Мировой опыт реинтеграции и деинтеграции

НИКОЛАЙ РЫЖКОВ

Член. Совета Федерации

НОВАЯ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ РОССИИ

Распад Советского Союза и смена общественного экономического строя, процесс приватизации, рейдерский захват основного экономического потен­циала привели к деградации производительных сил России. При переходе к ка­питализму в стране были уничтожены многие предприятия, составлявшие остов экономики СССР. В это сложнейшее для нас время получила развитие деиндустриализация.

 

Разрушение созданного

Прежде чем говорить о деиндустриализации нашей страны, начатой в 1990-е годы, считаю необходимым проанализировать, в первую очередь, вопрос индустриализации народного хозяйства СССР. Можно ли утверждать, что у нас индустриализация была только в 1930-х годах, а в дальнейшем мы стояли в стороне от этого мирового процесса? Вокруг этого сейчас и строит­ся политика тех, кто в 90-е годы прошлого столетия бездумно разрушил всё, что было создано в стране за многие годы.

Прежде всего, следует особо подчеркнуть, что экономическая модель СССР не была чем-то статичным на протяжении 70 лет Советской власти. Эко­номика динамично изменялась, как и жизнь людей, как состояние произво­дительных сил и производственных отношений, менялись формы хозяйство­вания и т. д.

Анализ положения в СССР в тот период позволяет сделать вывод, что в стране существовала чёткая система обоснованных действий по развёрты­ванию новых производительных сил и выстраиванию соответствующих им производственных отношений. Всё это позволило в максимальной степени использовать отечественную сырьевую базу, создать новые технологии пере­работки сырья и материалов, новое оборудование, организовать подготовку инженеров и высококвалифицированных рабочих. Поэтому сегодня при об­суждении вопроса новой индустриализации нужно понимать и представлять себе, как на практике решались аналогичные задачи в Советском Союзе, в ус­ловиях планового хозяйства, при чётком и тесном соответствии между целя­ми и ресурсами.

Статистические данные говорят, что индустриализация продолжалась не только в 1930-е годы, но и после Великой Отечественной войны – производ­ство средств производства росло опережающими темпами. Индустриализа­ция 1920–1930-х годов происходила при сдержанном развитии сферы потре­бительского рынка и, как известно, во многом за счёт ресурсов села. Но в то время такой курс был оправдан. Если бы был выбран путь опережающих тем­пов роста потребительского спроса, что предлагалось, как известно, Н. И. Бухариным, то о победе в Великой Отечественной войне нам можно бы­ло бы только мечтать. Индустриальная основа была создана благодаря опе­режающему развитию тяжёлой индустрии.

Соотношение средств производства и предметов потребления, начиная с базисного 1913 года, показывает эволюцию в индустриализации в зависи­мости от положения СССР в мире и внутренних задач государства.

В 1913 году составляли:

средства производства (товары группы А) – 35,1%; предметы потребления (товары группы Б) – 64,9%;

в 1940 году:

средства производства – 61%;

предметы потребления – 39%;

в 1950 году:

средства производства – 68,8%;

предметы потребления – 31,2%;

в 1976 году:

средства производства – 74%;

предметы потребления – 26%

К 1950 году страна вернулась к структуре 1940 года, что было обусловле­но задачей накормить народ после войны. Начало «холодной войны» потребо­вало от не вполне восстановленного Советского Союза новых усилий по со­зданию оборонного щита, поэтому, начиная с середины 1950-х годов, вплоть до 1980 года на средства производства приходилось порядка 70–75%, а на предметы потребления – 25–30% суммарного промышленного выпуска.

Реальный сектор экономики был наиболее доходен и получал необходи­мые ресурсы, а сырьевые сектора исполняли роль обслуживающей, подчи­нённой инфраструктуры.

Объективно оценивая положение, сложившееся в сфере экономики СССР в последние десятилетия её жизни, хочу отметить следующее: безусловно, следовало бы, несмотря на внешние вызовы, изменить соотношение групп «А» и «Б». Необходимо было повысить долю предметов потребления, обеспе­чив насыщение потребительского рынка высококачественными товарами. Та­кой структурный маневр снял бы остроту в этом вопросе, в стране могла бы коренным образом измениться ситуация в области потребления, что прида­ло бы новый импульс социально-экономическому развитию и социальной ста­бильности.

Во второй половине 1980-х годов руководство страны и, в первую оче­редь, правительство понимало, что этот маневр нужно было производить бе­зотлагательно, так как в годы «перестройки» это был один из злободневных вопросов в политической жизни государства. К сожалению, времени для та­кого маневра уже не оставалось. Всякая экономика, в том числе и советская, имеет инерционный характер, и необходимые маневры требуют много време­ни и сил.

Но дальнейшие события, как мы знаем, стали развиваться по другому сценарию, разрушительному: был взят курс на коренной демонтаж всей эко­номической системы страны.

Наступили годы деиндустриализации российской экономики. В конце XX века, когда в мире ведущие капиталистические страны использовали дости­жения нового этапа научно-технического прогресса, у нас в России шёл погром отечественной советской экономики. Прекратилось внедрение в производство новых технологий, что не могло не сказаться на уровне его развития.

В сфере трудовых ресурсов происходила утрата квалификации персонала и снижение производительности труда. Вместо роста доли продукции науко­ёмких отраслей ставка делалась на повышение добычи нефти и газа, что кон­сервировало отсталость промышленного производства в основных отраслях. Ослабевающий промышленный потенциал российской экономики не мог обес­печить удовлетворения потребностей населения, тем более на фоне серьёзной конкуренции со стороны импорта. Сложилась драматическая ситуация в эко­номике России: вместо перехода к качественно новому этапу индустриального способа производства, по которому в это время шёл мир, в производительных силах возникает феномен деиндустриализации.

Феномен деиндустриализации достаточно известен. Это устойчивое па­дение доли промышленного производства в национальном доходе страны, со­провождаемое уменьшением числа занятых работников. Обобщая различные точки зрения по поводу определения данного понятия, можно сформулиро­вать следующие признаки деиндустриализации:

— последовательное снижение объёмов промышленного производства и занятости в производственном секторе;

— движение от промышленного производства к производству услуг, сокра­щение занятости в сфере промышленности и рост занятости в отрасли услуг;

— сокращение объёмов промышленного производства в структуре экс­порта страны;

— длительное сокращение дефицита торгового баланса и, как следствие, невозможность расплачиваться за импорт, что ведёт к новому витку падения промышленного производства.

Деиндустриализация охватила весь реальный сектор экономики, все виды производства, началось падение объёма промышленного производства. По темпам экономического роста Россия существенно уступает Китаю и Индии. Эти быстроразвивающиеся гиганты создают свою материально-техническую базу заново. Нечто подобное происходит в Казахстане и Азербайджане, нахо­дящихся в сходных с нашими условиях, но с экономической моделью, обеспе­чивающей рост, превышающий темпы развития производства в нашей стране.

За четверть века пореформенного периода (1992–2018 годы) на прежних предприятиях в условиях мирного времени Россия не только не достигла своих стартовых технико-экономических показателей, но и ухудшила их. Произошёл развал ряда стратегически важных отраслей – машиностроения, электронной, химической промышленности и др. Не прекращена растрата колоссального в прошлом научно-технического потенциала, продолжается разрушение демо­графического и кадрового потенциала страны. Уровень жизни населения в Рос­сии в три раза ниже, чем в Евросоюзе. Она расположилась в начале второй тре­ти из 150 стран, рядом с Ботсваной, Экваториальной Гвинеей, Мексикой, ниже Латвии, Брунея, Чили, Хорватии, Венгрии. Всё это говорит об острейшем кри­зисе народного хозяйства.

Уровень развития экономики страны характеризуется, в том числе, вели­чиной и структурой экспорта и импорта. Чем эффективнее экономика, тем больше её доля в мировом экспорте, а в структуре экспорта преобладает вы­сокотехнологичная продукция. А вот данные о структуре отечественного экс­порта за 1995-2013 годы:

	1995 г.	2013 г
- минеральные продукты - металлы, драгоценные камни	42,5%	71,5%
и изделия из них - продукция химической	26,7%	10,4%
промышленности, каучук - машины и оборудование,	10,0%	5,8%
транспортные средства - древесина, целлюлозно-бумажные	10,2%	5,5%
изделия - прочие товары: продовольственные, текстильные,	5,6%	2,1%
кожевенные изделия	5,0%	4,7%

Сырьевой характер нашего экспорта объясняется не только тем, что мы вывозим много нефти и газа. Главная причина состоит в том, что, к сожале­нию, наша перерабатывающая промышленность в массовом масштабе не мо­жет конкурировать по качеству на равных с европейской и американской. Особенно это касается машиностроения. После тотального разрушения 1990-х годов наше машиностроение до сих пор не может достигнуть необходимого уровня конкурентоспособности, так как нуждается в огромных инвестицион­ных вложениях.

Говоря о машиностроении как основе научно-технического прогресса эко­номики страны, следует, прежде всего, дать оценку отечественной экономи­ке и мировому научно-техническому прогрессу. О технологическом упадке в настоящей публикации говорилось неоднократно. И, тем не менее, есть не­обходимость несколько по-иному взглянуть на эту проблему – через призму индустриализации нашего государства.

В процессе индустриализации 1930-х годов в мире сформировался тре­тий технологический уклад. Развитие промышленного производства нашей страны прервала Великая Отечественная война. В послевоенный период при восстановлении промышленности происходит и восстановление третьего ук­лада, хотя в капиталистических странах в то время сформировался уже чет­вёртый технологический уклад. Эта тенденция предопределила отставание России на один технологический уклад. В 1980-х годах отставание увеличи­лось ещё больше. Наша экономика оказалась не способной решить задачу ус­коренного перехода к новому технологическому укладу.

Рыночная реформа 1990-х годов и позиция государства, взявшего курс на постиндустриальное общество, при котором сохраняется удельный вес про­мышленного производства и растёт доля сферы услуг, не могли не сказаться на уровне индустриализации и развития национального хозяйства России. К тому же «отцы» шоковой терапии не создали условий и не отвели достаточ­но времени для перехода к новой рыночной модели экономики, а разрыв хо­зяйственных связей между предприятиями окончательно привёл к нарушению их деятельности.

Огромнейшей ошибкой либеральных «шокотерапевтов», приведшей к де­индустриализации, было их убеждение в «ненужности» государства в управ­лении экономикой. Государство уходит из экономики, и под влиянием «спе­циалистов» Запада, особенно из США, производство практически предаётся забвению, а приоритет отдаётся сфере услуг. Складывается экономическая система с преобладанием экономических интересов торговцев, при этом про­мышленность уходит в тень, предпочтение отдаётся торговому капиталу, где прибыль возникает в минимальные сроки.

Особенность российской деиндустриализации заключается в том, что она носила не столько объективный, сколько субъективный характер, поскольку новая элита сознательно создавала рукотворную деиндустриализацию по ле­калам Запада, который уже тогда определил место России лишь в сырьевом секторе. Таким образом, деиндустриализация нашей страны на основе либе­ральной монетаристской модели привела к развалу производства и к зависи­мости страны от иностранного капитала и технологий в целом.

В период деиндустриализации возник вакуум технологий. Государство ликвидировало 80% научно-исследовательских институтов и опытно-конст­рукторских организаций. Вместо развития и повышения конкурентоспособно­сти произошло банкротство этих научных организаций, которые играли осо­бую технологическую роль в крупной промышленности. Потенциал научного «котла», в котором зарождались, развивались, внедрялись новые технологии, был сведён к минимуму. Крупные предприятия попали в зависимость от ино­странных компаний. Этот процесс особенно обострился в условиях санкций.

И ещё. Процесс деиндустриализации был основан на переосмыслении ро­ли государственного сектора в экономике России. Либеральная концепция до сих пор утверждает, что государственные предприятия не могут быть достаточ­но эффективными. Реальная жизнь показала, что, с учётом особенностей на­циональных интересов России и менталитета её населения, развитие техноло­гического способа производства требует участия государства в собственности. Только государство, имея колоссальные ресурсы и варьируя уровнем при­быльности, способно создать крупные государственные концерны, особенно в высокотехнологичном секторе, от которого зависит обновление промышлен­ности в целом. Только сильный государственный сектор способен переломить ситуацию и перейти от деиндустриализации к реиндустриализации.

