— Дэйв, бегом!
Мы мчались втроем быстрее ветра и наконец достигли станции, возле которой разлилось целое море фанатов «Юнайтед». Оказавшись в безопасности, Дэйв чуть с ума не сошел от злобы на тех, кто его бросил. Он разражался гневными тирадами на весь вагон, тыча в меня и Клинта пальцем:
— Эти, бля, сопляки, меня спасли, а вы, гандоны, бросили! Как вы, бля, на х.., могли?! А они-то как сумели, это же просто дети!
Дэйв устроил самосуд и прошелся по всему мобу, идентифицируя каждого, кто сдриснул и оставил его одного. Ситуация — хуже некуда, и потому Дэйв даже заехал по уху одному из парней. Уиллис являлся в тот момент судьей, присяжным и палачом одновременно. Это было, конечно, жестоко, но абсолютно необходимо во избежание повторения в будущем. Именно тогда и началось наше становление в качестве настоящей хулиганской «фирмы», отдельной от основной массы — «красной армии». И пусть даже некоторые ее члены закончили школу только год назад, время ученичества для них окончательно истекло. Мы стали взрослыми, и теперь основное правило гласило: никто и никогда не оставит своего в дерьме.
И я не могу привести ни одного случая, чтобы наша «фирма» бросила кого-нибудь на произвол судьбы.
Операция по вызволению Уиллиса из лап «Боро» позволила мне стать «своим» и быть принятым в число тех, кто никогда не подводит. К тому времени я уже знал большинство «основных», но с этого момента мое положение стало незыблемым. Все знали: «На О’Нила можно положиться». Поэтому я не только не сбегал, но и вообще не трусил.
В нашей «фирме» никогда не было одобрительных похлопываний по плечу, поздравлений, разборов действий, обсуждений и т. п. Если бы кто-нибудь начал говорить: «Я видел, как…» — то сразу бы услышал вопрос: «А ты-то сам что в это время делал?» — за которым мог последовать вывод: должно быть, стоял и смотрел, вместо того чтобы драться.
Я никогда не стоял в задних рядах. У меня масса энергии, к чему следует добавить неумение ходить медленно, преследующее меня с детства, а также стойкое нежелание выглядывать из-за чьих-то спин. Я рвался вперед чисто психологически, потому что всегда самостоятельно оценивал ситуацию и принимал решение: сколько их, сколько нас, как атаковать, как обороняться и т. д., и т. п. Я не стану доверять свою жизнь другому человеку. Такое случалось лишь два-три раза, но я всегда старался избежать этого. Очень уж не хотелось быть кому-то обязанным.
Создавалась новая банда, которой требовался вожак. Но кто именно? Я был просто одним из тех, кому доверяли. Незаметно подошло время выбора. Люди полагались на меня, отсюда и уважение. Они знали, что если я повел их за собой, то уже не отступлю и не подвергну их опасности, когда она начнет угрожать мне. Стало быть, если главный — я, то остальные ожидают моей реакции. Когда по ходу драки им станет ясно, что соперника не одолеть, они будут зависеть от моих команд. И в каком-нибудь узком месте я крикну: «Медленнее, держитесь плотнее!» Бросаясь в бой, я рассчитываю, что все остальные поступят так же и мне не придется оглядываться и беспокоиться. И, если во время драки меня повалят и затопчут или, того хуже, оставят одного, наши знают, ЧТО я скажу им потом в первую очередь: «Где вы были, мать вашу? Я дрался, а вы что делали?» Но меня никогда не опрокидывали на землю и не избивали до потери сознания, потому что люди, находившиеся позади меня, врубались в тему во всех деталях.
После сезона, проведенного во втором дивизионе, наша группа стала еще более организованной благодаря нескольким «основным» парням. В 1973—1974 годах «красная армия» продолжала оставаться объединением групп из разных мест, пусть даже они и держались вместе. Главных лидеров по-прежнему не было. Все просто уважали друг друга, и никто не доминировал. Однако с ростом общего боевого опыта процесс сближения групп усиливался, и наконец они слились в единую «фирму». Вот тогда на передний план и выдвинулись главные фигуры, пользовавшиеся авторитетом у всех, потому что эти люди сумели проявить себя в качестве лидеров и лучших бойцов. Я тоже доказал, что не отступлю, да и вообще всегда находился впереди.
