Мой будильник по будням звонит в 7:40. Это почти случайное совпадение. Но когда я думал – какую бы песенку присовокупить к посту – то первое, что пришло в голову, было именно это неслучайное число. «Семь–сорок» – очевидно, самая узнаваемая еврейская мелодия. Правда, относительно её еврейской аутентичности есть некоторые оговорки. Точнее было бы назвать эту мелодию традиционным "клезмером".
Теодор Герцль в "Мини–Израиле".
Вы знаете, что это такое? Не знаете? Это танцевальная музыка восточно–европейских евреев, проживавших на Балканах и юге России. Отсюда и заимствованные инструменты – балканская скрипочка и русская балалайка, и музыкальные ходы... Касаемо «Семи–сорока» – это типичный "фрейлехс". То есть массовый нефигурный танец, который обычно танцуют на свадьбах толпы подвыпивших гостей. Плясать–то хочется всем, а правильных фигур подшофе уже не сделать. Кстати, у этого танца есть и другие названия – "hopke" (гопак), "karahod" (хоровод) и пр.
Картонный Теодор при въезде в Герцлию.
Осталось отыскать "правильный" образчик. Например, в исполнении Леонида Утёсова (в девичестве – Лейзера Иосифовича Вайсбейна). Утёсова многие считают живым носителем ортодоксального текста. Дело в том, что «Семь–сорок» как всякая истинно народная песня имеет кучу вариантов. Меня особенно интересовала последняя строка второго куплета — что споёт Утёсов: "Наш старый добрый фрей, то естьТеодор"? Или: "Наш славный доблестный Герциль Теодор"?
Представительство IBM в Герцлие — городок набит интеллектуальными конторами.
Оба варианта любопытны. "Фрей" (свободный – из идиша) чуть позже превратится во "фраера". И вообще, почти вся блатная "феня" (включая само слово "феня") имеет сугубо еврейские корни. Этот вариант какбэ подтверждает легенды об интимных отношениях промежду Утёсовым и Мишкой–Япончиком – некоронованным королём Одессы. (Типа: "Что вы наделали? Вы же лишили человека куска хлеба. Чтобы через полчаса у него был фрак!" И 18 разноцветных фраков через полчаса...) Прям Синатра с Аль Капоной.
Представительство Microsoft — там же. По плотности хайтека с Герцлией может сравниться разве что Хайфа.
Но и с "Герцилем" тоже весело получается. Если любимый певец советских чекистов – не мафиозный подпевала (а с каким неподдельным чувством он исполнял «С одесского кичмана...»), то выходит, что он – прожжённый сионист! Ведь Теодор Герцль – личность вполне историческая, но для советской пропаганды крайне неудобная. Потому что он – ихний дедушка Ленин.
Шекели. На них тоже есть Теодор. Расцветочка — праздничная. Прочность — отменная. Воды не боятся.
Герцль не только придумал сионизм и теоретически его обосновал, но и практически воплотил. Причём происходило это там же (то есть – в Швейцарии) и тогда же, когда Ульянов (ещё не будучи Лениным) придумывал своих "большевиков". В общем, без "доблестного Теодора" (красавца мужчины, между прочим, нашему калмыку – не чета) государства Израиль могло бы и не быть вовсе. Более того, он предсказал время его основания (через полвека после первого Сионистского Конгресса) с точностью до несущественных погрешностей.
Вид на современный Тель–Авив из Яффо (старой части города).
Могло, однако, и так произойти (по его же "вине"), что нынешний Израиль находился бы где–нибудь в районе нынешней Кении. Слава еврейскому богу, эта авантюра сорвалась. А вот другая авантюра состоялась. В утопическом романе «Altneuland» ("Старая новая земля" по–немецки) основоположник описал – как оно будет. В переводе на иврит роман назывался «Тель–Авив» (весенний холм). Города с таким названием не было. Его построили и назвали. И он самый большой.
Макеты Тель–Авивских билдингов в музее "Мини–Израиль".
Сказать, что Теодора Герцля в современном Израиле почитают, – ничего не сказать. Он практически везде – деньги с его портретом, памятники, улицы его имени, и даже городок Герцлия (недалеко от уже неутопического Тель–Авива). А в замечательном музее "Мини–Израиль" есть двоякопонимаемая скульптура: Теодор, опершись о некую решётку, обозревает сверху, аки Создатель, макет цветущей ныне земли обетованной. Статуя в точности воспроизводит знаменитую фотографию 1901 года. На ней Герцль стоит на балконе гостиницы в Базеле. Вид оттуда действительно хорош – гостиница «Три волхва» располагается на берегу Рейна. Но мы–то с вами понимаем, что внутренним взором он видит Палестину. Ибо именно в Базеле он впервые собрал своих сторонников, и работа закипела...