 

Новая индустриализация

Как известно из истории нашего государства, основная индустриализа­ция проводилась в 1930-е годы. Благодаря ей поменялся облик страны, кото­рая из аграрной в течение десяти лет превратилась в аграрно-индустриальное государство. За время проведения в кратчайшие сроки индустриализации было введено в строй порядка 10 тысяч новых предприятий.

Итоги индустриализации 1930-х годов проверила на прочность Великая Отечественная война. Без созданного в тот период производственного потен­циала победить в тяжелейшей войне 1941–1945 годов было бы не реально.

После окончания войны прошли годы. Это было время, когда политичес­кая обстановка в мире («холодная война») потребовала от нас снова «перена­прячь» свою экономику, развивая её в основном в направлении военно-произ­водственного назначения. Да и собственные недостатки советской экономики, особенно неиспользование развернувшихся в мире новых технологических ре­волюций, не могли не сказаться в целом на уровне её развития.

Задача реиндустриализации отечественного народного хозяйства была впервые сформулирована в программе «Новый курс России», опубликованной в 1992 году в качестве стратегической альтернативы разрушительным «шоко­вым реформам».

В то время системный кризис в стране пока ещё не вылился в масштабную деиндустриализацию, парализующую реальный сектор экономики, государст­во ещё не превратилось в экспортно-сырьевую модель. Главным фактором проведения новой индустриализации того периода выступало неудовлетвори­тельное состояние наших производительных сил: их низкое качество и несоот­ветствие мировой эпохе автоматизации и роботизации.

Но предлагаемую новую индустриализацию не суждено было не только осуществить, но даже начать. По стране пронёсся смерч приватизации, цель которой была совершенно иная, нежели перевооружение промышленности страны. Созданный на основе катастрофы компрадорский капитал под корень выкосил отечественное машинное производство, о чём было сказано выше. Реиндустриализация утратила свой смысл.

Прошло четверть века после разрушения советской экономики и её про­изводственного потенциала. Экономическое положение в стране сейчас ос­тавляет желать лучшего. Именно так оценивают положение все специалисты, включая руководителей научных организаций, а также ряда представителей правительственных кругов. Уже многим стало ясно: для того, чтобы хотя бы ча­стично восполнить сокращающиеся доходы от экспорта сырья, что является ре­альностью в долгосрочной перспективе, необходим переход высокотехнологич­ного производства на новую индустриальную основу. Иначе темпы роста будут отрицательными, а благосостояние страны и её населения будет снижаться.

С учётом этих обстоятельств мы должны реально осуществить новую инду­стриализацию производственной базы страны. И если в начале 1990-х годов речь шла о новой индустриализации экономики на базе научных достижений с сохранением структуры её реального сектора, то сейчас при осуществлении этого процесса перед нами стоят две задачи: одна – резкое изменение струк­туры экономики и вторая – модернизация ещё сохранившихся производств. И то, и другое направление должно быть выполнено на основе новейших до­стижений шестого технологического уклада. Проблема более чем грандиозная, но иного выхода в стране нет. В противном случае мы навсегда останемся в разряде развивающихся стран.

Прежде чем остановиться на некоторых предложениях индустриализации определяющих секторов экономики, было бы целесообразно, в первую оче­редь, оценить, сколько времени у нас ещё осталось для деятельности топлив­но-энергетического комплекса, основы нынешней социально-экономической жизни страны. Вопрос это не праздный – сегодня этот экспортный потенциал является реальным источником развития и модернизации, в том числе и но­вой индустриализации.

На сколько лет хватит России запасов нефти? По оценке зарубежных спе­циалистов, они составляют 11 млрд. тонн, а по оценке Минприроды России, они равны 15 млрд. тонн. Объём добычи нефти за прошедший полувековой пе­риод составил 25 млрд. тонн. Таким образом, запасов нефти хватит на 20–27 лет, то есть примерно до середины текущего столетия.

Следует отметить, что кратность запасов нефти в России составляет 26 лет, в Казахстане – 49, странах Персидского залива – 82 года, Венесуэ­лы – 334 года. Поэтому российские запасы иссякнут раньше, чем в осталь­ном мире. Не исключено, что после 2050 года Россия из крупного экспортё­ра превратится в импортёра нефти.

Запасы природного газа составляют 32,6 трлн. куб. метров. При ежегод­ной добыче 668 млрд. куб. метров (2013 год) существующих запасов газа хва­тит на 63 года.

С углем получше: существующих запасов хватит на четыре столетия. При этом газ и уголь могут заменить нефть. Но задуматься об этом стоит уже сейчас.

Несколько слов о нефтяной ценовой политике. Себестоимость российской нефти позволяет выдержать падение экспортных цен до 289 долларов за 1 тон­ну без сокращения объёма добычи. По аналитическим данным, себестоимость тонны нефти первой категории в разных регионах колеблется от 47 до 155 дол­ларов, второй категории – от 93 до 248 долларов. Поэтому обрушение цен на нефть не потребовало сокращения добычи нефти первых двух категорий.

В перспективе электроэнергия всё больше будет заменять нефть. Россия продолжит развитие атомной энергетики, на долю которой уже сейчас прихо­дится 18% объёма электроэнергии страны. Однако, по прогнозам энергети­ков, собственного урана России хватит на 40 лет, но вот вопрос: а где же уран «благодаря» соглашению Гор-Черномырдин?

Ситуацию может изменить широкое освоение реакторов на быстрых ней­тронах, потребляющих меньше ядерного топлива. Возможно, будет увеличи­ваться производство электроэнергии от возобновляемых источников. Но кар­динально изменить баланс электроэнергии это не сможет.

Говоря о новой индустриализации нашего государства, я позволил себе остановиться только лишь на некоторых отраслях экономики. Если в стране будет разработана и принята специальная национальная программа, то она, безусловно, должна впитать в себя все отрасли экономики, а также мировые научные достижения.

В первую очередь, следует остановиться на перспективе развития маши­ностроительного комплексакак основе реинтеграции экономики на современ­ном научно-техническом уровне.

Для превращения российского гражданского и оборонного машинострое­ния в основу для новой индустриализации, будущего устойчивого роста и экс­порта гражданской машиностроительной продукции необходимы:

— наличие авангардных высокотехнологичных производств и комплексов оборонного, атомного, ракетно-космического машиностроения;

— современная чёрная и цветная металлургия;

— собственные высококвалифицированные инженерные кадры;

— ёмкий внутренний рынок;

— меры государственной поддержки производства машиностроительной продукции.

На долю импорта машин, техники и бытовых приборов приходится почти половина всего импорта, то есть практически половина экспортной выручки от продажи сырой нефти и газа. Поэтому импорт техники со 153 млрд. долларов в 2013 году сократился до 86,3 млрд. долларов в 2016 году, то есть синхрон­но с обрушением экспортной выручки.

Опираясь на прошлый опыт России и Китая, можно наметить следующие пути по преодолению отставания производства машиностроительной про­дукции:

— заимствование и перенесение в сферу гражданского машиностроения достижений оборонных отраслей промышленности, лидирующие позиции ко­торых признаны мировым рынком. По объёму продаж вооружений Россия на­ходится на втором месте в мире после США;

— заимствование достижений зарубежных машиностроительных компа­ний, привлечение их для сотрудничества вплоть до организации в России сов­местных производств;

— использование отечественных научно-технических разработок с учётом зарубежного опыта и применения комплектующих компонентов.

Если российским машиностроителям не удастся реализовать ни одно из этих предложений, то освободившиеся ниши займут китайские производите­ли, имеющие большой опыт конкурентной борьбы на внутренних рынках США и России.

Автомобильная промышленность. В 2000-х годах России удалось едва ли не полностью ликвидировать техническую отсталость автомобильной про­мышленности. Эти достижения во многом были связаны с привлечением в страну ведущих автомобильных компаний мира. Отечественные производи­тели легковых и грузовых автомобилей – ВАЗ, ГАЗ, КамАЗ и др. – повысили конкурентоспособность своей продукции, используя собственные наработки отечественных моделей в сочетании с импортными комплектующими деталя­ми и узлами. Гибель столичного завода АЗЛК привела к тому, что он стал символическим памятником несбывшимся надеждам на изолированное раз­витие автомобильной промышленности без всяких заимствований.

В результате реализация такой политики в отечественной автомобильной промышленности позволила увеличить выпуск автомобилей с одного миллио­на до почти двух миллионов. По их производству страна заняла заметное 12-е место в мире.

С целью роста конкурентоспособности отечественной автомобильной про­мышленности было бы целесообразно производство для этой отрасли ком­плектующих узлов, электрики, пневматики, гидравлики, автоматики высоко­го качества организовать на мощностях оборонной промышленности. Это тем более важно, так как в настоящее время объёмы импортных поставок частей и принадлежностей к автомобилям сопоставимы по стоимости с импортом са­мих автомобилей.

Особо следует подчеркнуть значение шестого технологического уклада и особенно цифровой революции в области моделирования и проектирова­ния, компьютерного инжиниринга и технологий при создании автомобилей. В качестве примера можно привести создание в 2000 году автомобиля «Шев­роле-Нива» на АвтоВАЗе. Он стал первым массовым цифровым автомобилем в России. Последующие модели этого завода, которые вставали на конвейер, также были цифровыми. Весь процесс создания автомобиля был в основном компьютеризирован. Если 10 лет назад для сертификации новой модели тре­бовалось примерно одинаковое количество натуральных и виртуальных испы­таний (около 100 тех и других), то сейчас проводится примерно 5 натураль­ных и более 10 000 виртуальных тестов и испытаний.

Вызовы технологической революции не минуют в будущем и Россию. Не может она в этом деле остаться в стороне. Недавно КамАЗ и НАМИ пока­зали новый автомобиль под названием «Шатл». Это что-то среднее между ав­тобусом, такси и легковым автомобилем, он будет использоваться как бес­пилотный транспорт по доставке пассажиров от дома до пункта назначения. Беспилотные автомобили приведут к большим изменениям в мировой эконо­мике, так как автомобиль ждут серьёзные решения, связанные с изменением системы движения.

Таковы основные направления новой индустриализации в автомобильной промышленности.

Станкостроительная промышленность. Металлообрабатывающее обо­рудование является технологической основой машиностроения. Советская промышленность располагала большими производственными мощностями для выпуска станков. В настоящее же время производственные мощности по выпуску металлорежущих станков загружены всего на 17,5%.

Д. О. Рогозин, будучи заместителем председателя правительства Рос­сии, расценил зарубежные поставки станков как «вторую иглу» – наряду с нефтегазовой, способную завести страну в «технологическое рабство». Он подчеркнул: «Чрезвычайно важно локализовать производство станкострое­ния. Это основа нашего технологического суверенитета, если кто-то этого не понимает, тот ничего не понимает в экономике».

Несмотря на принимаемые меры по развитию отечественного станкост­роения, особенно для оборонных отраслей, коренных изменений пока нет. Импортируется станков в сотни раз больше, чем производится. В 2013 году было завезено только металлорежущих станков 845 тысяч штук, деревообра­батывающих – 346,3 тысячи штук. В 2014 году соответствующие цифры со­ставили 788 тысяч штук и 308,1 тысячи штук.

Импорт станков в 2015–2016 годах резко сократился. Удельный вес им­порта на внутреннем рынке станков снизился с 95% в 2013 году до 80% в 2016 году. Уменьшение доли импорта в эти годы было вызвано, в первую очередь, не ростом продаж отечественных станков, а сокращением импорта техники из-за санкций США и их союзников, резким удорожанием иностран­ной валюты, уменьшением инвестиций в основной капитал.

Для оживления отрасли станкостроения принимались кое-какие меры, в основном финансово-экономического характера. Все они имели преимуще­ственно косвенный характер и не принесли ожидаемого результата. Доля станкостроения в ВВП России в настоящее время составляет всего 0,2%, в то время как в странах Европы и Америке – 2–5%.

Возникает вопрос: что же необходимо предпринять для возрождения и развития этой отрасли? На наш взгляд, следует использовать опыт оборон­но-промышленного комплекса (ОПК). В высокотехнологичной продукции, ко­торую экспортирует России, как известно, преобладает вооружение (около 80%). Выход на второе место в мире по экспорту оружия говорит о высокой эффективности отечественного ОПК. В этой отрасли найден путь сочетания плановых начал с рыночными элементами.

Возрождение собственного станкостроения позволит быстро и эффектив­но перевооружить все отрасли экономики. Наметившееся в мире заметное ус­корение развития станкостроения, вызванное внедрением новейших техноло­гий шестого технологического уклада, ставит вопрос ребром: либо Россия в ближайшие годы совершит скачок в развитии производства орудий труда, либо закрепится как технологически зависимое, отсталое государство.

Большинство отечественных станкостроительных предприятий находится или на грани банкротства, или едва сводят концы с концами. Их владельцам, частным собственникам, не под силу решать задачи такой сложности. Поэто­му при разработке основных направлений новой индустриализации этой от­расли государству необходимо будет принять очень серьёзные решения, так как обычными экономическими методами данную проблему не решить. К этому следует добавить, что западные европейские страны и США будут и дальше проводить политику на сохранение позиции России как мирового сырьевого придатка и продолжать делать всё возможное, чтобы не допустить развития в нашей стране высокотехнологичного производства.

Для восстановления станкостроения на новой технологической основе не­обходимо ввести государственное планирование – то ключевое звено, ухва­тившись за которое нынешнее руководство страны смогло бы не только на словах, но и на деле обеспечить подъём и развитие этой стратегически важ­ной отрасли. И это будет подлинное возрождение России, когда она сможет занять достойное место среди ведущих держав мира.

Авиационная техника. В России в 1990-е годы в сфере гражданской авиации производство практически прекратилось. Выпускались в единицах только самолёты и вертолёты для армии. И это происходило в стране, кото­рая, начиная с 1930-х годов, создала мощную авиационную отрасль со свои­ми заводами, научно-исследовательскими институтами, конструкторскими бюро! Удар, обрушившийся на эту отрасль с мощнейшим научно-промышлен­ным потенциалом, был наглядным примером того, как Запад и его приспеш­ники убирали сильных конкурентов, дабы освободить наш рынок для постав­ки своей техники. Они прекрасно понимали, что, с учётом наших просторов и бездорожья, у нас без авиации не только не будет экономического разви­тия, но ещё и будет нанесён удар по социальной сфере, что, безусловно, скажется на уровне жизни населения. И что примечательно: никто за это не понёс никакого наказания. Наоборот, некоторые из авторов подобного зло­деяния в отношении своей страны даже разбогатели и стали уважаемыми гражданами России!

С 2000 года, к счастью, положение в отрасли стало меняться к лучшему. С использованием импортных узлов были выпущены самолёты «Супер-джет-100», в перспективе – выпуск глубоко модернизированного пассажир­ского самолёта ИЛ-114-300 и ряда других самолётов. Согласно государствен­ной программе развития авиационной промышленности, доля российского гражданского авиастроения на мировом рынке должна к 2025 году возрасти с 1,1 до 3,6%. Намечено, что половина парков самолётов вместимостью свы­ше 85 мест в 2025 году будет укомплектована российской техникой, в то вре­мя как в 2012 году эта доля составляла 30%.

Небольшие объёмы производства отечественных летательных аппаратов гражданского назначения делают их неконкурентоспособными по сравнению с зарубежными производителями. Поэтому российский авиапром нуждается в существенных мерах поддержки со стороны государства, вплоть до нацио­нализации некоторых производств и мелких авиапредприятий.

Говоря о путях выхода из кризиса гражданского авиастроения, было бы неплохо, на мой взгляд, изучить опыт Китая в этом вопросе. Гражданская авиация в этой стране располагает необходимым парком самолётов иностран­ных марок. На самом деле эти самолёты изготовлены в Китае по соглашени­ям с иностранными фирмами. Нельзя ли и нам продумать подобный вариант возрождения производства гражданских самолётов?

В заключение разговора о гражданской авиации необходимо остановить­ся на «малой» авиации. Положение здесь ещё сложнее, чем в «большой» авиации, где эксплуатируются в основном самолёты зарубежного производ­ства – «Боинги», «Аэробусы» и т. д. Здесь же «добивается» ещё советская тех­ника. Особо сложная техническая ситуация сложилась на наших северных территориях, и сейчас, думаю, уместно будет процитировать мнение специа­листов об этих регионах:

«...Пространства с точки зрения размещения поселений предопределяют особое значение для Арктики воздушного транспорта. Однако малая авиация, обслуживающая небольшие населённые пункты, находится в крайне запущен­ном состоянии. Эксплуатируются использующие дорогостоящее топливо мо­рально и физически устаревшие летательные аппараты, рейсы выполняются нерегулярно, цены на билеты запредельны с точки зрения платёжеспособно­сти населения, ежегодно прекращают своё существование многие местные аэропорты и авиаплощадки. Зачастую транспортные связи северных посёлков с остальным миром восстанавливаются только с наступлением сильных холо­дов, когда открываются ледовые переправы через реки и автозимники.

Такое положение дальше становится нестерпимым. Вот почему необходи­мо уже сейчас Госпрограмму развития Арктической зоны Российской Федера­ции дополнять специальным разделом о Полярной авиации. Она должна включить в себя и порядок отнесения воздушных линий к социально значи­мым, субсидируемым; и план восстановления и принципы финансирования содержания местных аэропортов и площадок; и программу разработки и вы­пуска новой авиационной техники...»

Аграрно-промышленный комплекс. Прежде чем высказать соображе­ния по новой индустриализации этого комплекса, следует внимательно рас­смотреть структурные изменения сельского населения на протяжении нашей истории. В 1913 году крестьяне вместе с кустарями составляли 66,7% населе­ния Российской империи. В Первую мировую войну масштабная мобилизация привела к сокращению крестьянского населения. Во время гражданской вой­ны, «военного коммунизма» и послевоенной разрухи многие рабочие семьи, спасаясь от голода, бежали в деревню. В результате в 1924–1925 годах удель­ный вес крестьян и кустарей в населении СССР увеличился примерно до 75%.

Если в 1913 году городское население составляло 18%, то в 1940 году, благодаря форсированной индустриализации, этот показатель увеличился до 35%. Накануне развала СССР в 1991 году удельный вес городского населения РСФСР достиг 74%, соответственно доля сельского населения составляла 26%. Ускорить процесс урбанизации в XXI веке, как уже говорилось, предло­жил на Гайдаровском форуме в 2017 году «лучший министр финансов» А. Ку­дрин путём создания в стране, наряду с московским мегаполисом, ещё пяти­-семи подобных мегаполисов в российских регионах.

В 1992–1993 годах произошло разрушение существовавшего прежде мощ­ного рынка сельскохозяйственной продукции. СССР занимал второе место в мире (после США) по производству зерна на душу населения. По производ­ству мяса и молочных продуктов на душу населения мы вышли на средний уровень западноевропейских стран. После ликвидации в 1992–1993 годах большинства советских индустриальных предприятий, несмотря на увеличе­ние импорта продовольствия, потребление продуктов питания в среднем на душу населения сократилось примерно вдвое.

В настоящее время первоочередной задачей является создание новой ор­ганизационной структуры сельского хозяйства и агропромышленного ком­плекса, а также возникает ряд вопросов по дальнейшему развитию АПК.

Один из вопросов – проблема средств для производства сельского хозяй­ства и пищевой промышленности. АПК, как известно, в 1992–1994 годах был разрушен, и предприятия тракторного и сельскохозяйственного машиностро­ения прекратили свою деятельность. Затем постепенно производство начало восстанавливаться, однако объём выпуска машин сократился в десятки раз. Например, вместо 100 тысяч тракторов в год отечественные предприятия ста­ли производить только 10 тысяч единиц.

В целом же сельскохозяйственное машиностроение СССР, занимавшее первое место в мире по объёму производства техники, не восстановлено до сих пор. Подобная ситуация сложилась и с оборудованием для пищевой про­мышленности, хранилищ и торговли.

По своей природе отрасли АПК ориентированы на использование местных ресурсов – земли, воды, материалов, а также кадров. Как известно, на про­тяжении многих лет деревня по тем или иным причинам подвергалась уничто­жению – это и военное ли