Вульфгар вдруг заметил, как побелели костяшки на его сжатых кулаках, и старательно разжал ладони» сделав несколько глубоких вдохов. Вздохнув еще раз и снова проведя языком по нечищеным зубам, варвар встал и потянулся всем своим громадным телом. Он проделывал это каждый день, но сегодня обнаружил, что кости и мышцы ноют больше, чем обычна Вульфгар посмотрел на свои мощные руки, по-прежнему необычайно крепкие и сильные, однако от него не могло укрыться, что мускулы как-то обмякли и кожа на них вроде бы несколько обвисла.
Теперь начало его дня было так не похоже на утра в Долине Ледяного Ветра много лет назад, когда он с рассвета трудился со своим приемным отцом Бренором, работая в кузнице, таская громадные камни или же охотясь на дичь или всякую нечисть вместе с Дзиртом, своим боевым наставником и другом, проводя весь день с утра до ночи в упражнениях и беготне. Тогда он бывал совершенно изнурен, но то было физическое напряжение, а не душевное. Тогда он не чувствовал боли и тело не ныло.
Сейчас источником боли была тьма, поселившаяся в его сердце, она угнетала больше всего.
Он пытался получше припомнить те ушедшие годы, когда он работал и сражался бок о бок с Бренором и Дзиртом или целыми днями носился по склонам Пирамиды Кельвина, одиноко стоявшей горе в Долине Ледяного Ветра, стараясь угнаться за Кэтти-бри…
1увва Вульфгар подумал о ней, его обдало холодом, внутри воцарилась пустота, куда стали немедленно проникать образы Эррту и его прихвостней. Однажды одна из его прислужниц, отвратительный суккуб, приняла вид Кэтти-бри, да так, что и отличить было нельзя, а Эррту внушил варвару, будто ему удалось заманить девушку в ловушку и теперь она будет терпеть те же вечные муки, что и Вульфгар, из-за Вульфгара.
Эррту поставил суккуба с внешностью Кэтти-бри перед варваром, которому пришлось в ужасе наблюдать. как он не торопясь отрывает ей конечности и постепенно пожирает заживо, смакую теплую кровь.
Хватая ртом воздух, Вульфгар пытался мысленно вернуть в памяти образ живой, настоящей Кэтти-бри. Он любил ее. Пожалуй, это была единственная женщина, которую он когда-либо любил, но теперь она была навсегда потеряна для него. Хотя он вполне мог отправиться в Десять Городов и разыскать Кэтти-бри, между ними все было кончено. Он утратил ее из-за Эррту, так искалечившего его душу.
День приближался к концу, и вскоре Вульфгару нужно было приступать к своим обязанностям вышибалы в заведении Арумна Гардпека. Он сказал Делли правду, ему действительно нужно было хорошенько отдохнуть, поэтому он свалился на кровать и забылся тяжелым сном.
Когда Вульфгар приплелся в переполненный людьми зал «Мотыги», на Лускан уже давно опустилась ночь.
– Снова опоздал, хотя чему тут удивляться, – заметил хозяину тощий парень с глазками-бусинами, по прозвищу Лягушачий Джози, завсегдатай бара и друг Арумна, когда они оба приметили входящего варвара. – Работает все меньше, а пьет все больше.
Арумн Гардпек, бывший, в сущности, добрым, но строгим и расчетливым человеком, по обыкновению предложил Джози заткнуться, но при этом не мог не признать, что он прав. Арумну больно было видеть, как Вульфгар скатывается все ниже и ниже. За несколько месяцев, прошедших со дня его появления в Лускане, хозяин успел подружиться с громадным варваром. Сначала его привлекла в Вульфгаре лишь его необычайная сила – такой здоровяк мог бы стать благословением для кабака, расположенного в неспокойной портовой части города. Однако после первого же разговора с великаном Арумн понял, что их свяжут не только деловые отношения. Он очень полюбил варвара.
