Вторник (накануне пожара). Вечер.

 

Игнат только вышел из отделения полиции, где держали Даню, и сел в машину. Чертов мальчишка, вляпался-таки по самое не хочу! Еще и Ася не отвечает – поссорились. Игнат со злостью сжал руль.

 

Игнат был еще дома, когда позвонил Чучин и сообщил, что ночью в больнице скончался Олег Звягинцев. Умер от травм, нанесенных Даней. Так ему врачи сказали, да и шустрый эксперт, сделавший вскрытие, тоже пришел к такому выводу.

— Сукин сын! – процедил Игнат, швырнув на стол мобильник.

— Что случилось? – спросила появившаяся на пороге кухни Ася. Бледная, с синяками под глазами, одетая в тоже что и накануне. Не спала снова.

— Ася, милая, поспи, - вскинулся Игнат, но Ася ощетинилась, как волчица. В его советах она не нуждалась. Любопытно, с каких пор? Игнат расстроено покачал головой. — Ася, так не пойдет. Я тебя умоляю, поспи. Ты же вторые сутки на ногах. Угробишь себя, родная.

— Не твое дело, - огрызнулась. — Я спросила, что произошло?

— Звягинцев умер.

— Слава Богу, - сказала, как плюнула.

А Игнат разозлился.

— Не Богу, Ася, а Дане! Его теперь посадят, понимаешь?

— Будет время подумать, - в ее голосе сквозило раздражение, а глаза сузила от злости.

— Ася, - Игнат вздохнул, пристально глядя на уставшую жену, - нельзя так. Даня – хороший парень.

— Арина – тоже хорошая…была.

— Но он же не виноват…

— А кто? Кто виноват?! – Ася в один шаг оказалась возле стола, уперев руки в столешницу. — Да вы все хороши! Твой Даня думал только о себе! А Арина страдала у него на глазах! Вот пусть теперь на нарах думает!

— Ася…

— Крутов только членом и думает! Меня захотел за помощь! Какая высокая любовь! Скотина.

— Ася!..

— А ты! Ты вообще не мужик! Ты, - она ткнула пальцем в его сторону, - посадил его, правильный такой! Ну что, помогла тебе твоя правильность, совесть заткнула? Ненавижу вас! Арина из-за вас в могиле!

— Ася! – взревел Игнат, перехватив ее запястье. В ее глазах бесновался гнев. – Угомонись!

— Отпусти! – она попыталась вырвать руку, но Игнат не поддался. — Пусти, а то пожалеешь.

— Угомонись, я сказал, и сядь, - не выпуская руку, он силой усадил Асю на стул. Та прожигала его яростным взглядом, возмущалась, но попыток уйти не делала. Решила выслушать? Ну что ж, он не займет у нее много времени. Игнат перевел дыхание. — А теперь послушай. У твоей подружки давно и безнадежно съехала крыша. Она жалела своего недоразвитого муженька и все оправдывала его. Дура. Она не хотела помощи.

— Ты бредишь, - прошипела Ася.

— Дважды ребятки Крутова вправляли мозги этому Олегу. Дважды, - Игнат повысил голос, - твоя подружка выхаживала его, кормила и ублажала, - он поморщился, как от зубной боли. — Лекарства ему покупала, дневала и ночевала у него. Не святой дух же ей ребеночка заделал, да?

— Откуда ты знаешь?

— Я не дурак, Ася, - Игнат присел на угол стола. — И наружку поставил за твоей подружкой. Мои ребята попеременно дежурили с крутовскими. А потом Артем высказал мне по полной, что мы херней страдаем.

Ася смотрела во все глаза.

— Между прочим, твоя Арина отказалась писать заявление на мужа. И показаний не дала, когда я ему статью впаял. И в колонию к нему ездила с дочуркой. А после одного такого свидания… - Игнат осекся, глядя на поникшую жену. И не стал говорить, как Арина приходила к нему и слезно просила защитить ее мужа от домогательств уголовников. Якобы те избивают и унижают его, вплоть до попыток насилия. Игнат тогда сделал вид, что не поверил, хотя Арина говорила правду. Тогда она была готова на все, лишь бы перестали мучить ее драгоценного муженька. И наверное, на что-то и согласилась, раз уж Звягинцева освободили досрочно. Дура она и есть дура. Но как в народе говорят: об умерших либо хорошо, либо ничего? Игнат предпочел промолчать. — Так что не надо, - он вздохнул, - не надо на меня всех собак вешать.

— Почему ты не рассказывал мне об этом?

— Да ты же нас не слушала. Ни меня, ни Артема. Да и твоя подружка поумнела вроде, - Игнат усмехнулся. — Я так думал. Уехать решила. Крутов ей документы сделал. Но она осталась. С мужем.

— Нет, - Ася покачала головой, встала, покачнулась. Игнат поддержал ее, но она отстранилась. Ослабла, как будто из нее выжали всю силу, злость, обиду, гнев – он выжал все своими откровениями. Но когда-то она должна была его услышать. И уже на пороге кухни Ася тихо сказала: — Она осталась из-за Дани…

Больше они не разговаривали. Игнат почти сразу уехал в контору – Ася проводить его не вышла, заперлась в спальне.

А теперь вот игнорировала его, хотя Игнат звонил ей уже трижды. И лишь длинные гудки были ему ответом.

Ольга приезжала в отделение, требовала свидания с сыном. Игнат выпроводил ее домой – все равно увидеться с Даней ей бы не дали. Он сам с трудом уломал Чучина разрешить ему поговорить с племянником. Тот позволил, но Игнат видел, как ему это неприятно. Ничего, не переломится.

Даня выглядел хреново: бледный, под глазами черные мешки, руки дрожат, как у алкаша последнего, - но мыслил ясно. В подробностях вспомнил день убийства. Домой вернулся утром: накануне у него был заезд, а часов с двух ночи и до утра просидел на верфи, разбираясь с какими-то финансовыми документами. Дома сразу завалился спать. Около полудня приезжала Ася.

— Ася? – удивился Игнат. — Зачем?

— Потребовала, чтобы я вернулся к Арине, - он говорил ровно, отрешился от случившегося.

Что ж, это неплохо,решил Игнат. Так ему будет легче увидеть только факты, без эмоций.

— Почему сейчас? - Игнат задумался. — Помнится, с этой Ариной ты давно расстался. С чего Ася вдруг решила, что у тебя чувства к ее подруге?

Даня пожал плечами.

— Она сказала, что Арине нужна помощь. Что Олег не дает ей проходу, домогается и пытается отнять дочь.

Не впервой, подумал Игнат.

— Что дальше? – спросил.

— Я съездил на верфь, попытался работать, но Арина не шла из головы. Тогда я решил проветриться – погонял на треке. Думал, идиотские мысли выветрятся. Но ничего не вышло, и я поехал к Арине.

— Во сколько это было?

— Я на часы не смотрел…

 

Впрочем, не важно. Мать Арины подтвердила, что Данил приехал к ней около девяти вечера, там же присутствовал и участковый. Кроме того, участковый показал, что в восемь часов Арина была еще жива и разговаривала с ним по телефону. Значит, убийство произошло между восемью и девятью часами вечера. Примерно в этот период времени Данину машину видели на набережной. Значит, убить девушку он не мог – слишком много времени ему бы понадобилось, чтобы смотаться на другой конец города, убить девушку, а потом приехать к ней домой опять же почти через весь город. Впрочем, его в этом убийстве и не обвиняли. Спасибо Чучину, хоть до этого додумался. Все сводилось к тому, что Арину Рыжову убил ее бывший муж, за что и поплатился жизнью. Но и за убийство этого Олега в состоянии аффекта Даня может получить три года. Немного, да и приговор можно попробовать смягчить до принудительных работ, но все-таки судимость и пятно на репутации.

Эти свои мысли он и изложил севшей в машину Олесе Лилиной, адвокату Дани.

— Но… - вставила Олеся.

Крушинин задумчиво посмотрел на нее. Короткие черные волосы зачесаны назад, неброский макияж, стильные очки, черный брючный костюм – все это делало ее такой непохожей на ту рыжеволосую бестию, которую он знал всего несколько лет назад. Холодная, чужая – настоящий профессионал, даром что сестра его друга.

— Ты в чем-то сомневаешься, я вижу. В чем, Игнат?

— Я думаю, Олег не убивал свою бывшую жену.

Олеся смерила его пристальным взглядом и кивнула.

— Если Даня действительно видел то, о чем говорит, - она постучала пальцами по торпеде, - то, скорее всего ты прав. Слишком уж убийство… красивое. Да и следы замели умело – огонь сжег только комнату с трупом. Вряд ли бы такое провернул шизанутый алкаш. Но никто не будет искать эфемерного убийцу, когда есть вполне осязаемый, хоть и мертвый. Ты не хуже меня это знаешь.

— Знаю, - хмуро ответил Игнат, взглянув на темный дисплей – Ася не отзывалась. А ему нужно было понять, кто убил Арину, подставил Олега, устранил его родителей и похитил девочку Нику. Но мысли об Асе тревожили его, ему стоило бы помириться с ней, чтобы нормально думать, а он не мог – она не отвечала на его звонки.

— Зачем тебе это, Игнат? – неожиданно спросила Олеся.

— Асе никак не могу дозвониться, - вздохнул Крушинин, - мы утром поссорились и…

— Да брось, Крушинин, - она усмехнулась, прищурила свои зеленые глазищи, — я тебя всю жизнь знаю. Ты вот сидишь и уже просчитываешь все варианты и мотивы. Кто и зачем мог убить эту девушку…как ее?

— Арина Рыжова, - подсказал Игнат, улыбнувшись тому, как действительно хорошо она его знает.

— Вот я и спрашиваю – зачем тебе это надо? За Даню можешь не беспокоиться – никто его не посадит, я все для этого сделаю. Пропавшую девочку ищут. И если она жива, невредима и не вывезена за границу, то ее найдут. Может, нескоро, но найдут. Так что я не вижу причин тебе вмешиваться в это дело, - Олеся закурила. По салону растекся дымный аромат ментола. Игнат открыл окно.

— А как же настоящий убийца? Он-то сейчас разгуливает на свободе…

Олеся поперхнулась дымом, закашлялась. Выбросила сигарету в окно и выругалась.

— Крушинин, с каких пор ты стал таким…правильным?

Игнат пожал плечами, глянул на дисплей. Телефон по-прежнему молчал. Он набрал номер Аси – снова гудки.

— Не переживай, - Олеся улыбнулась уголками губ, - перебесится. Зачем тебе убийца? Хотя нет, не отвечай, - перебила Олеся, едва Игнат раскрыл рот для ответа, - это был риторический вопрос. Знаю я, что ты скажешь. Только сам подумай – убийство, скорее всего, месть этому Олегу. Его хотели подставить. Я тут навела кое-какие справки. Я думаю, что этот Олег кое-что узнал и кое-что украл важное для тех, с кем сидел.

— Деньги? – ходили слухи, что у воров-законников пропала некоторая сумма из общака. Но был ли причастен к этому Олег?

— Деньги вряд ли взял Звягинцев. Он бы умотал сразу и никто не нашел бы. Но были кое-какие ценные бумаги, компромат на очень крутых дядей. Самое интересное, что тот, кто знал, где они хранятся – был убит как раз в то время, как Звягинцев вышел, и сидел вместе с ним. Кроме того, соседи показали, что к нему захаживали бандиты. А одна барышня даже портрет их главаря зарисовала. Вот.

Олеся достала из портфеля лист бумаги. Игнат знал этого человека. И он никак не мог быть живым. Игнат внимательно рассматривал портрет – тот, кто его нарисовал, был талантлив – и не верил собственным глазам. Он пытался убедить себя, что это другой человек, но не выходило. И было непонятно, как он выжил и зачем явился из небытия. Только воскресших трупов Игнату сейчас и не хватало.

— Ты его знаешь, - Олеся не спрашивала.

— Я думал…нет, я был уверен, что он мертв.

— Его брат действительно погиб восемь лет назад.

Брат, значит. Вот оно оказывается как. Теперь Игнат и сам видел, что человек на портрете был непохож на того, другого, и в тоже время имел сходства. А Олеся молча забрала портрет. Снова закурила.

— Я думаю, они прижали Олега, а когда тот стал их шантажировать – решили наказать, снова отправить за решетку. Там им гораздо легче было бы его расколоть. Но все пошло не так. Никто же не знал, что Даня решит навестить Звягинцева именно в этот вечер и случайно забьет его до смерти. Он и сам не знал, что поедет к нему, как и к своей подружке. Я права?

Игнат кивнул. Олеся не ошибалась – Даня сам до последнего не знал, что приедет к Арине, вырулил к ее дому на автопилоте и решил зайти. К тому же он признался, что если бы не мать Арины с ее слезами и уговорами, он бы поверил в счастливое воссоединение семьи и вернулся на трек – вытравлять из своей головы Арину скоростью и адреналином в крови. Вот только двойное убийство в загородном доме и похищение маленькой девочки никак не вписывались в расписанную Олесей картину преступления. Если убийца хотел подставить Олега, то зачем было похищать его дочь? Как средство давления, как предположила Олеся? Да, может быть, но убивать зачем? Олеся сказала, что разберется.

А Игнат пытался донести свои подозрения и до Чучина, но тот и слушать не стал. Он всегда искал легкие пути, закрывал глаза на многие нестыковки в фактах и явную связь между преступлениями, принимая лишь то, что лежало на поверхности. И сейчас не захотел объединить дела – чтобы самому себе не вырыть яму. Ему главное дело закрыть по горячим следам.

— Езжай домой, Игнат, - вздохнула Олеся, - мирись с женой. У тебя своих забот полно, не наживай себе еще один головняк.

Хотелось бы Игнату поехать домой, но начальство вызвало на ковер. По дороге в контору забросил Олесю к экспертам – что-то ей не нравилось в их заключении о смерти Звягинцева. Пообещала Игнату сообщить, как только что-то нароет.

Генерал Демин, багровый от злости, орал на Игната так, что ходуном ходили все его лишние подбородки и жировые складки под кителем.

— Ты что, полковник, совсем охренел?! – бесился генерал. — Ты хоть понимаешь, чьего сына арестовали твои ребята? Ты хоть знаешь, что тебе за это будет?!

Игнат знал, что, если бы он за свою карьеру обращал внимание на все чины и толстые кошельки тех, кого сажал – ему бы давно опротивело собственное отражение в зеркале. Преступник должен сидеть в тюрьме, а убийцы и насильники в первую очередь и без смягчающих обстоятельств. На остальное полковнику Крушинину было давно и глубоко наплевать.

Двадцатидвухлетний сынок олигарха, за которого так рьяно заступался Демин, был взят с наркотой в ночном клубе и обвинялся в изнасиловании своей сокурсницы. И ребята Крушинина сделали все, чтобы посадить этого щенка, и чтобы его богатенький папаша не добрался до пострадавшей. А уж гнев генерала Крушинин как-нибудь переживет – не в первый раз ему не сходиться во мнениях с начальством. К тому же у Крушинина имелись свои аргументы в защиту. Демин прекрасно осведомлен о них, поэтому не предпримет никаких действий в разрез с отделом Игната. Он просто натравит папашу-олигарха на Крушинина. И генерал не заставил себя ждать.

— Значит так, полковник, – Демин промокнул платком лоб и плюхнулся в свое генеральское кресло, тяжело дыша, ­– с этим делом разбирайся сам, я умываю руки. А как разберешься, чтоб я духу твоего не видел. Думаю, недели тебе хватит. Отпускные получишь в бухгалтерии. И чтоб два месяца я тебя не видел и не слышал. Надоел ты мне. Свободен.

Игнат возражать не стал – в отпуске он не был лет эдак…в общем, давно. Возможно, съездит куда-нибудь с Асей, развеется. Правда он подозревал, что Асю на отдых на аркане придется вести. В последнее время у них разладились отношения. У двери своего кабинета Игнат снова набрал номер жены – нет ответа.

— Вот чертовка! – процедил он, швырнув трубку на кипу бумаг на столе. В окно заглядывало вечернее летнее солнце, разбрасывая по кабинету причудливые тени.

Наверняка заперлась в своей студии и рисует. Игнат присел на подоконник. Внизу суета, бесконечный бег большого города, шум машин и…

— Игнат Максимович, – влетевший в кабинет молодой следователь Рудин выглядел растерянным и озадаченным, - Панов только что заявил, что знает, где девочка.

— Какая девочка? – Игнат нахмурился. Панов был тот самый щенок, за которого его еще пару минут назад отчитывал Демин. И что это за заявление такое? Папаша выследил пострадавшую? Не мог. Игнат ее надежно спрятал, сам, чтобы не допустить утечки.

— Ну девочка…Ника…Вы нам вчера ориентировку давали.

Маленькая Ника, дочка погибшей Арины Рыжовой?

— Откуда Панову знать об этом?

— Говорит, сорока на хвосте принесла.

Сорока, значит? Адвокат? Больше к Панову никого не пускали, да и сидел он в одиночке. Передал весточку кто-то с воли? Вряд ли. Не такой уж Панов крутой, чтоб так заморачиваться. Нет у него таких связей. У его отца, да. Но тот вряд ли бы стал опускаться до похищения ребенка. Или стал бы? Тогда точно адвокат. Надо бы потолковать с ним. Но это потом. Сейчас нужно выслушать Панова и оценить, насколько его информация достоверна.

Вот только этот щенок решил с ним поиграть. Ухмыляется, торгуется. Папашей прикрывается. Но сейчас это ему вряд ли поможет.

— Значит, говоришь – знаешь, где сейчас находится вот эта девочка, - Игнат положил на стол перед Пановым фотографию Ники.

Панов глянул небрежно, как на мусор, и Игнату захотелось его ударить. Так, чтоб одним махом сбить спесь с холеной морды. Но он лишь сжал кулак, а Панов кивнул, рассматривая ссадины на ладонях. Хорошо держится. Значит, адвокат его и дозой снабдил. И куда только его разгильдяи смотрят? Уволить бы всех к бесовой матери.

— Ну и где? – вкрадчиво поинтересовался Крушинин, присев на угол стола.

— Мой клиент скажет, - влез адвокат, худощавый мужик лет сорока в дорогом костюме и очках в золотой оправе, - но в обмен на сделку.

— Никаких сделок, - отрезал Игнат. Играть и торговаться у него не было времени, как не было его и у девочки Ники. — Либо ваш клиент говорит мне, где девочка и откуда у него эта информация. Либо сядет за похищение и тройное убийство.

— К-какое еще убийство?! – взвизгнул Панов. Вот и голосок прорезался. — Я никого не убивал! Вы не имеете права! Скажи ему, - он посмотрел на адвоката. И тот сразу же принялся успокаивать клиента и говорить что-то об алиби и времени убийств.

Игнат и сам знал, что Панов никого убить не мог – на момент смерти Арины и похищения ее дочери Панов уже сидел. Но это не могло ему помешать спланировать все раньше. Вот только где мотив? Да и не способен этот щенок на подобное, для такого плана слишком много мозгов надо, а у этого вместо извилин – доза.

— Я слушаю, - перебил Игнат адвоката.

— Я…я не знаю, - пролепетал Панов. — Мне плохо стало ночью. В санчасти кололи чего-то. Не помню. Утром меня обратно в камеру отправили, а там записка. Вот.

Он протянул Крушинину смятый клочок бумаги.

«Хочешь выйти – сегодня скажешь следаку, что девочка в детдоме Солнечногорска».

5.

Июль. 2014 год.

Среда. Вечер.

 

Игнат смотрел на девушку за стеклом, и позвоночник сводило судорогой от невыносимой боли и дикой, нечеловеческой злости. Ася лежала, укрытая белой простыней, обвешенная трубками и проводками, словно неживая. Лицо в бинтах, на руках повязки, буро-коричневые от крови и лекарств. Войти в палату Игнат не решался. Он чувствовал, что не имеет права быть рядом с ней. Сейчас она принадлежала другому миру. И там, за чертой жизни с ней был тот, кто любил ее больше жизни.

Сварог.

Друг лежал в соседней палате. Выглядел он не лучше Аси: пол лица закрывала повязка, спина будто покрылась черными оспинами, в рытвинах, без кожи, стопы перетянуты бинтами. Алиса сказала, что организм у него сильный, выкарабкается. А за Асю…развела руками и предложила молиться.

— Кому? – тупо спросил Игнат. Он давно уже не верил в Бога.

— А хоть черту, если тот подарит ей жизнь, - ответила она и ушла, оставив его наедине с болью и воспоминаниями.

Молиться Крушинин не стал, да и забыл он давно все молитвы. Ася ругала его за это и все твердила, что нельзя не верить. Без веры нет человека. Она верила: в дружбу и любовь, в чудеса и сказки, в людей, людям, и в Бога. В Бога особо неистово. И в церковь ходила, как на работу. И молилась под ликом Христа, веря в его справедливость и милосердие. И куда в итоге привела ее вера? И вернется ли она оттуда?

Сварог тоже верил в Бога. Хотя в церкви друг был лишь пару раз в жизни. Он был твердо убежден, что все попы, батюшки и прочие сановники существуют лишь для тех, кто свято верит, что за деньги можно купить все, даже место в раю.

Игнат помнил, как Ася говорила, что сумела открыть Господу сердце Сварога, а он, Игнат, совсем чурбан неотесанный. А Игнат не понимал и теперь, как ей удалось склеить исковерканную жизнь друга. Да и его собственную тоже. Он вздохнул и отвернулся от окна, сел на стул у палаты жены.

После того, как их увезли, Игнат рванул следом. Лишь в зеркало заднего вида наблюдая, как стоящие нерушимой стеной пожарные из шлангов заливали рокочущее пламя. Судя по всему, давалось им это нелегко. Рыже-алые всполохи клубами вылетали из разбитых окон, огненной паутиной оплетали дом. А на подмогу спешили новые бело-красные машины, разрезающие ночь светом и воем сирен. По дороге он позвонил Алисе и попросил помочь. Она согласилась без лишних вопросов, узнав лишь номера машины скорой. А потом выяснилось, что она и оперировала Асю.

— Почему? – спросил он, когда Алиса вышла из операционной. Усталая, а в темных, почти черных глазах тоска и что-то еще непонятное, тяжелое. Впрочем, Игнат никогда не разбирался в тонкостях чувств и эмоций.

— Я ее должница, - Алиса коснулась его щеки, провела пальцами по волосам. Она хотела остаться рядом, разделить его боль – он чувствовал и сам с трудом сдерживался, чтобы не обнять ее. Но он знал, что нельзя. Только не здесь. Не сейчас, когда умирали его близкие люди. И она поняла. Она всегда его понимала. Как Ася…тогда, девять лет назад.

Игнат как сейчас помнил то серое время своей жизни. Хотя нет, скорее безвременье. Пустое, тусклое, одинокое. Не было боли, уже не было. Только серая, как пыль, пустота, затянувшая его душу. А еще стены психушки. Ослепительно белые и мягкие, для особо буйных. И врачи были, лекарства, ремни на запястьях и запрет на посещения…так ему сказали потом. Тогда Игнат не видел ничего, кроме тумана забытья, и белых стен. И чувствовал лишь непонимание, почему он до сих пор здесь, без нее. Кошмары приходили, когда он засыпал. Ночью ли, днем ли – Игнат давно потерял счет времени. Он закрывал глаза, и мир взрывался ослепительными красками.

Пестрые лилии на клумбе у подъезда. Консьерж в черной форме, читающий глянцевый журнал. Зелень цветов в пузатых горшках: синих, красных, желтых. Массивная дверь из мореного дуба, черная с фиолетовым отливом, со сверкающей в розовых лучах встающего солнца серебристой ручкой. Алый плащ на вешалке, белые босоножки. И грязные следы на светлом паркете. Черные розы на журнальном столике гостиной. И багровые полосы на персиковых обоях. Стеклянная дверь спальни с радужным узором. Солнечный свет, бьющий в глаза, заливающий розовым спальню. Белый ковер в багряных пятнах. Кровь. Темные волосы на белых подушках. Синие мертвые глаза. И черное от крови тело.

И лишь один звук, эхом разбивающийся о стены квартиры. Протяжный, дикий, полный ярости, боли и отчаяния. Вой. Нечеловеческий, рвущийся из горла Игната.

И пыльная пустота внутри. Серая, как вмиг утративший краски мир.

Его пустоту заполнила Ася…

— Игнат, - кто-то тронул его за плечо, вытряхивая из воспоминаний.

Алиса. Измотанная. В белом, как лицо, халате. От нее пахло солнцем и кофе. А во внимательном взгляде боль. Не ее, его, разделенная на двоих.

— Идем, - она взяла его за руку. А ладошка холодная, но сильная. — Тебе нужно отдохнуть. Все будет хорошо, - улыбнулась она, заметив замешательство Игната. Он не хотел уходить, боялся оставлять Асю одну. Несмотря на приставленную охрану, толковых ребят, которым он доверял. Но уходить было страшно. — Здесь с ней ничего не случится. Все будет хорошо, поверь мне.

И Игнат поверил.

В ординаторской было тепло. За окном смеркалось. Алиса сидела рядом на диванчике, поила Игната кофе и пыталась накормить вкусно пахнущими бутербродами. Но кусок в горло не лез. Да и кофе был горьким, словно в него щедро сыпанули полыни.

— Расскажи, - попросила Алиса, забрав у него чашку.

Рассказать? Игнат посмотрел на Алису. Натянутая, как будто чужая. Но все равно родная. Он притянул ее к себе, зарывшись в пушистые волосы. Она тихонько вздохнула и обняла его. Осторожно, будто боялась, что он отстранится и сбежит. Не сейчас. Позже, потому что неправильно быть рядом с другой женщиной, когда его жена на грани смерти.

Рассказать? Пожалуй, он мог бы.

…О маленькой, напуганной девочке Нике, потерявшей маму. Белокурая малышка с большими синими глазами. Игнат нашел ее в том самом детдоме, что был написан в записке. Он беседовал с директором детского дома, выясняя, как девочка попала к ним. Нашел сторож в понедельник вечером. Спящую, у ворот. В полицию сообщили сразу.

…О безалаберных сотрудниках местного отделения полиции, которые даже не потрудились взглянуть на разосланную по области ориентировку о пропавшей девочке.

…о Вере Васильевне, не выпускавшей из объятий внучку.

…об очередной записке от похитителя, которую молчаливая Ника передала Игнату.

…и о страшном выборе между сестрой и женой. Кому жить, а кому умереть?

…о пустых попытках дозвониться Ольге и Асе. О предчувствии беды, холодными пальцами сжавшей затылок.

…и как он выбрал просто потому, что до своего дома было ближе.

…и о своих ребятах, как о последней надежде спасти сестру.

…и о злой шутке похитителя и убийцы. О жутком смехе в трубке и обещании убить всех, кто дорог Игнату.

… о пожаре. Обожженном Свароге и израненной, едва живой Асе.

… и о том, что он опоздал. Везде опоздал. Асю из пожара вытащил Сварог, но спас ли? А Ольгу убили.

…о сочувствующем «Мы опоздали» в трубке.

…о страхе увидеть сестру мертвой. Иррациональном, парализующем.

…и о горькой вине. Ольга мертва потому, что он сделал неправильный выбор.

…как прошлое становится настоящим, а кошмары – реальностью. И как мир снова стал серым.

Игнат мог бы рассказать все это Алисе, чье дыхание обжигало шею, а пальцы перебирали его волосы. И она бы поцеловала его в щеку и принялась разбирать его сумбурные мысли. Спасать Игната от самого себя. Но он больше не мог рисковать. Никем. Алисой особенно.

— Тебе нужно уехать.

— Я не могу. У меня пациенты. Ты же знаешь.

Он знал.

— Ты должна уехать, - настаивал Игнат, гладя ее узкую спину. — Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Алиса отстранилась, заглянула в его глаза. Что она там увидела – Игнат не знал, но она кивнула.

— Все так серьезно?

— Если бы я знал…

Слишком много всего случилось за несколько дней. Похищение, покушение и пять трупов. И ни одной зацепки.

— Возьми отпуск за свой счет и уезжай, - Игнат снова прижал Алису к себе.

— Меня не отпустят…

— Придумай что-нибудь. Ты же умная девочка, - он поцеловал ее макушку. — У тебя есть такое место, о котором никто не знает?

— Даже ты?

— Я особенно. Ну так есть?

Алиса задумалась. Молчала долго и в тишине ординаторской было слышно тиканье часов и биение ее сердца.

— Пожалуй, есть, - она улыбнулась. — Я в детстве там пряталась. Убегала из дома и отсиживалась, пока родители не переставали ссориться.

— Для жилья пригодно? — не отставал Игнат.

— Да, я бываю там иногда. Когда нужно подумать.

— Кто знает об этом месте?

— Никто.

— Это хорошо. Очень хорошо. Сегодня же и поезжай. Всем скажешь, что мама заболела или еще что-то в этом роде. Как обнаружить и скинуть хвост, я тебе расскажу.

— Надолго?

Алиса не спорила. Все понимала, его маленькая послушная девочка.

Ответить Игнат не успел – в ординаторскую влетела перепуганная медсестра.

— Там…там… - она задыхалась и тыкала рукой куда-то в коридор. — Там…Скорее…там…это…

Игнат подобрался.

— Что? – прикрикнула Алиса.

— Убили, - выдохнула медсестра.

И Игнат понял, что нельзя было верить и оставлять Асю.

 

***

Тело нашли на посту у реанимации. Плечистый мужик в джинсах и футболке, с растрепанными рыжими волосами и журналом на коленях был мертв. Игнат определил сразу – он как-то умел чувствовать смерть издалека. И, как правило, интуиция его не подводила. Не подвела и на этот раз. Алиса пощупала пульс и лишь покачала головой. Игнат выругался. Семен, которого Игнат буквально оторвал от молодой жены и новорожденного сына, был не просто сослуживец – он был другом и надежным тылом Игнатовой команды. Умный опер с собачьим чутьем. Игнат на минуту остановился напротив тела. И что он теперь скажет Юльке, его жене, которая так не хотела отпускать своего мужа? Как посмотрит в глаза Сениной матери? Убить бы ту сволочь, которая…

Соображать приходилось быстро. Убийца пришел не просто так и не за Сеней. Убить опера есть уйма других возможностей, чем пробираться в набитую охраной и людьми больницу. Значит, цель – не Сеня. Тогда кто? Ответ пришел тут же – Ася. Пару дней назад ее уже пытались убить. Попытка номер два?

— Твою мать, - процедил Игнат, вынув из кобуры под пиджаком пистолет. Пиджак пришлось снять.

— Игнат?

Алиса смотрела встревожено и одновременно так, словно собралась идти вместе с ним. Храбрая девочка.

— Вызывай охрану.

Алиса кивнула.

— Но без моей команды никто не должен входить. Сколько человек в отделении?

По словам Алисы выходило немало, но одна бригада сейчас работала в операционном блоке, а это человек семь. Уже лучше - меньше народа, легче действовать. Вопрос в другом – как? Ответ – как всегда, по обстоятельствам. Лишь бы убийца был еще там. Тогда есть шанс спасти Асю. А если нет…

Думать об этом Игнат не стал, выдохнул и вошел в коридор реанимации.

В стерильном, ярко освещенном коридоре, было тихо и пусто. Медсестры на посту не было. В палате у пациента? Или где-то остывает ее тело? Чувство опасности сверлило затылок. У Асиной палаты сидел Стас. То ли мертв, то ли в отключке. Определить никак – тот, кто сейчас в Асиной палате, мог его заметить. А там кто-то был.

Игнат перехватил пистолет и вошел в палату. Широкая койка стояла в центре палаты. На ней лежала Ася – в бинтах, как мумия. Медсестра у кровати стояла спиной к Игнату. Она склонилась над Настеной. Нельзя допустить, чтобы она с ней что-то сделала.

— Отойди от нее, - медленно, почти по слогам, произнес Игнат. Но медсестра не отреагировала, продолжала делать свое.

— Отойди от нее, я сказал! – громче повторил Игнат. — Отойди, иначе я выстрелю.

Она обернулась. Игнат встретился с насмешливым девчоночьим взглядом. На мгновение девчонка показалась ему знакомой, но он точно знал, что она не работала в этом отделении. В руке она держала пробирку с темным содержимым. Рядом на постели лежал наполовину пустой шприц с бурым содержимым. Еще один был воткнут в капельницу, и по трубке текла кровь. Твою ж мать! Только не это! Она вводила Настене какую-то дрянь, отчего показатели на ее мониторе менялись как сумасшедшие.

Твою мать!

— Медленно, чтобы я видел, положи эту хрень на кровать и отойди…

— Выстрелишь, и она умрет, - голос у девчонки звонкий, не опасный. А во второй руке какой-то провод. — Он соединяет ее легкие с аппаратом, - пояснила та. – Одно неверное движение и она перестанет дышать. Ей хватит и пары секунд, чтобы умереть.

Игнат не верил. Алиса говорила, что Ася выкарабкивается. Что ее состояние стабилизировалось. Девчонка блефует.

— Не веришь? – она правильно оценила его молчание. — А ты проверь. Стреляй, ну же!

Он понимал, чем рискует. Но и позволить девчонке закончить начатое и убить Асю, Игнат не мог. Он знал одно – выстрелит в голову и у него будет шанс перехватить провод. Он попадет, но тогда не узнает, кто она и почему пришла убить Асю. Выбор был непрост, но Игнат выбрал. Он опустил пистолет. Девчонка победно улыбнулась. В ту секунду, когда она почти отвернулась – Крушинин выстрелил.

 

***

Кто-то звал его по имени. Далеко. И голос знакомый. Но Артем никак не мог понять, чей. И откуда? Тьма вокруг была настолько осязаемой, что можно было сжать в кулаке. Артем попробовал. Ладонь стала липкой и влажной. А тьма, вязкая и пахнущая кровью, льнула к телу. И от ее прикосновений шипела кожа и дергала, нарывая. Артем стиснул зубы. Стряхнул с себя наваждение – тьма отпрянула, и повеяло прохладой. Крутов оглянулся, но ничего не увидел. Вытянул руки. Сперва вперед, но ничего не ощутил. Развел в стороны, утопая в пустоте.

— Тёма! – донеслось издалека. — Помоги!

Крик женский, надтреснутый. И до одури знакомый. Артему казалось важным вспомнить, кто его зовет. И почему именно Артема? Что с ней? Зачем ей помощь? Какая-то догадка мелькнула на грани сознания и растаяла, едва Артем успел ее уловить.

— Тё-ма! – эхом сквозь густую темноту. — Где ты?!

Артем хотел крикнуть в ответ, сказать, что он здесь, что он ее найдет, но вместо слов из саднящего горла вырвался лишь сип.

Он мысленно выругался и сделал шаг. Он не видел пола, а ноги ощущали прохладу кафеля. Почему он босиком?

Но думать было некогда – голос позвал снова. И он стал ближе. Или показалось? Артем ступал медленно, как канатоходец, лавируя во мгле. Шаг, еще один и еще…

— Мне страшно, Тёма… - шепот, тихий, ломающийся. Из последних сил и уже недалеко. — Здесь так темно…

Артем согласился и снова шагнул на голос.

— Где же ты? Я чувствую, ты здесь. Но я тебя не вижу…Ничего не вижу…Где ты, Тёма?

Он был совсем рядом, но никого не видел. Пальцы по-прежнему утопали во мгле и ничего не ощущали: ни стен, ни пола под ногами. Девушка тихо всхлипнула.

«Кто же ты, незнакомка? И почему мне кажется, что я тебя знаю?»

— Прости, - еще тише произнесла она. И было в ее голосе нечто странное. Словно прощание. Артем занервничал.

«Нет, нет, нет! Ты не должна уходить. Только не теперь, когда я так близко».

Артем вдруг понял, если она уйдет – он не выберется из этой темноты. А ему надо выбраться. Там, вне тьмы, его ждут. Он знал точно – ждут. Вот только кто?

«Давай, Сварог, вспоминай! Ну же!»

— Я…мне страшно…и холодно очень. Почему так холодно, Тёма?

Он не знал. Ему было жарко, и пот скатывался по шее.

«Ты только не молчи, девочка. Говори, иначе я тебя не найду».

— Она уже здесь…совсем рядом… - в ее голос прокралась паника. Артем нутром чуял ее страх и…опасность. Близко. А он беспомощен, как котенок, в этой кромешной тьме. Но он шел, наощупь в черной пустоте, где маяком ­– хрупкий голос незнакомки. Шел, опережая опасность всего на шаг, на удар сердца. Но только девушку по-прежнему не находил.

А она вдруг замолчала. Артем замер. Куда идти? Почему она молчит? Разве она не понимает, что в тишине он ее не найдет?! А ему нужно ее отыскать. Помочь? Нет, не просто помочь – эта незнакомка, ее голос что-то значили для Артема. Что? Он сдавил руками виски. Черт, он не помнил ничего, кроме голоса в голове!

— Тёма…я хотела…я…— голос дрожал. Он чувствовал страх. Она никогда не говорила того, что пыталась сказать. Артем откуда-то знал это. — Я люблю тебя…всегда…Тёмыч… - выдохнула и пропала. Снова.

А у Артема подкосились ноги, судорога прокатилась от стопы до бедра. Он упал на скользкий пол, ударился спиной о что-то твердое. Зашипел от острой боли. Взвыл бы, если б голос не пропал.

А тьма вдруг вспыхнула. Рыжие языки рвались из окон, хрустели стекла, дым разъедал глаза. И он, пробирающийся в сизом тумане, наплевавший на злой огонь. Он искал ее. Ту, без которой не мог дышать…

— Настена, — выдохнул Артем и открыл глаза.

Яркий свет полоснул по глазам. Поплыли сине-зеленые круги, смешиваясь с красными вспышками. Проклятье! Он ничего не видел, кроме алого марева. Закрыл и открыл глаза – немного прояснилось.

Он осознал себя на твердой койке, лежащим на животе в окружении кучи приборов, жужжащих и пикающих без остановки. Больница. Значит, помощь подоспела вовремя. Артем вспомнил перепуганного и злого Игната, появившегося как раз тогда, когда Артем был на пределе. Он и отключился сразу. А Настена? Где Настена? Она же только что звала его. Куда она пропала? Паника жалом вгрызлась в мозг, подстегивая к действию. Он попытался подняться на локтях, но руки не пускало. Артем дернул – что-то нервно завизжало над самым ухом. Крутов застонал от вспыхнувшей в голове боли.

— Чтоб тебя… - прохрипел он и все-таки содрал с руки какие-то присоски и проводки. Аппарат над головой не унимался.

«Ну и хрен с тобой», - мрачно заключил он.

На звук должна была прибежать дежурная сестра или врач – один черт. Артем знал, что кто-то должен отреагировать. Но ошибся. Писк раздражал неимоверно, но никто не появлялся. Странно. Хотя с другой стороны – ему без врачей будет проще найти Настену. Правды они все равно не скажут, всандалят снотворное, а Настена пропадет. Заблудится в той живой темноте, где звала его. А ему нужно найти ее. И защитить. Без нее он сдохнет, а жить Крутову хотелось долго, счастливо и обязательно с Настеной.

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: