«…Разумеется, новый тоталитаризм вовсе не обязан походить на старый. Управление с помощью дубинок и расстрелов, искусственного голода, массового заключения в тюрьмы и массовых депортаций является не просто бесчеловечным (никто теперь особо и не заботится о человечности), но и явно неэффективным…».
О. Хаксли «О дивный новый мир»,1932 г.
Введение
На протяжении целого ряда лет в среде гуманитарной общественности не умолкают дискуссии о назревшем в цивилизованном сообществе кризисе. Кризис затронул не только культуру и социальные сферы, но и перевернул и истощил человека как такового. Отныне человек перестал находиться в центре бытия, и его существование перестало быть самоцелью существования цивилизации в целом.
Научно-технический прогресс принес вместе с кажущимся внешним комфортом субъективный безусловный дискомфорт, а диссонанс устаревшей мировоззренческой системы с реально существующей данностью расколол общественное самосознание, отчуждая человека от понимания текущего момента.
Для современного среднего европейца жизнь потеряла свой онтологический смысл, превратившись в безыдейное существование, чье реальное время определяется набором ключевых образов и символов, заключенных в материальных предметах. Такая ситуация и является кризисной, поскольку погружает цивилизацию в пучину давно забытых аффектов и переживаний. Чем сложнее и минимизированнее становится техника, чем больше людей попадает в прямую зависимость от нее, тем больший процент населения чувствует страх перед завтрашним днем. Современные аналитики и философы уже давно сознают сложившуюся ситуацию.
Двадцатый век оказался, пожалуй, веком самых грандиозных перемен в мире. Особенно была насыщенна его первая половина. Человечество вошло в XX век с философией войны в умах, так как крупные империи были созданы благодаря войнам, а в XVII и XVIII вв. войны, восстания и революции были европейским образом жизни.
|
|
Войны, таким образом, и философия войны и революции были постоянными факторами переходного периода к либеральной экономике и либеральному гражданскому обществу.
Все войны велись за ресурсы.
Разграбленный небольшим числом держав мир не устраивал те державы, которые получили меньшую часть. Это привело в первой половине XX века к двум самым жестоким войнам. Жестокость этих войн и большое количество жертв в этих войнах были связаны с развитием военных технологий, что являлось следствием Научно-технического прогресса. Последним достижением в этой области стало ядерное оружие, благодаря которому стало возможным уничтожить все человечество.
После Первой мировой войны философия войны у населения и политических руководителей сохранилась. Различные факторы, прежде всего поиск выхода из социального и экономического кризисов, страх перед внешним и внутренним врагом привели в ряде стран (Германия, Испания, Италия, Португалия, Россия, Япония) к установлению тоталитарных режимов. Итогом такого разворота событий стала Вторая мировая война за передел мира.
Она породила сверхоружие, обладание которым несколькими странами практически положило конец возможности развязывания мировой войны во второй половине XX века.
Осознание проблемы
С середины XX века начинается поиск новой философии - философии мира и благоденствия, который сейчас оборачивается тяжелым и продолжительным кризисом.
|
|
Кризис, назревший в настоящем, - многомерен. Это и экономический кризис, кризис культуры и философии, экологический кризис, и, безусловно, кризис демографический.
Когда закончился период войн, перед человечеством встало такое количество нерешенных и трудноразрешимых проблем, что аналитики перестали ориентироваться в сложившейся ситуации. Стало очевидным, что негативные процессы происходят повсеместно. Это факт позволил оценить их как глобальное явление, а термин «кризис» стал их общим знаменателем.
Кризис был, в общем-то, предсказуем. Так в начале XX века немецкий философ Освальд Шпенглер писал: «...Таким образом, задача, первоначально заключавшая в себе органическую проблему современной цивилизации, расширяется до новой философии, философии будущего, если только на метафизически истощенной почве Запада может еще взойти таковая, - единственной философии, которая, по крайней мере, принадлежит к возможностям западноевропейского духа в его ближайших стадиях: до идеи морфологии всемирной истории, мира как истории, которая в противоположность морфологии природы, бывшей доныне единственной темой философии, еще раз охватывает все лики и движения мира в их глубочайшем и последнем значении, хотя в совершенно ином порядке, - не в общей картине всего познанного, а в картине жизни, не в ставшем, а в становлении». (О. Шпенглер. Закат Европы).
Кризис философии, и гуманитарной мысли вообще, являлся следствием отрыва от философии идеализма, так как идея Бога сменилась идеей Машины. В культуре произошло совершенно то же самое - традиционные типы культур вступили в противоречие с современностью, их антиподом стал модерн, вслед за которым, замелькали калейдоскопические осколки новых суррогатов - культур пост модерна.
|
|
Тем не менее, все еще сильна позиция традиционализма (34), и западноевропейское общество колеблется между традицией и новаторством. Восточный мир, в особенности Китай, Япония, в гораздо большей степени остается хранителем национально-культурных традиций.
Так, японская цивилизация находится среди наиболее традиционных. Почитание старших, предельная тщательность в выполнении порученной работы - составляют основу социальных ценностных ориентиров японца. Изобретательность, инициатива, личный успех стоят на втором месте и в личном отношении японца к миру и в отношении общественности к оценке личности. В этом заключается принципиальное расхождение мировоззрения представителей европейско-американской цивилизации и Востока.
В этом же заключается и первая причина успешного реформирования общественно-экономической жизни Японии в послевоенный период.
Второй причиной стала ориентация политики государства на развитие внутреннего рынка.
Именно повышение емкости внутреннего рынка обеспечивает стране политическую стабильность, рост промышленного производства и благосостояния.
Благодаря сочетанию этих характеристик, в Японии был создан социум, главной чертой которого является высокое качество труда.
Разумеется, и этот социум не абсолютно совершенен. Он также содержит внутри себя негативный аспект, можно сказать, универсальный цивилизационный груз: жестко регламентированный порядок жизни и труда служит средством социального «отбора».
В таком обществе социально «активными» остаются личности «безопасного» типа, то есть, конформисты. Прочие - отбраковываются, переходя в категории психически больных.
Едва ли, впрочем, опыт Японии окажется пригодным для внедрения в других странах, имеющих другие национальные традиции и характерологические установки. Не исключено, что преимущества японского менталитета в конкурентном противостоянии с западным миром явятся источником новых напряженных взаимоотношений.
Уже и сегодня традиционализм переживает философию войны, вообще характерную для культуры в целом.
Так, один из идеологов традиционализма Ю. Эвола видел задачу современного человека в противостоянии миру, который он называл Кали-юга, на санскрите означает «Темный Век».
Говоря о кризисе цивилизации, Эвола заявляет: «...Вряд ли следует в наших условиях продолжать навязывать людям те установки, которые, будучи закономерными, в любой нормальной традиционной цивилизации, не являются таковыми в нашей анормальной цивилизации, в совершенно отчужденной социальной, интеллектуальной и материальной среде, в ситуации всеобщего распада, в системе, основанной на плохо скрываемом хаосе, и начисто лишенной какой бы то ни было легитимности". (Ю.Эвола «Оседлать тигра»).
Итак, имеются две резко противоположные тенденции современного мира:
- создание открытого общества, удовлетворяющего идее универсализма;
- защита традиционных ценностей, а именно этнической самобытности (языка, культуры, морально-нравственных ценностей) и национального менталитета – основы психического здоровья нации (народа и государства);
Они не совпадают в своей конечной цели и потому с неизбежностью вступят (и уже вступают) в непреодолимое противоречие.
Именно это противоречие тенденций еще не раз станет причиной локальных военных конфликтов, служащих одной цели – построению единого человеческого сообщества с жесткой иерархической структурой.
Разумеется открытое обозначение именно этой причины войн - не в интересах правящей элиты, декларирующей свою демократичность.
В каждом конкретном конфликте причина будет закамуфлирована под экономические (ресурсные - нефть, территория, религиозная нетерпимость и пр.) мотивы, которые, конечно, также будут присутствовать в ситуации. Если же истинные мотивы скрыть не удастся, то нормальные попытки защиты своих национальных интересов будут извращены посредством обвинения в шовинизме или фашизме.
Сложность ситуации усугубляется тем, что нарочитая и демонстративная защита национальных интересов под откровенно фашистскими лозунгами (оскорбляющими национальное или религиозное чувства других народов) действительно будет иметь (и уже имеет) место, поскольку мировая элита заинтересована в полной дискредитации самих зачатков национального самосознания. Следует поэтому ожидать внедрения провокаторов в среду любого движения, консолидирующегося вокруг национальной идеи, и рассматривать в качестве таковых уже имеющихся ультра-националистов.
С другой стороны, в современную эпоху, когда необходимость защита национально-культурного наследия осознается лишь относительно небольшой частью населения, любые практические формы и способы такой защиты не трудно заклеймить, именуя их действиями, попирающими законные интересы противоположной стороны, например, посредством спекуляций на тему «прав человека».
Идеологи «нового мирового порядка», суть которого унификация во имя торговли и управления человеческим стадом, занимаются этим вполне успешно.
Проблему составляет лишь само существование той небольшой части населения, которая еще не потеряла способность понимать происходящее, но и эта задача разрешима. Главным средством ее разрешения становится унифицированные системы воспитания и образования: узкие - с одной стороны, и деидеологизированные (или потребительски идеологизированные), - с другой.
Выбор между относительно сытой, но бездуховной (без-Божной) жизнью и жизнью, отягощенной определенными материальными ограничениями (в обществе, отказавшемся от сверхпотребления, но свободно избравшем высокие нравственно-религиозные нормы организации социума), – не является узловым вопросом цивилизации, поскольку очевидно, чему уже отдано предпочтение.
“Верхи” хотят и могут жить по законам элиты, “низы” вынуждены выживать как кому удается, но и те, и другие в основной массе существуют вне религиозно-нравственного сознания.
Где выход?
Таким образом, на сегодняшний день нет ни одной реальной, и, что немаловажно, адекватной политики выхода из кризиса. Неподготовленность человека к переменам становится следствием их внезапности, а аффект, который еще предстоит испытать человечеству в полном масштабе, станет вскоре его самым болезненным ощущением…
С другой стороны, существует принципиально иной взгляд на преодоление назревшего кризиса. Когда в 1972 году группа западных ученых выпустила работу «Пределы роста», написанную специально для Римского клуба (Ассоциации независимых ученых и менеджеров), данная работа не содержала никаких оптимистических прогнозов. В работе раскрывалась проблемы, связанные с ростом населения, истощением ресурсов и загрязнением окружающей среды.
Выводы были крайне тревожными: если прежние тенденции в перечисленных аспектах жизнедеятельности не изменятся, мир ожидает не только прекращение роста населения, промышленности, уровня жизни, но и их снижение, а может быть и глобальная катастрофа.
Следующие работы ученых, группирующихся вокруг Римского клуба, в частности доклад «Человечество у поворотного пункта» содержали рассмотрение социально-этических проблем, и в таком же пессимистическом духе предрекались те же скорые потрясения, ввиду «неисправимости» человека.
Только позднее, преодолевая технократические тенденции, Римский клуб попробовал сформулировать более гибкую и, главное, более гуманную концепцию преодоления кризиса. Были предприняты попытки преобразовать мир, но не его политическую систему, через ломку «неисправимого» человека, а посредством внедрения новой системы образовательных институтов, что, как казалось авторам, даст человечеству шанс примириться с природой, с самим собой и, главное, с действительностью.
Время показало, что гуманистический акцент этих начинаний был вскоре изменен до неузнаваемости: «новое мышление», которое стали внедрять в сознание, стало служить идеологии «золотого миллиарда»(см.приложение).
О. Тоффлер (41,42)
В 1970 году вышла книга известного американского футуролога О. Тоффлера под названием «Шок будущего», в которой раскрывалась проблема заката индустриального сообщества вследствие исчерпанности присущего ему типа производства. Автор делал вывод о конфликте между культурой и технологией, о распаде социальных отношений между классами, этническими группами, о моральном устаревании прежних ценностей и менталитета, сложившегося, когда многое еще представлялось устойчивым и нерушимым, обозначив, таким образом, причину предстоящего кризиса, и предполагая замену существующих социальных институтов.
Футурологические изыскания нередко имеют и оптимистический характер, но, к сожалению, этот оптимизм слишком негуманен. Таким «оптимистом» являлся и небезызвестный президент «Европейского Банка Реконструкции и Развития» Жак Аттали.
Жак Аттали (33)
В одной из публикаций журнала «Элементы» (N2,1992) дается обзор, посвященный его книге «Линии горизонта». Человек неординарный, Аттали долгое время является главным советником президента Франции, помимо этого он - автор десятка других книг. Вот что пишет в «Элементах» об Аттали Кристоф Левалуа: «…как финансист, Аттали, конечно, не может обойти грядущий триумф Нового Торгового Строя. Неотрывны от строя и люди будущего, которых Аттали назвал «обществом кочевников». По мнению Аттали, - «Ритмом Закона будет закономерность, высшим истоком желания будет нарциссизм. Стремление быть нормальным станет двигателем социальной адаптации…».
«…Для Аттали изобретение в США микропроцессора является фундаментальным. Благодаря этому на маленьком кусочке силициума стало возможным сосредоточить огромное количество информации. Не менее важным атрибутом кочевника относятся кварцевые часы, плейер, лазерный диск, сотовый телефон, факс, пластиковая карта. Эти предметы, по мнению Аттали, позволили оторваться от пространства, и все сферы оказались затронуты новым образом жизни. В области продуктов питания заморозка позволяет долгое складирование пищи. Микроволновые печи позволили превратить приготовление пищи в простое потребление товаров». То же самое и в области здравоохранения, где портативные приборы позволяют, не отрываясь от дел, диагностировать деятельность различных органов.
В будущем, фантазирует Аттали, появятся и такие приборы, которые позволят определять и психо-соматическое соответствие человека заданному стандарту (выделено ред). Но самое интересное произойдет с личностью. «К 2000 году кочевничество полнее всего определит образ жизни, культурный стиль и форму потребления. Каждый будет носить с собой свою идентичность». Такой идентичностью, по мнению Аттали, станет пластиковая карточка. Аттали называет ее протезом личности, и благодаря ей человек будет иметь доступ к Рынку».
Далее Аттали переводит и человека на уровень предмета, включенного в товаро-денежные отношения, то есть буквально низводит человека на уровень товара.
Одним из свидетельств принятия таких соображений на вооружение в современной России является рекомендация для учителей, где прямо сказано, что человеческое общество должно стать управляемым разумом обществом «личностей безопасного типа». Возникает естественный вопрос – для кого и чего «безопасным»? Если общество по-прежнему остается паразитически-потребительским элементом биосферы, то о какой «безопасности» вообще идет речь?
Существующие социально-экономические отношения не могут формировать ни индивидуума, ни общество в целом, как безопасных элементов окружающего мира, следовательно, предполагается, что формирования «личностей безопасного типа» предусматривает внушение таких форм поведения, которые удовлетворяют интересам элитарной части общества.
Вообще, вопросам управления (толпой) уделяется в будущих школьных программах (35) большое внимание, в ущерб углублению знаний о самом человеке и его высшем предназначении - хотя бы в рамках биосферной концепции (26).
Как указано в этих методических материалах, цель общего образования в школе должна заключаться именно в «подготовке человека ноосферной формации», поскольку такое образование является «одним из наиболее действенных средств управления мировоззрением и менталитетом человека и общества».
Очевидно, что в современной России пропагандируются идеи унификации человеческого сознания на фоне превозношения ценностей общества сверхпотребления. При этом ничего не говорится о необходимости изменения отношения к жизни за счет сознательного ограничения собственных потребностей, хотя именно в столкновении интересов безграничного потребителя и среды заключается суть современного конфликта
Теперь, рассмотрев возможные варианты последствий кризиса, обратим внимание на его глубинные первопричины. Одной из возможных причин стала глубокая интеграция, проникновение друг в друга различных культур, этносов, и т.д. Если кризис является порождением антагонизма культуры и технологий, то сама культура, растворенная в цивилизации, безнадежно отстала от нее, перестала быть актуальной.
Х.Ортега - и - Гассет (45)
Вот что пишет о цивилизации известный испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет: «Все человеческие связи подчинялись новому порядку, упорядочившему непрямые формы существования. В человеческом общении упраздняется спонтанность... Грани, нормы, этикет, законы, писанные и неписаные... Все это сфокусировано в слове «цивилизация», корень которого - civis, гражданин, то есть горожанин, - указывает на происхождение смысла. И смысл всего этого сделать возможным город, сообщество, сосуществование. Поэтому, если вглядеться в перечисленные мною средства цивилизации суть окажется одна. Все они в итоге предполагают глубокое и сознательное желание считаться с остальными. Цивилизация - это, прежде всего, воля к сосуществованию... Цивилизация не данность и не держится сама собой. Она искусственна и требует искусства и мастерства... С развитием цивилизация становится все сложнее и запутаннее... Разрыв между уровнем современных проблем и уровнем мышления будет расти, если не отыщется выход, и в этом - главная трагедия цивилизации. Благодаря верности и плодотворности своих основ она плодоносит с необыкновенной быстротой и легкостью, уже недоступной человеческому восприятию... На сегодня крах терпит сам человек, уже неспособный поспевать за своей цивилизацией...
Растущая цивилизация - не что иное, как жгучая проблема. Чем больше достижений, тем в большей она опасности. Чем лучше жизнь, тем она сложнее» (Х. Ортега - и – Гассет. Философия культуры).
Гассет предполагает, что цивилизацию от полного краха спасет историческая память, поскольку в ней заключен весь опыт предыдущих поколений, но, похоже что теперешняя ситуация как раз и противится анализу с позиций исторического опыта.
Надежды на историческую память уже потому тщетны, что новые реалии прицельно направлены на разрушение именно механизмов памяти. Этому способствуют и принципы современного обучения - узкая специализация, и тотальная компьютеризация жизни, которая формирует личность, полагающуюся на память, сохраняемую в компьютере, и нарастание психически ослабленного потомства (приложение).
Внедряемые в жизнь новые психологические методики, которыми охватывается практически все население Земли, (посредством педагогики, псевдо - и религиозных сект, сетевого маркетинга, «лечебной» психотерапии, СМИ) гарантируют в недалеком будущем утрату не только исторической памяти, но и просто полноценного аналитического аппарата мозга.
Классическая философия остается в прошлом, не выдержав конкуренции современности. Изменилось совершенно все. Даже знаменитые слова Гете: - «Всякий человек, будь то свободный, или подневольный, или облеченный властью, согласится, что наивысшее счастье смертных - это личность», - потеряли свой смысл.
Личности больше нет, есть идентичность.
Поэтому говорить о современной культуре, значит говорить о культуре прошлого. А говорить о современной цивилизации, значит говорить о цивилизации или прошлого, или будущего, если таковая сложится. Понятие культура возникает одновременно с формированием науки нового времени, а из науки появляется техника - квинтэссенция всех тех способов деятельности, благодаря которым человек может ставить себе цели по своему усмотрению.
Однако то, что происходит сейчас, не происходило еще никогда. История не знает таких моментов, чтобы человек самостоятельно удалял себя от сотворенных им же объектов, выключал себя из процесса своей же жизни.
В чем же коренное отличие обществ и цивилизаций античности и средневековья и современности? Можно с уверенностью предположить, что коренное отличие скрывается в типе общества.
Существует четкая дифференциация общественных типов в истории человечества. Первый тип - это доиндустриальное общество, второй - индустриальное, и, наконец, третий - постиндустриальное. Это как раз то время, в котором находится наш мир. Понятие постиндустриального общества стал распространен в США в конце 50-х годов, когда путем наблюдений стало ясно, что американская модель капитализма имеет ряд отличий от индустриального капитализма.
В ходе интеграции процесс «пост индустриализации» охватил развивающиеся страны, и, в конце концов, постиндустриальный тип общества стал общим для всей цивилизации. Одним из характерных черт этого общества стала специфическая философия. Оторванная от корней традиции цивилизация пост индустрии утвердила новые нормативы, как в общественной жизни, так и в личностном отношении человека. Важный сдвиг заключается в том, что со временем основные черты этого общества стали рассматриваться как качественно новая ступень, в развитии всего человечества. Общество, сформировавшееся в этот период, называлось по-разному: супериндустриальная цивилизация, технотронное, информационное или телекоммуникационное.
С одной стороны это, безусловно, положительное явление, однако и оно, как писалось об этом выше, имеет свои негативные тенденции.
Консервативность самосознания - с одной стороны, и неготовность принять новый тип цивилизации, и отсутствие четкой концепции, - с другой, приводят к общеизвестному когнитивному диссонансу в сознании широких кругов общественности.
Наличие критики постиндустриального общества обоснованно, так как новый тип человечества далеко не идеален. Прежде всего, тот факт, что реальность превзошла идеалы и высшие ценности, повлек за собой оторванность широких слоев населения от осуществления внутренних потребностей.
Цивилизация как бы разбивается на две неравные группы: одну - элиту, - небольшую и вторую - подавляемую.
Первая включена в процесс жизни, в то время как другая группа является всего лишь массой, используемой для функционирования финансово- технологической системы.
Для того чтобы описать кризис наиболее полно, одной философии явно недостаточно. Цивилизационный кризис не является кризисом одной гуманитарной дисциплины, поэтому необходимо обращаться к разным источникам для адекватного изложения того процесса, который мы называем кризисом. Его прогнозировали, анализировали, о нем писали, говорили, но, тем не менее, никакой конкретной программы выхода из него, в сущности, нет.
Можно уповать на то, что, изменив взгляд на мир, человек поменяет и свое отношение к нему, но вряд ли это произойдет скоро. Выработанный веками принцип сверхпотребления уже стал обычным делом и, скорее всего, им и останется, так как жизненно необходим для существования данной политико-экономической системы.
То, что человек всегда имел тенденцию к тому, чтобы наука была прикладной, тоже значит не так мало. Развившись, эта тенденция вобрала в себя все - прикладными стали религия и культура, а чистая теория норовит стать воплощенной в практике.
Вероятно, в этом и заключается проблема современного человечества. Объявив идеализм непрактичной дисциплиной, человек XX века стал жить с пустотой внутри. Все, на что современный человек может потратить свою жизнь, - это дать возможность просуществовать хоть немного тому порядку вещей, которые он наблюдал в течение своей жизни.
Это следствие. Причина кризиса кроется в самой технологии, не идеальной и не практичной, пришедшей в мир с Запада. Технология культурной экспансии была проверена тысячелетиями. Вкратце выглядит она следующим образом. В новейших исследованиях подчеркивается, что империализм принимает разные формы, которых всего пять: экономический, политический, военный, коммуникационный и культурный.
Культурный империализм паразитирует на культуре другой нации и благодаря этому распространяет свои ценности.
Но, как пишет академик Н.Н. Моисеев(34), - «...самое важное случилось все-таки в общественной сфере, в перестройке ее экономической основы. Локальные, национальные экономики постепенно стали терять потенцию саморазвития, они стали интегрироваться в единый общепланетарный экономический организм с универсальной системой регулирования, которую по инерции называют рыночной или системой свободного предпринимательства.
Решающую роль в определении характера дальнейшего развития стали играть транснациональные корпорации (ТНК): произошла транснационализация капитализма. В сочетании со стихийной трансформацией традиционных рыночных механизмов, возник монстр, не разобравшись в особенностях которого вряд ли можно брать на себя ответственность за какие-либо рекомендации экономического характера».
По данным, приводимым Н. Моисеевым в книге «Агония России. Есть ли у нее будущее», «…за последние несколько десятилетий возникла совокупность 37000 ТНК, имеющих 200 тысяч филиалов. Они образуют систему, охватившую всю планету. Эта совокупность ТНК представляет собой некую единую сеть, владеющую третью всех производственных фондов планеты, производящую более 40% общепланетарного продукта, осуществляющую заметно более половины внешнеторгового оборота, более 80% торговли высшими технологиями и контролирующую более 90% вывоза капитала.
В последние 50 лет объем мировой торговли увеличивался в среднем на шесть процентов в год. С 1950 года мировая торговля росла в геометрической прогрессии, быстрее, чем любая друга форма экономической деятельности, в основном благодаря снятию торговых барьеров, в частности импортных тарифов, квот и прочих ограничений.
За последние пару десятилетий объем внешней торговли увеличился на планете не в 2 - 3 раза, как объем промышленного производства, а в 10 раз! Это показывает, насколько более эффективным стало международное разделение труда.
Мировой характер экономики означает, что локальные экономики стали открытыми, они легко перетекают из страны в страну. И они концентрируются в тех странах, где общественная производительность труда выше, то есть там, куда выгоднее вкладывать деньги. А значит, бедные страны могут не рассчитывать на инвесторов, да и их собственные капиталы уплывут в более благополучные страны.
В современных условиях отсталые страны окончательно теряют шанс на развитие, тем более что экономическое отставание снижает и «интеллектуальный потенциал нации», что обусловлено оттоком из страны наиболее образованной и творчески активной части населения».
Таким образом, сложившийся общепланетарный рыночный механизм не поднимает, а уничтожает экономику отсталых стран, превращая их в сырьевые придатки стран с высокой производительностью труда.
Следуя логике этих рассуждений, уже в ближайшие два десятилетия станут очевидны последствия двух процессов - удорожания ресурсов и снижением емкости рынка все более нищающих стран. На этом фоне не останется стабильным и положение богатых стран, которые относят к странам «золотого миллиарда».
«Золотой миллиард» человечества
Концепция «золотого миллиарда» предусматривает, что человечеству предстоит найти способы искусственного сокращения численности населения планеты (приложение). Эта концепция возникла еще в тридцатые годы (30) ХХ века, ее обсуждали на высших научных уровнях. В работе известного демократического деятеля и ученого-физика - А. Сахарова (39), будущее общество представлено двумя категориями населения - элитой, проживающей в домах традиционного типа в экологически благоприятных условиях, и «рабами» - либо обслуживающими подземные заводы, либо выполняющими сельскохозяйственные работы.
Н. Моисеев (34)
Как считает Н. Моисеев, «МИР ТНК будет иметь тенденцию к утверждению планетарного тоталитаризма. На долю демократии останутся лишь страны «золотого миллиарда», количество которых вряд ли станет увеличиваться».
Процесс формирования МИРА ТНК - стихийный процесс самоорганизации, который создает все новые и новые сообщества, новые организационные структуры. В конечном итоге это приведет к консолидации группы монополистов, которые и станут политическими лидерами мира. Уже сейчас не правительства отдельных государств, а мощные финансовые картели определяют политику. Так, существует картель «Семи сестер», в который входят пять американских компаний и две британские, ведущий в нефтяном бизнесе. Это очень выгодная форма монопольной власти, поскольку картель, как международное объединение, избегает всяких государственных антимонопольных ограничений.
О тесном слиянии экономической и политической власти заявил еще президент США Трумэн (11 сентября 1953 года): - «Американская нефтяная деятельность является в практическом плане инструментом внешней политики США».
Второй пример - международный валютный фонд (МВФ). Это тоже картель, ведущий активную международную деятельность. «Помощь» этого Фонда оборачивается бесконечной кабалой. Так, в 1958 году Латинская Америка была должна МВФ 257 млрд. долларов, затем она выплатила по процентам - 417 млрд. долларов за последующие 14 лет. В результате ее долг США в 1994 году был равен 514 млрд. долларов!
Идея создания МВФ и его инвестиционного «филиала» - Международного банка реконструкции и развития (МБРР), - возникла в годы Второй мировой войны. Тогда руководители ведущих мировых держав должны были координировать свои усилия не только в военной области, но и в проработке планов послевоенного устройства мира. В результате создалась послевоенная финансовая система под руководством Вашингтона и Лондона. И МВФ и МБРР стали контролироваться США и Великобританией, обладавшими в этих организациях правом «вето». Надежды, возлагавшиеся на МВФ и МБРР в деле возрождения экономики стран, пострадавших от войны, не оправдались.
Сегодня формально МВФ является специализированным учреждением ООН. На самом деле в соглашении о предоставлении МВФ статуса специализированного института ООН, подписанном в 1947 году, говорится, что ООН не имеет права давать МВФ рекомендации в отношении его политики.
С конца 70-х годов по рекомендации президента США Рональда Рейгана МВФ стал субсидировать страны «третьего мира» по схеме, обрекающей эти страны на положение вечного должника. Эта схема предложена американским экономистом Мильтоном Фридманом. В результате такого рода «помощи» долг стран «третьего мира» за период с 1982 по 1992 гг. Вырос с 800 млрд. долларов до 1,3 млрд. долларов.
Для осуществления господства МВФ его эксперты разработали метод быстрой либерализация экономики, получивший название «шоковая терапия». В основу этого метода положен «монетаризм» - экономическая школа, приверженцы которой утверждают, что все хозяйственные процесс в конечном итоге зависят только от количества денег, находящихся в обращении.
Производство материальных благ у «монетаристов» имеет вторичное, подчиненное финансам значение.
Существование двойного стандарта, когда разные финансово-экономические и политические требования предъявляются странам «золотого миллиарда» и прочим государствам, является свидетельством приближения нового колониализма, а значит и новых войн.
Такую политику охотно используют транснациональные корпорации для привлечения потенциальных доноров и инвеститоров на стороне, а так же для определения рынка сбыта своих товаров. Но суть не в экономической стороне дела, а в хорошо организованном рекламном прессинге. Реклама на сегодняшний день является мощнейшим оружием воздействия. Войти в сознание человека, воспитанного по интернациональным унифицированным программам масс-культур, посредством психологически грамотно построенного рекламного ролика, проще, чем входить в культурный и национальный образ.
Таким образом, именно экономическая открытость государства, внедрение в его внутреннюю среду сети ТНК, в первую очередь обусловливает ломку традиций, нивелирование сознания широких слоев населения.
Корпорации претендуют на деидеологизацию своей деятельности, сводящейся, якобы, к производству и продаже товаров, обеспечению культуры бизнеса и культуры потребления. На самом деле, вместо прежних мифов, в которые облекались человеческие отношения в доиндустриальных обществах, капитализм утверждает товарный фетишизм. Товар перестает быть просто объектом потребления, он становится отдельно существующим образом жизни. Это напрямую зависит и от коммуникации. Благодаря этому начинается постепенно инъецируемая идентификация человека и соответственного товара.
В конечном счете, человек выпадает из собственного мира, удаляясь в другой мир, более иллюзорный: в мир измышленного имиджа.
Консюмеризм (погоня за вещами, услугами, знаниями, которые якобы определяют принадлежность к высшим слоям общества) становится отправной точкой порабощения общества, и полному, тотальному контролю над ним.
Основная задача корпорации - постоянно стимулировать такие низменные инстинкты как алчность Рост валового национального продукта и доля услуг в ВНП непрерывно растет.
Это пример того, на каких высотах находятся современные технологии, и благодаря чему сегодняшняя ситуация обозначается как кризис.
Экологический кризис
Не менее масштабными являются экологические проблемы. Современная экологическая ситуация делает все более очевидной невозможность обеспечения человеку его безопасной жизнедеятельности. Во многом это связано с типом земной цивилизации, который был выбран человечеством, а именно – технократическим по форм и ориентированной на сверхпроизводство и сверхпотребление - по содержанию. Эти два обстоятельства предопределили и демографический взрыв, и технический прогресс, но они же и породили современный экологический кризис, который неизбежно приведет к деградации не только природной среды, но и к социальным геополитическим потрясениям, войнам ограниченного и мирового масштаба, итогом чего станет коллаптоидное, то есть довольно быстротечное, снижение численности народонаселения планеты.
Сама динамика становления человечества на Земл