Но Джози не уставал напоминать ему о том, чем все это чревато: большинство могучих вышибал заканчивали свою карьеру в сточных канавах, а их тела пожирали крысы.
– Неужели солнце только что скрылось за горизонтом? – не преминул поинтересоваться Джози, когда Вульфгар, зевая, проходил мимо него.
Варвар остановился, медленно повернулся и тяжело уставился на тщедушного Джози.
– Уже полночи прошло, – сообщил Джози, но тон его из язвительного превратился в дружеский, – однако я тут последил вместо тебя за порядком. Я бы тоже мог поставить на место нескольких смутьянов.
Вульфгар с сомнением поглядел на него.
– Да тебе слабо даже высадить дубиной оконное стекло, – бросил он, снова зевнув.
Джози, всегда бывший трусом, проглотил оскорбление, тряся головой и подобострастно улыбаясь.
– Мы же оговаривали, в котором часу ты приступаешь к работе, – сурово вмешался Арумн.
– Когда я действительно тебе нужен, – парировал ему Вульфгар. – По твоим словам, мое время наступает после полуночи, потому что раньше потасовок почти не бывает. Ты говорил, что моя работа начинается с заката, но на самом деле я здесь необходим гораздо позже.
– Справедливо, – согласился Арумн, а Джози только крякнул. Ему очень хотелось, чтобы этого верзилу как следует приструнили. – Но теперь кое-что изменилось, – продолжал хозяин. – О тебе ходят разные слухи, и врагов у тебя немало. Каждую ночь ты являешься все позже, и твои… наши недоброжелатели это подмечают. Боюсь, этак ты однажды придешь среди ночи и обнаружишь всех нас мертвыми.
Вульфгар недоуменно посмотрел на него и, отмахнувшись, отвернулся.
– Вульфгар, – властно окликнул его Арумн. Варвар обернулся, недовольно глядя на него. – Прошлой ночью у меня пропало три бутылки, – негромко и спокойно сказал хозяин, но по его тону было заметно, что он встревожен.
– Ты обещал, что у меня будет столько выпивки, сколько я захочу, – возразил Вульфгар.
– У тебя, а не у твоего паршивого дружка.
Слышавшие этот разговор изумленно воззрились на Арумна, поскольку не многие в Лускане отважились бы говорить так о Морике Бродяге.
Вульфгар опустил глаза и усмехнулся, тряхнув головой.
– Добрый мой Арумн, – начал он, – может, ты сам скажешь Морику, что отказываешь ему в выпивке?
Арумн прищурился, но Вульфгар с вызовом посмотрел ему в глаза.
Как раз в этот момент в баре появилась Делли Керти с покрасневшими глазами и высохшими следами слез на щеках. При взгляде на нее Вульфгара кольнуло чувство вины, но он никогда не признал бы этого при всех. Он развернулся и приступил к своим обязанностям, отправившись усмирять пьяного, который уж слишком расшумелся.
– Он забавляется с ней, как с игрушкой, – обратился Лягушачий Джози к Арумну.
Арумн только сокрушенно вздохнул. Трактирщик и правда полюбил великана-варвара, но тот вел себя все более вызывающе, и эта привязанность стала угасать. Делли уже несколько лет была Арумну все равно как дочка. Если Вульфгар действительно использует девушку, не считаясь с ее чувствами, то им придется всерьез выяснять отношения.
Арумн перевел взгляд с Делли на Вульфгара, который как раз ухватил крикуна за глотку, поволок к двери и отнюдь не ласково вышвырнул на улицу.
– Парень ничего не сделал, – посочувствовал Джози. – Если так и дальше пойдет, останешься без клиентов.
Арумн только вздохнул.
* * *
В противоположном углу бара сидели трое мужчин, тоже с большим интересом следившие за действиями Вульфгара.
– Не может быть, – пробормотал один из них, худой бородач. – Неужто мир настолько мал?
– Да говорю тебе, это он, – отозвался тот, что сидел в середине. – Тебя тогда на «Морской фее» еще не было. Такого, как Вульфгар, не забудешь. Плыл я с ним от Глубоководья до Мемнона, а потом обратно, и скучать без драк с пиратами нам не приходилось.
