– Тебя, похоже, занимает что-то другое. Чем ты так обеспокоена, Гея? – Я разработала систему защиты против космических пришельцев, и в настоящий момент она автоматически приводится в действие. – Система защиты против меня? Что ты имеешь в виду? – В прошлом астероиды, такие как ты, причинили мне немало зла. Тот, который получил название «Тейя-1», сорвал с меня оболочку. Глубоко врезался в поверхность, вспорол ее, выпустил наружу немало магмы, превратил в лохмотья весь мой кожный покров. Он буквально содрал с меня кожу и добрался до жидких слоев моего естества. Это жуткое ощущение навсегда запечатлелось в моей памяти. – Значит, это был астероид-убийца. – Да, в меня ударил безжизненный камень. К тому же после него на мне осталась глубокая рана, которую люди назвали Тихим океаном. Эта яма, впоследствии заполнившаяся водой, является рубцом, доставшимся мне от «Тейи-1»… Жуткое мгновение столкновения с ним могло стать для меня роковым. Главную роль сыграли размер, скорость и угол атаки этого булыжника. – А откуда взялось название «Тейя»? – Этим именем я называю все большие булыжники, угрожающие мне столкновением. – Значит, «Тейя» означает «враг»? – Да. После «Тейи-1», оставившей на мне шрам, была «Тейя-2», уничтожившая моих первых обитателей, «Тейя 3», после которой наступила вечная зима… И с каждой такой «Тейей» была связана боль, потеря, страх смерти. – Я даже не думал, что могу до такой степени представлять для тебя угрозу. – С тех пор мысль о нависшей надо мной опасности стала для меня навязчивой идеей. В течение многих тысячелетий я искала способ защититься и нашла решение, которое можно свести к одной простой мысли: «Заручиться помощью тех, кто обладает способностями, которых я лишена». Я стала поддерживать паразитов, копошившихся на моей поверхности. Так были созданы жизнь, сознание и разум. Я хотела наделить людей руками, чтобы чертить и конструировать, глазами, чтобы целиться, и мозгом, чтобы планировать. Дело это оказалось долгим, но я все же добилась успеха. – Хочешь сказать, что их сотворила ты? – Должна признать, что я действительно способствовала их появлению, помогала им жить и, по-своему, воспитывала. Самым трудным было донести до людей, чего я от них добиваюсь. Они были… так ограничены в своем воображении. Космос не представлял для них никакого интереса. На самом деле люди никогда не понимали, кто такие они и кто такая я. Тем не менее когда-то я могла с ними разговаривать… но теперь у меня больше ничего не выходит. – Значит, люди не более чем паразиты, копошащиеся на твоей поверхности? Ты до сих пор придерживаешься этого мнения? – С некоторых пор они сумели выполнить мое первейшее требование и обеспечить мне надежную защиту. – До какой степени? – Твой предшественник «Тейя-12» даже не смог ко мне приблизиться, они быстро разнесли его в клочья. – Но ведь я совсем другой. Я прибыл не для того, чтобы причинить тебе вред. Напротив, я астероид, несущий в себе семя жизни. – До последнего времени я даже не догадывалась, что такое возможно. В моих глазах все, что прилетало из космоса, в обязательном порядке таило в себе угрозу. И чем крупнее и быстрее был астероид, чем больше его траектория совпадала с моей орбитой, тем опаснее он для меня представлялся. Теперь, когда мы с тобой поговорили, когда я узнала, кто ты, все изменилось. Проблема лишь в том, что теперь я не могу объяснить им всю новизну ситуации. – И что теперь будет, Гея? 24.
Пробка от шампанского вылетела и пронеслась в миллиметре от ее лба. Папесса не обратила на нее никакого внимания. – Вы действительно все обыскали? – со вздохом спросила она. – Королеве плевать на протокол и светские условности, вы же ее знаете, – сказала министр науки Эмма-103. – Ее видели беседовавшей на берегу с профессором Уэллсом. – Терпеть не могу, когда мне не известно, где она и чем занимается. Я конечно же не расистка, но этот Давид Уэллс, что ни говори, Великий. – Я бы даже сказала не просто Великий, а Величайший. Ведь именно он сначала создал нас, а затем спас многим из нас жизнь. – Великий никогда не перестанет быть Великим! – настойчиво и нервно произнесла папесса. Министра науки столь чрезмерный пыл удивил, но от каких-либо комментариев она воздержалась. В этот момент в зал вошли несколько человек, принимавших активное участие в празднествах, и позвали их танцевать. Папесса отказалась, а министр сначала застыла в нерешительности, но потом все последовала примеру Шестьсот Шестьдесят Шестой. Две микроженщины поднялись в собор, выполненный в виде цветка, вышли на балкон, расположившийся среди лепестков розы, и стали наблюдать за всеобщим весельем, охватившим столицу. С этого наблюдательного пункта вовсю развлекающаяся толпа была им прекрасно видна. – Подумать только – микролюди со всей планеты в полном составе, ровно сто тысяч, собрались здесь, чтобы отметить нашу десятилетнюю годовщину. Это как если бы все десять миллиардов Великих съехались на остров, например Мадагаскар, чтобы отпраздновать свое торжество. – Все эмчи плюс шестеро Великих, – напомнила Эмма-103. В огромном саду в центре города внезапно грянула симфоническая сюита «Планеты» Густава Хольста, а именно фрагмент «Венера», посвященный Утренней звезде. – У вас взволнованный вид, министр Сто Три. – Я думаю о несущемся на нас астероиде, дорогая папесса Шестьсот Шестьдесят Шесть. Служительница культа пожала плечами. – Не стоит тревожиться, это простая формальность. Теперь, когда у нас есть новый радиотелескоп, мы сможем еще эффективнее защищать наших соплеменников. И кому-кому, а вам, Сто Три, я об этом напоминать не должна. – Нам нельзя терять бдительности, – проворчала министр науки. – Вы переживаете по поводу исчезновения королевы, а я – по поводу астероида. Знаете, папесса, спустившись в батискафе на дно океана, я увидела то, что осталось от цивилизации, которую он поглотил: руины, разрушающиеся под действием воды, голые скелеты, обглоданные угрями, крабами и креветками, мебель, поросшая кораллами и служащая убежищем для рыб, обитателей морских глубин. Это результат удара астероида, к которому отнеслись без должного внимания. Папесса состроила гримаску, означавшую, что слова министра ее не убедили. Эмма-103 достала бинокль. Рядом с космическим центром, расположенным на ближайшем холме, из ящиков извлекли французский радиотелескоп, на который тут же упал свет прожекторов. Папесса, указав на этот предмет, бликующий в лучах, сказала: – Бойтесь данайцев, дары приносящих… Это изречение я взяла из мифологии, его произнесла одна троянская женщина, Кассандра, когда в город доставили подарок от греков – огромного деревянного коня. – Я не изучаю греческую мифологию, папесса, мне бы в технологиях Великих разобраться. – В их мифологии содержится огромное количество полезных сведений. В деревянном коне, о котором я говорила, прятались вражеские солдаты. Дождавшись ночи, они открыли ворота и впустили греческую армию. Город предали огню и сровняли с землей, а его жителей, всех без исключения, убили. Причем проявили столько рвения и жестокости, что археологи до сих пор не могут с уверенностью сказать, где он располагался. Министр науки ничего не ответила. В этот момент у нее зазвонил телефон. Она нажала кнопку, послушала и тут же дала отбой. Лицо ее побледнело. – Астероид? – Хуже. По данным радаров, в море вскоре произойдет землетрясение, эпицентр которого будет располагаться неподалеку от нашей столицы. После него образуется гигантское цунами. – Сколько у нас времени? – Самое большее, девять часов, – нервно ответила министр. Папесса умолкла, осмысливая полученную информацию, затем повелительным жестом подозвала помощницу. – Прекратите все праздничные мероприятия! Объявите всеобщую тревогу! И срочно найдите королеву. Музыка тут же умолкла, на смену ей пришло завывание сирен, скорбно разносившееся по всему городу. 25.
Я очень не люблю так поступать, но для меня это жизненно необходимо. Как говорят у них: «Цель оправдывает средства». Может, когда-нибудь я объясню, почему пошла на подобную крайность… и люди меня поймут. У меня нет выбора. Я должна заблокировать работу собственной иммунной системы, потому что в данном случае имею дело с «желанным пришельцем» из космоса. Да, я уверена: узнав, каковы в этой игре ставки, они меня простят. 26.
В лицо брызнула холодная вода. Собравшись с мыслями, Наталья Овиц вытерлась махровым полотенцем, посмотрела на себя в зеркало в ванной, после чего присоединилась к остальным в вестибюле отеля для Великих, построенного в Микрополисе. Она сделала глубокий вдох и набрала личный номер Станисласа Друэна. После нескончаемой череды долгих ей, наконец, ответили. Изображение отсутствовало, был лишь звук. Благодаря громкой связи, окружающие могли слышать их разговор. – Алло… Кто это?.. Я на собрании… Ик… Проклятая икота. – Генсек, это я, Наталья Овиц. Вы мне нужны. Я звоню из Микрополиса. Нам угрожает цунами, через девять часов оно может уничтожить весь остров. Срочно пришлите нам в помощь несколько военных кораблей, чтобы эвакуировать население. Узнав голос, Генеральный секретарь ООН попытался собраться. Из трубки доносились приглушенные звуки вечеринки. – Что?.. Цунами?.. Сейчас, когда к нам приближается астероид?.. Вот невезение. Признайтесь, это шутка, очередной закон Мерфи вашего ненаглядного Мартена, да? – Нет, Генсек, я говорю правду. Друэн сдержал нервный смешок. – В таком случае вам и правда нужно выслать подмогу, но… подобное решение я один принять не могу. Чтобы хотя бы один солдат или моряк ООН поднял задницу, нужно одобрение как минимум трех членов Совета Безопасности. Сейчас уже поздно. Не думаю, что мне за такой короткий срок удастся кого-то найти. Но даже если они поддержат это решение, чтобы спасти вас и сто тысяч ваших друзей, придется посылать огромный военный корабль. Пока он доберется, пока погрузит столько народу, пусть даже маленького роста, пройдет слишком много времени. – Генсек, полагаю, вы не до конца отдаете себе отчет в серьезности сложившейся ситуации. Вновь донесся отдаленный гомон голосов и веселые отзвуки какого-то праздника. – Сожалею, полковник… ик… проклятая икота… то, что с вами случилось, просто ужасно, но за такой короткий срок чисто физически нельзя ничего сделать. Дыхание Натальи участилось. Пятеро остальных Великих, стоявших рядом, тоже разделяли ее тревогу. – И что нам тогда делать, Генсек Друэн? Загибаться?!! На другом конце провода послышался усталый хмельной вздох. Друэн стал тщательно подбирать слова: – Э-э-э… мне кажется, с вами сейчас находится доктор Уэллс, признанный специалист в области эволюции… Совсем недавно он заявил: «В соответствии с теорией Ламарка, в трудных обстоятельствах все живые существа вынуждены совершить эволюционный скачок». До Натальи наконец дошло, что Генеральный секретарь далек от своего нормального состояния. – Вы пьяны, Генсек Друэн? – прошептала она в видеофон. – Там у вас вечеринка, да? Он тут же взялся отнекиваться, но в то же мгновение гомон голосов и звуки музыки стали значительно громче. – Наталья, Наталья… Расслабьтесь. Вы же знаете эту шутку: если сотню тысяч мышей сбросить со скалы в море, то с высокой долей вероятности парочка из них совершит эволюционный скачок, тут же отрастит крылья и превратится в летучих мышей. Чистая математика! – Друэн прыснул со смеху. – Так что… ик… проклятая икота… когда сто тысяч эмчей окажутся в воде, некоторым из них удастся мутировать. Они отрастят плавники и положат начало новому микрочеловечеству людей-амфибий. Его шутка никого не развеселила. Станислас Друэн едва не зашелся в приступе пьяного кашля, но сдержался. Наталья перешла на сухой тон; все, кто стоял рядом с ней, слушали разговор с неослабевающим вниманием. – Генсек, позвольте вам напомнить, что не кто иной, как микролюди, намереваются запустить ракету «Лимфоцит-13», которая, как предполагается, должна спасти нас от астероида. – Гмм… Прошу прощения, я и правда об этом забыл… Но все равно, не думаю, что за девять часов можно что-либо сделать… С другой стороны, это не помешает ракете стартовать, я в этом совершенно уверен. – НАМ НУЖНА ПОМОЩЬ! НЕМЕДЛЕННО! – заорала Наталья в трубку. – …Ого! Послушайте, полковник Овиц, что за тон?!! С кем с кем, а со мной не надо, хорошо? Повторяю: ЭТО В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ НЕВОЗМОЖНО! – А если мы все умрем? И эмчи, и люди? – Ну что же… ик… проклятая икота… тем хуже. Сначала это будет ваш удел, а немного погодя и наш. Так что, сожалею, но выпутывайтесь сами. Мы все стоим перед выбором: либо эволюционировать, либо исчезнуть! Но я вас хорошо знаю, Наталья, и уверен, что в самый последний момент вы найдете решение, спасете эмчей, а вместе с ними и всю планету. В экстремальных условиях, при катастрофической нехватке времени и под давлением обстоятельств вы проявляете редкие таланты и способности. Я в вас верю. Спокойной ночи, Наталья. И перестаньте вы поднимать шум по каждому поводу – чему быть, того не миновать… Вам надо немного расслабиться, то есть сделать ровно то, чем занимаюсь сейчас я. «Стан! Стан! Бутылку! Бутылку!» – послышались в трубке чьи-то пьяные голоса. Наталья грохнула ею о пол. Королева Эмма-109 глядела на нее, не желая верить услышанному. – Нам нечего на него рассчитывать, Ваше Величество. Микроженщина спокойно вставила в мундштук сигарету и закурила. – Чтобы спастись без посторонней помощи, нам нужно всего лишь прыгнуть выше головы. – В одиночку? Справиться с цунами? Наталья вновь обрела характерный для нее воинственный вид. – Воспользуемся «Альбатросом». В конце концов, это самый большой самолет из всех, построенных на сегодняшний день. Если набить его поплотнее, туда поместится немало народу. Она сжала руку в кулак и решительно рубанула по воздуху. – Набить сто тысяч микролюдей в один-единственный самолет?! – недоверчиво спросила Гипатия Ким. – Если у кого-то есть предложение получше, мы с удовольствием его выслушаем, но времени на принятие решения у нас в обрез. Королева выпустила несколько клубов дыма. – Для мира это станет доказательством того, что микролюди способны приспосабливаться и выживать. Это будет нашим судьбоносным испытанием, которое позволит либо войти в Историю человечества… либо навсегда ее покинуть. Я верю в вас, полковник Овиц. Через застекленные оконные проемы отеля вдали виднелись грузовики и автобусы, едва освещенные уличными фонарями, уже готовые к перевозке населения. На улицах микролюди собирались группками у дверей домов и ждали. 27.
– Паразиты, живущие на твоей поверхности, намереваются защитить тебя от меня. Ты собираешься что-то предпринять, чтобы помешать им? – Неподалеку от стартовой площадки для запуска ракет «Лимфоцит» я устроила землетрясение. Вскоре они все утонут. – Ты собираешься их остановить, принеся в жертву? – Когда мы с тобой, Тейя, вошли в контакт, все изменилось. Я сделала свой выбор и теперь могу что-то потерять, но при этом очень многое приобрести. На моей поверхности живет один вид млекопитающих, лисы. Так вот они, чтобы выбраться из ловушки, порой отгрызают себе лапу. 28.
В открытом море, в нескольких километрах от побережья Азорских островов, формировалась огромная, разрушительная волна. По улицам двигались длинные вереницы микролюдей – без всякого багажа, но порой с детьми на руках или яйцами в рюкзаках. Управляли этими живыми потоками полицейские из охраны королевы. С улиц толпа перетекала на бульвары, оттуда на широкие проспекты и далее устремлялась к порту. Никто не выказывал нетерпения, все внимательно прислушивались к рекомендациям, доносившимся из громкоговорителей. – Встаньте в колонну по два. – Сохраняйте спокойствие. – Не пытайтесь обгонять тех, кто идет впереди. – Не берите с собой никакого багажа. Королева, папесса, министр науки вместе с Великими уже сидели в кабине «Альбатроса». – Какова степень нашей готовности? – спросила Эмма-109 у Эммы-103. – Грузовые отсеки гидроплана заполнены на семьдесят восемь процентов. – Сколько времени осталось до удара цунами? – Пятьдесят восемь минут двадцать две секунды. – Как по-вашему, Эмма-103, у нас получится? – Пренепременно, Ваше Величество, что-то подобное мы предвидели. – Нужно бы спасти бумажные книги из библиотеки… – отозвалась папесса. – Пока я еще могу отдать соответствующее распоряжение. Королева, взобравшись на приборную доску, вглядывалась в горизонт. Ей хотелось не пропустить момент, когда водяной монстр набросится на остров. – Книги – неодушевленные предметы. И незаменимых среди них нет. К тому же сама я даже пальцем не пошевелила, чтобы захватить с собой блокноты с наработками для моего труда «Следующее человечество». Длинная вереница медленно двигалась вперед и плавно втягивалась в грузовой отсек гидроплана. Чтобы соединить пирс с фюзеляжем «Альбатроса», команда инженеров перебросила понтонный мост. Специалисты Микроленда быстро подсчитали, что самолет сможет взять на борт сто тысяч микролюдей, при том, однако, условии, что во время полета они будут лежать и не двигаться. Грузовой отсек самолета заполняли так, чтобы он напоминал собой лазанью: людей разбивали на группы, разделенные тонкими переборками из прочного пластика. Также сама по себе напрашивалась аналогия с ульем, поделенным на восьмиугольные ячейки. Подобное расположение оказалось наиболее приемлемым для того, чтобы разместить максимальное количество пассажиров так, чтобы у каждого из них оставалось хоть немного личного пространства. Наверху настелили слой пористой пены и уложили на нее яйца с зародышами тех, кто будет представлять следующее поколение. Повсюду сновали королевские полицейские, помогая направлять толпу, призывая ее к порядку, успокаивая и размещая на месте. – Перед тем как подняться на борт, не забудьте помочиться в море. Во время полета пользоваться туалетом будет нельзя. – Ложитесь, устраивайтесь поудобнее, дышите глубже, чтобы успокоиться. Постарайтесь снизить ритм сердечной деятельности, чтобы не волноваться и тем самым не перенасыщать воздух углекислым газом. – Можете разговаривать с соседями, но негромко, чтобы не производить большого шума, способного породить вибрацию. С высоты пилотской кабины королева смотрела на мрачную вереницу микролюдей, несших на руках детей и яйца. Толпа как две капли воды напоминала муравьев, эвакуирующих муравейник перед наводнением. – Уровень готовности? – спросила королева, не сводя глаз с полоски горизонта на востоке. – Восемьдесят четыре процента, – ответила министр. – Успеваем, – заявила Наталья, быстро прикидывая в уме вес груза. К счастью, эмчи были очень легкие. Королева Эмма-109 не выпускала изо рта мундштука, не в состоянии скрыть охватившую ее тревогу. Наталья тоже достала свой, но вместо того, чтобы воспользоваться привычной электронной сигаретой, вставила сигарету из настоящего табака. Две женщины стали синхронно выпускать небольшие клубы дыма. – Полагаете, у нас получится? – повторила свой вопрос королева. Министр взяла в руки смартфон, на экране которого тут же появились таблица и кривая. – По экспертным оценкам, на данный момент наши шансы эвакуировать все население Микроленда до того, как на берег обрушится цунами, оцениваются в шестьдесят три процента. – Вы отдаете себе отчет, что на празднование Дня независимости собрались эмчи со всей планеты в полном составе и теперь им всем надо набиться в один самолет? – проворчала папесса, предпочитавшая сидеть, чтобы не видеть того, что происходило снаружи. – У нас есть огромное преимущество в виде вот этого «Альбатроса», – сказала королева. – Только представьте себе, что было бы, если бы Великие не прилетели к нам на русском самолете. Вместо ответа папесса сжала Священное Яйцо, висевшее у нее на шее в виде кулона, и стала молиться. – Яйцо… – монотонно затараторила она. – Яйцо, из которого мы все вышли, Яйцо, в которое все мы вернемся, Яйцо, подарившее нам жизнь, Яйцо, к которому обращен наш последний вздох, защити тех, кто тебе поклоняется, пошли нам средство против враждебной силы, с которой мы ныне столкнулись. Королева схватила бинокль и стала наблюдать за длинной вереницей своих подданных, медленно двигавшихся к гидроплану – последнему храму цивилизации. Министр Эмма-103 прильнула ухом к смартфону и заявила: – Грузовой отсек заполнен на девяносто восемь процентов. – А волна? – Ожидается через тридцать шесть минут. Не беспокойтесь, Ваше Величество, мы успеваем. – Что насчет ракеты? – спросила Наталья Овиц. Министр набрала еще один номер, задала вопрос, послушала и кивнула. – Три астронавтки уже заняли свои места. Наземная команда закончила последние приготовления к запуску. Весь персонал космического центра эвакуирован и в самое ближайшее время присоединится к нам. Королева навела бинокль на холм, где располагался космический центр Микроленда. – Значит, там, наверху, больше никого не осталось? – Только три астронавтки, которые сами осуществят запуск ракеты. Благодаря радиотелескопу мы смогли точно выверить траекторию. В финале он потребуется для одной-единственной операции, которая, правда, будет носить решающий характер, – ответила министр. Королева запыхтела сигаретой и выпустила два кольца голубоватого дыма. Предвосхищая ее желание, Мартен Жанико взял правительницу на руки и усадил на плечо, чтобы ей было лучше видно происходящее наверху. – Вон они, инженеры космического центра, – прокомментировала министр, показывая на один из автобусов. – Ну что же, скоро микрочеловечество в полном составе будет на борту гидроплана. Мартен, можешь прогревать двигатели. Как только последние наши собратья поднимутся на борт, взлетаем, не дожидаясь, когда нас застигнет цунами, – резко бросила королева, сидя у великана на плече. Она вновь перевела взор на восток. Несмотря на все ободряющие сведения, ее одолевали дурные предчувствия. Впервые в жизни Эмму-109 накрыла с головой волна страха, сдерживать которую ей удавалось с огромным трудом. На этот раз угроза касалась не только ее лично, но и всего ее народа. Внезапно на горизонте показалась волна. Королева задрожала от нахлынувшего на нее первородного ужаса, не в силах с ним совладать. 29. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ЦЕПИ СТРАХА
Когда нас вдруг одолевает страх, две железы в нашем мозгу, образующие миндалевидное тело, выполняют строго определенное действие: включают сигнал тревоги. Как только органы чувств определяют опасность, по команде миндалевидного тела сердечный ритм учащается, приток крови к мышцам увеличивается, и они получают возможность приготовиться к двум возможным вариантам поведения, обеспечивающим выживание: сражаться или бежать. При этом возникают и побочные эффекты: волосы на голове встают дыбом (устаревшая программа, позволяющая нам зрительно увеличиться в размере и тем самым произвести впечатление на врага), тело само по себе принимает позу для нападения или бегства (колени чуть сгибаются, человек немного наклоняется вперед), по крови распространяется гормон кортизон (чтобы справиться с болью в случае ранения). Одновременно с этим миндалевидное тело подавляет участок, способный воспрепятствовать бегству или сражению: неокортекс, зону, ответственную за мышление. Сталкиваясь с агрессией, мы автоматически переходим от размышлений к действиям. Например, если человек будет считать муравьев, переходящих дорогу, а в этот момент из травы появится змея, он тут же забудет результаты своих подсчетов. Когда змея уползет или будет побеждена, мозг тут же выключит сигнал тревоги, поднятой миндалевидным телом. Для возврата в обычное состояние в человеческом организме предусмотрена строго определенная функция, возложенная на гиппокамп, прилегающий к миндалевидному телу и представляющий собой две длинные спирали, которые позволяют неокортексу вернуться к нормальной деятельности. Как только гиппокамп вступает в действие, сердечный ритм снижается, из мышц выводятся токсины, мозг возвращает себе способность размышлять, оценивает понесенные потери и находит логичную стратегию, чтобы избежать повторения чего-либо подобного в будущем. У некоторых людей, даже если опасность миновала (змея уползла или ее убили), миндалевидное тело продолжает посылать сигнал тревоги, полагая, что ситуация, несмотря ни на что, остается сложной, поэтому нужно оставаться начеку и быть готовым к новому сражению или бегству (в зарослях могут прятаться и другие змеи). Поскольку эта тревога приобретает постоянный характер, миндалевидное тело в конечном счете вырабатывает кислотную субстанцию, разрушающую спирали гиппокампа. Примерно то же случилось бы с пожарными, если бы сирена, предупредив их, выла все громче и громче, пока наконец не оглушила бы и не лишила возможности действовать. Без системы ремиссии человек постоянно ощущал бы направленную на него агрессию. После деактивации неокортекса он начисто теряет способность размышлять и, как следствие, слышать окружающих, которые могут его успокоить. Когда миндалевидное тело в течение длительного времени пребывает в активном состоянии, человек начинает постоянно испытывать гнев, впадает в депрессивное, а то и параноидальное состояние. И чем дольше это продолжается, тем труднее, с учетом бездействия неокортекса, перевести мозг в обычный режим. Единственное известное на сегодняшний день решение заключается в использовании антидепрессантов, хотя они лишь ослабляют сигнал тревоги. Как только человек перестает их принимать, все начинается сначала. В долгосрочной перспективе средствами, позволяющими снизить активность миндалевидного тела и заставить вновь заработать гиппокамп, являются спорт, смех, физическая любовь. Эдмонд Уэллс, «Энциклопедия Относительного и Абсолютного знания», том XI30.
Огромные винты пришли в движение, замолотили по воздуху, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, и все это – под металлический грохот турбин. Выхлопные трубы двадцати четырех моторов чихнули и изрыгнули тугие струи дыма. Давида Уэллса не покидало ощущение, что Гипатия Ким наблюдала за ним краешком глаза. – К взлету готовы, Ваше Величество, – заявил Мартен Жанико. – Ждем лишь вашего приказа. Королева уже было приготовилась дать сигнал, но тут министр Эмма-103 поднесла смартфон к уху, жестом остановила правительницу и сказала: – У нас проблема! Поврежден привод фермы ветрового крепления «Лимфоцита-13». Ракета не может оторваться от земли. – Астронавтки в состоянии самостоятельно устранить неисправность? – Система безопасности блокирует их внутри и не позволяет выйти наружу. А помочь им извне больше некому. Королева застыла в неподвижности. Великие, молодые и не очень, переглянулись с микролюдьми, дожившими до преклонных лет. Ситуация была предельно ясна: если ракета не взлетит, астероид «Тейя-13» разнесет планету в клочья. Повинуясь внезапному порыву, Давид Уэллс отстегнул ремень безопасности, открыл кабину «Альбатроса» и прыгнул с гидроплана в зеленую воду океана. Не успел никто и слова сказать, как он уже поплыл к берегу нервным кролем. Королева нахмурилась, схватила бинокль и уставилась на горизонт, где продолжала нарастать исполинская волна. – Ваше Величество, нужно срочно взлетать, – поторопила ее Эмма-103. Королева не двинулась с места, но министр проявила настойчивость. – У нас в запасе всего несколько минут. Промедлим – и будет слишком поздно. Эмма-109 взглянула на берег. Давид наконец вышел из воды и побежал к белому цветку аронника космического центра. Министр запаниковала. Королева жестом дала понять, что пока решила подождать. Папесса, застыв на своем месте, молилась. В голосе ее звучало все больше и больше убежденности. – …Выйдя из Яйца, в Яйцо мы и вернемся. Выйдя из Вселенной, в нее мы и возвратимся. Родившись из праха, в прах мы обратимся. До нас был хаос мрака, и после нас будет хаос мрака, мы же лишь мимолетный проблеск света. Наталья Овиц, Мартен Жанико и трое студентов воздерживались от малейших комментариев, осознавая, перед какой дилеммой стоит королева микролюдей. – Как бы там ни было, если у Давида ничего не получится, мы все обречены, – спокойно напомнила полковник. Несмотря на валивший с ног ветер, Давид стал взбираться на холм, пока наконец не оказался перед космическим центром, совершенно выбившись из сил. Из желтой ракеты вырывался дым, но она не могла оторваться от пусковой площадки в виде пестика цветка. Давид Уэллс проскользнул к стартовому столу и увидел отсоединившиеся трубы. Три астронавтки из числа микролюдей через иллюминатор подавали ему знаки, подсказывая что делать. – Этот кабель? Они отрицательно замотали головами. Ученый предложил другую комбинацию. На этот раз микроженщины утвердительно кивнули и объяснили жестами, что нужно сделать еще. Он тоже согласно закивал, но тут его взгляд упал на горизонт: гигантская волна приближалась. Давид застыл как вкопанный. Что я здесь делаю? Что на меня нашло? Почему это я проявил такую прыть? Я же загнусь, изображая из себя героя дня, до этого осталось совсем чуть-чуть. Ветер внезапно сбил его с ног, он упал и был вынужден вновь быстро взбираться к цветку аронника, чтобы завершить начатое. Руки ученого дрожали от холода, астронавтки на борту ракеты подавали ему знаки, внешне казавшиеся противоречивыми. – Эту подсоединить сюда? Они резко замотали головами. Думаю, я делаю это ради детей. И своих собственных, и всех грядущих поколений. Аврора права: наступил момент, когда все мы стоим перед выбором: воздать должное родителям или же воздать должное детям. Мы должны выполнить свой долг и оставить им планету, пригодную для жизни. А… если эта ракета не взлетит… им в наследство вообще не достанется ничего. Окоченевшие руки Давида никак не могли подсоединить трубу. Надо собраться. Не ради себя, ради них. Теперь ветер дул с неистовой силой, волна, будто движущаяся гора, приобретала все более отчетливые очертания. Ученый сделал глубокий вдох, сосредоточился и сумел подсоединить трубу. Какая ответственность лежит на моих плечах. А если я умру? Если я умру… Все погибнет. Моя жизнь мне больше не принадлежит, она принадлежит другим. Три астронавтки жестами дали понять, что он подсоединил не ту трубу. Ветер вновь сбил Давида с ног. Он сжал зубы. У меня нет права остановиться на полпути. 31.