***
Через несколько часов езды свернули с шоссе на проселочную дорогу. Несколько миль - и наконец-то выехали к небольшому домику. Маленький, одноэтажный, деревянный коттедж в лесной глуши. Все вокруг было белым-бело. Снег едва не зарыл, не спрятал и само здание от назойливых взглядов. Несмотря на то, что во всю уже правила ночь, здесь было довольно-таки светло. Уютно… Бледный свет луны заботливо окутал собой весь мир, играясь на искристом полотне миллионами разноцветных высверок.
Я радостно выскочила наружу, провалившись в белых пух едва ли не по колено. Победно расправилась во весь рост, потягиваясь, словно медведь после спячки.
Как же предательски ноют затекшие мышцы!
Запрыгала на месте, словно заяц, и снова потянулась. Кайл поспешно приблизился ко мне и подхватил себе на руки.
- Замерзнешь, птичка моя.
- Не замерзну, - мило улыбнулась ему и шаловливо прикусила язык. – Я залезу тебе в пальто и отогреюсь.
Нежный поцелуй коснулся моих губ.
***
Кайл и Мэт спешно принялись разжигать огонь в камине. Натаскав с улицы дров и аккуратно сложив их в черную, металлическую дровницу, Таурс принялся выкладывать деревяшки домиком.
- Заслонку хоть откройте, неуки, - съязвил Шон и подошел ко мне ближе.
- Ой, яйцо курицу учит, - рассмеялся Кайл и сел в соседнее кресло.
- Да я помню, как прошлый раз накурили в комнате. Едва не задохнулся.
- То мы тебя так уговаривали сдаться и стать таким, как мы, - рассмеялся Мэт.
- Ага, конечно. Так и поверил, - заулыбался в ответ Бесенок и плюхнулся на диван. – Майя, - обернулся ко мне, - паспорт же с тобой?
- Да.
- Давай.
- Зачем? – вопрос вырвался сам по себе, машинально.
Шон ухмыльнулся:
- Будем делать из тебя другого человека. Есть предпочтения в именах?
- А Майя нельзя?
- От греха подальше. Да тебе оно будет нужно только в крайнем случае. Там, куда мы приедем, вообще некому будет все это рассказывать. Три калеки на всю провинцию.
- Тогда Мелани… Как мою маму звали.
Удивленно вздернул бровью, а затем мило улыбнулся:
- Мэлли. Элли… Как иронически.
- Ой, - отдернулась я. – Я не знала, что Элли это от Мелани. Думала, Элис.
- Нет, - уточнил Бесенок. – Эт я ее прозвал так. Ради шутки. Потом прижилось. Но я не против. Только за. Мелани – так Мелани.
- Спасибо, - пристыжено улыбнулась и опустилась глаза в пол.
- Хам, я знаю, что ты хам, но все же, может, поможешь деду печку растопить?
- Плохо справляешься? Старость – не радость? – рассмеялся Кайл.
- Я тебе сейчас дам не радость. А, ну, марш работать! – с наигранной злостью пробурчал, прокричал Мэт.
- А чего дед? Вполне смахиваешь на молодого паренька, - смущенно прошептала я.
- Да то он так всегда на себя жалость называет, а как по женщинам бегать – так первый в очереди, - расхохотался Шон.
- Кто бы говорил!
- Дык, я еще молодой, мне можно, - увлеченно причмокнул Бесенок.
Рассмеялась.
Стащила с плеч рюкзак. Расстегнула и достала свою коробку. Ту самую «тайную» коробочку…
Перерыв ее, переворотив все свои записки, песни, рисунки и мамины фотографии, наконец-то отрыла паспорт.
- Вот, - протянула Бесенку.
- О, молодец. А это что? – и пытливо заглянул в мой саркофаг прошлого.
Покраснела и невольно дернулась на месте. Машинально захотелось ее спрятать, но совесть и рассудок приказал остановиться. Приказал не врать.
- Это я… в детстве писала стишки-песенки… да так, каляки-маляки разные.
- О, у нас Кайл тоже сочиняет песни. Да еще на гитаре их как забацает – любой певец от зависти задохнется. Правда, Мэт?
- Еще как!
- Да прям там, - смущенно отозвался Кайл. – Врут и не краснеют.
- А тут где-то должна быть гитара, - вдруг сорвался с места Шон и пронесся по комнате. Выскочил в коридор.
- Эй, гавнюк, ты куда? – испуганно переспросил Дейнли.
- Не бойся, она заценит этого твоего романтика. Уж тем более, раз сама - поэт.
- Раньше… - торопливо уточнила я.
- Ой, скромники мне нашлись, - расхохотался Таурс, - давайте не будете корчить из себя десятилетних мальчика и девочку. Все мы тут взрослые, я надеюсь. Хотя, судя по тому, как вы накинулись друг на друга на Аляска хайвэе, это так и есть.
Я пристыжено улыбнулась и отвернулась в сторону, пряча свой стыд.
- ВОТ! – вскочил, подобно привидению, в комнату Шон и тут же подлетел к Кайлу. – Жги, батенька, ЖГИ!
