Закрыв сессию ВР, Владимир Рыбак вернулся в спикерский кабинет. Очевидцы говорят: выглядел он довольно подавленным. Рыбаку позвонил Янукович — пригласил приехать в «Межигорье». При этом разговоре присутствовал Вадим Новинский, и Рыбак предложил ему отправиться в «Межигорье» вместе. Новинский вначале отмахнулся: меня, мол, не звали, но учитывая, что дороги были перегорожены майдановцами, согласился сопровождать Владимира Васильевича большую часть пути. На одном из последних блок-постов перед «Межигорьем» они распрощались: Новинский пересел в свой автомобиль, следовавший все это время за ним, и отправился к себе в офис.
Вспоминает Владимир Рыбак:
«Я приехал. Янукович говорит, мол, мы летим в Харьков, давай с нами.
В этот момент в «Межигорье», кроме вас и Виктора Януковича, находился Андрей Клюев. Верно?
Да. И вот зашла речь о Харькове. Что там, спрашиваю, будет? Честно сказать: я не знал, что планируется съезд депутатов юго-востока. Знаю, что он анонсировался, но эта новость прошла как-то мимо меня. И вот мне говорят о съезде депутатов юго-востока. Ну, моя реакция: «А, второй Северодонецк?! Нет, извините, я в первом Северодонецке не участвовал, и в Харьков тем более не поеду. Вообще-то, я сегодня вечером планировал лететь в Донецк. У меня со здоровьем не очень, и я договорился, что в Донецке меня примут в больнице, подлечусь день-другой».
Было уже около девяти. Они с Клюевым все же уговорили меня лететь в Харьков. В конце концов я сказал: «Хорошо, полечу с вами, но с условием, что завтра с самого утра я в Харькове сажусь в машину и еду в Донецк. Только так! Опять-таки: я насчет больницы уже договорился».
На том и порешили.
Тут Виктор Федорович предложил: «Давайте перекусим». Сели, значит, ужинать».
|
|
Пока готовились к трапезе, Владимир Рыбак написал заявление о сложении полномочий спикера ВР. Параллельно позвонили Вадиму Новинскому — попросили подъехать-таки в «Межигорье». Главным образом для того, чтобы забрать заявление.
«Я написал от руки заявление об отставке, отдал его Вадиму — попросил, чтобы он в субботу с самого утра занес его Зайчуку (глава аппарата ВР. — С. К.) и там его зарегистрировали, — говорит Рыбак. — Еще раз повторю: уже было понятно, что в парламенте — новое большинство.
…Мы поели, Вадик уехал, а мы погрузились и двинулись в Харьков. Приземлились там где-то в половину первого ночи — в час.
На тот момент вы уже подписали все принятые ВР законы?
Да, подписал.
А Янукович этого не сделал, Вы не спрашивали, почему?
Нет, не спрашивал. Я же сказал, что, по моему ощущению, это уже был закат.
В каком настроении он пребывал в тот вечер? О чем говорили? Как он отреагировал на вашу реплику насчет Северодонецка? Можно ли было — из разговоров, которые велись, — сделать вывод, что в субботу в Харькове действительно готовится де-факто государственный переворот?
Нет, такого не было. О самом съезде вообще не говорили. Я уже потом спросил у Клюева: «Андрей, ты, как начальник штаба (избирательного штаба президента Януковича на 2015-й. — С. К.), занимался подготовкой съезда?». Он ответил, что нет».
Северодонецк-2
В субботу, 22 февраля, в Харькове планировали провести Съезд депутатов всех уровней юго-восточных областей, Севастополя и Автономной Республики Крым. Инициатива принадлежала все-украинскому общественному союзу «Украинский фронт». Съезд планировался загодя, но именно в ту минуту пришелся для власти весьма кстати.
|
|
Как известно, 28 ноября 2004 года, через неделю после начала Оранжевой революции, в луганском городке Северодонецке состоялся Всеукраинский съезд депутатов всех уровней. В местном Ледовом дворце собрался актив юго-востока, не признавший Оранжевой революции и провозгласивший ее «государственным переворотом». Главным гостем был Виктор Янукович, которого накануне глава Центральной избирательной комиссии Сергей Ки- тоь объявил «законно избранным президентом».