– Да, такого, пожалуй, не худо иметь на борту, когда встречаешься с пиратами, – вставил третий, Вайлан Миканти.
– Это точно! – сказал второй. – Хотя его товарищ еще почище будет. Да ты его знаешь. Темнокожий такой, с виду щупленький, а дерется, как раненый сахуагин, а клинок, точнее, пара клинков мелькают у него быстрее молнии.
– Дзирт До'Урден? – уточнил бородач. – Этот верзила плавал с эльфом-дроу?
– Угу, – подтвердил второй, которого теперь все внимательно слушали. Он улыбался во весь рот, поскольку ему приятно было оказаться в центре внимания и не менее приятно вспомнить то захватывающее путешествие, которое свело его с Вульфгаром, Дзиртом и волшебной пантерой.
– А что Кэтти-бри? – спросил Вайлан, который, как и все остальные члены команды Дюдермонта, не на шутку увлекся прекрасной и сильной девушкой, когда Дзирт снова появился с ней на борту пару лет назад. Дзирт, Кэтти-бри и Гвенвивар много месяцев плыли на «Морской фее» и оказались неплохой подмогой в борьбе с пиратами.
– Кэтти-бри встретилась нам южнее Ворот Бальдура, – продолжал рассказчик. – Она прибыла вместе с дворфом Бренором, королем Мифрил Халла, на огненной летающей колеснице. Ничего подобного я раньше не видел, говорю вам, а этот неистовый дворф направил колесницу прямо на паруса одного из судов, с которым мы сражались. Потопил весь этот чертов корабль, но все еще рвал и метал, когда мы выловили его из воды!
– Да ну, брешешь, – встрял тощий матрос.
– Нет, я тоже это слышал, – возразил Вайлан Миканти. – Слышал от самого капитана, а потом еще от Дзирта и Кэтти-бри тоже.
Тощий притих. Некоторое время они сидели молча и наблюдали за Вульфгаром.
– Уверен, что это он? – спросил первый. – Тот самый парень?
Едва он это произнес, Вульфгар взял Клык Защитника и приставил его к стене.
– Клянусь своими глазами! – воскликнул второй. – Этот его молот я никогда не забуду. Говорю вам, он может им переломить мачту надвое или со ста шагов попасть в глаз пирату.
На другом конце зала у Вульфгара состоялось короткое препирательство с одним из посетителей. Потом варвар могучей рукой ухватил его за горло и без малейшего усилия поднял с места, держа на весу. Затем он спокойно направился к двери и выбросил пьянчугу на улицу.
– В жизни не встречал никого сильнее, – заметил второй матрос, и оба его товарища молча согласились с ним. Они еще немного выпили и посидели в «Мотыге», а потом ушли, торопясь сообщить капитану о том, кого видели.
* * *
Капитан Дюдермонт задумчиво поглаживал пальцами аккуратно подстриженную бородку, размышляя над тем, что ему только что рассказал Вайлан Миканти. Он выслушал очень внимательно, но все же не поверил. Пару лет назад, в то чудесное время, когда Дзирт и Кэтти-бри вместе с ним плавали и охотились на пиратов вдоль Побережья Мечей, они рассказали ему о печальной судьбе Вульфгара и его ужасной кончине. Их рассказ глубоко поразил капитана, успевшего подружиться с громадным варваром несколькими годами раньше, во время путешествия в Мемнон.
Кэтти-бри и Дзирт сказали, что Вульфгар погиб, и у капитана Дюдермонта не было причин, сомневаться в этом. И вот вполне заслуживающий доверия человек его команды говорит, что варвар жив и здоров и работает вышибалой в «Мотыге», таверне, в которую и сам Дюдермонт нередко захаживал.