- Забери эту гадость! – рассмеялся Дейнли и сел на пол рядом с креслом, у самого камина.
- Эй, мистер Хамелеон, раз не помогаете колдовать над огнем, так хоть развлеките нас!
- Да сколько можно уже над ним колдовать? Горит – то и пусть себе горит.
- Ну-ну, - ехидно улыбнулся Мэт и отодвинулся от камина. Сел на пол, обвив руками колени. – Если ты не начнешь играть, то я возьмусь. А ты меня знаешь… - и ехидно заулыбался.
- Да уж, твои пошлые песенки уж точно лучше опустить. Ладно, - Кайл вырвал гитару из рук Шона и ласково притулил к себе, нежно обнял тонкий стан красотки и, смакуя, провел пальцем по всем струнам. – Эх, расстроилась, малышка.
- А то, я тут последний раз был лет шесть назад, а то и больше.
Руки Кайла поспешно заплясали, колдуя над грифом, ворочая колки. Каждый раз однократное вздрагивание струны для проверки – и снова попытка с необходимой силой натянуть струну… для правильного, идеального звучания старушки.
***
- Ладно, видимо, не дождусь я сегодня плясок. Быстро съезжу к Косому за документами. Часа через три буду. Ждите. А с тебя для меня «The Unforiven».
- Давай-давай, - рассмеялся Кайл. – Успеешь еще всех задолбать этим своим фанатичным, заедливым заказом.
- Я тоже люблю эту песню, - спешно отозвалась я.
- Вот видишь! – радостно вскликнул Шон и похлопал меня по плечу. – Свои люди. Это вы, старикашки, не сечете ничего в музыке.
- По-любому, - улыбнулся Мэт и завалился спиной на стену.
- Вали уже, - ехидно улыбнулся Дейнли.
- Валю, валю! – рассмеялся Бесенок и быстро пошагал к дверям. – Ждите, и я вернусь!
- Не сомневаюсь, - ухмыльнулся Кайл.
***
Еще несколько минут упорных попыток настроить гитару на идеальное звучание – и мой вампир вдруг весело забренчал, умело перебирая струны.
- «Весеннюю» забецай мне, да пойду и я. Схожу в соседний поселок - еды для Майи куплю, - сквозь добрую улыбку прошептал Мэт.
Кайл послушно сменил мелодию.
Еще секунды вступления – и с прекрасной, веселой мелодией слился нежный, бархатный, звонкий голос…
Даже не ожидала. Действительно, любой певец позавидует…
Глава 21. Навсегда NC-18
***
Захлопнулась дверь.
Мы остались одни…
Лениво потрескивали дрова в камине. Огонь нервно пыхтел теплом, жадно выплевывая искры…
Я присела рядом на пол, оперлась плечом на стену и не сводила с Кайла глаз.
Сквозь милую улыбку, он пел для меня какую-то печально-романтическую песню.
Еще повтор, еще… и вдруг музыка оборвалась.
- А вот это… я для тебя написал. Надеюсь, понравится, - пристыжено улыбнулся. Опустил глаза в пол. Глубокий вдох - и дернул струну…
Нежная, ласковая мелодия, подобно теплым волнам накатывалась, набегала на меня, и тут же увлекала за собой, утаскивала в далекую даль, в сказку радости и покоя.
Голос дрогнул…
Люблю... душою рвусь...
Взлетаю ввысь -
И тут же разбиваюсь...
Тебе я всем клянусь -
Люблю. И через смерть
с тобою не прощаюсь...
Прости... Люби.
И будь со мной.
Я - раб твой... Тихо каюсь.
Люби. Молю... ведь
лишь с тобой я искренне
От счастья улыбаюсь…
Прости... Люби.
И будь со мной.
Ведь лишь с тобой
Я, мертвый, жизнью загораюсь...
***
Я смущенно поджала к груди колени и уткнула в них покрасневшее лицо. Нервно дышала…
…задыхалась. Сердце замерло, а затем вдруг вновь предательски сорвалось в бег, пытаясь, наверно, перегнать самого себя... Вновь робкий взгляд в глаза.
Прощальный повтор, печальная вольта… Рука замерла. Отчаянно допела струна - и вокруг все стихло.
Неспешно отставил гитару в сторону и несмело приблизился ко мне.
Волнение… Застенчивый страх. Частые, неглубокие вздохи. Я замерла. Внутри все сжалось. Внизу живота предательски бешено запульсировала кровь. Тяжело сглотнула. Его руки обвились вокруг меня и робко притянули к себе. Глаза в глаза. Едва заметно облизал свои губы и тут же коснулся нежным поцелуем моих уст. Я несмело ответила… Губы сплелись в ласковом объятии, выпрашивая друг у друга продолжения. С каждой секундой, с каждым мгновением все больше и больше жара растекалось в наших телах, все больше и больше страсти разгоралось в душах. Его язык ворвался в меня, заставляя всю задрожать от возбуждения… Крепко сжал за плечи, словно пытаясь удержать на земле, здесь, с собой.
