Что стало началом конца Януковича? Конституционный переворот 2010 года, заключение Тимошенко, приход к власти «семьи»? Позже многие задавались этим вопросом. Ведь Виктор Янукович не был глупым человеком. Властным, жестким, хитрым — да. Алчным, своевольным, не слишком смелым — да. Глупым, беспечным — нет.
«Все закончится вилами»
Когда в 2010 году Виктор Янукович пришел к власти, рейтинг его под держки был достаточно высок. Многие крупные бизнесмены мыслили в залоге: теперь, наконец, настанет порядок, установятся правила игры, «у нас будет, как в России». Последнее — ключевое. Россию они тогда сакрализировали, российскую «систему» государственного управления возводили в абсолют. После бардака времен Виктора Ющенко им казалось, что это невероятная благодать. Однако очень скоро выяснилось, что жить в болоте значительно комфортнее, чем в концлагере.
Но были и те, кто все понимал с самого начала.
В начале апреля 2010 года я случайно встретила на Банковой давнего товарища. Некогда один из ближайших соратников Виктора Януковича, с избранием его президентом он предпочел от него дистанцироваться. Не на «хлебную» должность «вписаться», не на «поток» сесть, но дистанцироваться. Это удивляло. «Почему ты не там?» — спросила, указывая на здание Администрации. «Пачкаться не хочу», — последовал ответ. «В смысле?» — я действительно была ошарашена. «Скоро поймешь».
Товарищ оказался прав. Всего через год при попытке обсуждения одной бизнес-схемы Александр Янукович скажет ему фразу, которая позже станет крылатой: «У нас в стране теперь нет бизнеса пятьдесят на пятьдесят. Есть восемьдесят на двадцать. Твои двадцать. Хочешь — бери, менеджируй».
В счет «былых заслуг» его визави мог себе позволить ответить вежливым смехом, развернуться и уйти. У всех остальных такой возможности не было.
И еще эпизод. Первое время существовал миф: у Виктора Януковича есть амбиция войти в историю, запомниться государственным деятелем колоссального масштаба, привести свою страну в Европу, всегда быть рукоподаваемым для мировых лидеров. Выглядел этот миф обоснованно — в 2010 году Виктор Янукович вел себя именно так.
Причем как в Киеве, так и в Брюсселе. В главной европейской столице друзья-дипломаты тогда говорили экспертам Института Горшенина в приватных беседах: «Тимошенко читает нам проповеди, Яценюк учит нас жить, а Янукович ведет себя, как ученик». Ученическое смирение украинского лидера, видимое стремление следовать всем рекомендациям, без сомнения, им очень нравилось.
Но это был только миф.
В тот же период — на заре эры «покращання» — один маститый знаток донецкого менталитета на вопрос о том, что выберет Виктор Янукович: деньги или власть, — ответил, не колеблясь: «Деньги. Всегда только деньги».
Еще раз: в первой половине 2010 года это казалось несуразной дикостью. Но этот человек знал Януковича слишком давно и слишком хорошо, поэтому в прогнозах не ошибся.
Осенью, вскоре после того как случился конституционный переворот, он сделал еще один прогноз: «Через год посадят Юлю и скаут трубу — вот посмотришь». По поводу трубы спорить не стала — не слишком сильна в экономических раскладах, — а вот насчет Тимошенко верить категорически отказывалась: кто ж ее посадит, она же памятник. На нее и дела-то тогда уголовного еще не было.
11 октября 2011 года Юлия Тимошенко «получила» семь лет тюрьмы, а вместо трубы сдали Черноморский флот. «Что теперь?» — поинтересовалась я у него через несколько дней, хотя и спрашивать-то уже боялась. «А через год, Соня, Беларусь тебе покажется раем».
И он снова не ошибся. Через год (чуть меньше) против Lb.ua под надуманным и совершенно смехотворным предлогом было возбуждено уголовное дело. Издание оказалось на грани закрытия, а я сама — за шаг от все того же семилетнего срока. Тогда многим казалось, что мы преувеличиваем масштаб проблемы. Но чем больше проходит времени и чем больше людей, находившихся тогда в системе, по ту сторону баррикад, осмеливаются рассказывать о происходившем, тем больше убеждаемся — угроза была более чем серьезной. Если бы тогда не приняли контрмер, не вывели конфликт в публичную плоскость, нас бы просто порвали. Показательно, другим в назидание. Как рвали при Януковиче многих, уничтожая навсегда.
Мы встретились за границей. «Чем это закончится?» — спросила я у него, имея в виду ситуацию в стране. «Вилами. Все закончится вилами», — как всегда, исчерпывающе ответил он. Так оно в 2013 году и получилось.
«Саша не скрывал, что это именно он меня «отжимает»
Показательно, что в 2012 году от Виктора Януковича отошли многие из тех, с кем он дружил в «прошлой жизни». Не просто приятельствовал, а именно дружил. Эти люди были его ровесниками, некоторые — старше. Всегда, по праву дружбы, они говорили ему правду, даже неприятную. В какой-то момент этой неприятной правды стало слишком много. А кому же охота ее слушать?
«Был случай. Он позвонил мне по телефону и вместо «привет» начал разговор на повышенных тонах. Как будто я подчиненный его и в чем-то виноват. То есть я понимаю, что он, видимо, только что кого-то из подчиненных действительно отчитывал и просто еще не переключился, но для меня это было вообще неприемлемо. Что за тон? После этого мы долго не общались», — вспоминает один из этих людей.
С кем-то «расклеилось» из-за бизнеса. Точнее, из-за нападок на их бизнес «младореформаторов», не знавших вообще никаких пределов и границ.
«Младореформаторы», они же группа «семья» — это люди, близкие к старшему сыну четвертого украинского президента — Александру Януковичу. Они активно вошли во власть после парламентских выборов 2012 года. С тех пор в стране не осталось даже собачьей будки, с которой они бы не собирали дань.
«Саша не скрывал, что это именно он меня «отжимает», — рассказывает некогда близкий друг Януковича. — Как-то он приехал ко мне и вместо «здрасьте» сказал фразу: «Даже младший брат (Виктор Янукович-младший. — С. К.) считает меня отморозком». Так что нечего, мол, удивляться, что по отношению ко мне предпринимаются такие действия».
Похожий опыт получил Юрий Иванющенко. Дошло до обыска его банка — по наводке «младореформаторов». Это — ответ на вопросе том, почему на юбилее Игоря Суркиса Виктор Янукович, обращаясь к Иванющенко, сказал: «Вот мой друг, я не видел его год, не звонит, не приезжает».
Разумеется, о «художествах» «Сына и Ко» бывшие друзья Януковича ему не говорили. Достоинство не позволяло — это выглядело бы как жалоба. Предпочитали, по возможности дав сдачи агрессорам, просто молча отойти в сторону.
Одни навсегда, другие спустя какое-то время вновь появлялись на орбите, третьи не сходили с нее несмотря ни на что, полагая: близость к «первому» — не то, чем стоит размениваться из-за обстоятельств. Те, которые отходили навсегда, твердили мантру: Янукович о многочисленных «художествах», о происходящем в стране в целом не знает. Дескать, подлое окружение держит его в «теплой ванне». В глубине души, конечно, они осознавали, что это неправда. Янукович, по крайней мере вначале, все прекрасно знал, асе молчаливо одобрял. Король сам формирует свою свиту. Человек, который не желает оказаться в «теплой ванне», никогда в ней не окажется.
«Янукович не любил людей, приносивших плохие новости»
В состояние «блаженной вменяемости», которое он мастерски имитировал, Виктор Янукович впал не сразу.
По мнению большинства из тех, кто входил в близкий круг Януковича, да и просто находился где-то рядом на протяжении длительного времени, «слом» случился с ним в 2012 году, после парламентских выборов.
Говорит Михаил Добкин:
«Янукович образца до 2012 года и после 2012 года — два совершенно разных человека. Янукович до 2012-го — это человек, который пытается управлять процессами. Для того чтобы управлять процессами, нужно владеть ситуацией: вникать во все, за всем следить лично, ни в коем случае не доверяться только замам. У такого руководителя везде должны быть свои «глаза» и «уши». До 2012 года был целый блок вопросов, которые он сам держал под контролем. И не потому, что был заинтересован в личном обогащении, — это касалось действительно проблемных для государства отраслей. Вот, например, у меня в регионе из-за задержки с выплатой зарплат собирались бастовать работники ЖКХ. Еще даже не бастовали, просто собирались, а он уже вызвал меня и начал распекать на все лады. «Меня, мол, не интересует, что и почему. Людям не должны зарплату задерживать. Они и так крохи получают! Немедленно разберись и реши проблему! Как — меня не интересует, доклад через три дня». И все это было искренне.
Но после выборов 2012 года его как будто подменили. Сколько было случаев: Янукович созывал какое-то совещание, вычитывал нас за то, за это, формулировал задачи, требовал выполнить до такого-то числа. Такого-то числа, скажем через месяц, я, собрав все бумаги, справки, ехал к нему на доклад отчитываться в выполнении поручений. И вот по ходу разговора — больше чем в половине случаев — я видел, что он вообще не понимает, о чем идет речь, просто не помнит.
Для него это не было важно. Он созывал совещания и раздавал нагоняи для проформы.
Вот именно. Ну, доклад-то он какое-то время слушал, а потом быстро переводил разговор на бытовые темы. Говорил об охоте, о гонках…
Раньше я еще как-то просился на встречи — хотелось рассказать о делах в регионе, о чем-то посоветоваться, но в 2013-м я к нему ездить вообще перестал. Администрация Президента тоже никаких распоряжений не давала. Мы, губернаторы, по сути, были предоставлены сами себе».
«Он менялся постепенно. В конце 2012 года стало очевидно, что декларации относительно государственной политики расходятся с реальными действиями. Где-то летом 2012 года вся государственная машина начала перестраиваться в одну большую корпорацию», — подтверждает Александр Лавринович.
Собственно, с 2012 года на арену активно вышла группа «семья».
«Президентство — это еще и ежедневная рутина: необходимость чем-то заниматься, во что-то вникать, следить, контролировать и т. д. Рутина его утомляла, и он начал сбрасывать все на людей, отвечавших за те или иные направления. Потом в какой-то момент появился Саша. Он закрывал многие вопросы. Саша — копия отца в лучшие его годы: волевой, целеустремленный, всегда со всех спросит, — говорит Добкин об Александре Януковиче. — Мы не были близко знакомы и общались, по сути, только последнюю неделю-полторы перед отъездом Януковича. Он произвел на меня впечатление серьезного человека.
Отец очень доверял ему, но так случилось, что поручил заниматься вопросами, в которых тот ничего не понимал. Одно дело — выстроить финансовую схему, другое — управлять политическими процессами. Ну как, скажи, можно было доверить коммуникацию с фракцией Арбузову?!
Арбузов и в экономике-то особой эффективностью не отличался, ауж в политике… Хорошо, нетутебя опыта, но ведь можно учиться, развиваться, стремиться к чему-то… Но нет, куда там! Зато апломба и «понтов» — как будто он уже минимум две политические жизни прожил!»
Сергей Арбузов — первый вице-премьер Украины, главный ставленник Александра Януковича во власти — отвечал, кроме прочего, за связь ВР и Кабмина. «Регионалы» его очень не любили, причем ее — независимо от своего положения в партии, принадлежности к той или иной группе и т. д. Арбузов славился надменностью, ха-мовитым отношением ко всем и каждому. С депутатами общался мало, зачастую «сквозь зубы», что вызывало возмущение фракции. С депутатами других фракций он не общался вообще.
В октябре 2012 года главный редактор еженедельника «Зеркало недели. Украина» Юлия Мостовая писала:
«Напомню широкоизвестную в узких кругах историю. Когда в президентский день рождения нескончаемый людской поток иссяк, остались лишь званые и избранные. Именинник поднял бокал: «За процветание Украины, к которому нас приведут молодые! Молодые — лучше нас, прогрессивнее. Мы должны уступать им дорогу. Кто-то против?» — обратился он к залу с риторическим вопросом. В зале взметнулась рука: «Я против! Молодые должны выучить такое слово, как «терпение». Вы правильно догадались: такое мог себе позволить только Ринат Ахметов. Он прекрасно понимал, что конструкция на многих ножках устойчивее, нежели на двух, где вторая — он сам, Ринат Ахметов».
«Он (Янукович. — С. К.) всегда верил молодежи и в молодежь; считал, что ее надо поддерживать, стимулировать в развитии, помогать двигаться вперед… Он искренне верил в это. Вот и тогда заговорил об этом, — комментирует Ахметов. — В первых рядах, совсем недалеко от него, сидели тогда представители «молодой команды». Он как бы обращался к ним, делал им комплименты. Говорил, что нужно дать дорогу молодым, потому что молодежь — это реформы. Спрашивает: «Все согласны?». Все, конечно, закивали. А я говорю: нет, я не согласен, я считаю, что молодежи еще нужно набраться опыта, мудрости.
И настала гробовая тишина.
Точно. Абсолютная тишина. Все обрадовались. Обрадовались потому, что подумали: ну все, теперь Ринату несладко придется. Почему я тогда так сказал? Все просто: я не верю в слишком быстрый рост. Я считаю, что развиваться нужно последовательно, продвигаться по ступенечкам, понемногу, постепенно приобретая опыт».
Мостовая была права: Ахметов мог себе это позволить. Их с Януковичем совместная история была слишком давней, слишком сложносочиненной, глубинные ее детали, кроме них двоих, неизвестны никому. В кулуарах полагали: это потому, что еще с донецких времен их будто бы связывали нити общих бизнес-интересов. Ахметов это категорически опровергает:
«У меня никогда не было с ним никакого бизнеса. Тем более пятьдесят на пятьдесят. Во-первых, весь мой бизнес структурирован и абсолютно прозрачен. Решительно никаких серых пятен в нем нет. Во-вторых, если бы это соответствовало действительности, зачем тогда Саше было строить свою корпорацию?»
Ответ на вопрос «зачем?» очень прост: Саша хотел занять место Ахметова. Осознанно ли, неосознанно ли, но факт. Проявлялось это даже в мелочах, в поведенческой манере, не говоря уже о стратегии построения и ведения бизнеса.
Показательно, что в 2010 году, вскоре после инаугурации, Виктор Янукович произносил другие тосты. Дословно: «Два года — не жрать! Работать на страну!».
Но меньше, чем через два года, людей, способных настоять на какой-либо внятной альтернативе (да что там, хотя бы просто ее озвучить), в окружении Януковича его же стараниями практически не осталось. Остались люди-функции. Функции по озвучиванию нужных мэссэджей, по сбору денег в казну, по обеспечению результата в 2015 году и т. д.
«Виктор Янукович не любил людей, приносивших плохие новости. Те, кто приносил плохие новости, выходили от него с очень плохим настроением, — говорит тогдашний замглавы АП Сергей Ларин. — В итоге те, кто подливал ему в ванную горячую воду, остались, а остальные отошли».
Кстати, во время Майдана управление внутренней политики АП, которое курировал Ларин, оперативно информировало главу государства об истинном масштабе протестов в регионах. Информировало посредством специальных докладных записок, отправлявшихся непосредственно первому лицу — через приемную. Реакции на них, однако, не следовало.
«Попасть к нему на прием, особенно в последнее время, было очень сложно. Иногда я говорил ему: «Виктор Федорович, нужно принять такого-то человека. Выслушайте его. Вас просто изолируют, закрывают…». Я всегда говорил, что думаю. Часто, опять-таки особенно в последнее время, это его раздражало, он нервничал, — дополняет Владимир Рыбак. — Бывало такое, что, допустим, Клюев и Азаров о чем-то между собой переговорили, а потом приезжают ко мне: «Скажите ему». — «А сами чего не идете?» — спрашиваю. «Он может нервно отреагировать, не услышать».
