Инвесторы хеджевых фондов, как основные игроки на курсах акций, приходили в ярость от одной только мысли о том, что мы можем выиграть тендер. По мере того как приближалось Рождество, последствия ипотечного кризиса становились всё ощутимее. Крупнейшие банки Лондонского Сити стали заявлять о своих проблемах, вызванных отсутствием ликвидности. В то время как наши линии кредитования по программе Королевского банка Шотландии и их партнёрами были всё ещё доступны, стоимость этого финансирования становилась всё более высокой для нас. Мы проанализировали цифры и единогласно согласились с тем, что брать деньги в кредит становится слишком дорого. Нам это уже было невыгодно, и мы стали думать о том, как обойтись без этого кредита. К тому времени на сцену вышел Банк Англии и правительство, которые предложили победителю тендера поддержку в форме «гарантированных государственных облигаций». Эти облигации выпускаются правительством и выкупаются им по рыночной цене. Все участники тендера получали шанс на финансирование, поэтому каждое предложение должно было рассматриваться в высшей степени объективно.
Безусловно, это должно было ослабить давление на нас, потому что мы были уверены в том, что наше предложение досконально проработано.
При этом мы могли столкнуться со строгими ограничениями со стороны антимонопольного комитета Европейского союза. Если бы мы получили облигации от правительства, у нас появилось бы преимущество перед коммерческими банками и наша деятельность непременно была бы ограничена до возврата этих займов. Это было справедливо и не вызывало у нас вопросов. Правительство заявило, что дивидендов не будет до тех пор, пока налогоплательщики Великобритании не получат свои деньги обратно. Единственно разумное решение: Virgin должна была расплатиться по всем долгам перед налогоплательщиками, прежде чем мы смогли бы требовать хоть что‑то от них.
Наша команда с нетерпением ожидала, когда Goldman Sachs представит своё инвестиционное предложение, а я в это время направлялся в Китай. Это была дипломатическая поездка на высшем уровне, я ехал вместе с крупнейшими бизнесменами Великобритании и премьер‑министром Гордоном Брауном.
Наш рейс был задержан из‑за аварийной посадки «Боинга 777» авиакомпании British Airways в аэропорту «Хитроу». В то время как самолёт шёл на посадку, оба двигателя потеряли тягу, но благодаря первоклассному мастерству пилота самолёт совершил аварийную посадку на поле рядом со взлётно‑посадочной полосой, в результате никто не пострадал. Хоть у нас с BA и не самые лучшие отношения, следует отдать им должное: у них первоклассные экипажи. Весь наш полёт мы были под впечатлением от того, каких невероятных усилий стоило командиру корабля и его старшему помощнику спасение человеческих жизней.
По прибытии в Пекин я позвонил Джейн‑Энн Гадхиа и поинтересовался, не пришёл ли ещё пакет документов от Goldman Sachs.
– Да. Только что пришёл.
– Хорошо, – сказал я.
– Что произошло во время полёта?
– О чём ты?
– По всем телеканалам сообщают, что вы с Гордоном Брауном вели приватную беседу о Northern Rock.
– Ха‑ха.
– Нет. Не «ха‑ха». Что это за фокусы?
Последовала долгая пауза.
– Джейн‑Энн, скажи мне, что ты шутишь.
– Посмотри новости, – сказала она.
В хвосте самолёта летели сорок журналистов, один из которых был пиарщиком противников нашего консорциума. Гордон Браун проходил мимо, чтобы поговорить с ними, и остановился в проходе салона, чтобы сказать мне то, что позже он сказал всем журналистам: в течение двадцати четырёх часов все участники тендера получат инвестиционное предложение банка Goldman Sachs.
Вот так. И не более того. Кто бы там что потом не говорил. Просто все сорок журналистов и группа управляющих хеджевыми фондами захотели представить это в таком свете!
После нашей поездки в Китай основным лейтмотивом новостей в британской прессе было надуманное «полюбовное соглашение» между мной и Гордоном Брауном. Стадное поведение британских медиа резко понизило наши шансы выиграть тендер. Появились даже карикатуры, изображавшие Гордона Брауна у меня в кармане, а меня – у него. Мы уже никогда не узнаем, было ли это злым умыслом или обычным недоразумением. Нам сказали, что премьер‑министр и Министерство финансов всё ещё склонялись к сделке с частным инвестором, но, я думаю, «китайский эпизод» повлиял на их окончательное решение.
