Крутоизогнутые полозья, как шеи лебедя, высокоприподнятый на металлических копылах легкий возок, расписная задняя спинка и сиденье на одного человека - такова фоймогубская праздничная кибитка-кабриолет, найденная нами в соседней деревне Фоймогубе.
Задняя стенка фоймогубской кибитки с росписью. 
Н.А. Кораблев относит колесно-экипажный промысел к числу ведущих деревообрабатывающих производств Заонежья: численность мастеров составляла 51 человек в 17 Заонежских селениях. – 10% от всех работающих в Олонецкой губернии.[20]
Изящная, расписная дуга дополняет художественный образ кибитки. По темно-малиновому фону бежит ленточный орнамент – его так и называют- «бегунок»: волнообразная красная линия ритмически стелется по дуге и принимает в свои «западины» белые окружности с цветком… Иногда ритм нарушается большими шестилучевыми зелеными розетками, внутри которых желтые шестилепестковые цветы. Орнамент известный издавна, как «бегунок» мы встречаем и в досюльной вышивке, и на полях древних окладов (см., например, серебряный оклад ХVI века на каменной иконке «Св. Пантелеймон»{ХIIIв.)[21]
Данная изобразительная метафора - «бегунок» недвусмысленно воспроизводит путь- дорогу, по которой мчатся сани-лебеди. Это манифест крестьянской жизни, для которой движение есть залог устойчивости стабильности крестьянской жизни. «Эх! Тройка, птица-тройка…».
Но если от лирики перейти к сухой статистике, то вновь приходится обратиться к исследованию. Н. Кораблева. А он высчитал, что средний заработок заонежского. кустаря- экипажника составлял всего 28 руб./год – это меньше, чем заработок бондаря[22]
Столь же нехитрое орудие и багор. (М.М.№371). Это крюк с прямым острием, кто не знает. Без него в крестьянском хозяйстве не обойтись: бревно ли на озере зацепить или сетку на рыбалке. Одним словом, нужная в хозяйстве вещь… Выковывая багор, кузнец обязательно ставит на нем какой-нибудь знак. Это обязательно. Это, своего рода, клеймо мастера. Не только красиво, но знак определяет принадлежность вещи определенному хозяину. На нашем найденном багре - косые кресты. Косой крест не просто декоративное украшение. Его содержание значительно шире: косой крест – идеограмма защиты, оберег. Не знаю, как уж он соотносится с христианскими символами, но соотносится, его мы видим на срубах домов, на произведениях декоративно-прикладногог искусства, на дверных ручках, даже в орнаментах икон – живописных, деревянных резных и меднолитых,[23] на серпах в Заонежье. Багор (М.М.№371, Медвежьегорский музей), дверная ручка (М.М.№2050, списана).
Вообще, некоторые наши находки в деревне Красная Сельга можно расценивать как памятники прикладного искусства. Вот совсем старенький, почти сточившийся валек, о котором я уже писал, начала ХХв. На спинке его сохранился простенький геометрический орнамент из прямых линий под углом (типа елочки). Когда-то он был покрашен в синий цвет. Сейчас краска сохранилась в углублениях линий, выявляя орнамент. Неброско, безыскусно, но традиционно. Надо отметить - орнамент этого заонежского орудия труда аналогичен орнаменту карельского валька из д. Покровское Медвежьегорского района.[24] Об орнаменте на кувшине я уже писал.
О религии.
«В (воскресенье – В.Е.). 21-8. Воскресенье и праздник Иван Богослов. Был упразника уЧеркаси. Митька с Марьей ушол кпразнику вмелойгубу[25]. Хозяйка дома празновала». И далее, каждый религиозный праздник отмечается в Дневнике. Павел Ананьев был верующим человеком, дружил со священником, жертвовал в церковь деньги, отмечал все религиозные праздники. В деревне была часовня «Казанской Божьей Матери». К нашему времени она стояла
полуразрушенная и разграбленная, - судьба всех культовых памятников Заонежья. 
Сохранился лишь подсвечник из корневища на 15 гнезд для свечей (М.М.№258) и канделябр деревянный (М.М.№823), сработанные топором. В фондах Медвежьегорского музея в настоящее время хранятся четыре иконы 19 вв. из Красной Сельги: чтимая особо старообрядцами «Тихвинская Богоматерь» (М.М.№96), «Неопалимая Купина» (М.М.№134), две иконы «Вознесение» (М.М.№135,139), и створка складня «Двунадесятые