Мы и раньше довольно часто пользовались обычными поездами, а теперь из-за возникших проблем со специальными футбольными (особенно с расписанием) стали ездить на них гораздо чаще. Мы старались прибыть в город к открытию пабов или до начала разборки, чтобы успеть заработать пару-тройку фунтов. В обычных поездах никогда не было полиции и, таким образом, нам предоставлялась чуть ли не полная свобода. Плюс никто не платил.
Мы обсуждали наш план где-нибудь в пабе или просто на улице за неделю до выезда. Выбор поезда не представлял сложности. Если он отходил в 10.30 или 10.45, это было как раз то, что нужно, ведь мы хотели использовать на полную катушку весь день.
* * *
Начало того сезона сопровождалось грандиозными драками на чужой территории. Мы собирались вместе перед финальным свистком и нападали на врага всей толпой. Иногда полиция запирала ворота и удерживала нас на трибуне минут двадцать, чтобы предоставить местным фанатам возможность уйти. Зачастую это было на руку «красным», потому что позволяло организовать первую линию атаки. Это всегда приносило нам нужный результат в боях с «Ливерпулем», когда мы сражались с самыми заклятыми своими врагами.
Как правило, «Юнайтед» устраивал в Ливерпуле разборку до начала игры, потому что было неизвестно, доберемся ли мы потом до Лайм-стрит невредимыми или нет. Эти крысы торчали на каждом углу, и многие из них, по традиции, брали с собой перья. Биться с ними в данной ситуации не представлялось возможным. Нередко можно было услышать истории о том, как кого-то из наших порезали, когда они направились к своим автобусам или машинам. При этом речь шла о простых болельщиках. Крысам же всегда было наплевать, кого резать, таков уж их стиль. Но времена стали меняться. Мы становились еще сплоченнее, даже если им удавалось прижать нас в углу на «Энфилд Роуд Энд» (почему там никого не зарезали насмерть, уму непостижимо). Попав в окружение, наши приходили в состояние бешенства и в процессе драки с нетерпением дожидались возможности вырваться, чтобы сразу же отомстить.
Прошло десять минут после финального свистка. Мы вышли со стадиона и вскоре уперлись в паб «Арклз». Через дорогу от него стояли автобусы, предназначенные для доставки гостей на вокзал. Скаузеры сновали везде: на боковых улочках, на главных, около автобусов, пребывая в уверенности, что «сделают» нас. Но вместо этого им предстояло пережить шок. Сначала мы врезались толпой в тех, кто стоял на углу, а затем разметали и всех остальных. Скаузеры попытались ответить, но на них устремилась вся наша масса, издававшая дикий рев. Никто из «красных» не струсил, не отвалил в сторону, мы неслись вперед как единое целое, преследовали скаузеров повсюду и размазывали их по мостовой. И лишь убедившись в том, что дело сделано, отправились к автобусам. В течение пятнадцати минут здесь царило чистой воды насилие.
Полиции не удалось разбить нас на группы, и она перешла к обычной для ливерпульских копов процедуре молотьбы наших ребят дубинками и длинными палками. Но не на тех нарвалась! В тот вечер мы не услышали их привычной фразы, адресуемой фанатам «Юнайтед»: «Не хрен было приезжать — валите отсюда на х..!» И я испытывал ко всем этим бесполезным мерсисайдским копам, позволявшим раньше местной шпане избивать приезжих болельщиков, чувство сладостной мести: мы устроили настоящее побоище, отплатив за все, что творилось здесь в течение последних 30 лет, и превратили их жизнь в мучение. Слава тебе, Господи, свершилось! Ливерпуль стал полем для игры с равными шансами, и скаузеры также это поняли.
* * *
В скудные на победы 70-е полуфинал Кубка Англии, который должен был пройти на «Хиллсборо» с участием «Манчестер Юнайтед» и «Дерби Каунти», стал для нас главным событием [112]. Перед началом матча наш клуб не рассматривался в качестве фаворита, поэтому Томми Док решил выставить на «поле» свою превосходную команду, состоявшую из сверхбыстрых «нападающих», сверхгрозных «бойцов» и сверхметких «бомбардиров». Фанаты «Юнайтед» захватили стадион полностью, перекрасив его в свои цвета. Лично я оказался на секторе «Дерби», наполовину занятом нашими. Произошло это из-за причудливой билетной политики, согласно которой поначалу делалось все, чтобы не допустить нас на чужую трибуну, но затем организаторы матча, как обычно, махнули на происходящее рукой.
В нашем секторе было довольно много парней «Дерби». По крайней мере, так виделось мне, потому что я стоял в самом его центре с парой каких-то ребят, не являвшихся «бойцами». Те же, кто ими считался, располагались на некотором отдалении от нас. В результате какой-то лысый фанат «Дерби» пару раз прокричал что-то в мой адрес, вынудив меня ответить. Правда, в этот момент мои мысли были заняты совсем другим. Я никак не мог понять, почему никто не лез в драку при полном отсутствии полиции. Мы просто обменивались оскорблениями, и все. Тогда я решил сделать первый шаг и со всей силы заехал лысому по морде. Должен же кто-то начать, когда это нужно всем. За игрой я, конечно не следил. В центре возникла некая возня, но она не разрасталась. Там и не пахло столкновением в обычном нашем понимании, когда мы хотели «сделать» кого-то на чужой трибуне. Я наносил удары, мне отвечали, но со стороны все это смотрелось как выяснение отношений с участием нескольких людей. Потом все вообще прекратилось, и мы остались на тех же позициях, с которых и начали. Я был сбит с толку. Похоже, драться никому не хотелось, однако словесная перепалка продолжалась, и те же люди сходились вновь и вновь, хватаясь за грудки. С лысым фанатом «Дерби», который, кстати, был гораздо старше меня, я успел подраться раза три, не меньше, и мне надоело. Никакой радости стычки не приносили, и в конце концов мы оставили друг друга в покое. Больше ничего не происходило. Даже когда забивались голы, стояла тишь да гладь. Но вот то, что мы выиграли [113]было настоящей фантастикой!
Однако события за пределами стадиона показали, что старые традиции не умирают. Вот короткие справки:
Раненые полицейские, разрушенные пабы, поврежденные здания и 93 ареста… Возможно, «Манчестер Юнайтед» и покрыл себя славой в Шеффилде в субботу, но некоторые из его фанатов обрекли себя на бесчестье.
В двухчасовой оргии насилия участвовал моб из 3000 «красных», который:
АТАКОВАЛ полицейских, отправив трех из них в госпиталь. Одного они уронили на землю и нанесли ему несколько ударов по лицу. Несчастному наложили затем шесть швов.
РАЗГРОМИЛ два паба, разграбил винный магазин и избил бармена.
ИЗУРОДОВАЛ частные дома около стадиона, жители которых забаррикадировались, но ожидали при этом еще более худших последствий. Были разбиты окна, вырваны с корнем заборы, сорвано и украдено висевшее на веревках белье.
ПЕРЕВЕРНУЛ десять припаркованных у стадиона автомобилей, принеся ущерб, исчисляемый тысячами фунтов стерлингов. Еще несколько машин были помяты и исцарапаны, а у некоторых проколоты шины.
ПОПЫТАЛСЯ снести ворота стадиона, но встретил отпор со стороны полиции.
УСТРОИЛ несколько драк с фанатами «Дерби», после чего и было произведено 93 ареста.
Пресс-секретарь полиции Шеффилда заявил сегодня: «По ходу дела они устроили охоту и на фанатов “Шеффилд Юнайтед”, уезжавших из города на матч с “Норвичем”!»
Итак, мы победили и отправились прямиком на «Уэмбли». Звучали гимны, скандирование, все, что положено в таких случаях. Нашим соперником в финале стал «Саутгемптон» — не самый известный в хулиганских кругах клуб. Однако на самом деле место было совсем непростым — докерский район, для которого визит «Манчестер Юнайтед» являлся призывом к оружию для всех психов в радиусе нескольких миль.
Я не помню особенных драк (если они вообще имели место) в день финала, который мы умудрились проиграть [114]. Он оказался ужасно скучным, потому что, кроме «Юнайтед», там вообще никого не было. Единственным моим развлечением стало ограбление спекулянта-кокни, который продавал билет за 25 фунтов, что по тем временам составляло недельную зарплату. Облегчив его на все билеты, мы получили возможность пройти на чужую трибуну, уже наполовину заполненную нашими. На той игре скаузеры продали огромное количество фальшивых билетов. Тогда их было очень легко подделать, потому что они почти не отличались от автобусных, и «крысы» пытались всучить их всем подряд.