Представив себе это, капитан припомнил свою первую встречу с варваром и Дзиртом в таверне «Объятия русалки» в Глубоководье. Тогда Вульфгар уклонился от драки с известным смутьяном по имени Банго. А позже он и его друзья совершили славные подвиги: спасли своего маленького друга хафлинга из лап какого-то подлого паши в Калимпорте, отвоевали для дворфского клана Мифрил Халл и многое другое. Трудно было поверить, чтобы такой человек мог стать вышибалой в злачном месте, тем более, будучи мертвым. Это не лезло ни в какие ворота.
Но тут Дюдермонт припомнил последнее путешествие с дроу и Кэтти-бри к далекому острову в открытом море. Там слепой провидец загадал Дзирту загадку о ком-то, кого эльф считал потерянным навсегда. В тот раз капитан последний раз видел дроу и девушку, они расстались на материковом озере, куда случайно была перенесена «Морская фея».
Так, может, Вульфгар жив? Капитан Дюдермонт слишком многое повидал на своем веку, чтобы с ходу отвергать такую возможность.
Однако более вероятным представлялось, что матрос просто ошибся. Вряд ли ему часто доводилось видеть северных варваров, светловолосых силачей. Он мог просто перепутать. Вполне возможно, что в «Мотыгу» нанялся соплеменник Вульфгара, но не он сам.
Остановившись на этом, капитан выбросил сообщение матроса из головы, поскольку у него было много обязательств и приглашений в благородные семейства и учреждения города.
Однако тремя днями позже, когда он ужинал в одном из знатных домов Лускана, разговор коснулся гибели самого известного в городе сорвиголовы.
– Без Громилы в городе намного лучше, – сказал один из гостей. – Он был сущим наказанием.
– Драчун, каких мало, и ничего более, – отозвался другой, – а на поверку оказался не таким уж сильным.
– Да ну, он мог остановить пару лошадей на полном скаку! – не согласился первый. – Я сам видел!
– Да, но одолеть нового парня Арумна Гардпека ему не удалось, – возразил другой. – Громила пытался подраться с ним, но вылетел из «Мотыги», высадив дверь спиной!
Дюдермонт насторожился.
– Да-а, тот еще тип, – согласился первый. – Судя по тому, что я о нем слышал, сильнее человека нет, а еще этот его боевой молот! Изумительное оружие.
При упоминании молота капитан чуть было не поперхнулся – он-то хорошо помнил Клык Защитника.
– Как его зовут? – спросил он.
– Кого?
– Нового парня Арумна Гардпека.
Двое гостей переглянулись и пожали плечами.
– Что-то вроде Волк… Вольф… Точно не помню, – ответил первый.
Пару часов спустя, покинув этот дом, капитан Дюдермонт направился не в порт на свою шхуну, а к пользующейся дурной славой улице Полумесяца, самому опасному району Лускана, где и находилась «Мотыга». Он, не раздумывая, вошел в таверну, приставил к первому же свободному столику стул и, еще даже не сев, заметил великана варвара. Сомнений не осталось, это был Вульфгар, сын Беорнегара. Правда, капитан знал его не близко, да еще и не видел несколько лет, но все же был совершенно уверен. Могучую фигуру, пронзительные голубые глаза, ощущение силы, исходившее от варвара, забыть было невозможно. Правда, он зарос неопрятной бородой, был в грязной одежде и вообще как-то опустился, но все же это был Вульфгар.
Великан посмотрел в глаза вновь прибывшему и сразу отвернулся, не узнав капитана. При этом Дюдермонт заметил за его широкой спиной великолепный молот Клык Защитника, и его уверенность стала непоколебимой.
– Будешь пить или надеешься ввязаться в драку?
Дюдермонт обернулся и увидел стоявшую у его столика молодую женщину с подносом.
– Ну?
– Ввязаться в драку? – не поняв, вопросительно повторил капитан.
– Ну, ты на него так смотришь, – пояснила девушка, махнув в сторону Вульфгара. – Сюда многие приходят, только чтобы подраться, И многих отсюда выносят.
– Я не хочу драться, – заверил ее Дюдермонт. – Но скажи мне, как его зовут?