Страшно, жутко… Расплата… Как быстро ты придешь за эти счастливые минуты?
Как быстро?
Но разум уже молчит. И рассудок стих. Я жадно обняла Кайла за шею и прижала к себе. Череда поцелуев стала бурной рекой рваться вперед, прокладывая жгучую дорогу по коже. Жадно втянул в себя мою мочку уха и тут же облизал ее своим языком. Я невольно выгнулась от удовольствия. Ухватившись за ворот, стянул с меня куртку. И снова сладкий поцелуй в шею. И снова начал сводить меня с ума, рисуя на коже замысловатые фигуры…
Я алчно вцепилась в пуговицы пальто и стала их неловко расстегивать. Минута мучений – и, вцепившись за лацканы, стянула надоедливую одежду с Кайла. Мило улыбнулся и поцеловал в губы. Его руки вмиг скользнули по моей талии и замкнулись за спиной. Живо притянул меня к себе, тем самым заставляя усесться на колени.
Робко нырнул под кофту, еще попытка – и забрался под футболку. Поежилась, вздрогнула. Пристыжено опустила взгляд вниз. Рывок - и теперь лишь черные кружева отчаянно скрывали мое голое тело. Тяжело сглотнула. Так и не решилась взглянуть в глаза. Нежно обняв за плечи, бережно опустил меня на мягкий, ворсистый ковер. Повис сверху. Короткий взгляд – и прилип своими устами к моим. Нежно массируя, ласково посасывая мои губы, Кайл заставлял забывать все на свете, заставлял терять робость, обретая невесомость… Нырнула ему под свитер, выдрала из штанов футболку и злобно дернула вверх. Радушно рассмеялся, оторвался от меня, давая возможность снять с себя одежду. Немного привстав, я жаждущим поцелуем впилась ему в плечо, робко провела кончиком языка невнятный полукруг. Вдруг Кайл алчно сжал меня и вновь уложил на спину. В последний момент пальцы предательски щелкнули – кружева дрогнули и тут же обвисли.
Ненасытно ухватившись зубами за бюстгальтер, задергал его из стороны в сторону и, игриво рыча, стянул с меня. Отбросил в сторону. Невольно рассмеялась.
Голодно прижался губами к моей груди, короткие поцелуи – и нащупал сосок. Нежно втянул в себя и тут же коснулся языком. Отрывистые, дразнящие движения, а затем вдруг разъяренно сжал своими губами, покусывая. Рука скользнула по моему животу и тут же сжала другую грудь. Невольно застонала. Но Кайлу было мало… Движения все смелее и грубее, расжигая не только страсть, но и ощущения. Раскаляя желания добела. Не сдержалась. Не держалась! Дикий, страстный крик вырвался из меня наружу. Кайл тотчас возбужденно зарычал и еще сильнее меня сжал. Еще миг – и немного приподнялся. Нехотя выпустив меня из ладони, скользнул вниз. Пальцы проворно щелкнули, расстегнув мне пуговицу, а затем и змейку…
Глаза в глаза. Все это время мы всматривались друг другу в глаза. Его взгляд переливался уймой эмоций, целым букетом переживаний. Казалось, он пытался уловить во мне хоть малейший намек на сопротивление, нежелание, испуг – и тут же отпрянет, как от кипятка.
Тяжело сглатывал, коротко, нервно дышал. Робость дрожала под лживой пеленой уверенности.
Еще секунды сомнений – и несмело стал стягивать с меня джинсы вместе с бельем…
Я невольно сжалась. Застыл, окаменел, еще пристальней всматриваясь мне в глаза. Секунда «за» и «против», и тут же убрал руку.
Пристыжено опустил взгляд.
- Прости… Я… я увлекся.
Тяжело сглотнула:
- Я… я хочу … просто… мне страшно.
И снова взгляд выстрелил мне навстречу:
- Ты?..
- Да, это будет… Ты будешь мой… первый, - голос дрогнул в испуге, в волнении.
- Может… тогда стоит… подождать, пока ты будешь готова?..
- Нет, - резко, звонко выкрикнула я, распугав шелест нашего шепота. – Я готова… Я хочу… этого… - задыхаясь.
Секунды выжидающего взгляда… Сомнения, вопросы… Немые ответы.
Приподнялся, встав на колени. Сгреб, подхватил меня себе на руки. Проворно вскочил на ноги и неспешно понес в соседнюю комнату. Бережно уложил на постель, а затем присел на корточки у кровати, у моих ног. Ласково взяв меня за щиколотку, аккуратно стянул ботинок. Один… второй.
Опираясь руками на кровать, змейкой двигался надо мной, нежно, пристально всматриваясь в глаза. Поравнялся со мной лицом к лицу и на мгновение замер.
Робкий, сладкий поцелуй в губы…
…несмело перерастающий в напористый, властный.
