- Хорошо, Три Четыре, прикрой меня, пожалуйста. Мы пойдем туда и сядем и я сам возьму этого засранца.
- Ты действительно хочешь это сделать?
- Ну. Он там прямо посреди рисового поля и выглядит не слишком сложным делом для меня взять мою М-16 и забрать его. Тогда мы сможем доставить его к подразделению АРВН ниже по реке и они смогут с ним потолковать.
С этими словами я указал Каллоуэю на узкую дамбу на затопленном рисовом поле, недалеко от фермеров.
- Сделай круг и посади птичку на перемычку, как можно ближе к этому парню. После этого просто держи ее там, пока я выйду и заберу его.
Красиво летя, Каллоуэй посадил "Вьюна" на небольшом голом кусочке суши. Я выпрыгнул из вертолета, неся свою М-16 с тридцатизарядным магазином. Как обычно, я был одет в номексовый летный комбенизон, с надетым броневым нагрудником, который один весил тридцать футов. Поверх него был надет мой жилет выживания. Мой летный шлем APH-5, летные перчатки, пистолетный пояс с моим Кольтом.45 калибра и ножом выживания, пристегнутыми к нему, плюс наплечная кобура, где я носил свой личный "Питон".357 калибра.
Я вышел перед вертолетом, где я мог смотреть поверх голов нескольких рядов крестьян и прямо в лицо моему беспокойному подозреваемому. Поскольку я не знал как сказать "Тащи сюда свою задницу" на вьетнамском, я просто указал на него пальцем и жестом попросил его подойти ко мне. Он оглянулся на меня, нахально оскалив зубы.
Поэтому я снова помахал ему, на этот раз используя М-16 вместо пальца. Я посмотрел ему прямо в глаза и прорычал:
- Подойди ко мне!
К этому времени, подумали бы вы, все люди на рисовом поле оставили бы свои дела, что бы понаблюдать за противостоянием. Однако, нет. Они не обращали внимание ни на меня, ни на него; они просто продолжали сажать рис еще яростнее чем раньше.
Это был их очевидный сигнал для меня, что этот парень не был частью их занятий, что остальные не хотели иметь ничего общего с ним, со мной или с тем, о чем мы спорим.
Я жестом показал ему в третий раз и сказал, так сурово, как только мог:
- Подойди ко мне немедленно!
Он посмотрел на меня с глупой широкой улыбкой и медленно покачал головой. Потом он начал отступать от меня, как будто высматривал путь для быстрого выхода из его положения.
- Ну ладно, маленький сукин сын - завопил я.
Я опустился на одно колено, навел М-16 и сделал три быстрых выстрела, направленных прямо перед ним. Грязь и вода полетели ему в лицо.
Тут же его руки поднялись над головой и он начал идти ко мне, кивая и улыбаясь, как Чеширский кот. Когда он добрался до меня на перемычке, я заставил его лечь, ткнув оружием, сложить руки над головой и заставил переплести пальцы. Положив руки на него, я его поднял и подтолкнул к вертолету. Я намеревался посадить его на место бортстрелка и пристегнуть, что он не смог никуда уйти.
Когда я положил свою М16 на левое переднее сиденье, он внезапно вырвался из моего захвата и бросился прочь от вертолета. Он нырнул под хвостовую балку, просто проскользнув под еще вращающимся рулевым винтом и вприпрыжку побежал обратно на рисовое поле.
- Ах ты маленький сукин сын! - заорал я, хватая М16 с переднего сиденья и побежал к корме вертолета. Собирался выстрелить над его головой, что бы он остановился и вернулся ко мне.
В спешке я переключил переводчик М16 на автоматический огонь, нечаянно выпустив все двадцать семь патронов, которые еще остались у меня в магазине.
- Черт! - пробормотал я с отвращением.
Я наблюдал мгновение, как мой соперник вприпрыжку удирает через рисовое поле к линии деревьев, отделяющее чеку от реки. Он удирал и все, что у меня было, это разряженная М-16 и размышления - либо я поймаю этого маленького ублюдка, либо у меня пригорит задница!
Со всем моим снаряжением, я вероятно, весил фунтов двести или больше. Но я спрыгнул на поле, что бы догнать его... и тут же провалился по пояс в эту вонючую гадость, как будто залегший в грязь буйвол!
Я едва мог пошевелиться. Размахивая разряженной М-16 над головой я вопил:
- Стой! Вернись или я тебе устрою!
Он не мог знать, что у меня разряжено оружие.
Но он все равно удирал. В отчаянии я повернулся к Каллоуэю, который все еще удерживал работающий на холостом ходу "Вьюн" на перемычке. Я указал ему на парня и крикнул:
- Возьми его... сбей его!
Каллоуэй, как я быстро усвоил, не был пилотом, которому надо было повторять дважды. Он поднял вертолет и взлетел на всем скаку, держа "Вьюн" примерно в двух футах над поверхностью.
Он описал дугу прямо над головами рисоводов, которые начали нырять в воду во всех направлениях. Это вызвало огромный шум так как все тридцать громко кричали (вероятно, набор различных вьетнамских ругательств) и одновременно падали вниз.
Мой парень бежал через воду, изо всех сил, с Каллоуэем, преследующим его. Я мог только наблюдать - мои ботинки так глубоко увязли в илистом грунте на дне рисовой чеки, что я едва мог двигаться.
Мне удалось пробиться вперед на пару шагов, пока Каллоуэй пытался загнать бегущего вьетнамца в угол. Боб догнал подозреваемого и кружил какое-то время над его головой, что бы дать ему понять, что тому не скрыться. Затем Каллоуэй снизился прямо перед ним, отрезая пусть к спасению. Поток воздуха от винта превратила рисовое поле в подобие извергающегося гейзера в Йеллоустонском парке.
Каждый раз, когда "Вьюн" опускался перед вьетнамцем, он менял направление, как полузащитник, выписывая причудливые кренделя при беге по полю. OH-6 Каллоуэя напоминал йо-йо на леске, когда он дергал маленький "Вьюн" вверх и вниз, каждый раз умудряясь снова опуститься перед бегущим человеком и преградить ему путь. Боб, показывая невероятно умелую технику полета, загонял человека в угол, как крысу в ловушку.
Когда я направился к снующему "Вьюну" и разочарованному беглецу, я услышал звук в воде рядом со мной. Затем я увидел небольшие всплески воды рисовой чеки, взлетающие по обе стороны от меня, не более чем в нескольких дюймах.
Что за чертовщина? Я задумался. Затем я быстро понял: это были пули, попавшие в воду, очевидно, направленные в меня!
Взглянув в сторону берега реки, в 150 ярдах от меня, я увидел пару дульных вспышек в линии деревьев, без сомнения, пара АК47, подмигивающих мне.
И вот я, стою в полной жопе на рисовом поле, с разряженной М-16 и без запасных магазинов, и не имею возможности сказать ни "Кобре", ни разведчику, что меня обстреливают.
Решив, что надо что-то делать, я присел в воду и нашарил кобуру своего.45. Вытащив капающее оружие, я сделал пару выстрелов в сторону реки, прежде чем понял, насколько это бесполезно. Использовать мой.45-й на такой дистанции, было все равно что тушить пожар в ста пятидесяти ярдах с двадцати пяти ярдовым шлангом.
Каллоуэй на машине-разведчике был уже в двадцати ярдах от меня. Он кидался на добычу, заставляя его падать в воду каждый раз, когда он разворачивал машину. Каждый раз, когда человек вставал, что бы бежать, Боб разворачивал машину бортом перед ним, а затем раскачивал полозья взад и вперед, ударяя ими человека. Используя борт, как боксерскую перчатку, Боб продолжал сбивать парня с видимым удовольствием обратно в воду.