Женщина фыркнула и мотнула головой, очевидно разочарованная.
– Вульфгар, – ответила она. – Для всех было бы лучше, если бы он никогда здесь не появлялся. – Так и не взяв заказ, она отошла от столика.
Дюдермонт больше не обращал на нее внимания, зато во все глаза смотрел на громадного варвара. Как он умудрился выжить? Как он мог очутиться здесь? И где Дзирт и Кэтти-бри?
Капитан молча сидел, разглядывая зал, часы тянулись, и близился рассвет, и в таверне не осталось никого, за исключением его и худого парня у стойки.
– Пора уходить, – обратился к капитану хозяин.
Дюдермонт не ответил и продолжал сидеть, и тогда к его столу направился здоровенный вышибала.
Нависнув над ним, Вульфгар зло посмотрел на сидевшего капитана.
– Можешь выйти, а можешь вылететь, – грубо заявил он. – Выбирай.
– Да, ты далеко ушел после той битвы с пиратами к югу от Ворот Бальдура, – неспешно произнес капитан. – Хотя направление, которое ты выбрал, меня удивляет.
Вульфгар склонил голову набок и некоторое время изучающее рассматривал посетителя. В его глазах промелькнул слабый проблеск узнавания.
– Ты забыл наше плавание на юг? – не отступал Дюдермонт. – Сражение с пиратом Пиношетом и горящую колесницу?
– Откуда тебе обо всем этом известно? – удивленно спросил Вульфгар.
– Известно? – не веря своим ушам, переспросил Дюдермонт. – Вульфгар, ты же плыл на моем судне в Мемнон и обратно, неужели забыл? А твои друзья, Кэтти-бри и Дзирт, плавали со мной несколько лет назад, но тогда они были уверены, что тебя нет в живых!
Великан отшатнулся, словно от пощечины. В его чистых голубых глазах отразилось смятение, целый вихрь чувств – от тоски по утраченному до ненависти. Он не сразу взял себя в руки.
– Ты ошибся, добрый человек, – наконец, к величайшему изумлению Дюдермонта, заявил он. – Это не мое имя, и говоришь ты не обо мне. А тебе пора уходить.
– Но, Вульфгар, – попытался возразить капитан и тут же чуть не подпрыгнул от неожиданности, обнаружив, что совсем рядом с ним с угрожающим видом стоит еще один человек, маленький и смуглый. Капитан и не слышал, как он приблизился. Вульфгар взглянул на невысокого человека, потом сделал знак Арумну. Хозяин, чуть замявшись, потянулся и достал бутылку, потом бросил ее через весь зал, и Морик уверенно поймал ее.
– Ну, так что, выйдешь или вылетишь? – снова обратился Вульфгар к Дюдермонту. Капитана поразило, насколько бесцветным был его голос – не холодным, нет, а совершенно безразличным, – и он понял, что варвар, ни на секунду не задумываясь, вышвырнет его из кабака, если он немедленно не уйдет сам.
– «Морская фея» будет оставаться в порту еще по меньшей мере неделю, – сообщил он, вставая и направляясь к двери. – Ты будешь желанным гостем на борту, а можешь присоединиться к команде, если захочешь, потому что я ничего не забыл, – твердо добавил он и вышел, а отзвук его слов еще некоторое время звенел в воздухе.
– Кто это был? – спросил Морик Вульфгара, когда Дюдермонт скрылся в предрассветной тьме.
– Один дурак, – только и ответил варвар. Он пошел к стойке и демонстративно взял себе еще одну бутылку. Потом с вызовом посмотрел на Арумна и Делли и, тяжело ступая, вышел вслед за Мориком.
* * *
Путь к докам был неблизкий. Капитана Дюдермонта окружали звуки ночной жизни Лускана – громкие пьяные голоса, доносившиеся из открытых окон кабаков, лай собак, приглушенный шепот в темных уголках, – но капитан ничего не слышал, с головой уйдя в собственные мысли.