За время выездов в Саутгемптон я увидел множество интересных сцен. Однажды, до начала матча, мы заявились всей толпой на их трибуну. В то время «Юнайтед» с ними вообще не считался. По дороге я заприметил нескольких «кокни редз» и подумал, что к нам подтягиваются остальные. Мы расположились в верхнем левом углу, и вокруг было довольно много свободного места, но по мере приближения начала матча все больше и больше «святых» [115]прибывало на «свою» трибуну, и этот «прилив» работал против нас. Мы попробовали завязать с ними толкотню, однако в результате оказались зажатыми в самом углу.
Когда раздался стартовый свисток, наши уже рисковали жизнью, оставаясь там. Мы все-таки выбрались, но они сумели выдавить «Юнайтед» со своей трибуны полностью — крепкие попались ребята! В перерыве они набросились на нас, и пошла-поехала драка на ступеньках. Правда, она довольно быстро закончилась, но мы не могли вернуться назад ни при каких раскладах.
В следующий раз «Юнайтед» отправился туда на кубковый матч, и перед его началом состоялось грандиозное побоище. В тот день никто и не помышлял о взятии их сектора. Из-за проигрыша в матче наши просто обезумели. Мы понимали, что впереди — очень серьезная потасовка, а не обычная хулиганская махаловка. Они были гораздо старше и не выглядели тупыми ублюдками. Мы все равно вскарабкались на их сектор, чтобы ускорить события. Я завернул за угол и увидел, что они идут нам навстречу. Столкновение произошло сразу же, но полиция моментально вмешалась, и Эрик Хэмнет из Уизеншо, у которого уже были неприятности на футболе, позднее получил за эту драку полтора года, что по тем временам было весьма большим сроком. Через пару лет я встретил его в тюрьме, когда меня самого сцапали.
В феврале 1976 года мы играли с «Астон Виллой». После матча творилось нечто дикое — на одной из улиц около стадиона примерно в четверти домов были выбиты стекла, кто-то все время пытался поджечь припаркованные машины. Наш автобус остановился у тихого паба под названием «Шекспир» в городке Ньюкасландер-Лайм [116]. Я ехал с десятью или двенадцатью приятелями, но кроме нас там было еще 40 человек из Уизеншо, причем весьма крепких парней. В общем, все как на подбор, ни одного лоха.
Дело началось с обычного вопроса:
— Вы откуда?
— Из Манчестера.
— «Юнайтед»?
— Да!
Вы легко можете себе это представить: какой-то говнюк болтает с тобой как со старым приятелем, но ты знаешь, что ему нужно. Потом он уходит, но все понимают, что уже очень скоро состоится его возвращение вместе с дружками. Ровно в 9 часов они появляются и проходят через весь паб в сторону зала, где сидим мы. Это фанаты «Сток-Сити», уверенные в том, что сейчас они нам наваляют. Но мы не пальцем в носу ковыряли все это время. Наши вооружились пустыми кружками и бутылками, успев изрядно нарезаться в процессе подготовки к сражению.
Итак, они вошли в зал, и бац! — в них полетело все, что только возможно. Те, кто был впереди, ломанулись назад, но наткнулись на тех, кто шел вслед за ними, и попадали на пол. Мы пустили в ход против них абсолютно все: пинтовые бокалы, стулья, бильярдные шары, кии, даже столы. Им осталось лишь убраться тем же самым путем, которым они и пришли. Пока наши приходили в себя, внезапно слетел с катушек Роб Слэйтер, начавший крушить все подряд за барной стойкой бильярдным кием. Не знаю зачем, но, может быть, он просто хотел сказать таким образом: «Не е…те мозги “Юнайтед”!»
Мы были переполнены адреналином, но в то же время понимали, что придется выйти на улицу, а вот сколько людей находилось там — было загадкой. Когда мы наконец вывалились наружу, то не поверили глазам своим — вся улица кишела копами. Я сделал всего лишь два шага и оказался на земле благодаря офицеру полиции. Они арестовали одиннадцать наших.
Вот как описала случившееся местная газета:
«Фанаты зашли выпить, и вдруг кто-то закричал: “Юнайтед! Юнайтед!” — и все буквально взорвалось», — заявил управляющий м-р Эдвин Клан.
«Они бросались столами, стаканами и стульями. Дрались абсолютно всем, что попадалось им под руку.
Когда они набросились на моих клиентов, те побежали к выходу. И ничего не могли предпринять, кроме как удерживать двери».
Одному из подростков наложили на голову 33 шва. Другому потребовалась помощь в связи с порезанными запястьями.
Нескольких из нас вызвали в суд. Я признал себя виновным, другие — нет. Эта драка стоила мне четырех месяцев пребывания в Веллингтон-Хаусе — центре временного содержания в Стоке. Остальные получили от полугода до полутора лет.
Веллингтон-Хаус — ужасное место, а надзиратели просто садисты. Я провел там все лето 1976 года, одно из самых жарких в истории. Две вещи застряли в моей памяти. Первая — как я реагировал на футбольные сюжеты в телевизионной комнате в начале следующего сезона. Итак, на экране появляется «Бейсбол Граунд» [117], и я вижу, как на поле бьются фанаты «Челси» и «Дерби». Я подскакиваю и начинаю выкрикивать что-то подбадривающее в их адрес, настолько футбольное хулиганство проникло в мою сущность. Вдруг, откуда ни возьмись, появляется надзиратель и наносит мне удар в челюсть, опрокидывает на пол и пинает несколько раз в живот, прежде чем отволочь в камеру. Возможно, со стороны все выглядело довольно жестоко, но это было еще ничего по сравнению с тем, что выпало на долю многих других парней в 70-х.
Второе, что я помню, — выход на свободу. Мне было 18 лет, и я покидал тюрьму, прекрасно подготовленным физически, что и требовалось для начала сезона. Нас ежедневно заставляли выполнять различные упражнения. Они рассчитывали на то, что исправят нас этим, но на самом деле мы просто быстрее адаптировались. Так называемое перевоспитание сделало меня только злее — особенно потому, что отсидка ставила под вопрос мое дальнейшее существование в качестве социального работника. В результате я вышел, подготовленный как боксер и наполненный злобой. Оставалось только дождаться первого игрового дня.
* * *
По всей стране на стадионах повырастали заборы, и болельщики чувствовали себя загнанным скотом. На «Олд Траффорде» резко возросло количество сидячих мест. Они появились и на «Кей Стэнде», расположенном прямо над «Скорборд Эндом», и даже на ужасавшем наших врагов «Скорборд Пэддоке», на котором собирались исключительно пьяные психованные громилы. «Правильные» парни теперь сидели преимущественно на «Кей-» и «Би Стэндах» — два этих места были особо выигрышными, потому что мы могли совершенно легально и без полицейского надзора тусоваться неподалеку от входа в ожидании прибытия приезжих фанатов. Они все еще продолжали появляться на «Олд Траффорде». Не тысячами, конечно, но иногда в количестве, достаточном для нападения с нашей стороны, особенно в тех случаях, когда их конвоировали ко входу. Полиции отнюдь не помогло, что «Юнайтед» открыл Клуб выездных болельщиков в непосредственной близости от турникетов гостевого сектора. Мы могли притвориться, что стоим там в очереди.
На подходе эскорта к стадиону одна группа наших врезалась в него с одной стороны, а когда полиция бросалась на отражение этой атаки, другие группы выскакивали из засады. В образовавшиеся из-за отхода копов бреши сразу протискивались наши парни, которые смешивались с противником и вызывали хаос. Чаще всего это заканчивалось паникой в стане врагов — мы начинали месить их руками и ногами, а они пытались бежать, не зная куда, и снова нарывались на удары.
В свои ранние футбольные годы я испытал подобную тактику на собственной шкуре лишь однажды — в Ньюкасле перед началом матча. Мы вышли из «специального футбольного» поезда и увидели перед собой совершенно сумасшедшую картину: встречать нас пришли тысячи «джордиз». Выглядело это так, как будто весь город вышел на улицу. Несмотря на то что полиции удалось сохранить контроль над ситуацией, нам все равно пришлось несколько раз схлестнуться с большими группами местных. Я знал, что по мере приближения фанатов «Юнайтед» к стадиону ситуация будет ухудшаться. Потому что невозможно сдержать всех «джордиз», мечтавших отомстить за унижение, которое они испытали на «Олд Траффорде» и около вокзала «Виктория» в Манчестере.
Мы уже знали, что у них не было никакого представления о футбольной «фирме». Они просто приезжали к нам и бились, но никогда не привозили большой моб. «Джордиз» всегда прибывали в Манчестер маленькими группами на автобусах или фургонах, благодаря чему им крепко доставалось. В основном это были просто «крепкие орешки», хотя им более подходило другое определение — «бешеные быки» — в связи с полной неорганизованностью. Они вели себя как неуправляемая толпа, перед которой «фирмы» всегда имели большое преимущество. Но в тот день многократное численное превосходство и жажда мести перекрывали все их недостатки. Нам грозило форменное избиение.
Мы дошли до стадиона, имея в минусе несколько увечий и порезов от камней и бутылок, но зато единой толпой, что было явным плюсом. «Джордиз» продолжали нападать со всех сторон. Некоторым из них удалось проникнуть в наши ряды. Мы им наваляли, однако они распсиховались настолько, что даже копам не удалось вытащить их из нашей толпы. Анархия возникла полнейшая, и спустя несколько минут после того, как даже конная полиция не смогла их сдержать, мы попытались пробиться на стадион, но было поздно. Нас приперли к стене, а затем попытались размазать по ней всей массой. Началась отчаянная борьба за жизнь. Все раздавали удары направо и налево. От воплей «джордиз», жаждавших крови, лопались перепонки. Но все равно мы испытывали прекрасные ощущения! Я бью того, кто бьет фаната «Юнайтед», а некто третий бьет меня. В таком возбуждении ты ничего не чувствуешь, пока все не закончится, а после есть только одно лекарство — несколько пинт пива.
Через несколько минут полиция все-таки восстановила порядок, но для этого ей потребовались все наличные силы. Копы бились так же упорно, как и любой из нас. В данном конкретном случае я даже был рад тому, что они оказались на месте. Ведь все еще только начиналось. Благодаря собственному горькому опыту я хорошо знал, насколько плохо все может оказаться на самом «Сент-Джеймс Парке» [118].
* * *
Мой первый визит в Ньюкасл состоялся несколькими годами ранее, и он привел меня к важному открытию. Я увидел, как наш Джефф Льюис упал на колени после нанесенного ему удара, а сбить такого парня, поверьте, было очень нелегко.
Я приехал сюда автостопом в одиночку предыдущей ночью и спасался от холода в каком-то невзрачном кафе, пока в город не прибыли основные силы «красных». Я отправился вместе с кем-то из них в паб и встретил там Джеффа, Панчо и еще нескольких «стариков». Внутри было тускло и скучно, снаружи — не лучше. Я решил подойти к стадиону пораньше, чтобы наскрести пару-тройку фунтов, и проблем у меня не возникло, но я знал, что во время матча все будет совсем иначе, так как на гостевом секторе уже присутствовало множество посторонних. Вообще-то, задолго до начала игры вражеских фанов можно было принять за обычных болел, просто загоравших на солнышке. Однако ваш покорный слуга сразу же распознал, что к чему. Период моего ученичества в те дни еще продолжался, но я уже хорошо освоил азы футбольной «науки».
Кое-кто из дружков Джеффа в конце концов добрался до стадиона, но некоторые так и не смогли. А Джефф и вовсе оказался в больнице после того, как его отоварили железным прутом. По пути на стадион он вместе со своими парнями вышел прямо на «джордиз». Наши превосходили их численно, так что у местных и выбора-то особого не было. Однако кто-то из них заехал Джеффу по голове, и его отвезли на «скорой» в больницу, где наложили швы.
Правда, для того, чтобы вывести Джеффа из игры окончательно, требовалось нечто большее, и незадолго до перерыва он появился на трибуне с забинтованной башкой. Наверное, Джефф долго не мог понять, где все находятся, потому что пропустил классический штурм «джордиз» с верхних рядов. Они собрались наверху, а затем обрушились на фанатов «Юнайтед», находившихся за воротами. Я смотрел на все это, стоя у осветительной мачты. А потом увидел и первую атаку гостевого сектора. Тысячи «джордиз», во всяком случае мне так показалось, ринулись через все поле штурмовать так называемый сектор «Юнайтед». Я говорю «так называемый», потому что он не был гостевым в чистом виде. В этот момент толпа «джордиз» страшно напоминала нас самих, когда мы устраивали нечто подобное. Сопротивление «красной армии» длилось недолго, потому что ситуация была безнадежной. Фанаты «Юнайтед», пришедшие на стадион позже остальных, слились с толпой и сидели тихо. Лишь несколько человек поднялись с мест, но полиция их мигом «успокоила», не позволив даже рта раскрыть.
После матча сразу стало ясно, что к поезду придется пробиваться с боями. «Джордиз» рыскали повсюду. Я же был сам по себе и некоторое время находился в относительной безопасности, но затем меня охватила паранойя. Причем настолько сильная, что я побежал на стоянку и спрятался там под машиной. Я боялся увидеть хотя бы одного «джорди» и выдать себя своим страхом, а они гонялись за «красными» буквально везде. Кроме того, все они были в черно-белом, а я — нет.
Через 10 минут я вылез наружу и пошел на станцию, где встретил человек 180 наших. Лица многих из них были покрыты синяками и ссадинами. Копы отвели «красных» на платформу, минуя главный вокзал. На другой стороне путей стоял какой-то парень в футболке «Глазго Рейнджерс», выкрикивавший угрозы в наш адрес. В ответ один из фанатов «Юнайтед» спустился с платформы и начал подкрадываться к этому придурку сзади. Наконец он достиг своей цели и со всей силы врезал крикуну в ухо. Тот рухнул на землю, и мы сопроводили его падение победным ревом — вот так и закончился день, который принес нам самые различные ощущения. Большей частью — горькие.
* * *
Перед очередным визитом в Ньюкасл мы уже знали, что их «условно-гостевой» сектор, располагавшийся за воротами, был не только огражден по всему периметру, но и разделен посередине массивным металлическим барьером. Стало быть, существовала вероятность того, что нам предоставят только одну из двух частей трибуны, верхнюю или нижнюю. Впрочем, это не являлось для нас большой проблемой. Главное заключалось в том, что «Юнайтед» сделал выводы из предыдущего визита, учел новые обстоятельства и разработал другую тактику. Теперь все знали, как действовать до, во время и после игры. В итоге мы дошли до стадиона, успев несколько раз подраться с «джордиз», и даже выжили, что в те дни само по себе являлось победой.
В течение первых 30 минут матча ничего особенного не происходило, но по мере приближения перерыва обе стороны стали все чаще и чаще выкрикивать оскорбления, а затем перешли от слов к делу, обстреляв друг друга кирпичами, которые, естественно, угодили в цель. Я видел, как санитары выводили каких-людей с окровавленными лицами. Потихоньку подошло время для перегруппировки фанатов, которые находились в той части сектора, где располагались лестницы, туалеты и автоматы по продаже сладостей и газированных напитков. Последние, кстати, функционировали совсем недолго, потому что их постоянно разбивали и грабили. Осуществлялся грабеж под девизом: «Сначала бесплатно отведай, а потом забери свои деньги».
Мы направились к границе сектора, а поскольку они сделали то же самое, стало ясно, что драка не заставит себя долго ждать. Разделительный барьер был рассчитан на слона, но для «джордиз» это не было помехой. Они раскачивали его, толкали, пинали, и казалось, вот-вот опрокинут. Местные подбадривали друг друга, упорно добиваясь своего, а я смотрел на них с лестницы, где наших уже набилось как сельдей в бочке. Стоявшие внизу «красные» внезапно чуть-чуть отодвинулись, раздался вопль «Погнали!» — и какие-то «джордиз» прорвались на чужую территорию, буквально скатившись по лестнице. Их было 30 или 40. Наши парни оказали им отпор, прижав к туалетам, а затем к делу подключились мы, приступив к беспощадному избиению. Они выбрали неудачный момент для нападения и оказались отрезанными. Получившая подкрепление полиция прокладывала к нам дорогу, раздавая удары направо и налево, и вскоре вытеснила обе стороны на свои места. Но мы успели одержать маленькую победу и приплясывали от радости. Однако более опытные участники событий понимали, что если бы остальные «джордиз» сумели пролезть вслед за первой группой, то результат был бы совершенно иным. Поэтому я наслаждался моментом чуть менее других, учитывая это обстоятельство.
Если кто-то думал, что все позади, он жестоко ошибался. Уже в начале второго тайма «джордиз» стали покидать свои места, чтобы собраться снаружи. Примерно 40 минут мы обсуждали наши следующие действия. Нам предстояло выработать план, как добраться до станции, иначе было не выжить. Кроме того, поскольку мы являлись одной из самых крутых «фирм» в стране, требовалось устроить прощальное шоу. Наши начали скапливаться внизу, куда потихоньку потянулись и все остальные — ход, не оставшийся незамеченным ни внутри, ни снаружи. Заметив это перемещение, остававшиеся на стадионе «джордиз» устремились к выходам, чтобы присоединиться к тем, кто ждал нас на улице. Настало время самых решительных действий.