Боялись?
Не только в этом дело. Он мало кого слушал. Я был, пожалуй, одним из немногих, кому он в лицо не перечил. Даже если не нравилось что-то, все равно выслушивал, но такого, чтобы…
… чтобы обложить матом, как он иногда позволял себе в отношении Азарова и Клюева, по отношению к вам не было.
Нет, не было. Я говорил следующее: сейчас я высказываю свое мнение. И говорю объективно, а решение уже вам принимать».
И еще:
«Мое мнение: он просто устал, потерял стимул для развития. Он был абсолютно уверен, что будет избран на второй срок — тут, мол, даже беспокоиться не о чем. Он настолько глубоко был в этом убежден, что заражал этой уверенностью других. И если кто-то ему и высказывал какие-то опасения, это все просто разбивалось о его уверенность в собственной правоте, — резюмирует Михаил Добкин. — Конечно, я могу ошибаться, но вот что я думаю. Янукович прожил тяжелую жизнь. Очень тяжелую. Он дважды падал в пропасть и дважды из нее выбирался (подразумеваются две судимости Виктора Януковича, полученные им в молодом возрасте. — С. К.). Он дважды избирался президентом. Один раз победу у него украли, второй раз он своего добился. Формально результат был достигнут, и он потерял интерес».
Время для наслаждений
Известный своим косноязычием Виктор Янукович в 2011 году на пресс-конференции утверждал, что у него «нет времени для наслаждений». На самом деле основную массу времени он тратил как раз на «наслаждения». Когда в конце февраля 2014 года «Межгорье» пало и на территорию поместья зашли активисты, людей поразил масштаб роскоши и излишеств, окружавших президента а повседневной жизни. Символом излишеств был образ «золотого унитаза», который, согласно городской легенде, был установлен в спальне главы государства.
Вместо золотого унитаза в «Межигорье» обнаружили золотой батон — сувенирное пресс-папье.
«Он жил в свое удовольствие, — продолжает Добкин. — Знаете, от чего он получал удовольствие? От «Межигорья» — от всех этих бытовых удобств, роскошеств. От того, что может комму-ницировать с лидерами зарубежных стран. «Король Саудовской Аравии — мой друг. Шейх такой-то — мой друг», — любил он повторять. Его послушать, так они там все были друзья.
Можно подумать, от воспринимали его как равного.
Это уже иной вопрос, но то, что он мог с ними встретиться, поговорить, — ему очень нравилось».
«Это было на приеме в честь инаугурации. Поздравляя его, я сказал: «Виктор Федорович, я хочу пожелать, чтобы по окончании вашего президентского срока вам могли бы подать руку и президент США, и президент РФ, и глава Еврокомиссии. И чтобы вы тоже могли им подать руку». Звучит просто, но за этим стоит огромный труд», — вспоминает Ришт Ахметов.
Его пожеланию не суждено было сбыться.
«Перекайфовал мужик», — коротко уточняет некогда близкий друг экс-гаранта, упоминавшийся в начале главы.
«Пенсия. Когда я впервые увидел «Межигорье», то понял: у Федоровича уже пенсия. Все! Приехали!» — вторит другой.
Приметно, что все свои фантастические богатства Виктор Янукович тщательно скрывал от посторонних. И не только журналистам он рассказывал, что «Межигорье» является территорией частного охотничьего клуба, что ему самому там принадлежит маленький клочок земли, а все остальное в аренде, причем арендует даже не он. Относительно близкому кругу пелись те же песни.
«Мы знали друг друга тридцать лет, но в гости друг к другу не ходили. Мы больше встречались в его кабинете на Банковой. Девяносто процентов угодий я увидел уже по телевизору, — признается Владимир Рыбак. — На въезде в «Межигорье» стояло здание — что-то вроде офисного, — и вот там иногда проводились совещания, на которые он периодически вызывал. Там была оборудована спецсвязь, все необходимое».