Несколько раз сбросив измученного мужчину, Каллоуэй затем умело маневриварол "Вьюном" на вертящимся подозреваемым, пока не придавил его поперек плеч, прижав внизу рисового поля.
Пока Боб удерживал мужчину в воде, я наконец, добрался до зависшей машины и подполз к кормовому отсеку бортстрелка. Подключив свой микрофон в шлеме, я вызвал Фишмана:
- Три Четыре, у меня плохие парни на берегу реки на шесть часов прямо от нашего хвоста. Они стреляют по мне. Вы не могли бы прочесать берег реки, пока они не накрыли нас?
С моими последними словами, Фишман пошел на боевой заход, отправляя ракеты в полет к линии деревьев. Когда я сообщил, что рок-н-ролл Пол устроил там, где я и хотел, я выскочил из вертолета и велел Каллоуэю поднять вертолет с парня, пока я спрыгну вниз, что бы взять его.
Когда "Вьюн" поднялся, я был снова в воде, вытаскивая пассажира. Его глаза были вытаращены, так что я схватил его одной рукой за воротник рубашки, а другой врезал ему по морде. Его глаза закатились и он отрубился, его обмякшее тело упало в воду.
Каллоуэй подвинул "Вьюна" ближе, что бы я мог подобрать парня и забросить его в вертолет в кормовой отсек. Я даже не стал его связывать, просто взял грузовую стропу и стянул ему позади руки и ноги. Он был все еще без сознания, так что не доставлял мне больше проблем.
Запрыгнув обратно на левое переднее кресло птички, я схватил управления и сказал Каллоуэю:
- Взял. Давай валить отсюда.
Когда мы взлетели с рисового поля, Каллоуэй посмотрел на меня, и сморщил нос.
- Господи! От тебя прямо дерьмом несет!
- Спасибо большое! Кстати, для курсанта-пилота, ты проделал чертовски хорошую работу, летая там. Чертовски хорошую... И я это высоко ценю.
Мы отправили нашего подозреваемого вниз по реке, в комплекс АРВН, где он был быстро опознан как майор из дивизии ВК, расположенной недалеко от Дау Тянг. Более того, его допрос показал, что он был сборщиком налогов. Его работа заключалась в том, что бы ходить среди местного населения вдоль реки Сайгон и заставлять их платить сбор для поддержки ВК. Он вымогал у крестьян продовольствие и деньги и даже заставлял их доставлять припасы войскам Вьетконга. Этот парень был отличной большой рыбой в качестве пленника - чертов счастливый случай для нас, так как мы были на обычном учебном вылете.
Этот случай стал отличной тренировкой. Я мог бы вечность думать и никогда не придумать лучшего примера одного из самых основных принципов воздушной разведки - контраст или что не так с тем, что вы видите? Что на фотографии такого, что не должно быть? Чего там быть не должно?
В случае с нашим майором - сборщиком налогов, все улики присутствовали. Крестьяне сажали рис в одном направлении; этот человек единственный двигался в другом направлении, отдаляясь от них. Каждый в группе крестьян носил коническую шляпу, этот человек был с непокрытой головой. Крестьяне не обращали внимания на наш вертолет, когда мы летали кругами, этот человек все время украдкой поглядывал на нас через плечо и уходил от вертолета. Все остальные в группе были либо очень стары, либо очень молоды; этот человек был призывного возраста.
Когда мы сели в Фу Лой, Фшиман прибежал из своей "Кобры". Он не мог поверить, что вражеский солдат на рисовом поле оказался майором ВК. Пол хлопал нас обоих по спине.
- Майор ВК? Иисусе, я не могу поверить вам, ребята... я просто не могу вам поверить!
Однако у борттехника нашего вертолета была совершенно другая реакция. Он подошел ко мне с выражением крайнего отвращения на лице.
- Дерьмо, сэр, вы видели кормовой отсек у моего вертолета? Там кровь, болотная жижа, жидкое буйволиное дерьмо и прочая дрянь. Вот же дерьмо, сэр...
Но это еще был мягкий выговор, по сравнению с тем, который я получил, когда зашел в свою хижину, принять душ и переодеться. Когда я вошел в дверь, Мэй, горничная в нашей хижине, немедленно прекратила свою работу и посмотрела на меня. Я все еще сочился влагой после моего поединка на рисовом поле. Мои ботинки были испорчены. Всякая дрянь капала с моего летного комбинезона и скапливалась на полу в вонючую лужу темного цвета.
Нос Мэй сморщился и она пошла на меня с поднятым веником.
- Динг-ви! От тебя воняет. Ты воняешь, как буйвол. Убирайся отсюда и прими душ, и не возвращайся пока ты не пахнуть так мерзко!
В течении следующей недели или около того, рота получила много отзывов об инциденте с майором - сборщиком налогов ВК. Дивизионный отдел разведки и отдел разведки АРВН были в восторге от допросов полевого офицера ВК. Оказалось, что он был главным сборщиком налогов в этом районе, поэтому мог рассказать следователям, где находятся все подразделения главных и местных сил ВК в этом районе. Он также знал все теневое правительство и цепочку командования в деревнях вдоль его участка реки.
За свой абсолютно мастерский полет в этот день, Боб Каллоуэй был награжден Воздушной Медалью. Но то, что делало этот эпизод действительно уникальным, заключалось в том, что Каллоуэй получил эту заслуженную награду за полет на OH-6... прежде чем он получил допуск на "Вьюна" в качестве пилота-разведчика.
У нас была поговорка в роте, которая, вероятно, была распространена среди американских войск по всему Вьетнаму: "Мы владеем днем; он (Виктор Чарли" владеет ночью".
В течении дня американские солдаты и наши союзники в целом контролировали войну. Мы были агрессорами; днем обычно имели тактическое преимущество над врагом. Ночью, однако, когда наши войска возвращались на оборонительные позиции, Чарли оставался в джунглях. Он использовал ночь как прикрытие для пополнения, снабжения и наступательных действий. Он не мог нам противостоять в течении дня, но был уверен, что может доставить нам много затруднений ночью.
Мы получили много ночных минометных и ракетных обстрелов нашей базы в Фу Лой. Разведчики не вылетали на задания после темноты, и мы ценили хороший ночной сон, что бы быть готовыми вылететь на визуальную разведку с первыми лучами рассвета, который заставал нас в воздухе в 5.00 или в 5.30. У ВК были кое-какие идеи на этот счет. Когда они обстреливали нас после наступления темноты, пилоты-разведчики должны были ночевать в бункерах, а не на наших раскладушках. В этих проклятых бункерах было холодно и сыро и спать можно было только жестких узких досках скамеек. Не способствует, можете быть уверены, хорошему ночному отдыху.
Поскольку для нас не было необычным получить несколько вражеских минометных выстрелов в течении ночи, мы иногда просто оставались на наших раскладушках и пытались спать под их аккомпанемент. Ракеты, однако, были другим делом. Русские поставляли Чарли индивидуальные пусковые установки под тяжелые 122 мм ракеты, которые весили 112 фунтов, имели 42 фунтовые боеголовки и имели дальность 10 миль. Это оружие могло быть с легкостью запущено из портативной пусковой установки. Враг мог установить его в короткие сроки, разместив корпус оружия на паре скрещенных веток для поддержки, подготовить его, а затем запустить ракету, когда замыкались два провода, после испарения воды в кастрюле, где они находились. (Речь идет, по-видимому, о переносной ракетной пусковой установке 9П132 "Град-П" - прим. перев.)
Однажды ночью, после того, как мы уже успокоились после нескольких выстрелов из 81-мм миномета, Чарли выпустили по нам несколько ракет. Я как раз спал на своей койке, когда ракета упала рядом с взлетно-посадочной полосой. В результате взрыва действительно поехала крыша на моей хижине. Я мог видеть звездный свет в просвет между крышей и стеной! Излишне говорить, что все мы провели остаток той ночи в бункере на скамейках с жесткими досками и всем прочим.
Отчаянно пытаясь заснуть той ночью, я не мог не думать об этих вражеских ракетах, и о том, что нужно было сделать, что бы доставить их от первоначального пункта снабжения до точки, где они могли быть запущены по взлетной полосе в Фу Лой.
Система снабжения Чарли была рудиментарной, с его собачьим упорством, он каким-то образом смог транспортировать 122-мм ракеты - размером с телефонный столб и весом столько же (масса 55 кг, длина - 2100 мм, прим. перев.) - из арсенала, где-то недалеко от Ханоя вплоть до Фу Лой. Через муссоны, удары Б-52, кишащие змеями протоки... по пыльным дорогам. Удивительно, но эти ракеты достигли лагеря Вьетконга в районе американского III корпуса. Все для того, что бы американские пилоты воздушной разведки в Фу Лой не спали по ночам.
Нам не потребовалось много времени, что бы понять, что имел ввиду наш новый ротный командир, майор Мур, когда он заявил нам в первый же день, что он будет участвовать в ежедневных боевых операциях. Предыдущий командир фактически руководил ротой из-за своего письменного стола. Майор Чарли Мур любил находится в своей пташке связи и управления, прямо над боем.
Я узнал об этом 8-го июля, на следующий день после своего "заплыва" с майором ВК на рисовом поле.
В тот день Чак Коранда (Три Девять) и я получили отдельный приказ в качестве команды поиска и уничтожения в помощь 2-му эскадрону 11 бронекавалерийского полка на зачистке недалеко от Мертвеца, участка местности, расположенного к югу от Пограничной дороги и востоку от шоссе N13. Нашим первым этапом был полет на ночную оборонительную позицию 2-го эскадрона, что бы уточнить, чего именно они от нас хотели. Они располагались у шоссе N13 к северу от Лай Кхе в непосредственной близости от нашего базового лагеря "Гром I".
Коранда и я приземлились за периметром, заглушили двигатели, и пошли вместе на ночную оборонительную позицию (НОП). Чак встретился с разведофицером эскадрона и получил все карты с координатами, подробности операции которую 2-й эскадрон 11 бронекавалерийского собирался начать и последнюю информацию о вражеской активности в этом районе. Планировалась боевая задача по развертыванию 2-го эскадрона и уничтожения вражеского базового лагеря, который, как полагали, был расположен сразу к югу от Пограничной дороги. Цель была в наведении танковой колонны с юго-запада для удара по южному концу базового лагеря Чарли. Дополнительные танки и пехота были размещены для патрулирования Пограничной дороги на севере от лагеря. Это ставило противника в тиски, если он попытается удрать через заднюю дверь.
Наша работа заключалась в том, что бы возглавить основную колонну, провести ее через джунгли и прикрыть с фронта и флангов. Будучи воздушным разведчиком, я должен был поддерживать на FM-частотах переговоры с Бродяжником Восемь (командиром бронеколонны), постоянно информируя его обо всем что вижу.
По прямой было около десяти километров на северо-запад от "Грома I" до вражеского базового лагеря. Когда колонна начала движения, мы с Корандой несколько раз облетели ее и убедились, что все чисто.
С моей позиции, в двадцати-тридцати футах над бронетехникой, я был очарован, наблюдая, как колонна прокладывает себе путь через джунгли. Во главе шли пять или шесть М48А3, танки с дизельным двигателем, направивших свои 90-мм пушки по ходу движения. Танки на флангах развернули башни на борт. ACAV-ы (М113А1), с их пехотным десантом, шли в середине.
Вперемешку с ACAV шли несколько самоходных огнеметов на базе М113, "Зиппо", у которых огнемет был расположен в башенке наверху. Огнеметы использовали против бункеров или других целей, когда требовалось их особо опустошительное действие. Однако самоходки "Зиппо" были очень уязвимы для наземного огня противника. Загруженные горючим и баллонами сжатого воздуха, они были приоритетной целью для вражеских РПГ.
Моим борттехником в этот день был Эл Фаррар и когда мы готовились в базовом лагере, я велел ему быть особенно бдительным, потому что мы не были уверены, заняты ли бункеры. Джунгли были очень плотными, их двойная крона достигала восьмидесяти - ста футов. Из-за густых джунглей Коранда сообщил мне, что не видит, где находится базовый лагерь в самом деле. Я попросил Фаррара подготовить желтый дым, что бы отметить зону.
Эл протянул руку к проволоке, натянутой позади переборки и вытащил одну из дымовых гранат. Он извлек чеку и держал ее за бортом вертолета, показывая мне верх, что бы я убедился, что это именно желтый дым. Дым этого цвета мы должны были сбросить и этот цвет, по понятным причинам, я скзаал Коранде высматривать.
Когда мы проходили над центром района базового лагеря, я сказал Фаррару:
- То-о-о-овсь... Пошел!
Он бросил гранату прямо вниз из вертолета. Желтый дым вырвался из джунглей, указывая Коранде, где именно отмечать позиции бункеров на карте.
Когда мы проходили над этим местом, Фаррару и мне было очевидно, что там внизу были люди. Мы не видели плохих парней в открытую, но были свежие признаки пешего движения. Тропинки и площадка в целом были хорошо утоптаны; камуфляж, раскиданный вокруг, выглядел свежесрезанным; несколько горшков и кастрюль лежали вокруг; даже кое-какая одежда была вывешена на веревках под деревьями для просушки.
Сбросив дым, я направился обратно к колонне, которая была еще в нескольких километрах на юго-восток. Мне нужно было держать их на верном курсе до базового лагеря, а также снова разведать местность вокруг них. С артиллерией танков, направленной либо прямо по фронту, либо на фланги, уязвимым местом для засады мне показалось непосредственно левый и правый край фронта колонны.
Я также должен был внимательно следить за северной стороной базового лагеря. Если Чарли решил сбежать через заднюю дверь на север, мне нужно было немедленно предупредить танки, патрулирующие вдоль Пограничной дороги.
Пробежки взад и вперед, что бы проверить базовый лагерь и проверить продвижение колонны обходились в две заправки "Вьюна". Каждый раз, когда у меня кончалось топливо, Боб Дэвис и Брюс Фостер поднимались с нашего плацдарма в Лай Кхе и меняли меня, пока я не возвращался на позицию.
Я только что вернулся из Лай Кхе с третьей заправкой, когда узнал, что ротный "Хьюи" связи и управления с майором Муром на борту находится над нами. Новый командир роты особенно любил наблюдать за его группами поиска и уничтожения во время контактов с врагом и боевых действий. Когда бронетехника приближалась к южной окраине лагеря, Мур, вероятно, думал, что искры полетят.
Мур был динамичным человеком, любившим поговорить по УВЧ с его командами в воздухе, особенно с разведчиками. Он действовал почти как чирлидер из-за боковой, подбадривая своих людей.
Мне нравился Мур. Я не возражал, что бы он внезапно появлялся на машине связи и управления, что бы в ручном режиме "принимать решения по командованию ротой", когда он чувствовал, что они были необходимы. Но что меня беспокоило - и большинство других разведчиков - так это его почти постоянное использование УВЧ. Разведчик разговаривал со своим ударным вертолетом по УВЧ, а пилот ударного вертолета отвечал своему разведчику по УКВ. При использовании разных диапазонов никогда не было перекрытия голосов и никакие слова никогда не искажались. Чирлидинг Чарли Мура на УВЧ портил положение, поскольку пилот ударного вертолета не всегда слышал, что говорил его разведчик.