Так, значит, Вульфгар жив, но он в таком состоянии, в каком капитан и представить себе не мог этого доблестного воина. Его предложение присоединиться к команде «Морской феи» было искренним, но по поведению Вульфгара было ясно, что он никогда его не примет.
Что же Дюдермонту оставалось делать? Он хотел помочь Вульфгару, но был достаточно мудр, чтобы понимать: невозможно помочь человеку, который отвергает помощь.
– Если уж вы уходите со званого ужина, так будьте любезны предупредить, где вас искать, – с упреком встретили его на корабле.
Он взглянул вверх и увидел стоящих у фальшборта Робийярда и Вайлана Миканти.
– Вам не следует ходить в одиночку, – выговаривал Вайлан Миканти, но капитан только отмахнулся.
Робийярд нахмурился.
– Разве мало мы нажили врагов за прошедшие годы? – серьезно спросил он. – Разве мало таких, кто охотно выложит полный кошель золота за вашу голову?
– Затем я и нанял чародея, чтобы смотрел за мной в оба, – невозмутимо ответил Дюдермонт, ступая на сходни.
Маг только фыркнул – настолько это было лишено смысла.
– И как же я буду это делать, если даже не знаю, где вы находитесь?
Дюдермонт остановился, и лицо его расплылось в улыбке.
– Если ты не можешь при помощи магии обнаружить меня, как же я могу надеяться, что ты сможешь найти тех, кто желает мне зла?
– Но ведь это правда, капитан, – вмешался Вайлан, тогда как Робийярд густо покраснел. – Многие желали бы встретить вас на улице без охраны.
– Так что ж мне, ходить со всей командой? – спросил Дюдермонт. – И никому теперь нельзя отлучиться из боязни мести со стороны пиратских дружков?
– Мало кто из команды ходит в одиночку, – не сдавался Вайлан.
– А еще меньше тех, кто известен настолько, чтобы стать желанной добычей для пиратов! – сердился Робийярд. – Наши враги не станут нападать на простого матроса, которого легко заменить, зная, что тем самым только разозлят Дюдермонта и правителей Глубоководья, но игра стоила бы свеч, если бы мишенью стал сам капитан «Морской феи»! – Маг глубоко вдохнул и пристально поглядел на капитана. – Вам не стрит ходить одному, – решительно заявил он.
– Я должен был навестить старого друга, – сказал Дюдермонт в свое оправдание.
– Которого зовут Вульфгар? – уточнил все подмечавший чародей.
– Это я так думал, – угрюмо ответил капитан и, поднявшись по сходням, прошел в свою каюту, не сказав больше ни слова.
* * *
Это была такая отвратительная дыра, что ей даже названия не было, и здесь собирался последний сброд Лускана. То были по большей части моряки, разыскиваемые правителями или разгневанной знатью за разные гнусности. Они не ходили по улицам открыто, потому что небезосновательно боялись ареста и обретались в занюханных углах вроде этого, обычно расположенных на задах каких-нибудь хибар неподалеку от порта.
Морик Бродяга отлично знал подобные места, поскольку мальчишкой начинал с того, что стоял на шухере у дверей одного из таких заведений, пользовавшегося самой дурной славой. Сейчас он редко посещал такие места. Его достаточно знали и высоко ценили в более приличных заведениях, а также боялись, и это, пожалуй, Морику нравилось больше всего. Здесь же он был всего лишь одним из многих, воришкой, забравшимся в логово убийц.
Но этой ночью, после того как в «Мотыге» неожиданно возник капитан знаменитой «Морской феи» и встретился с его новым другом Вульфгаром, ему было просто необходимо побывать здесь.
– Какого роста? – спросил Крипс Шарки, один из двух соседей Морика по столику. Крипс был потрепанным морским волком, на его багровых щеках Клоками росла неухоженная, грязная борода, а один глаз отсутствовал. Посетители частенько называли его Халявщик Крипс, потому что он резво пускал в ход свой старый ржавый кинжал, но никогда не спешил расплачиваться. Крипс был таким скрягой, что даже не хотел раскошелиться на приличную повязку на глаз. Из-под края замызганного платка, обернутого вокруг головы, Морику был виден темный край пустой глазницы.
– На полторы головы повыше меня будет, – ответил Морик. – Может, на две.
Крипс бросил взгляд на своего товарища-пирата, колоритного типа. Черные волосы у него на затылке были закручены толстым тугим узлом, а татуировки покрывали все видимые участки кожи, то есть почти все тело, поскольку на нем был только килт из тигровой шкуры. Посмотрев на него, Морик внутренне содрогнулся, потому что хотя и не был с ним лично знаком, но знал ходившие о нем слухи. Пирата звали Ти-а-Никник, и в нем лишь наполовину текла человеческая кровь, другая половина принадлежала куллану – то была загадочная свирепая воинственная раса.
– «Морская фея» в порту, – заметил Крипс.
Морик кивнул, потому что и сам видел трехмачтовую шхуну, когда направлялся сюда.
– У него очень короткая борода, – прибавил Морик, стараясь описать человека возможно точнее.
– Он сидит прямо? – спросил татуированный пират.
Морик непонимающе посмотрел на Ти-а-Никника.
– Как он сидел на стуле, прямо? – пояснил Крипс, сам выпрямляясь, – Так, будто кол проглотил?
Морик улыбнулся:
– Да, он прямой и высокий.
Пираты снова переглянулись.
– Похож на Дюдермонта, – объявил Крипс. – Собака. Я бы пригоршню золотых отдал, чтобы перерезать ему глотку. Многих моих дружков он пустил ко дну, да и убытки из-за него мы понесли нешуточные.
Татуированный пират в подтверждение его слов грохнул на стол тяжелый кошель. Морик вдруг заметил, что все разговоры вокруг смолкли и глаза присутствующих обратились на него и его странных собеседников.
– Ну, Морик, я вижу, тебе нравится, – протянул Крипс, указывая на кошель. – Что ж, он будет твоим, и еще десяток таких кошельков сверх, как я думаю. – Крипс неожиданно вскочил, далеко отшвырнув стул. – Что скажете, парни? – выкрикнул он. – У кого найдется золотой или десять за голову Дюдермонта с «Морской феи»?
Весь кабак загомонил, выкрикивая проклятия капитану и его команде.
Но Морик их почти не слышал, потому что во все глаза смотрел на деньги. Дюдермонт приходил встретиться с Вульфгаром. А здесь каждый да еще сотня таких же головорезов в Лускане готовы добавить к этой куче еще по нескольку монет. Дюдермонт знает Вульфгара и доверяет ему. Тысяча золотых. Может, десять тысяч? Он мог бы без труда подобраться к Дюдермонту благодаря Вульфгару. В жадном мозгу вора Морика один за другим просчитывались варианты.
Глава 2
В СЕТЯХ ОЧАРОВАНИЯ
Молодая женщина неслась вниз по тропинке. По плечам рассыпались блестящие черные волосы, зеленые глаза сияли, а на ясном лице играла улыбка.
Она только что говорила с ним, с Якой Скули, смотрела в его глубокие голубые глаза, видела вьющиеся темные волосы, и одна прядь падала на лоб. Из-за одного этого разговора она теперь бежала, хотя могла бы идти шагом. Эта встреча заставила ее забыть о том, что в дырявые башмаки попадает грязь, а дома на родительском столе в деревянной миске только пустой суп. Все это перестало для нее существовать: и клопы, и грязная вода – все. Она говорила с Якой, и лишь поэтому все внутри у нее смеялось, пело и трепетало.
По извечной иронии жизни, радость, пробудившаяся в ней после разговора с задумчивым Якой, зажгла остановившийся на ней взор другого человека.
За двадцать пять лет жизни сердце лорда Ферингала Аука не раз трепетало при виде молодых женщин, по преимуществу купеческих дочек, чьи отцы искали надежное пристанище к северо-западу от Лускана. Его вотчина, деревня Аукни, располагалась вблизи перевала через Хребет Мира, и здесь путешественники могли пополнить запасы и отдохнуть перед опасным переходом в Долину Ледяного Ветра к Десяти Городам и обратно.
Но никогда еще не случалось, чтобы Ферингалу Ауку, выглянувшему из окна своей нарядной кареты, при виде девушки вдруг стало трудно дышать.
– Фери, ветер уже несет желтую пыльцу сосен, – послышался голос Присциллы, старшей сестры Ферингала. Она одна называла его Фери, что всегда его раздражала – Залезай обратно в карету! Пыльцы так много, ты же знаешь, как ужасно…
Она умолкла и внимательно вгляделась в своего брата, который с глупым видом таращился наружу.
– Фери? – пододвигаясь ближе, окликнула она его, схватила за локоть и встряхнула. – Фери?
– Кто она? – вымолвил владетель Аукни, даже не расслышав, что говорила сестра. – Что это за ангельское создание, сама воплощенная богиня красоты, олицетворение желаний любого мужчины, чистейший соблазн?
Присцилла решительно отодвинула брата и сама высунулась из окна.
– Кто, эта крестьянская девчонка? – недоуменно спросила она, презрительно поморщившись.
– Я должен узнать, – пробормотал лорд Ферингал, немигающим взором следя из окна за бежавшей девушкой. Однако карета сделала поворот по извилистой дороге, и девушка скрылась из виду.
– Фери! – строго прикрикнула Присцилла. Она даже как будто хотела шлепнуть его по щеке, но сдержалась.
Лорд Аукни уже очнулся от своих блаженных грез и предостерегающе посмотрел на сестру.
– Я непременно узнаю, кто она, – решительно произнес он.
Присцилла Аук откинулась на спинку сиденья и больше не промолвила ни слова, хотя и была обескуражена столь несвойственным ее брату проявлением чувств. Ферингал всегда был тихим и покладистым. и сварливой сестре, которая была старше его на пятнадцать лет, было несложно им управлять. Присцилле вскоре должно было исполниться сорок, но она была не замужем. Правда, мужчина ей был нужен лишь ради удовлетворения зова плоти, и не более того. Мать умерла при родах Ферингала. отец скончался пятью годами позднее, и Присцилле пришлось одной руководить поместьем при помощи советника, отца Темигаста, пока Ферингал не стал взрослым. Присцилле нравилось сложившееся положение в управлении делами поместья Аукни, при котором ее голос всегда оказывался решающим, несмотря на то что Ферингал уже десять лет как достиг совершеннолетия. У нее никогда не возникало желания обзаводиться новыми членами семьи, и она надеялась, что и у Фери тоже.
Присцилла бросила последний недовольный взгляд в сторону той девчонки, хотя та давно скрылась за поворотом. Карета теперь тряслась по каменному мостику, перекинутому на крошечный островок, где располагался замок Аук.
Как и сама деревня Аукни, где жило всего-то человек двести и которую даже не всегда наносили на карты, замок был очень скромным. В нем было с десяток комнат для членов семьи и для Темигаста и еще пять для полудюжины слуг и десятка солдат, служивших здесь. По обе стороны замка стояли две приземистые башни, возвышавшиеся всего на пятнадцать футов, поскольку в Аукни всегда дули сильные пронизывающие ветры. Здесь шутили, что, если ветер внезапно прекратится, все жители в тот же миг попадают наземь – так они привыкли ходить, постоянно нагибаясь вперед» сопротивляясь его порывам.
– Мне стоит почаще выходить из замка, – заявил лорд Ферингал, когда они с сестрой, миновав вестибюль, прошли в гостиную, где сидел старый Темигаст, писавший один из своих бесконечных морских пейзажей.
– В деревню, ты имеешь в виду? – саркастически поинтересовалась Присцилла. – Или на хутора, где добывают торф? Все равно: что там, что там – везде только грязь и камни.