Формально участники съезда намеревались выработать стратегию по стабилизации ситуации в стране. Однако большинство выступавших были весьма резки в оценках и суждениях. По факту — приняли решение о создании Межрегионального совета органов местного самоуправления украинских регионов. Местом работы этого координационного совета, а также исполнительной дирекции определили Харьков, который предполагалось сделать столицей Юго-Восточной Украинской Автономной Республики.
В Луганской и Донецкой областях было принято решение о проведении в первой половине декабря 2004 года референдума по вопросу обретения статуса самостоятельных республик в составе украинской федерации. Кроме того, Луганский и Донецкий обл-советы вслед за Харьковским заявили о переподчинении себе милиции и других госструктур и о прекращении перечисления денег в госбюджет.
Позже Служба безопасности Украины возбудила ряд уголовных дел «по следам» происходившего в Северодонецке. Мотив — призывы к расколу страны.
|
|
Десять лет спустя все повторялось практически один в один.
Вечером в пятницу мало у кого возникали сомнения в том, что в субботу в Харькове Янукович объявит о «государственном перевороте» в Киеве, провозгласит себя лидером «народного ополчения» и призовет к федерализации.
Все указывало на это.
«Янукович сам позвонил — сказал, что приезжает»
Рассказывает Михаил Добкин, в ту пору — губернатор Харьковской области:
«Мне позвонили еще в начале недели — предупредили о готовящемся визите президента в Харьков. Но все выглядело как-то странно. Передовая группа все не ехала (согласно правилам протокола, накануне визита первого лица на место заранее должна выехать так называемая «передовая группа», которая готовит визит, занимается логистикой и т. д. — С. К.), программа пребывания президента тоже не уточнялась, хотя обычно это делается заблаговременно.
Азаров тоже нагрянул внезапно? (В пятницу, в разгар подписания Мирного соглашения на Банковой, в новостных лентах промелькнуло сообщение: Николай Азаров встречается с партактивом ПР в Харькове. — С. К.)
С Николаем Яновичем вообще интересно получилось. Было двадцатое февраля, кажется. Вечер. Мыс Геной Кер-несом (мэр Харькова, ближайший друг Добкина. — С. К.) сидим у него в офисе, и тут у меня зазвонил телефон. Номер высветился странный, какие-то сплошные ноли (на тот момент Азаров уже не был премьер-министром, следовательно, не мог пользоваться правительственной связью. — С. К.). На том конце провода — Азаров. Я, говорит, через двадцать пять минут у вас приземлюсь, встреть меня.
И вы едете в аэропорт?
Ну да! После такого звонка я был в полной уверенности: он прилетает в Харьков, чтобы поговорить о чем-то важном тет-а-тет, без телефона».
В украинском политикуме практика «прослушки» телефонов повсеместна. Была и — увы! — осталась. При Януковиче прослушивали всех — от президента до не самых авторитетных политологов. Министры, депутаты, журналисты — само собой. С целью компрометации абонентов записи время от времени вбрасывались в Интернет. Также часто взламывались электронные почты.
За годы все к этому привыкли и не то чтобы смирились, но — куда деваться? — подстроились. По «открытой связи» озвучивались лишь общие фразы. Действительно важные вещи обсуждались исключительно с глазу на глаз, при личной встрече. Желательно на открытом воздухе, ведь в закрытых помещениях риск «прослушки» кратно повышался.
Вспомогательные средства связи: скайп, «гугл-ток», «одноразовые» мобильные карточки и аппараты. «Одноразовые» — значит те, что покупались для одного или нескольких разговоров с одним абонентом. После использования карточки и телефоны утилизировались.
«Приезжаю. Выходит из самолета Азаров, за ним выносят вещи.
То есть он не просто поговорить, но, как минимум, с ночевкой?
Ну да. Кофры с костюмами выносили. Азаров был с сыном (Алексей Азаров — нардеп-мажоритарщик от ПР в седьмом созыве Рады. — С. К.). Я подумал: «Ну, наверное, частный визит, на денек-другой».
Примечание из негласного распорядка госпротокола. Даже если высокопоставленный чиновник отправлялся куда-либо с визитом, не предусматривавшим ночевку, сопровождающие все равно должны были везти с собой все, что может понадобиться шефу как в случае ночевки, так и при каком-либо форс-мажоре. То есть сменные костюмы, средства личной гигиены, минимальный запас воды и продуктов — обязательно. Судя по описанию Добкиным данного конкретного эпизода, Азаров намеревался задержаться в Харькове на несколько дней.
«Вы повезли Азарова в госрезиденцию?
Да».
Госрезиденция — специально обустроенные для высших государственных чиновников — а именно: для президента, премьера и спикера, — помещения, где они могут отдыхать и работать во время своего нахождения в регионе. В Киеве госрезиденции используются для приема иностранных делегаций.
«Мы довольно долго общались с Николаем Яновичем. Я говорил ему, что партии нужен ребрендинг; многое необходимо изменить. Он слушал, соглашался, а на двадцать первое февраля попросил организовать ему встречу с нашими харьковскими однопартийцами, активом. Просьбу я выполнил, но вот приняли его не очень хорошо. Мягко говоря…»
Эта встреча стала предвестником того, что могло бы случиться, решись Виктор Янукович выйти к делегатам съезда в субботу.
«После этого Николай Янович сказал мне, что не будет участвовать в работе съезда. Если честно, это меня удивило, поскольку его участия, в принципе, и не предполагалось.
Стоп. Уточняем. Как снег на голову падает Азаров. Передовой Януковича по-прежнему нет. Наверное, вы подумали: ну, Янукович уже не приедет.
Совершенно верно. Но двадцать первого раздается звонок. Звонил сам Янукович. Говорит: я приезжаю. Сказал, что с ним еще будут люди. Кто именно, не уточнил. Когда ждать — тоже. Может, сегодня, может, завтра.
Интересная штука: Янукович не знал, что Азаров в Харькове. Он с ним так и не встретился, по факту. Более того, Азаров уехал до его приезда. Уехал поспешно, даже со мной не попрощался.
…Перед приездом Януковича я разговаривал с его охраной. Они сказали, что передовая группа прибыть не успевает, поэтому тут, на месте, мы должны обеспечить транспорт, охрану и т. д. Ну, я взял начальника милиции, «эсбэушников», и мы поехали в аэропорт. Янукович должен был прибыть на вертолете.
Одним вертолетом?
Нет, двумя.
Он был с Рыбаком, Клюевым и своей гражданской женой?
Женщина какая-то светленькая, я ее в первый раз видел и, кто это, спрашивать не стал. Был еще младший сын Виктор. Ну, и охрана».
Со своей гражданской женой Любовью Полежай Янукович жил приблизительно с 2008 года. Кроме того, в Харьков Виктора Януковича сопровождал 21 охранник.
— Гости приехали с вещами?
Ну, он всегда ездил с вещами, даже если не планировал оставаться ночевать. Кофры с костюмами, пару чемоданов личных каких-то принадлежностей. Кроме того, он же продукты всегда возил с собой…
Воду?
Да-да, воду — обязательно».
Фобия отравления — одна из главных для топовых украинских политиков. Так, Юлия Тимошенко, находясь в заключении два с половиной года, употребляла в пищу только те продукты, которые передавали ей близкие. Аналогично — с водой. Как правило, воду для мамы доставляла дочь Евгения. Надо сказать, что эти опасения Юлии Владимировны не были беспочвенны. В первое время после взятия Тимошенко под стражу тюремщики часто «развлекались» тем, что в пятницу всячески мешали поступлению передач для экс-премьера. Стоило затянуть до шести вечера, и о передаче приходилось забыть до понедельника — Юлия Тимошенко вынужденно проводила выходные в режиме «сухого голодания».
«Я почему спрашиваю, были ли какие-то габаритные коробки, предметы, — может, что-то указывало на то, что человек спасается бегством, и Харьков для него просто первая остановка?
Нет, такого точно не было. Вещи были, но не больше, чем обычно. Вообще, они прибыли, как я сказал, двумя вертолетами. Он — первым, багаж перевозили во втором. Особо я за разгрузкой не наблюдал, но такого, чтобы меня что-то насторожило, то нет.
Итак, два вертолета. Самолета в Харькове не было?
Нет. На следующий день, в субботу, его охрана попросила меня обеспечить посадку в аэропорту города двух самолетов. Это были самолеты с украинскими регистрационными номерами, но частные.
Думаю, Янукович собирался переместиться в Крым. Потому что от нас в Крым вертолетом не долететь — слишком далеко.
…В мой кабинет в субботу утром — до одиннадцати утра приблизительно — Могилеву (тогда еще легитимному премьеру Крыма. — С. К.) кто-то позвонил на мобильный и сообщил, что на полуострове настоящий переполох и что гос-охрана отказывается принимать Януковича как охраняемое лицо. Значит, он не сможет туда вылететь…
Так, а что с этими самолетами? Они сели у вас?
Если честно, я не знаю. Не следил за этим. Впрочем, позже мне сообщили, что, мол, с меня причитается за дозаправку (улыбается. — С. К.). Ну, из этого я делаю вывод: значит, сели. Сели и дозаправились».
«Он вел себя так, как будто у него в руках прежняя власть и все его слушаются»
Встретив Виктора Януковича в аэропорту, Добкин повез его в резиденцию.
«Чувствовали себя какими-то заговорщиками, которые совершают что-то едва ли не преступное… Чувствовали себя обузой… для охраны аэропорта, диспетчерских служб, другого персонала… Эти люди тоже все понимали. И было такое ощущение, что мы их не то чтобы подставляем, но что им, скажем так, не очень хочется во всем этом участвовать. Прямым текстом никто не отказывался, но они осознавали, что позже у них могут возникнуть проблемы из-за того, что они сейчас возле нас и как-то помогают. По глазам читалось. И так давило все это эмоционально!
…Тем более что мы простояли час (прождали в мини-бусе на взлетно-посадочном поле. — С. К.), так как поступила информация, что аэропорт заминирован. Все время велись какие-то переговоры по телефону… В итоге, когда уже встретили Януковича, мы въехали в город не через центральные ворота, а через запасной вход.
Прибыли в резиденцию, он расположился. Я ждал внизу (в гостиной. — С. К.). Он спустился, и мы просидели с ним за чаем довольно долго… Разговор был очень непростой. Сам разговор я бы раскрывать не хотел. Это беседа двух человек…
Хорошо. Я вас понимаю. Но какое у него было настроение? Хотя бы в общих чертах. Вы же не могли не обсуждать текущую ситуацию.
Он не понимал, что на самом деле произошло, и вел себя так, будто у него в руках прежняя власть и все его слушаются. Мы знакомы с ним очень давно, и если бы он просто старался не подавать виду, я бы это увидел. По интонации, глазам, выражению лица это можно было заметить. Но нет, ничего такого не было…»
Вспоминать эти моменты Добкину тяжело. Он делает между фразами длинные паузы. Но не для того, чтобы подобрать подходящие слова, нет, скорее для того, чтобы самого себя заставить сформулировать вслух то, что уже давно сложилось в голове.
«Он говорил такие вещи, которые… ну, человек, адекватно воспринимающий ситуацию, такого не скажет. Более того, он строил планы… Планы, которые, во-первых, были нереальны. Во-вторых, в их реализации никто бы и не захотел участвовать.
Например?
Он все время повторял: «Ситуацию необходимо урегулировать мирным путем, никого нельзя убивать, ни в коем случае нельзя стрелять. Мы найдем способ разрешения… У меня есть гарантии президентов США, России…»
И тут же твердил: «Мы самоорганизуемся здесь, в Харькове, и дадим им отпор». Ну, ладно, я бы завел разговор о самоорганизации — еще понятно, но когда это говорит человек, который еще вчера командовал страной и легким движением руки мог сделать что угодно, а теперь он ведет речь о важности самоорганизации… Глупо, конечно! Хотелось спросить: а чем вы занимались вчера, позавчера? А где вчера и позавчера была подконтрольная вам милиция? Ну и т. д.
Он ожидал, что после подписания Мирного соглашения Майдан вот-вот свернется?
Да, он был в этом уверен. Более того, я же говорю, что он адекватно ситуацию не воспринимал, он и до этого Соглашения считал, что стоит ему пальцем щелкнуть — и Майдан разойдется сам собой. Тем не менее Янукович, подписав договор с оппозицией, пошел на серьезные уступки. Он — вдумайтесь! — согласился на досрочные президентские выборы. Это же не просто так, правда? Очевидно, у него были какие-то договоренности, гарантии, он на что-то рассчитывал, и это действие — подписание «мировой» — было лишь одной из ступеней реализации его плана.
Но что вышло по факту? Запад страны воспринял «мировую» однозначно: народ добился, чего хотел, и Янукович «поплыл» — согласился на досрочные президентские. Восток страны посчитал соглашение свидетельством слабости президента.
Мой вывод: его кто-то убедил это сделать. Убедил опять-таки под гарантии.
Он же все время повторял: только без применения силы, без убийств, мы все уладим, все образуется. В ночь с пятницы м субботу он был уверен, что Майдану просто еще не дали команды разойтись. И вот до этого момента ему из столицы лучше уехать. Ткк он появился в Харькове. Он не готовился к отъезду.
Но вещи-то он вывозил заранее. Антиквариат, картины, даже мебель не слитком габаритную. Все подряд. Я уже молчу о КамАЗах с «наличкой».
Может, и так, но я говорю о впечатлениях той ночи. Говорю же: он не производил впечатления человека, ударившегося в бега. Он стопроцентно рассчитывал вернуться. Если бы он знал, что не вернется, он бы взорвал «Межигорье», сжег его, уничтожил: так оно было ему дорого».
На территории «Межигорья» — сразу после того, как оно было открыто для общественности — нашли целый арсенал. Часть из боеприпасов пытались утопить в Киевском море. Часть просто бросили. Но, судя по объему запасов оружия и взрывчатки, всего этого добра вполне хватило бы, чтобы высадить резиденцию в воздух.
«Сначала Януковичу был звонок: мол, на «Межигорье» движутся вооруженные люди, и его охрана в количестве семи человек — из тех, что остались на месте, — забаррикадировалась, кажется, в каком-то ангаре, собираясь отстреливаться. И вот Янукович по телефону, вполне серьезно, решал вопрос о том, что, может быть, послать туда за ребятами вертолет, эвакуировать их, но вроде уладили так. Спустя какое-то время — второй звонок: мол, в Киеве собрались две тысячи человек, и сейчас они двинутся на штурм резиденции».
А утром 22 февраля «Межигорье» пало.
В тот вечер в госрезиденции с Януковичем общался не только Добкин. Были и другие люди, ставшие свидетелями полной «разбалансированности» Виктора Федоровича. «Придумай новое название для страны», — обратился Янукович к одному из своих гостей, как бы намекая: перспектив федерализации и раскола Украины никто не отменял. «Китай», — не растерялся визави. «Китай уже есть», — на полном серьезе отметил еще один участник беседы, подливая в стакан президента виски, которое тот закусывал орешками. «Издеваешься?» — зашипел Виктор Федорович на подчиненного.
Впрочем, через пять минут от раздражения не осталось и следа — президент принялся рассказывать присутствующим очередную байку-небылицу из своего прошлого. На сей раз — из детства.
А потом снова говорил о мире. Всю ночь его бросало из одной крайности в другую.
«Это был маленький съежившийся человек»
«Значит, Янукович хотел участвовать в съезде. Как он это аргументировал?
Говорил: вот, я выйду и скажу им, они все поймут. Никакого силового варианта. В нашем спокойствии, дескать, люди увидят нашу силу, уверенность и т. д.
…Поверьте, он не собирался становиться президентом части страны, нет. До последнего он видел себя президентом всей Украины.
Если честно, почему вы не хотели выпускать его на съезд?
Честно? Опасался публичного позора. Представьте: семь десятков телекамер — наших и российских. В зале — сотни делегатов, все читают Интернет, все понимают, что происходит. И вот выходит Виктор Федорович и выступает так, как будто ничего не произошло. Если честно, я боялся, что его, как минимум, освищут. Это — как минимум.
И все это — перед камерами, в Харькове… Ну, представь, какие последствия для партии…
Он был не в адеквате. И я — для его же блага — постарался его изолировать.
Понимаете, когда мы только приехали в резиденцию и начали разговор, он еще держался так напыщенно, ну, как обычно, — монументальная скала такая, неприступная. А уже потом, после всех этих ночных звонков, после нашего разговора, это был маленький съежившийся человек… Все-таки мы много лет работали вместе, и я бы не хотел — ну, просто по-человечески это неправильно, — чтобы его еще кто-то таким, кроме меня, видел. Это попросту непорядочно, не мог я так поступить.
Вместе с Януковичем в Харьков прилетели Клюев и Рыбак. Также его младший сын Виктор Янукович.
Да. Сын в тот же вечер, точнее ночью, улетел. Куда, я не знаю».
В ночь с пятницы на субботу в Харькове состоялся митинг сторонников Евромайдана. Полторы тысячи человек прошли маршем по центру города, выкрикивая «Зэка геть!». Учитывая, что большинство населения города поддерживало тогдашнюю власть, для Харькова это событие стало показательным.
Вы сказали, что отговаривали Януковича идти на съезд.
Да. Мы разошлись с ним поздно ночью, а в восемь утра я уже был на работе — встречал гостей (очень много людей приехало из России). В первый раз я позвонил Виктору Федоровичу часов около десяти и еще раз сказал, что на съезде ему появляться не стоит. Он в ответ пробубнил что-то насчет того, что решения своего не переменит и ждет, когда я за ним заеду. Тогда я набрал Сашу. Давайте, говорю, набирайте отца, убеждайте его в том, что на съезд ему ехать не стоит, иначе закончиться может очень нехорошо.
Что он ответил?
Согласился с тем, что отцу на съезде лучше не появляться, но звонить ему в связи с этим он не станет. Около одиннадцати я вновь набрал Виктора Федоровича, опять повторил то же самое. Он не отреагировал. Тогда я говорю: «Виктор Федорович, раз уж вы настаиваете, в таком случае я должен сказать вам, что не могу гарантировать там вашу личную безопасность». Возникла пауза. Потом он спокойным голосом: «То есть ты все же считаешь, что мне не нужно ехать?» — «Нет, не нужно», — повторяю снова. Он: «Ну, хорошо». И вновь после паузы: «Дай мне камеру». Все, это был последний наш с ним разговор».
Добкин просьбу Януковича выполнил. В госрезиденцию прислали камеру, четвертый президент записал видеообращение, которое вышло в эфир в субботу после обеда. Происходящее в стране Виктор Федорович охарактеризовал как «бандитизм, вандализм, государственный переворот». Два особых акцента: «Я из страны уезжать не собираюсь» и «Я подписывать ничего не буду». Последнее, как несложно догадаться, касалось законов, принятых накануне ВР: о возвращении Конституции 2004 года, об амнистии, о декриминализации статьи Тимошенко и т. д. «Это не оппозиция, это бандиты», — гнул свое четвертый президент. Под конец Янукович заявил, что в Киеве его машину будто бы обстреляли. Действительности это, разумеется, не соответствовало, однако нам, знающим о привычке Виктора Федоровича врать о многочисленных на него «покушениях», удивляться этому не приходится. Для пушей убедительности Янукович добавил, что стреляли не только по нему, но и по Владимиру Рыбаку, из-за чего гаранту пришлось забрать спикера с собой, и сейчас тот находится в больнице.
Владимир Рыбак слушал это обращение, лежа на койке в одной из донецких клиник. Откровенная ложь настолько его возмутила, что он тоже запросил камеру и прямо там, в палате, все опроверг. «Это абсурд. Никто в меня не стрелял», — заявил Рыбак журналистам.
Впрочем, в те часы главной темой всех информационных лент было «Межигорье». Всем желающим был открыт доступ на территорию резиденции.
Глава 11. БЕГИ, ЯНУКОВИЧ, БЕГИ!
«Утром в субботу уже было понятно, что он не вполне легитимен как президент, что это уже конец, финиш… — говорит Добкин и замолкает на минуту. — Больше я ему не звонил. Тем более еще накануне вечером предупредил: будет много гостей съезда, в том числе из России, — я должен заниматься ими. Он ответил: «Да-да, конечно, не проблема». А потом все так закрутилось…»
Сам съезд не обошелся без происшествий.
«Съезд проходил в харьковском Дворце спорта. Перед зданием была установлена сцена, — продолжает Добкин. — Предполагалось, что по завершении мероприятия мы выйдем к людям, будет митинг. Но на подходах к Дворцу спорта собрались фаны «Металлиста», «Днепра», полтавской «Ворсклы» (футбольные болельщики. — С. К.) — их отличали шарфы, клубная символика. Настроены они были очень агрессивно. Да это и понятно: они-то думали, что на съезде будет Янукович. Когда у нас уже все заканчивалось, милиция сообщила, что готовится штурм здания».
Гостей выводили окольными путями. Последним уходил сам Добкин. Фанаты уже прорвали милицейское оцепление и ринулись в атаку. В машины губернатор со свитой запрыгивали буквально на ходу. Авто газовали так сильно, что из салонов вылетали пластиковые бутылки с водой, какие-то мелочи. Собравшись на нейтральной территории, лидеры Харьковщины решили срочно эвакуировать свои семьи. Так и сделали — жены с детьми были отправлены в Белгород.
«Уже позже я узнал, что к моменту нашего выезда пограничникам была дана негласная команда лично меня не выпускать, но мы все-таки как-то проскочили. Сам я надолго уезжать не собирался, и через несколько часов, когда возвращался, пограничники меня едва ли не с тортом встречали: так боялись, что их «крайними» сделают», — резюмирует Добкин.