Средства массовой информации играли важную роль не только в освещении нашей поездки в Китай, но и на протяжении всей истории с Northern Rock. Во время кризиса Брайан Сэндерсон, который в настоящее время является председателем совета директоров Northern Rock (он занял эту должность после того, как Мэтт Ридли ушёл со своего поста), однажды рассказал Джейн‑Энн, что в то время каждая газета назначила специального журналиста, который занимался исключительно этой историей и должен был каждый день готовить очередную статью, посвящённую этой теме. Что и создало весьма плодородную почву для сплетен и слухов!
Министерство финансов ещё и обострило ситуацию, введя прессу в курс событий. Джон Кингман, серый кардинал Министерства финансов, которому и было поручено командовать парадом, сообщил нашей команде о том, что какое бы решение ни было принято в итоге, правительство в любом случае будет считаться с мнением Роберта Пестона, редактора экономического отдела BBC. Пусть Роберт очень милый человек и хороший журналист, но нам казалось странным, что он всегда получал информацию о наших планах ещё до того, как мы её публично оглашали!
Пожалуй, самая странная статья была опубликована после того, как однажды вечером Джейн‑Энн позвонила Кэтрин Гриффитс из Daily Telegraph. Как и все остальные журналисты, Гриффитс хотела узнать, сколько Virgin заработает на лицензионных отчислениях за бренд. Ей сказали, что это будет такая же сумма, как и для какой‑либо другой компании, включая Virgin Media. А значит 1 % от прибыли, но, учитывая проблемы Northern Rock, в ближайшие годы эта сумма будет совсем небольшой. На следующее утро в экономическом разделе Telegraph появился кричащий заголовок: «Брэнсон заработает 200 миллионов фунтов стерлингов на отчислениях Northern Rock». Наша пресс‑служба поинтересовалась, почему они назвали эту цифру. Нам ответили, что подсчитали нашу прибыль на двадцать пять лет вперёд! Всё это способствовало распространению слухов о том, что я стремился к быстрой наживе. Позже, когда Джейн‑Энн отправилась в Ньюкастл, для обсуждения сумм с менеджментом Northern Rock, Дэвид Джонс, финансовый директор, спросил, почему мы не включили лицензионные отчисления за использование бренда Virgin. Но в том‑то и дело, мы включили! Он просто не мог поверить, что эта сумма была настолько незначительной, что её не заметили. Даже сэр Брайан в своём интервью Financial Times в начале февраля подчеркнул, что прибыль будет настолько мала, что никому не удастся «нагреть на этом руки».
Он продолжал: «Мы удовлетворены тем, что помимо инвестируемого капитала имеем также акционерный капитал, и даже в самом худшем случае деньги потеряют акционеры, но не налогоплательщики». Тем временем стремительно распространялся слух о «полюбовном соглашении» между Брэнсоном и Брауном. Об этом даже задали вопрос на пресс‑конференции премьер‑министра, которая проходила в среду, 23 января, в палате общин.
Лидер Консервативной партии Великобритании Дэвид Кэмерон спросил Гордона Брауна о рисках налогоплательщиков согласно с планом выдачи облигаций победителю тендера. Это стало частью политической дуэли между беззащитным премьер‑министром и лидером оппозиции, стремящимся нанести ему пару уколов.
– Давайте говорить начистоту: этот спасательный заём столь же важен для него самого, как и для его бизнеса. Если облигации не будут погашены и Northern Rock не сможет выполнить своих обязательств, во что им это может вылиться? Как много они потеряют?
– Ссуды и взятые на себя обязательства обеспечиваются уставным фондом банка Northern Rock, у которого, как все знают, безупречная репутация. Мы намерены подготовить наилучшее предложение для налогоплательщиков: они не только вернут свои деньги, но и заработают на этом, – ответил премьер‑министр.
Кэмерон прибег к чистой риторике: он утверждал, что выплачивать долг в 55 миллиардов фунтов стерлингов равносильно тому, что каждую семью в стране обременить выплатами по второй ипотеке!
Если пресса тогда, во время нашей поездки в Китай, оказала негативное влияние на наше участие в тендере (а именно так и было), то не меньшим ударом была и политическая демагогия в Парламенте. Особенно агрессивны были либерал‑демократы, которые, пользуясь депутатской неприкосновенностью, старались оскорбить и унизить нас.
Винс Кейбл, член парламента от Туикнема и депутат от Либерально‑демократической партии, весьма эксцентричный человек; он, как никто другой, умеет устраивать отменные шоу в палате общин. Его выступления всегда вносят оживление в работу британского парламента, но в палате общин законы об ответственности за распространение клеветы не действуют: он может говорить всё, что ему захочется, и столько, сколько ему захочется.
И он не молчал: «Может ли министр финансов сказать нам, каким будет размер инвестиций мистера Брэнсона? Насколько я понимаю, он предлагает вложить каких‑то 250 абстрактных миллионов фунтов стерлингов, но не наличных, чтобы приобрести банк, стоимостью 10 миллиардов фунтов стерлингов, что в сорок раз превышает размер его инвестиций». Банк, стоимостью 10 миллиардов фунтов стерлингов?! И если это ему и впрямь удастся, то он сможет навсегда забыть о каких бы то ни было проблемах.
У него была возможность беспрепятственно выйти на трибуну с заявлениями такого рода, и он сделал это совершенно осознанно, потому что в завершение своего выступления заявил, что я [Ричард Брэнсон] был вовлечён в «полюбовное соглашение» с правительством. Он говорил о том, что мы собираемся «национализировать риски и приватизировать прибыль». Затем он оклеветал меня лично, сказав, что я был неподходящим человеком на роль управляющего банком и что у меня в мои девятнадцать лет была судимость. Конечно же, на деле всё было совсем иначе, и он узнал о моей ошибке только потому, что я сам решил честно и откровенно рассказать об этом спустя сорок лет после произошедших событий, написав эту историю в своей автобиографии «Теряя невинность». Хочется верить хотя бы в то, что этот человек по крайней мере купил мою книгу, а не стащил её с прилавка.
Я обратился к Нику Клеггу, новому лидеру партии либерал‑демократов, с просьбой не переходить на личности. Сэр Брайан Питман и Джейн‑Энн Гадхиа предложили Винсу Кейблу встретиться, но он отказался, настаивая на личной встрече со мной.
В понедельник, 4 февраля, заявление о том, что olivant вышел из участия в тендере, вызвало ещё более сильное политическое давление на министра финансов Алистера Дарлинга. Его надежды на то, что между Virgin и консорциумом во главе с Люкманом Арнольдом разгорится борьба за победу в тендере, просто развеялись. Заголовок в газете Financial Times так резюмировал происшедшее: «olivant отказался от Rock, сегодня в одиннадцатом часу» – и это вызвало резонанс. Предложение olivant получило поддержку акционеров Northern Rock, включая SRM и RAB, инвесторов хеджевых фондов, которые владели 18 % акций банка. Они были против сделки с Virgin, так как она не сулила им большой выгоды.
В последнюю минуту нас попросили укрепить наши гарантии перед государством, добавив ещё 100–200 миллионов фунтов стерлингов за право выкупа акций. Мы не готовы были пойти на это, но на той же неделе я прочитал множество комментариев о том, что мы получили возможность «купить банк по дешёвке» и что, похоже, нам доставались одни только вершки, а всем остальным – корешки. Для меня это было новостью.
На самом деле, к окончанию тендера Стивен Мерфи поговорил с Wilbur Ross, который ясно дал нам понять, что, по мере того как правительство стремилось ужесточить условия, риски от предполагаемой сделки становились всё более значительными, в то время как ожидаемая прибыль стремилась к минимальной. Wilbur предупредил, что из‑за обязательств перед своими инвесторами он не сможет согласиться на дальнейшее уменьшение ожидаемой прибыли. Мы должны были уважать эту позицию, поскольку Wilbur – довольно‑таки опытный инвестор на международных рынках, и вместе с Tosca они были нашими основными партнёрами по инвестициям. Правительство искало (как могло) новый капитал огромных размеров для того, чтобы спасти британских налогоплательщиков, но не осознавало того, что предложение должно заинтересовать и частного инвестора из‑за связанных с ним рисков. Их же позиция была просто нежизнеспособной.
В итоге, я думаю, одна только мысль о бизнесе – не принимая во внимание связанные с ним риски, – который, в конце концов, окупит вложенные в него инвестиции, заставляла Гордона Брауна и его осаждённого министра финансов паниковать.
Премьер‑министр принял решение о национализации Northern Rock в 14:00 на Дайнинг‑стрит после того, как они с Алистером Дарлингом пришли к выводу, что другого выхода нет. