Полани, так же, как и Кун, исходит из отличных от попперовских представлений о развитии науки, рассматривая в качестве ее сущностных характеристик культурно-исторические предпосылки, формирующие не только облик науки как общественного института, но и сами критерии научной рациональности.
Вместе с Куном он считает задачей философии науки выявление ее человеческого фактора. Отказываясь от неопозитивистского противопоставления объекта и субъекта познания, Полани настаивает на том, что человеку свойственно не абстрактное проникновение в суть вещей самих по себе, но соотнесение реальности с человеческим миром.
Любая попытка устранить человеческую перспективу из картины мира ведет не к объективности, а к абсурду. По его мнению, основу научного прогресса составляет личностное проникновение ученого в суть исследовательской задачи. Условием же успешного функционирования научного коллектива является приобретение его членами общих интеллектуальных навыков, составляющих основу совместной работы ученых.
Смысл научного исследования, по Полани проникновение в объективную рациональность и внутреннюю структуру реальности. По его мнению, научные гипотезы не могут быть выведены непосредственно из наблюдения, а научные понятия из экспериментов невозможно построить логику научного открытия как формальную систему. Концепция Полани нацелена на отказ и от чисто эмпирического, и от формально-логицистского подходов ее основу составляет эпистемология неявного знания.
Основой концепции неявного знания является тезис о существовании двух типов знания центрального явного и периферического скрытого, неявного. При этом последнее рассматривается не просто как неформализируемый избыток информации, а как необходимое основание логических форм знания. Любой термин, по Полани, нагружен неявным знанием, и адекватное понимание его смысла возможно лишь в теоретическом контексте употребления.
Полани принадлежит приоритет в изучении роли таких форм передачи знания, где логико-вербальные формы играют вспомогательную роль посредством демонстрации, подражания и т. д Предпосылки, на которые ученый опирается в своей работе, невозможно полностью вербализовать, т.е. выразить в языке. Именно знания такого типа Полани назвал неявными.
Основы данной концепции изложены в двух работах М.Поланьи -"The Tacit Dimension" и "Personal knowledge: Towards a Post-Critical Philosophy". Ученый проанализировал наличие неформализуемой составляющей любого знания, присущего человеку, «неявной», «личностной», до конца неосознаваемой самим носителем данного знания, однако играющей, по мнению ученого первостепенную роль.
К подобным же выводам пришли некоторые ученые, занимающиеся социологией науки. Было обнаружено, что некоторые формы знания, используемые в научных исследованиях, такие как, навыки работы с приборами, способы интерпретации полученных данных, не распространяются между учеными посредством простого описания. «Передача умений и навыков не происходит через записанный текст». В дальнейшем из данного явления был сделан вывод о том, что «распространение знания не может сводиться к простому обмену информацией».
Однако, для более детального рассмотрения вышеуказанных идей, предлагается использовать работы М.Поланьи, поскольку, во-первых, его концепция является вполне законченной и непротиворечивой, а во-вторых, именно на него ссылаются ученые-экономисты, которые анализируют влияние «неформализуемого знания» в экономических отношениях.9
В качестве отправной точкой своего исследования М.Поланьи использует следующий отмеченный им факт, а именно, «что цель искусного действия достигается путем следования ряду норм или правил, неизвестных как таковые человеку, совершающему это действие». Данный феномен - «непрозрачность» совокупности навыков, составляющих мастерство работника - носит, по мнению исследователя, универсальный характер и проявляется практически во всех сферах человеческой деятельности. Он так же напрямую связан с процессом производства.
«Во многих отраслях промышленного производства,..., вдруг наступило осознание того, что вся деятельность осуществлялась здесь до сих пор как своего рода искусство при полном отсутствии знания составляющих ее операций и процедур. Когда к этим традиционным сферам человеческой деятельности стал применяться современный научный подход, то прежде всего возникла задача выяснить, что же именно происходит в каждом из этих производственных процессов, что дает возможность создавать материальные ценности».
И в этой связи возникает целый ряд вопросов: каким образом человек может следовать нормам и правилам, которые ему неизвестны? каков механизм формирования такого «искусного действия»? какова роль «искусного действия» в трудовом процессе?
Несмотря на то, что предметом рассмотрения автора является в основном научная деятельность, логика изложения и доказательств позволяет применять выводы данной работы для анализа, в той или иной степени, любой человеческой деятельности.
Проследить механизм формирования комплекса практических навыков ученый предлагает на примере какого-либо элементарного процесса, известного любому. Например, ситуацию использования инструмента, возникающую в процессе забивания гвоздя с помощью молотка.
Когда человек использует молоток для забивания гвоздя, его внимание сосредоточена как на гвозде, так и на молотке. Но существует качественное отличие между тем как он концентрируется на гвозде и на молотке. Он отслеживает результат своих ударов по гвоздю и корректирует силу и направления удара молотка с тем, чтобы его удары были наиболее эффективны. В момент удара он ощущает не удар ручки молотка по своей ладони, а удар молотка по шляпке гвоздя.
Разумеется, воздействие молотка на руку бьющего так же важно: оно помогает направлять удар и привлекает к себе столько же внимания, сколько и непосредственно гвоздь, но совершенно иным образом.
Это различие можно определить, сказав, что ощущения в руке являются, в отличие от гвоздя, не объектами а инструментами внимания. Человек наблюдает их не сами по себе; он наблюдает что-то другое и в то же время постоянно их осознает. У человека, бьющего по гвоздю молотком, присутствует «периферическое сознание ощущений в кисти руки, определяемое фокусом сознания, который зафиксирован на забивании гвоздя». Другими словами в основе механизма возникновения мастерства лежит общеизвестный факт: «мы все часто осознаем конкретные объекты, не фокусируя на них свое внимание. От этого они нисколько не теряют свою важность, так как именно они создают тот контекст, в рамках которого сосредоточение на чем-либо становится возможным, понятным и небесполезным».
Подобное разделение на объект и инструмент сознания можно проследить в процессе выполнения практически любого действия. Причем выполняющий какое-либо действие человек, в результате такой специфической концентрации своего внимания на инструменте, не может детализировать его, разложить действие на составляющие его компоненты. Поэтому рассказать о том, что же происходит на периферии его сознания человек практически не в состоянии.
В качестве иллюстрации к вышесказанному может служить пример с обучением езде на велосипеде. Научившись сохранять равновесие путем тренировки в течение определенного времени, велосипедист вряд ли сможет внятно объяснить в чем заключается следующий основной принцип сохранения равновесия.
Когда он начинает клониться вправо, он поворачивает руль направо, в результате чего курс движения велосипедиста отклоняется по кривой в правую сторону. Благодаря этому возникает центробежная сила, которая толкает велосипедиста влево и компенсирует гравитационную силу, тянущую его вправо вниз. Такой маневр смещает равновесие велосипедиста влево и он поворачивает руль налево. Таким образом он поддерживает равновесие, совершая движение по соответствующей сложной кривой.
То, что человек следует данному правилу, не осознавая его, вполне согласуется с концепцией мастерства или искусного действия, изложенной выше. Совокупность действий, направленных на сохранения равновесия, в процессе обучения постепенно перемещаются из фокуса сознания на периферию. И в результате появляется ощущение, что для успешной езды на велосипеде достаточно вращать педали. И это естественно, так как в фокусе сознания находится уже задача движения вперед. Однако, с другой стороны, ознакомившись с этим принципом сохранения равновесия в теории, человек не приобретет одновременно навык езды на велосипеде.