Я ворвалась в рот Кайла своим языком, желая разозлить, раздразнить, сломать оковы смущения… его, свои. Резко сжал мои бедра. Жадно втянув в себя мой язык, тут же прижался своим телом ко мне. Я чувствовала его, чувствовала всего… И я хотела его, безумно хотела…
Руками скользнула по нежной, бархатной коже, по спине и жадно сжала плоть. От такого Кайл невольно застонал, выпуская из себя мой язык, и, сходя с ума от давно уже трепещущего желания, укусил меня за нижнюю губу. Я инстинктивно выгнулась под ним, застонав в ответ.
Мой любимый взял меня за бедра и немного подвинул выше. Нырнул пальцами под ремень джинсов, нащупав резинку белья, схватил все в кучу и потянул вниз. Подогнув под себя ноги, уцепившись в одежду руками, я помогла ему стянуть надоедливые вещи.
Вот и все. Немного поежилась, осознавая тот факт, что полностью под ним голая, но вдруг страстный поцелуй в губы тут же лишил права на рассудок. Поплыла, растаяла. Отдалась его воле… Неспешные движения, лишая и себя преград, - и вновь коснулся меня. Ласково обнял за бедро и, немного отодвинув его в бок, подал на себя. Тяжело сглотнула. Глубоко вдохнув, обвилась ногами вокруг поясницы Кайла, давая возможность и ему лечь на кровать. И снова поцелуй в губы… И снова сводящий с ума язык ворвался мне рот, требуя свою пару - ответила. Не отрываясь от уст, свободной рукой нежно погладил меня кончиками своих пальцев, провел по моей шее, коснулся плеча, бережно взял в свою ладонь мою грудь и алчно ее сжал. Губы все еще ласково касались моих, пульсируя в вальсе, срастаясь и вновь разрываясь для повторного «па», как вдруг ладонь разжалась. Скользнул по животу вниз, заставив невольно задрожать от волнения.
Короткое движение – и я почувствовала, как Кайл проворным, властным напором ворвался в меня. Невольно вскрикнула от боли и нервно сжала пальцы у него на спине, стиснув плоть. Еще движение – и он вошел в меня целиком. Жадный стон вырвался из его груди, заставляя меня задохнуться от чувств… Неспешное повторное движение, даря невероятное удовольствие, смешанное с робкой болью, - в голове пошел туман. Ласковый, короткий поцелуй в губы – и вновь прилив удовольствия… Не сдержалась от крика. Я жадно вцепилась зубами ему в плечо, пытаясь удержать свое сознание еще в себе. И вновь рывок – и вновь завыла от удовольствия, моля о продолжении. И снова поцелуй в губы. И снова резкий напор - и снова блаженство…
Мир поплыл перед глазами,
…унося далеко от реальности.
Мы сливались в наслаждении, двигаясь в ритм биения сердца, в ритм возбужденных вдохов, и в такт надежд…
Я стала женщиной… Его женщиной.
Я счастлива, счастлива отдать ему всё… отдать себя целиком.
Кайл благодарно выпивал меня целиком, боясь проронить хоть каплю. Дикое удовольствие разрывало рассудок, душу. В глазах все плыло, смывалось, покрывалось яркими золотистыми звездами. Окружающий полумрак смешивался с темнотой в глазах, от кратковременных потерь сознания… Я жадно стонала под ним, взывая никогда не отрываться от меня, моля не отпускать, не прекращать этой феерии… Взять меня навеки себе в душу, в сердце, в объятия – и никогда больше не отпускать. Оставить мою сказку навсегда в реальности.
Навсегда…
Глава 22. Расплата
***
Мы лежали в постели, жадно обняв друг друга. Впивались ароматом, теплом, ласковым безумием.
- Я очень люблю тебя, очень, - едва слышно прошептал Кайл и поцеловал меня в плечо. Глубокий вдох – и еще крепче сжал в объятиях.
- Не бросай меня… никогда. Умоляю… - я понимала, что глупо такое просить, глупо даже надеяться, но, тем не менее, не сдержалась.
Скрипнула дверь в соседней комнате.
- Эй, ребята, вы где? – вежливо переспросил Мэт, хотя, наверняка, знал ответ.
Кайл нехотя натянул повыше одеяло, скрывая нашу наготу, и лениво ответил:
- Да здесь мы… Здесь.
- Можно? – тут же послышалось за дверью.
- Можно…
Я стыдливо прижалась к своему Дейнли и уткнула нос в грудь, пряча лицо.
Скрипнули петли, содрогнулось. Робкий шаг ближе.
- Брат, - его голос болезненно дрогнул и тут же оборвался.
Кайл тотчас напрягся и застыл в ожидании… приговора.
Сердце мое испуганно екнуло. Обернулась. Уставилась взглядом на гостя.
- Что случилось? – едва слышно, хрипло отозвался Кайл, морщась (будто и не желая знать ответ).
- Плохи дела, очень плохи. Твой кипишь в Гранд Форксе нас выкрыл. Франческо понял, что мы его провели. Поверенные здесь. Малого взяли.
- Грэму звонил? – Дейнли расселся в постели. Бессознательно взъерошил волосы на затылке и замер в ожидании очередного вердикта.
Тяжелый вдох:
- Молчит.
Дейнли напрягся. Секунда метающихся взглядов по комнате и, подхватив с пола свои брюки, достал телефон…
Длинные, жалящие гудки.
- Сам Дейнли звонит. Наверно, жареным запахло? – раздался громкий, грубый, басистый голос в трубке. С акцентом.
- Фран…
- Он самый. Ты думал, что самый умный? Я сомневался в своей легкой удаче, а потому держал уши востро. Как видишь, не зря.
- Не радуйся раньше времени.
- Да что я? Что? Теперь все будет иначе. Искья, Италья, il mio amico[4]. Вас ждёт Кастелло Арагонезе. Чао.
Голос стих, поспешно сменившись короткими гудками.
Кайл окаменел.
Внутри меня все испуганно сжалось. Кто-то внутри стал упрямо повторять ужасные слова: «Это конец… Конец».
Вот и расплата пришла…
Я испуганно вслушивалась в тишину, молила хоть о малейшем намеке, что все будет хорошо…
Что мы справимся. Что Кайл меня не бросит одну.
Молю…
- Ладно, – этот звук полоснул сердце тонким лезвием. Кровь предательски сбежалась на край… и вот-вот закапает в душу. - Мэт, забирай Майю и уезжай на Аляску. Вы должны прорваться.
- НЕТ! НЕТ!!! – свирепо завизжала я, чувствую еще большую беду, нежели уже случилась. Жадно ухватилась ему за руки. Забыв стыд, забыв смущение, я прижалась грудью к его спине и едва слышно, ополоумевши запричитала: – Умоляю, не бросай! Умоляю, умоляю!.. Если любишь, не бросай меня. УМОЛЯЮ!!!
Слезы скатились с глаз, нагло коснувшись его кожи. Кайл поежился, взволновано дрогнул, но не ответил.
Нервно проскрипел зубами. Тяжело сглотнул. Вдруг сорвался с кровати, вмиг натянул на себя свою одежду и тут же вылетел из комнаты.
Что? Что? ЧТО?
Нет. Нет! НЕТ!!!
Завизжало все внутри, ловя лишь размытый силуэт прошлого. Бессознательно стащив на себя одеяло, заворачиваясь в него на ходу, я выбежала за ним. Но пусто…
Вернись…
Вернись!
Слышишь, ВЕРНИСЬ!
…Умоляю!
Даже прощального скрипа не уловила. В комнате было пусто.
Словно все, что было…
… было лишь коротким зимним сном.
Бросилась к двери. Выскочила на улицу…
Пусто... Глухо. Лишь бледные лица мертвого леса мне ядовито улыбались, насмехались над глупыми мечтами. Скалились, издевались надо мной.
…Вернись!
Робкий шаг вперед. Босыми ногами по снегу. Едва не запутываясь в одеяле, едва не падая, я рвалась куда-то вперед, в поисках прошлого… видения? Миража?
Сказки…
…Вернись!
Еще шаг – и провалилась в снег…
Обреченно обвисла, уткнулась лицом в сугроб.
…Вернись!
Дикие, жадные рыдания вырывались из моей груди, взывая, ненавидя, ПРОКЛИНАЯ Небеса…
Холод, касаясь острыми краями своих лезвий, резал мое тело, врываясь в душу. Горячие слезы скатывались по щекам и тут же обжигали кожу, обжигали все снаружи, вторя пеклу внутри… Обжигали - и тут же умирали.
…Вернись!
Сумасшествие ворвалось в сознание, превращая тихий день в ночную пургу, в жалящую вьюгу.
…Вернись!
Но лишь тишина в ответ ухмылялась.
Лишь… пустота.
Глава 23. Искья
***
(О т с т у п л е н и е)
Италия. Неаполитанский залив. Остров Искья.
Арагонский замок…
Этот невероятный комплекс замысловатых строений рос почти полтора тысячелетия, постепенно превращаясь из маленькой крепости Гиерона I Сиракузского в огромный замок-остров, вмещающий в себе некогда целый город, целый мир…
Вырываясь из рук одних властелинов и тут же попадая к другим, этот удивительный уголок природы, венец творений человеческих рук, успел побывать домом и римлянам, и грекам, и византийцам, и сарацинам, и немцам, и сицилийцам.
XIV век. Время новых надежд и новых скитаний…
Да то ли прихоть божья, то ли воля случая, но, казалось бы, навеки уснувший вулкан, вдруг оживает. Гибнет целое поселение… рушатся здания.
Вот он, бездушный конец?
Нет! История не прекращает на этом свой долгий путь. Беря начало еще в V веке до нашей эры, это удивительное место яростно борется за свое существование…
Новый век – новые почести. Короли Анжуйской династии превращают этот маленький островок в главное поселение Искьи. Некогда мертвое царство вновь оживает. На вершине скалы строиться новая крепость.
XV век… Альфонс I Арагонский. Отдавая приказ перестроить замок на вершине скалы, одновременно расширяя и укрепления по периметру острова, построить мост и туннель, он начинают новую эпоху в истории Замка…
Чего только не было с тех заветных пор, что только не пережили.
Некогда владения рода д’Авалоса, места порхания вольной музы самой Виттории Колонны[5], известной поэтессы и меценатки, в один миг превращаются в монастырь клариссинок, затворниц, истинно питающих свою духовность в молитве, бедности и смирении.
Время радушия и покоя.
Казалось, так будет всегда… Казалось, да не есть.
Род д’Авалос пресекся. Остров и крепость становятся собственностью королей из династии Бурбонов. Будучи владением французов, это место попадает под сильный обстрел английской эскадры. Разрушен собор.
Но мало на этом бед. Мало страданий…
Король Неаполя Мюрат закрывает монастырь. А Фердинанд I Бурбон выселяет со скалы последних 30 обитателей и превращает этот замок в тюрьму для особо опасных преступников.
Средина XIX века - на острове строится отдельная тюрьма для политических преступников… Некогда убежище для духовности и радушия, а нынче - настоящий ад на земле.
Лишь после прибытия Гарибальди в Неаполь, тюрьма на острове закрывается.
А в начале XX века полностью заброшенная скала продается с аукциона в частные руки. Потомки купившего ее адвоката владеют островом и в наши дни[6].
***
(Майя)
В глазах все мерцало яркими вспышками, пестрыми красками…
Волнами набегало помутнение. Смешивались звуки и тут же превращались в жалящую тишину.
Еще мгновение безумия – и вдруг оковы спадали, давая все ясно видеть и слышать. Но едва делала жадный вдох сосредоточения и свободы, свободы от сумасшествия, как тут же окружающие запахи врывались внутрь меня, казалось, цепко вонзаясь когтями в душу и рьяно таща ее на себя. Тошнота сдавливала горло, лишая права на ясный рассудок.
Да и в помощь ей уже спешно мчала волна помутнения.
И снова все по кругу…
Едва шла вперед…
Ноги заплетались, тело дрожало от внутренних спазмов.
- Аккуратно, здесь бордюр, - заботливо прошептал Мэт, - вот, а теперь…
И вдруг какофония звуков взорвалась вокруг, лишая возможность расслышать продолжение.
Жадно уцепилась в руку и попыталась идти наощупь…
Еще шаги адских мучений – и наконец-то нырнули в туннель. Тьма ласково обняла меня, заботливо скрыв от убийственных лучей солнца. Глубокий вдох. И вот оно… В глазах прояснилось. Рычание, крики, визг, клокотания стихли.
- Теперь легче?
- Да, - спешно ответила я.
- Теперь мы на Искье, так что больше такого не повториться. Здесь всё… по-другому.
- Нас встретят?
- Возможно…
- Уже встретили, - неожиданно за моей спиной раздался звонкий, ядовитый женский голос.
Испуганно обернулись.
Молодая девушка стояла почти вплотную ко мне, но ее дыхания я не замечала. Вампир?
Огромные, пушистые ресницы надменно взмахнули вверх.
Ехидно улыбнулась…
Милое ангельское личико.
…Адские, черные, блестящие угли вместо глаз.
Я невольно поежилась.
- Виттория Колони, - любезно произнесла дьяволица и лживо улыбнулась. – С кем имею честь встретиться? – и, бессознательно вздернув кверху носом, гордо выпрямилась.
Удивительно, но ее грудь вздрагивала, наполняясь воздухом лишь перед тем, как выдавить из себя слово. До этого в вампирах я такого не замечала. Лишь сон лишал их вздохов…
Кто она такая? Что она ТАКОЕ?
Высокая прическа из длинных, прямых, черных волос. Длинное черное, пышное платье в стиле девятнадцатого века. Глубокое декольте, пресеченное строгостью корсета. Длинные белые кружевные рукава. Большие, выразительные, наведенные в черных тонах, глаза. Ярко алые губы.
Детское личико с глубокими ямочками при улыбке. Вот это дьявольское существо сейчас стояло в шаге от меня, молчаливо требуя повиновения. Полного, безукоризненного, безоговорочного, унизительного…
- Майя Девю, - едва слышно прошептала я в ответ, не желая уже изначально ссориться с жителями Туманного Альбиона вампиров (отчаянно надеялась на чудо).
- Мэт Смит, - торопливо ответил и мой друг.
- О, сам Мэт Смит? Недостающая частичка нынче судимых «ТХПМ»?
- Да, - немного помедлив, все же ответил Таурс.
- А это - ваша спутница?
- Это жена Дейнли, - спешно уточнил Мэт.
От таких слов я невольно вздрогнула.
Тоненькие смолянистые бровки дьяволицы удивленно выгнулись.
- Жена? Тогда почему обращенная только пару дней назад? Да и судя по моим данным, не самим Кайлом это сделано.
- Я ее обратил.
- Возлюбленная, значит, - тяжело вздохнула девушка и пристально уставилась мне в глаза. – Жена, говоришь… Эх, все меньше и меньше незараженных остается... - печально скривилась, но вдруг мгновение, короткая мысль - и личико прояснело. – Но зато это весело. Не так ли?
Я знала это существо лишь минуту, а уже готова была поклясться, что она – сумасшедшая… Невольно поежилась от страха.
Промолчали.
- Ладно, прошу следовать за мной. Думаю, к казни успеете, - ядовито захихикало это существо и вмиг сорвалось с места.
«К казни?!! К казни?!!» - громом раздалось в моей голове, пробирая болью до кости.
Рванув вперед, дьяволица пронеслась по темному туннелю подобно ворону. Ни единого шороха, ни короткого удара каблуком. Исчезла, подобно тени в полдень.
Вдруг из мрака отделилось четыре фигуры, четыре высоких плечистых вампира и тут же окружили нас. Молчаливый приказ.
И как не повиноваться?
Все еще глотая ужас, сражаясь с ужасными словами этого сумасшедшего демона, я несмело шагнула вперед. Ярд за ярдом, ярд за ярдом. Робко пробиралась вперед, едва замечая что-либо перед глазами. И хоть теперь мое новое, уникальное зрение мрак развевало в прах, оставляя лишь серую пелену в занавески, от ужаса и переживаний я была слепа. Около трети мили, с глупыми отверстиями для вентиляции и освещения, с несколькими, выходящими на склон, маленькими двориками, кишкообразный проход – и мы вшестером наконец-то выбрались на террасу.
Я уже ожидала новый удар солнечных лучей, гадкого помутнения «новообращенной», как секунды тикали, а солнце лишь ласково улыбалось мне, уже вовсе не пытаясь выдрать из меня душу.
«Здесь все… по-другому», - неожиданно всплыли в моей памяти слова Мэта.
Удивительно. Впервые я смогла увидеть своим новым зрением солнце… Пульсирующее, живое, оно впервые не слепило меня, не лишало возможности заглянуть себе в глаза. Впервые идеальный дышащий шар дал заглянуть к себе в душу. Невольно замерла от восхищения.
- Еще успеешь нарадоваться прелестям упырского нутра. Недолго тебе страдать новообращенной. Как только вся твоя кровь уйдет, заменившись жертвенной, то домом для тебя станет вся земля, а не только Искья, - увлеченно прошептала Виттория и вмиг приблизилась ко мне. – Эх, как давно эти были мучения девственной души. Как давно это было со мной… А теперь я – чудовище, дикое, безумное чудовище, - печальный вдох, отчаянные глаза… Но вновь мгновение, короткая буйная мыслишка – и милая улыбка выскочила наружу. Еще секунда – и дико расхохоталась.
Я невольно попятилась.
Вдруг смех резко стих. И вновь печаль коснулась ангельского личика:
- Ты боишься меня? Боишься?
Тяжело сглотнула. Соврать?
Но ответ очевиден…
- Боюсь.
- Вот и я боюсь, - радушно пооткровенничала дьяволица и неспешно прошлась вперед.
- Но это – хорошо, хорошо… Очень хорошо, - неожиданно продолжила свою речь Виттория, а затем вновь злобно расхохоталась.
Увлеченный разворот на месте, закружилась, запорхала, умиленно всматриваясь в небо, а затем вдруг сорвалась на бег, скрываясь уже в другом узком проходе.
Я и Мэт спешно последовали за ней.
Две стены уныло тянулись под небольшим наклоном вверх, казалось, искренне мечтая лишь об одном – наконец-то сомкнуться, встретиться, прижаться друг другу. Да, видимо, как и я с Кайлом, напрасно. Над нашими головами иногда появлялись небольшие мосты, соединяющие эти каменные нагромождения в единую структуру. Маленькие навесные переходы, как залог того, что стены никогда, подобно волнам, не сойдутся, не столкнутся, не встретятся… Но, вместе с тем, хотя бы так, в возвышенных грезах, они были вместе, вопреки всему. Даже замыслу Архитектора.
Короткие секунды сверхчеловеческого «шага» - и вышли к цвингеру. Мощная крутина охватывала сам замок с трех сторон, а по углам ее - четыре круглые башни с зубцами.
Еще немного – и встали перед большими, тяжелыми воротами. Легкое, небрежное касание Виттории – и две половины разлетелись в стороны, подобно створкам на окнах. Внутренний двор. Вдоль длинной южной стены с внутренней стороны пристроено дополнительное здание, а с северной стороны жилые башни повисли прямо над пропастью.
На улице было пусто. Ни единой души…
В окнах – даже легкой тени обитателя.
Короткие, спешные шаги – и наконец-то ворвались в само сердце Искьи.
Арагонский замок…
Виттория замерла, поджидая нас у огромных, покрытых золотыми лианами, дверей.
- Вот и все, мои дорогие гости. Здесь я вынуждена вас покинуть. Да будет с вашим разумом солидарна Natura[7], - и на этих словах тут же исчезла. Даже с нынешним зрением, реакцией, восприятием я не смогла уловить это ее движение, миг, когда она растворилась.
Глубокий вдох, страх в кулак.
Мэт распахнул дверь – и мы вошли внутрь.
Огромная, просторная зала в форме сферы, со стеклянным, куполообразным потолком пестрела яркими пафосными красками, разрываясь между черными розами на багровых полотнах и ярко алыми, кровавыми вспышками, взрывами, всплесками огней на черных бархатных портьерах.
От дверей вела красная дорожка, к самому центру, где на невысоком подъеме, подобно алтарю, на ярко алом ковре стояло три огромных цвета бордо кресла, а в них вальяжно развалилось трое взрослых мужчин. У ног их сидели, видимо, верные жены и близкие советники, сидели приближенные и поверенные.
Чуть справа стоял небольшой бархатный диван черного цвета, а на нем… на нем лежала та самая Виттория, которая нас встречала. Лишь только уже вместо черного атласа и белых кружев, ярко красное платье обнимало ее тоненькое, хрупкое тело леди. Лишь только длинные волнистые локоны черных волос, вместо высокой прически, уныло спускались, подобно рекам, по ее маленьким бледным плечикам. И когда она успела сменить свой образ?
Вампирша лежала на диване, не дыша. Глаза закрыты. Губы расслаблены, рот слегка приоткрыт.
Робкий шаг вперед - и я наконец-то смогла увидеть тех, на кого сейчас были обращены все взгляды.
Трое… Кайл, Шон и Грэм стояли перед «судьями» на коленях. Руки за спиной, головы невольно опущены вниз. Едва дышали.
Волнение?
Волнение…
Страх? Ужас?
Нет. Невольно расплылась моя радостная ухмылка.
На лицах ребят было все, кроме страха: обида, ненависть, интерес, насмешка, разочарование, уверенность, нахальность.
Но страха там и доли не видать.
Гордость не позволит. Нет.
Перед ними похаживал из стороны в сторону тот самый «главный», что меня и оставил в живых. Враг Кайла? Мой враг?
НЕНАВИЖУ!
- Так вот, - неожиданно продолжил этот мерзкий ублюдок свою речь. – Дейнли, вы были пойманы и приговорены. Вы были преданы воле Сedrus [8] и погребены. Вы думали, попытка сбежать – ваш самый лучший трюк за все свое существование? Простите, но глуп тот, кто допускал такую мысль. Вы – глупы! Переступить Закон Nature, переступить Закон Вампиров – подписать себе смертный приговор. Н-н-но даже на этом не остановились! Буквально месяц – и уже пятнадцать смертей. Да еще как! Снова резонанс на все Штаты. Я не вижу другого выхода, как предать POENA CAPITIS[9]!
- Идея нарушить Закон – моя. Мои усилия. Я готов полностью нести ответственность за содеянное. Прошу снисхождения для тех, кого я втянул во все это.
- Ты согласен на смерть ради спасения остальных? – неожиданно раздался женский голос.
Виттория?
Все присутствующие с жадностью уставились на дьяволицу. Ехидная ухмылка заплясала на ее лице. Гробовая тишина.
Тяжело, звонко вздохнул Кайл. Ответил:
- Да.
Вдруг вампирша сорвалась с дивана и в мгновение пролетела расстояние, разделявшее их. Села на пол рядом с моим Дейнли и пристально уставилась в глаза.
- И ты даже не попытаешься вымолить для себя снисхождения?
- Нет.
- И даже ради твоей жены?
Кайл вздрогнул. Тяжело сглотнул.
Отчаянный взгляд уткнулся в пол.
У него нет жены…
Жена его давно умерла.
Печально заныла совесть внутри меня. Дура малохольная, о чем ты только мечтала, кода поверила в эти слова?! Нервно прикусила губу и опустила свой взгляд вниз. Майя-Майя…
- Я это делаю и ради нее.
- Интересно, интересно, - ядовито зашипела Виттория и неожиданно, опершись руками в пол, поползла на четвереньках, выгибаясь кошкой, к крайнему из «подсудимых». Шон.
- Милый мальчик, и ты готов принять такую жертву своего друга?
- Нет, - резко, твердо, жестко отрезал Бесенок и вызывающе ухмыльнулся. – Я с радостью готов принять ту же участь.
Дьяволица замерла на мгновение. Притихла. Но миг – и, живо рассевшись на полу, вытянула вбок свою ножку на высоком каблуке и, соблазнительно скользя по чулкам тоненькими пальцами, приподняла полы платья до самого «постыдного». Буквально еще несколько дюймов – и показались кружева. Еще чуть-чуть - и запестрел нож. Заткнутый за черной атласной лентой, на ее бедре висел деревянный клинок. Резкий рывок – и, схватив его в ладонь, тут же прильнула к Бесенку, жадно выгнулась, извиваясь перед ним, подобно змее, чувственно скользя по его полуобнаженному торсу своей грудью, и вдруг резко отпрянула назад, отчаянный взмах - со всех сил ударила, вонзила ему кол в сердце.
Упал замертво, жадно выпучив глаза.
Инстинктивно мне захотелось тут же рвануть к нему на