Две недели ночных съемок подходят к концу. Теперь Эллиот и Джоуи стоят посреди поля Фландрии (* так называют поля сражений времен Первой Мировой) среди побоища времен первой мировой. Стив Харди в очередной раз сотворил чудо, превратив местную свалку в очень реалистичное и атмосферное поле брани. Я испытывал невероятное облегчение, связанное с тем, что теперь мне предстоит играть роль человека. И всего 5 минут в кресле гримера! В паре с Терри Фаррелл работается очень легко. Несмотря на ночной холод, мы превосходно и без проблем справляемся с очередной ночной съемкой – еще до рассвета я возвращаюсь в койку.
Память об этой ночи съемок вероятно еще надолго останется со мной. Один момент мне запомнился особенно: мы с Терри направляемся к трейлеру, чтобы согреться, пока на площадке устанавливают осветительную аппаратуру. Я оборачиваюсь и вижу группу людей из массовки в солдатских костюмах. Они стоят вокруг горящего огня (часть декораций) на краю углубления от разорвавшейся бомбы, греют руки, курят и беседуют. Чувство реалистичности всего происходящего, кажется, охватывает всех: я слышу, как кто-то из них говорит, что в обычном средней руки ужастике такого не увидишь. Я надеюсь, что это, в конечном итоге, станет одной из сильных сторон фильма. В конце концов, что было бы совершенно уместным в фильме под названием Ад на Земле, так это траншеи Первой Мировой.
Вторник, 22 октября.
С полей Фландрии в другой ад на Земле – во Вьетнам, в снах о котором Джоуи ищет своего отца, погибшего до её рождения. Еще кое-что происходит со мной впервые – Пинхэд появляется при дневном свете, пытаясь, играя на фантазиях Джоуи, заполучить обратно шкатулку и уничтожить её. В роли Вьетнама – северо-каролинское бобовое поле. Начинается бешеный цейтнот, чтобы успеть закончить съемку до того, как солнце скроется за деревьями. Внезапно возникает чувство, что мы снимаемся в малобюджетном фильме. Унижения мне добавляет тот факт, что, дабы не упасть на лицо во время преследования Джоуи по неровной почве, мне приходится приклеить платье Пинхэда к коленям.
Четверг-пятница, 24-25 октября.
Пока что это два самых сложных для меня дня – в общей сложности 32 рабочих часа – ведь мы достигаем того, что я бы назвал апофеозом Пинхэда за все три фильма, и движемся прямо в сердце христианской теологии. Преследуя Джоуи по ночным улицам города, Пинхэд, в конечном итоге, настигает её в церкви, где она пытается найти убежище. Священник предпринимает попутку защитить Джоуи, вытянув перед собой огромный серебряный крест, однако я просто заставляю крест расплавиться в его руке и спокойно направляюсь к алтарю. Вынув два гвоздя из своей головы, Пинхэд пронзает ими свои ладони, пародируя распятие. Как только я принимаю соответствующую позу и произношу слова “Я езьм путь”, команда Рэя Бивенса по спецэффектам взрывает витражное стекло позади меня и зажигает пламя за ним. Заткнув уши бирушами, насколько это возможно, я играю сцену, не моргнув глазом, однако следующий дубль проходит не так удачно. Когда я смотрю на стоящих ниже Джоуи и священника, алтарь рушится передо мной. Все замечательно, но возвышение, на котором я стою, накренивается назад, и в тот момент мне начинает казаться, что вся конструкция рухнет подо мной, пока она не принимает, наконец, изначальную позицию. Это не беда, но я знаю, что по предположительно невозмутимому лицу Пинхэда пробежала тревога, а также, что я сделал несколько шатающихся шагов назад, дабы сохранить равновесие. Потребуется очень быстрый монтаж, чтобы скрыть это! Следующим делом Пинхэд скармливает собственную плоть, вырванную из раны на груди, священнику, пародируя таким образом Последнюю Вечерю: “Это моё тело, это моя кровь”. Это очень мощно, и энергия сцены заряжает меня атмосферой. Конечно же, Пинхэд не принимает все это всерьез – для него это всё лишь шутки и игры. Меня лишь мучает беспокойство относительно того, сколь много из всего этого пощадит цензура. Несомненно, я огорчу и шокирую большое количество людей, но это, по сути своей, естественный ход вещей. Поживем-увидим…
Суббота, 26 октября.
Я снова в человеческом обличьи, чтобы продолжить сцену на Поле Фландрии: Эллиот объясняет Джоуи, против чего ей предстоит сражаться. Вместе с призраком капитана Спенсера она отправляется в небольшое путешествие во времени: с Поля Фландрии мы попадаем на уличный базар в Индии и видим застывшую сцену, где я покупаю шкатулку; затем мы переносимся в куонсетовую хижину, где мой манекен решает головоломку (еще одна застывшая сцена); оттуда в “пыточную” из первых двух фильмов, а оттуда обратно на Поле Фландрии.
Сцена заканчивается в куонсетовой хижине. Всего один дубль, но требующий исключительно сложного проезда камеры; потребовалась целая вечность, чтобы камера прошла ровно. И когда это было достигнуто, произошло неизбежное – я говорю свою реплику не вовремя, а Терри забывает свою. Только с 20 дубля нам удается отснять успешно, и, таким образом, моя работа с основной съемочной группой завершена.
Чтобы отпраздновать, я угощаю всех шампанским. Мы также празднуем день рождения Пола Мартина – помощника режиссера - и помолвку Стива Пэйнтера (из группы Боба Кина) с Хиллари Момбергер – помощницей режиссера по сценарию.
После шампанского мы перемещаемся в Бойлерную на Market Square ради вечеринки, которая длится до самого воскресенья. Последнюю неделю съемок я работаю со второй съемочной группой.
Среда, 30 октября.
В течение трех дней мы трудились над моментом слияния Эллиота и Пинхэда, и наконец – готово! Для меня съемки закончились. Три с половиной года долгого ожидания, за которыми последовали 6 коротких недель съемок. Поскольку впереди всего 2 съемочных дня, а вечеринка по случаю окончания состоится в субботу, я отложить возвращение в Лондон. Вечером на Хэллоуин я сижу вместе с Полом Джонсом в баре гостиницы и смотрю по телевизору последнюю четверть Невесты Франкенштейна. По соседству в полном разгаре идет встреча христиан фундаменталистов, а в нескольких сотнях ярдов заканчивают работу над Hellraiser III. По всей Америке вампиры и призраки, Фредди и Джейсоны (вероятно, даже один или два Пинхэда) гуляют по улицам, играя в “конфеты или жизнь”. И на этом, пожалуй, лучше всего закончить мое повествование.
Я уверен, что работал хорошо как никогда в течение последних полутора месяцев – надеюсь, что после просмотра законченной версии фильма меня не постигнет разочарование. Со мной работала лучшая команда, которая не щадила себя: в понедельник, когда я полечу в Лондон, мне придется оставить здесь много друзей.
Может быть, это и было Адом на Земле, но жизнь в Северной Калифорнии точно была для меня раем.