– А ты знаешь, что разговариваешь во сне?
Сквозь сонный туман Керри с трудом различила одну из девчонок‑ворон, сидящую на корточках у ее изголовья. Темные птичьи глаза смотрели на нее с неподдельным интересом. Мэйда или Зия? Керри так и не научилась отличать их друг от друга, а уж спросонок это было тем более сложно. В голове все еще клубился туман, и мысли не спешили просыпаться.
– Кто ты? – спросила Керри.
– Мэйда, глупышка. Твоя подруга, разве ты не помнишь?
Прекрасное настроение девчонки‑вороны было настолько заразительным, что Керри тоже улыбнулась в ответ.
– А разве Зия мне не подруга? – пошутила она.
– Ну, не знаю, – пожала плечами Мэйда. – Я просто первая тебя увидела, вот и все.
Керри села в постели, чтобы оказаться на одном уровне со своей незваной гостьей и стряхнуть остатки сна. Обе девчонки ей очень нравились, но это не значит, что она намеревалась поощрять их неожиданные визиты. Вот только как объяснить необходимость уединения тем, кто не имел об этом ни малейшего представления?
– А что ты тут делаешь? – спросила Керри.
– Жду, пока ты проснешься. Ты такая соня! Уже почти десять часов. Все остальные давно поднялись, и все очень заняты‑заняты‑заняты.
– Думаю, мне надо было хорошенько выспаться.
Лицо Мэйды немедленно выразило глубочайшее сожаление.
– Я тебя разбудила? Я совсем не хотела тебе мешать. Я просто сидела, очень‑очень тихо.
– Ты меня не разбудила, – успокоила ее Керри.
– Рори говорит, что мы не должны будить людей без особой необходимости. Только если нам срочно понадобятся консервированные персики, а мы не сможем их отыскать, несмотря на все усилия.
– И это Рори называет особой необходимостью?
– Нет, это мы так считаем.
Керри невольно рассмеялась.
– Мне надо выпить чаю, – сказала она и откинула одеяло, чтобы подняться с постели. – Ты присоединишься ко мне?
– А чай будет сладкий?
– Такой сладкий, как ты захочешь.
– Я люблю послаще, – пояснила Мэйда, сопровождая Керри на кухню. – Мне нравится, когда сахара больше, чем чая.
– Да ты сладкоежка, не так ли? Может, предложить тебе чашку сахара и не наливать чай?
– Это было бы лучше всего, – согласилась Мэйда.
Керри наполнила водой чайник и поставила на газ. Затем достала с настенной полки две чашки с блюдцами и вытащила из коробки пакетик с чаем, бросила его в свою чашку. Под нетерпеливым взглядом Мэйды она насыпала во вторую чашку сахара из сахарницы и поставила на стол. Девчонка‑ворона поднесла чашку к губам и слизнула несколько крупинок.
– М‑м‑м, – протянула она. – Как раз то, что надо. Не слишком горячий и не слишком холодный.
– Может, ты хочешь поесть? – спросила Керри, протягивая руку к стоящей на полке хлебнице.
– Нет.
– Ну а я сделаю себе тосты.
– Я с удовольствием посижу с тобой и буду пить этот очень вкусный чай, – сказала Мэйда.
Керри повернулась и заметила, что Мэйда наблюдает за ней с самым невозмутимым видом, словно называть чашку сахара чаем было совершенно нормально. Девушка только молча покачала головой.
– Я ощущаю себя Алисой после того, как она провалилась в кроличью нору, – сказала Керри.
– Кто такая Алиса? – заинтересовалась Мэйда. – Она, должно быть, очень маленького роста. Иначе не смогла бы провалиться в нору кролика.
– На самом деле этого не было. Это просто история из книжки.
– Ну, все равно… она должна быть очень маленькой.
– Временами она и была маленькой, а потом становилась большой, как дом, – рассказала Керри. – На ее долю выпало немало приключений – она играла в крикет с колодой карт, повстречала говорящую черепаху. – Тут она немного помолчала, напрягая память. – Или это было в другой книжке?
– Я знакома кое с кем из племени черепах, – сказала Мэйда. – Могу познакомить тебя с Соней Джо – он живет в городе. Как‑то раз Зия попробовала соревноваться с ним, кто скорчит самую страшную гримасу, и их состязание длилось несколько дней.
Вода наконец закипела, и Керри отвернулась, чтобы выключить газ и залить кипятком пакетик с заваркой.
– Что ты имеешь в виду, говоря о племени черепах? – спросила она, возвращаясь к столу.
Мэйда не торопилась отвечать, и на ее лице появилось выражение смущения.
– Ну… он такой, какой есть, – пробормотала она. – Знаешь, как мы с Зией вороны…
– А, понимаю.
Наверно, у них есть приятель, который считает себя черепахой. На какой‑то миг Керри решила, что Мэйда говорит вполне серьезно, но, видимо, напрасно. Девушка снова отвернулась к разделочному столу, отрезала два тонких ломтика хлеба и поместила их в тостер.
– Ты уверена, что не хочешь тостов к твоему э‑э‑э… чаю? – спросила Керри.
– Совершенно уверена. У меня очень питательный чай.
В этом невозможно было усомниться: полная чашка сахарного песку не могла быть не питательной.
– Так о чем я разговаривала во сне? – спросила Керри, наконец усаживаясь за стол.
– Почти ни о чем, – пожала плечами Мэйда. – Я подумала, что это ты меня просишь не давать тебе лекарство, и ответила, что у меня нет никаких таблеток и в помине, и только тогда поняла, что ты говоришь с кем‑то из своего сна.
Очередной сон из ее прошлого. Они приходят почти каждую ночь. И в большинстве случаев Керри вспоминает их утром.
– А что это было за лекарство? – поинтересовалась Мэйда. – В твоем сне, я имела в виду.
– Нечто такое, что помогало мне ощущать себя нормальной.
– Разве есть такие средства?
– Все зависит от того, что подразумевать под «нормальным» состоянием, – ответила Керри.
– Да, мы иногда тоже задумываемся, что значит быть нормальными, – призналась Мэйда. – Неужели быть похожими на тех людей, что ходят по улицам, а потом прячутся в свои дома‑коробки?!
Керри взглянула на нее с любопытством. Может, девчонки‑вороны тоже проходят курс лечения? Это могло бы объяснить их легкомысленность и детскую непосредственность, а ведь на вид им столько же лет, сколько и самой Керри.
– Но ведь все они настолько неинтересны… Хорошо, что мы такие, какие есть.
А что если подобное высказывание применить и к ее собственной жизни? Прекратить сопротивляться и посмотреть, куда заведут ее видения?
– А знаешь, что ты еще делала? – спросила Мэйда.
Керри покачала головой.
– Иногда ты скрипела зубами.
Эти слова вызвали смутные воспоминания. Кажется, в одном из снов кто‑то попросил ее перестать скрипеть зубами… В эту ночь? Чем больше Керри размышляла, тем сильнее становилось убеждение, что она слышала эти слова, но не утром, а раньше, когда только засыпала. Она нахмурилась:
– Как долго ты просидела у моей постели?
– О, несколько часов!
Керри с беспокойством посмотрела на Мэйду. Опять встала проблема уединения. Компания девчонок‑ворон так ей нравилась, что она постоянно забывала указать им на их дурные привычки. Мысль о том, что кто угодно, даже такие приятные соседки, как Мэйда и Зия, могут в любое время входить в ее квартиру, совсем ей не нравилась. Никому не позволено рыться в ее вещах, хотя в них не было ничего ценного. И наблюдать, пока она спит.
– Вы не должны так поступать, – сказала Керри. – Невежливо проникать в чужие жилища и шпионить за их обитателями.
– Почему?
Ситуация, возникшая вчера утром, повторялась сначала. Вопрос был задан с такой искренней наивностью, что Керри не знала, с чего начать объяснения.
Она вздохнула:
– Это невежливо. Разве тебе понравилось бы, чтобы люди и с тобой поступали так же?
– Люди всегда так делают, – ответила Мэйда. – Они вечно отыскивают наши гнезда или рубят деревья.
– Но ты же не настоящая птица, – настаивала Керри.
Не успела она договорить, как в ее ушах зазвучал строгий голос терапевта из Лонг‑Бич.
Керри, разве ты не понимаешь, что те вещи, которые ты видишь, не являются настоящими?
Эта женщина никогда не упускала случая напомнить Керри, что именно она должна была видеть или чувствовать.
– Это я знаю, – сказала Мэйда.
– Ну и прекрасно, – кивнула Керри.
Готовые тосты выпрыгнули из тостера, и Керри отвернулась, чтобы положить их на тарелку, а затем продолжила:
– Актерская игра – это хорошо, но если ты…
– Я из воронова племени.
Слова Мэйды повергли ее в изумление.
– Что ты сказала?
– Что я из воронова племени, – повторила Мэйда. – Мы появились первыми, – терпеливо пояснила она. – Еще до того, как Коди вытряхнул вас из горшка.
Керри недоуменно покачала головой:
– Никак не пойму, о чем ты толкуешь.
– Но в тебе же достаточно много древней крови.
В душе Керри что‑то дрогнуло, и она вспомнила разговор с бабушкой в один из летних дней на крылечке старого дома.
В нас течет древняя кровь. Мы очень давно живем на этой земле. Ты можешь заметить это по нашим глазам и цвету кожи.
Керри всегда считала, что бабушка говорила о примеси индейской крови.
– Что ты подразумеваешь под… древней кровью? – спросила она.
– Кровь лиса от твоего дедушки, кровь галки от отца. Разве ты не знала?
– Нет. Я… А что это значит?
Мэйда рассмеялась:
– Ровным счетом ничего, кроме твоей сущности.
Забытые тосты давно остыли на тарелке Керри. Она смотрела через стол на хрупкую девчонку, сидящую напротив, и впервые всерьез задумалась о том, что та отличается от других людей.
– Так ты… ты на самом деле ворона? – неожиданно спросила она.
– Нет‑нет‑нет. Я же тебе говорила. Я из воронова племени, а значит, старше самой старой вороны. Но если я захочу, то могу выглядеть как ворона.
– Если захочешь, – повторила Керри.
– Конечно, – подтвердила Мэйда. – А раз уж в тебе так много нашей крови, да еще и не одной, ты, вероятно, тоже можешь менять обличье. – Мэйда захихикала. – Интересно, на кого ты будешь похожа? Превратишься в черную лису с крыльями? Или в рыжую ворону с длинным пушистым хвостом? – Мэйда едва могла говорить от смеха. – Как забавно!
Но Керри было не до смеха. Чем больше она слушала болтовню Мэйды, тем менее реальной представлялась ей эта девчонка. А это значило, что Керри только вообразила себе, что напротив нее кто‑то сидит и рассказывает невероятные вещи. Она вообразила себе девчонок‑ворон, как когда‑то вообразила…
– Что с тобой? – спросила Мэйда, прервав смешки, с неожиданно участливым видом.
Керри не могла заставить себя взглянуть в ее сторону. Она пыталась вернуться к реальности, уставилась на холодные тосты, но чем старательнее она пыталась сфокусировать на них свой взгляд, тем быстрее удалялись от нее и тарелка, и стол.
– Не надо… Не надо было мне сюда приезжать, – сказала она тихим, напряженным голосом.
Керри старалась изо всех сил остаться в этом мире и в этом месте, но это казалось ей не по силам.
– Я не должна была уезжать. Там я была в безопасности. Они правы. Я не в состоянии позаботиться о себе. Я даже не в состоянии…
Керри едва заметила, как Мэйда вскочила на край стола, стол опасно наклонился под ее весом, но в следующий момент девчонка уже сидела у нее на коленях, заслонив собой все остальное. Вид наклонившегося стола дал Керри мгновенную передышку, но теперь весь ее кругозор ограничивался только темной глубиной глаз Мэйды. Керри отчетливо ощущала, как мир вокруг рушится, распадается на призрачные обрывки теней. Весь мир, молекула за молекулой, падал в бездну и затягивал за собой Керри.
Мэйда быстро подняла руку, облизнула два пальца и приложила их к брови Керри. Перед глазами вспыхнул свет, пугающие тени пропали, мир вернулся. Все произошло настолько быстро, что у Керри перехватило дыхание.
– Тебе немного лучше? – спросила Мэйда.
В тот же миг Керри почувствовала свежее дыхание на своем лице. Она почти не ощущала веса Мэйды, но та, положив ей руки на плечи, все еще сидела у нее на коленях, брови сосредоточенно нахмурены, глаза беспокойно ищут взгляд Керри. Теперь уже Керри едва припоминала, как она могла принять Мэйду за одну из своих галлюцинаций, что именно вызвало очередной припадок. Мэйда обладала всеми физическими свойствами материального тела, нет никаких поводов считать ее нереальной.
Если спокойно все обдумать, то ведь она не одна общалась с Мэйдой, вернее, с Мэйдой и Зией. Рори знал об их существовании. И Энни тоже. Значит, сидящая на ее коленях девчонка реальна. Но это еще не объясняет, как ей удалось предотвратить приступ паники всего лишь прикосновением пальцев. Керри до сих пор ощущала в себе свет, зажженный Мэйдой. Благодаря ему растаяли все ее страхи и боль, от успокаивающего тепла Керри снова почувствовала себя сильной.
– Как ты это сделала? – спросила она.
Мэйда скользнула на пол и вернулась на свое прежнее место за столом.
– Воспользовалась счастливым колдовством, – ответила она. – Ты вся потемнела и стала куда‑то пропадать, так что я вызвала свет, чтобы помочь тебе остаться.
– Так просто.
Мэйда кивнула:
– Мне показалось, что надо спешить‑спешить‑спешить.
– Но колдовство?..
– Что, я неудачно выбрала слово?
– Нет, все правильно. Только… кажется невероятным.
– Тогда можешь назвать его лекарством.
– Вряд ли, – покачала головой Керри. – Оно не похоже ни на одно из лекарств, которые мне пришлось когда‑либо принимать. – Девушка подняла руку ко лбу. – В самом деле мне кажется, что внутри меня горит свет. Как ты смогла его туда поместить?
Мэйда расхохоталась:
– Ты такая смешная! Я его туда не помещала. Никто не может этого сделать, даже Ворон.
– Но…
– Свет всегда был там. Я только помогла ему разгореться, чтобы тебе стало легче его найти.
Керри долго молча изучала свою гостью. Как странно ощущать, что мир совершенно спокоен, как и она сама, что он больше не раскачивается над пропастью.
– Всегда? – переспросила она.
Мэйда кивнула.
– А как мне удостовериться, что я его снова не потеряю? – последовал еще один вопрос.
– Ты не сможешь его потерять. Но обращать на него внимание время от времени не помешает. Безумный Грач утверждает, что в этом и состоит все колдовство. Я хотела сказать, что внимание – это очень важно. Это все равно что прикасаться к частице Далекого Прошлого.
Керри никак не удавалось постичь замысловатую логику рассуждений Мэйды. Каждый раз, когда девчонка начинала что‑то объяснять, Керри чувствовала себя совершенно сбитой с толку. Но ей очень хотелось все понять.
– Что такое Далекое Прошлое? – спросила она.
– Ты же сама знаешь. Там росли вековечные деревья. Это место первым отделилось от Зачарованных Земель. Помнишь?
Керри покачала головой:
– Меня там не было.
– Ах да, я забыла. А ты когда‑нибудь забываешь?
– Иногда, но не то, что хотелось бы забыть.
– Я понимаю, что ты хотела сказать, – кивнула Мэйда. – Когда голова переполняется всякими вещами, кажется, в ней совершенно не остается места для чего‑то новенького, правильно?
– Наверно.
Хотя Керри ничего такого не имела в виду.
– В таких случаях я зажмуриваю глаза и стараюсь забыть как можно больше, чтобы все вокруг вдруг предстало новым и удивительным. Ты никогда не пробовала так делать?
Керри опять покачала головой.
– Попробуй, это очень забавно. – Мэйда немного помолчала. – Но на самом деле ты ничего не забудешь. Все, что есть в твоей голове, прячется по каким‑то дальним уголкам и выскакивает, когда этого меньше всего ожидаешь. Но это тоже очень забавно. – Мэйда повертела в пальцах пустую чашку. – Нельзя ли мне еще чашечку чая?
От такого неожиданного поворота в разговоре Керри недоуменно заморгала глазами. Потом сосредоточилась на упомянутой чашке. Так называемый чай в ней кончился, только на дне блестело несколько крупинок.
– Ты… Ты уже все э‑э‑э… выпила?
– Но ведь это всего лишь одна чашка.
Керри немного помедлила, затем прошла к полке и снова насыпала сахарный песок в чашку Мэйды.
– Спасибо, – сказала девчонка. – А твои тосты совсем остыли.
– Я сделаю себе новые.
– Только не выбрасывай эти, – попросила Мэйда, когда Керри протянула руку за остывшими ломтиками поджаренного хлеба. – Мы можем покормить ими маленьких кузин на улице. Они без ума от тостов, и неважно, холодные они или черствые.
Керри отложила тосты на разделочный стол и засунула еще два ломтика хлеба в тостер. Потом вылила в раковину остывший чай и приготовила свежий.
– А кто такие кузины? – спросила она. – Они тоже из воронова племени?
– Нет, что ты. Это просто птицы.
– А вокруг нас много таких, как ты?
– Очень много. Джолен называет Ньюфорд вороньим городом, потому что здесь так много воронья. Это и Зия, и Энни, и…
– Энни – тоже ворона?
– Если бы! – засмеялась Мэйда. – Она – сойка, разве это не очевидно?
– Я не знаю… А Рори?
– Он вроде тебя. В нем есть примесь нашей крови, только он этого не знает. – Мэйда усмехнулась. – Ну ты‑то теперь знаешь, я тебе все рассказала.
– Ты ведь все выдумала, правда?
Керри отлично помнила, что Мэйда говорила ей о крови лиса со стороны деда, о примеси галки со стороны отца, но никак не могла представить себе, что это возможно.
– Я никогда не была серьезнее, – заверила ее Мэйда, слизывая «чай» из своей чашки. В уголках ее губ и на подбородке белели крупинки сахара. – Разве по мне не видно?
– Не совсем, – улыбнулась Керри.
Наконец она отпила глоток своего, жидкого, чая. Вскоре щелкнул тостер, и она положила горячие тосты к себе на тарелку.
– Я никак не могу понять твои слова о моих родственниках и о том, что в них текла звериная кровь.
– А что тут непонятного?
По мнению Керри, непонятно было абсолютно все.
Она неторопливо намазала тост вареньем и откусила кусочек.
– Ну, для начала, – заговорила девушка, прожевав тост, – скажи, как проявляется звериная кровь. И проявляется ли она вообще? Ты считаешь, что рыжие волосы у меня от лисиц?
Мэйда кивнула.
– Но у мамы не было рыжих волос.
– Были, были. Я это совершенно точно помню.
– Ты знала и мою мать тоже?
– А как же иначе?!
Казалось, Мэйда удивлена не меньше Керри.
Девушка покачала головой. Все это было для нее слишком сложно.
– Я ничего не понимаю, – призналась она.
Мэйда поставила на стол пустую чашку и вскочила со стула.
– Пойдем, спросим Зию, – сказала она. – Может, она сумеет объяснить. А потом отправимся кормить маленьких кузин остывшими тостами.
«Конечно, – подумала Керри. – А почему бы и нет?» День начался настолько необычно, что можно позволить себе не сопротивляться и плыть по течению.
Она взглянула на свою растянутую футболку, служившую ей ночной рубашкой.
– Разреши мне закончить завтрак и переодеться, а потом пойдем, – сказала Керри.
Минут через пятнадцать они вдвоем вышли на лестницу. Мэйда шла впереди и несла в руке бумажный пакет с остывшими тостами. Дверь в квартиру Рори оказалась открытой, и Керри тотчас же захотелось обсудить с ним все, что она узнала за это утро. Но как только она замедлила шаг, Мэйда потянула за рукав.
– Пойдем, – сказала она. – Они там все такие серьезные.
Прежде чем Керри успела поинтересоваться, кто же там такой серьезный, Мэйда вытащила ее на крыльцо, а потом и на лужайку. Там она сунула пакет под мышку, приставила ладони ко рту и громко позвала Зию. Девушки сосредоточенно искали глазами подругу Мэйды в кронах деревьев и потому не обратили никакого внимания на «форд», остановившийся у обочины. Керри взглянула на него, только когда вышедший из машины высокий рыжеволосый мужчина громко позвал ее по имени.
– Да? – откликнулась она.
Мужчина настороженно окинул взглядом Мэйду и только потом снова повернул голову к Керри.
– Послушай, – сказал он, – я знаю, что это может показаться странным, но ты должна поехать со мной.
Керри покачала головой и отступила на шаг назад:
– Я так не думаю.
– Я не знаю, что они тебе наговорили, но чем дольше ты здесь остаешься, тем большей опасности подвергаешься.
– Не подходите ко мне, – воскликнула Керри, заметив, что мужчина пытается к ней приблизиться.
Он мгновенно остановился и примирительно вытянул вперед руки ладонями вверх, давая понять, что ничего плохого не замышляет.
– Это совсем не то, что ты думаешь, – сказал мужчина. – Я приехал, чтобы тебе помочь.
– Конечно!
Больше всего Керри поразилась собственному самообладанию. Она пыталась справиться с ситуацией и не испытывала приближения паники, как бывало в любой нестандартной ситуации прежде.
– Я вас совсем не знаю, а вы считаете, что я должна…
– Это Рэй, – вмешалась Мэйда.
Керри перевела на нее взгляд. Девчонка‑ворона сильно изменилась. Возможно, даже стала выше. Черты ее лица заострились, а добродушное выражение сменилось напряженным.
– Ты его знаешь? – спросила Керри.
Мэйда кивнула:
– Это твой дедушка.
– Мой…
– Только не стоит лелеять напрасных надежд, – продолжала девчонка‑ворона. – Вряд ли он оказался здесь ради воссоединения семьи. Если где‑то появляется Рэй, значит, поблизости околачивается и Коди, а это всегда сулит неприятности.
– Не суйся не в свое дело, – огрызнулся Рэй.
Ответная улыбка Мэйды, несмотря на все очарование, не сулила ничего хорошего и совершенно не подходила той девчонке, которую до сих пор видела Керри.
– Ты мне угрожаешь? – преувеличенно спокойно спросила она.
В этот момент прямо на капот автомобиля с дерева спрыгнула Зия. Она тоже, без сомнения, изменилась. Сидя на корточках, она буквально излучала уверенность и угрозу.
– Ну, что тут происходит? – спросила Зия.
Суть отношений между девчонками‑воронами и этим рыжеволосым мужчиной была Керри недоступна, но они явно были испорчены давным‑давно. Возможно, эти люди не испытывали откровенной злобы, но недостаток доверия был очевиден.
– Может, кто‑нибудь объяснит мне, в чем дело? – попросила Керри.
– Мои действия никак не связаны с Коди, – произнес Рэй.
Эти слова вызвали смех у девчонок‑ворон.
– Кто такой Коди? – снова попыталась выяснить Керри, но никто не обратил на нее внимания.
– А я надеялся, что до этого не дойдет, – вздохнул Рэй и потянулся к заднему карману.
Рори прекрасно понимал, что должен закончить изготовление сережек для магазинчика «Нежные сердца», но увиденный ночью сон не давал ему сосредоточиться. Ему снилась Керри, спящая на заднем сиденье брошенного автомобиля, рядом с ней клубочком свернулась лисица, а на спинке сиденья, над головой девушки, сидела огромная черная птица. Постоянные воспоминания об этом сне вызвали к жизни новый замысел, в котором соединились два животных, и этот образ был слишком ярким, чтобы Рори мог отказаться от его выполнения – острый клюв птицы и вытянутая мордочка лисы. Рори только никак не мог решить, воплотить замысел в кулоне или использовать в серьгах. В любом случае это должно сработать.
Рори сидел за кухонным столом и набрасывал различные варианты, с полки из динамиков доносилась музыка Энни. Группа выбрала себе название «Афро‑кельтский звук». После нескольких минут прослушивания Рори решил, что название им вполне подходит. Совершенно различные инструменты народов двух континентов создавали замысловатую мелодию в танцевальных ритмах. В перерыве между двумя композициями в его дверь кто‑то постучал.
Легка на помине, вспомнил Рори старую поговорку. Он решил, что это Керри, поскольку ни Энни, ни девчонки‑вороны не утруждали себя такими условностями.
– Я видел такой странный сон о тебе прошлой ночью, – заговорил он, открывая дверь.
Рори мгновенно осекся, увидев, что перед дверью стоит Хлоя. Высокая, темноглазая, с копной черных волос, едва сдерживаемых черной лентой. Сейчас она больше напоминала строгую школьную учительницу, чем ту женщину, которую Рори привык видеть на крыше дома.
– Так ты знал, – с оттенком удивления произнесла Хлоя.
– Я думал, что в дверь постучал кто‑то другой. – Рори покраснел от смущения и едва выговорил эту фразу. Через мгновение он выпрямился и откашлялся. – Входите, пожалуйста. У меня горячий кофе на плите.
Он пригласил Хлою просто по привычке. За все девять проведенных им в этом доме лет она ни разу не заходила дальше прихожей. Но в это утро Хлоя его удивила.
– Я с удовольствием выпью чашку кофе, – сказала она.
Рори отступил в сторону, и женщина шагнула в квартиру, распространяя запах аниса. Он никогда не мог понять, собственный ли это ее запах или аромат духов. На кухне Рори пришлось расчистить часть стола, и только потом он налил своей гостье кофе.
Возникло неловкое молчание. Рори хотел что‑нибудь сказать, но в голове, как нарочно, – ни одной стоящей мысли. Даже визит Брэндона, едва ли замечавшего в этом мире что‑нибудь, кроме музыки, не мог бы поразить его сильнее.
– Итак, – заговорил Рори и тут же пожалел о произнесенном слове, но оно было единственным, пришедшим ему на ум.
Хлоя улыбнулась:
– Мы оба ощущаем некоторую неловкость, не так ли?
– Нет, совсем нет, – запротестовал Рори и тут же сдался. – Да, вы правы. До сих пор мы не слишком много общались.
– Это не твоя вина. В последние годы я слишком экономлю слова – так говорит Энни.
– Я бы этого не…
– Лучше я сразу перейду к делу и избавлю нас обоих от ненужного беспокойства. Может, ты помнишь, как‑то я попросила тебя помочь разгрести всякий хлам на чердаке? По‑моему, это было весной.
Как же не помнить. Даже с помощью Энни и Лили у него ушло на это занятие добрых два дня, зато потом они организовали грандиозную распродажу подержанных вещей. И что еще приятнее, Хлоя отдала им треть вырученных денег. В том месяце жизнь показалась ему довольно приятной.
– Конечно помню, – ответил он, недоумевая, к чему приведет этот разговор. Оставалось только надеяться, что Хлоя не надумала почти через полгода изменить его долю выручки.
– Я тщетно искала в квартире один предмет и вспомнила, что могла нечаянно положить его в одну из коробок, которую вам пришлось разбирать. Это была небольшая жестяная черная банка. – Хлоя обозначила руками размер, приблизительно с книгу. – Банка была наполнена маленькими черными камешками. Ты случайно не помнишь ее?
Рори кивнул:
– У меня до сих пор хранятся эти камешки, по крайней мере большая часть. Я пытался разрезать их, чтобы сделать браслет, но ничего не получилось.
– Почему? – Хлоя от любопытства даже несколько наклонилась вперед.
– Очень странное явление. Как только я прикасался к ним резцом, камни один за другим мгновенно рассыпались в пыль. А ведь они очень твердые, я пробовал раскалывать их, изо всех сил швыряя об асфальт, они оставались целехонькими. Совершенно непонятно. Я хотел отнести их одному знакомому гранильщику, чтобы определить, что это за минерал, но так и не собрался. А что это за камни?
– Вряд ли я вспомню, как они правильно называются.
Еще бы! Их название каждый придумывал сам.
– Послушайте, – заговорил Рори, – мне очень жаль, что так получилось. Я не предполагал, что камни снова понадобятся.
– Не стоит беспокоиться.
– Все‑таки большая часть у меня сохранилась до сих пор.
– Я пришла не из‑за камней, – сказала Хлоя. – Мне бы очень хотелось вернуть жестянку, в которой они хранились. Она все еще у тебя?
Он покачал головой.
– А ты не знаешь, где она может быть?
Рори прикрыл глаза, пытаясь представить себе ту банку.
– Она ведь была небольшая, – сказал он. – Немного помятая и очень темная, верно?
Хлоя кивнула:
– Но представляет некоторую сентиментальную ценность.
– Конечно, я понимаю. Вот только никак не могу… Постойте! Мне кажется, что она у Кит. По крайней мере, она собиралась ее взять, чтобы хранить кассеты с фотопленками.
– Кит?
– Ой, извините, – засмеялся Рори. – Я имел в виду Лили – Лили Карсон. Когда‑то давно я в шутку назвал ее Кит, и прозвище прижилось.
– Понятно.
Рори показалось, что Хлоя вряд ли поняла, а если и поняла, то не нашла в этом ничего смешного.
– Хотите, я позвоню Лили и узнаю, у нее ли еще эта жестянка? – спросил он.
– Если это тебя не затруднит.
– Совсем не затруднит. Лили уезжала из города на несколько дней, но завтра утром я смогу ей позвонить.
– Я была бы очень признательна.
Хлоя собиралась встать из‑за стола, но помедлила и показала на один из набросков – стилизованное переплетение, в котором угадывалась острая лисья мордочка, голова и крылья вороны.
– Какой интересный замысел. Что навеяло тебе этот образ?
– Помните, я говорил о странном сне, когда открывал дверь?
И снова на лице Хлои возникло выражение изумления.
– Так вот, прошлой ночью мне приснилась Керри. Она спала в какой‑то старой машине, а рядом с ней была лиса и большая черная птица – ворона или галка. Казалось, эти животные ее охраняли наподобие тотемов. Так или иначе, когда я проснулся, я никак не мог забыть этот сон и решил использовать приснившийся мотив.