Только что вернувшись на позицию со своей третьей заправкой топлива, я сделал проверку базового вражеского лагеря, что бы посмотреть, что там происходит. Наша бронетехника подходила с юга.
Как только я обогнул северо-западный угол базового лагеря, М60 Фаррара выпустил несколько коротких очередей. Стреляя одной рукой и прижав микрофон интеркома другой, Фаррар завопил:
- У меня внизу куча динков, сэр. И они бегут из лагеря на север.
Я должен был немедленно предупредить Коранду, а также танки, патрулирующие пути отхода вдоль Пограничной дороги, так что я вызвал Три Девять по УВЧ. Как только майор Мур услышал, что мы увидели врага и открыли по нему огонь, он влез на канал УВЧ со своего вертолета связи и управления. Прямо посередине моей передачи пилоту ударного вертолета и полностью заглушив все, что я говорил Коранде, майор Мур начал орать:
- Где они, Три Шесть? Взять их! Прижми их... убить мелких ублюдков. Возьми их Один Шесть... Отстрели им жопы, Миллс. Взять засранцев!
Видя невозможность переорать Старика на УВЧ, я вырубил УВЧ канал и перешел на УКВ, связавшись с Корандой.
- Три Девять, это Один Шесть. Я на Викторе (т.е. перешел на УКВ-диапазон (VHF) - прим. перев.). Теперь ты меня слышишь?
Коранда ответил:
- ОК, Один Шесть, слышу хорошо. Рад что ты перешел. Я не слышал, что, черт бы побрал, ты говорил.
Теперь, без "чокнутого Чарли", орущего мне в ухо, я заложил крутой нисходящий правый разворот и посмотрел прямо вниз, куда стрелял Фаррар.
Они были там! Вероятно, пятнадцать - двадцать ВК, одетых в коричневую, зеленую и синюю униформу, некоторые с камуфляжными накидками, все в сандалиях Хо Ши Мина, вооружены, и бегут как от чертей к северо-западу от задней двери базового лагеря.
М60 Фаррара начал разговор. Двое ВК упали мгновенно, один прямо на поляне, второй скрючившись под деревом. Продолжающиеся очереди из оружия Фаррара почти заглушили мою передачу для танкистов, когда я говорил Бродяжнику Восемь, что у нас есть люди, бегущие с базы.
Командир колонны, в 150 ярдах отсюда ответил:
- ОК, Один Шесть, отходите. Мы собираемся провести разведку огнем.
Одной из вещей, с которой работающие на бреющих высотах разведывательные пташки должны были быть очень осторожны, работая вокруг нашей бронетехники, были их 90-мм пушечные картечные снаряды. Их оболочки, по существу, были заполнены свинцовыми гранулами, примерно дюйм в длину и три четверти дюйма в диаметре, напоминая по форме небольшую банку с супом. Их были сотни в одном 90-мм картечном выстреле. Когда наши танки открывали картечный огонь, все перед пушками летело к черту. Они вырубали деревья, косили траву и нейтрализовали все, что попадалось на пути. Воздушный разведчик должен был быть уверен, что не получит полное днище картечи. Так что я немедленно отошел в тыл колонны и описал восьмерку, наблюдая, как территория вражеского лагеря буквально взрывается.
После нескольких выстрелов, сделанных ведущим танком, Бродяжник Восемь во втором М48-м вышел на связь.
- Темная Лошадка, мы под небольшим обстрелом из АК, теперь мы начинаем входить в комплекс бункеров. Вы можете...
В передаче Бродяжника возникла длинная пазуа. Затем он продолжил:
- ОК, Темная Лошадка, я вернулся. У нас тут небольшая проблема. Один из наших танкистов врезался в препятствие и потерял гусеницу. Мы собираемся занять круговую оборону вокруг него и дать несколько людей переобуться. Прикрывайте нас и мы починимся так быстро, как только сможем.
Натянуть танковую гусеницу было трудным делом даже в хороший день. В джунглях и гнетущей жаре, я представлял какая работа их ждет. Пока они занимались своим делом, я работал по 360-й градусной циркуляции над бронетехникой, делая круги достаточно большими, что бы я мог держать коридор вокруг остановившейся колонны.
Я был на третьем проходе вокруг, когда Фаррар включил интерком.
- Господи, сэр, там гук внизу!
- Где? - быстро спросил я.
- Прямо перед головным танком.
- Нет - ответил я - Это наши ребята работают с гусеницей.
За секунду до этого я посмотрел вниз и увидел, как один наших людей с натяжным инструментом в руке махал мне, когда я пролетал мимо. Я был уверен, что Фаррар это тоже видел.
- Нет, сэр, - Эл кричал в ответ мне - они динки... Они динки! Возвращайтесь, сэр, возвращайтесь!
Я крутанулся на месте и посмотрел прямо вниз. Я увидел группу противотанкистов ВК... два человека! Один держал РПГ-7 в руке, с камуфляжной накидкой на спине и переноской для дополнительных гранат к РПГ. Второй Виктор Чарли был вооружен АК47 и нес такую же обвязку на груди и на спине, как и первый парень. Он был подносчиком.
Во время затишья после танковой стрельбы, пока наши ребята работали с разорванной гусеницей, эти сукины дети подкрались на пятнадцать или двадцать метров к головному танку. И вот они, готовые взорвать М48-й!
Фаррар опять открыл огонь из своего М60. Когда я развернулся, я дал очередь из минигана. Все в танковой колонне бросились в укрытия.
Бродяжник Восемь крикнул мне по рации:
- Здесь внизу свои, Христа ради! Ты меня слышишь, Темная Лошадка? Прекратить огонь! Прекратить огонь!
Я резко увел машину от точки контакта и вызвал Бродяжника.
- Негативно! Негативно! Команда РПГ прямо у вас по фронту! Опасно близко. Стреляйте беглым на подавление из всего что у вас есть на двенадцать часов!
Я слышал приказ Бродяжника Восемь по колонне.
- Беглый огонь на подавление... орудия... картечью... двенадцать часов!
Я не смог увести "Вьюна" дальше, чем до середины бронеколонны, когда все джунгли по фронту взорвались. Все три передовые машины в колонне стреляли картечью. В то же самое время выпустили гранату из РПГ.
Лучшее место для меня было прямо там, где я был - над центром бронеколонны, нарезающий узкие круги, что бы держаться подальше от пути летящей картечи.
После того, головные машины выстрелили, все остальные танки дали залп картечью, которая буквально искромсала окрестности джунглей вокруг колонны. Вспыхнуло пламя, падали деревья, посыпались дождем обломки, пыль и дым поднялись почти по кругу. И продолжал свои тесные маленькие циркуляции, прямо над центром всего этого.
Внезапно мое FM-радио ожило, вместе с Бродяжником Восемь.
- ОК, Темная лошадка, - сказал он - Мы прекращаем огонь. Мы бы были счастливы, если Один Шесть выскочит вперед и посмотрит, что вы там найдете теперь.
Я вывел OH-6 из защитного круга и вернулся над головными танками туда, где Фаррар заметил расчет РПГ. Посмотрев вниз, ответил Бродяжнику.
- У вас тут пять или шесть парней внизу; все выглядят убитыми. Один из них с красным шарфом - будь я проклят, если это не первый парень с красным шарфом, которого я вижу во Вьетнаме. Все они находятся не более чем в пятнадцати метрах перед вашей головной машиной. Вы должны будете послать свою пехоту проверить их. Я продолжу путь в базовый лагерь, что бы посмотреть, что там делают живые Чарли.
Я прибыл к Пограничной дороге когда враг, спасаясь бегством из базового лагеря, вступил в контакт с блокирующей бронетехникой, патрулирующей дорогу. Этот Чарли был обездвижен в аду. Он теперь оказался между наступающей механизированной пехотной колонной на юге и танками, поджидающими его на севере.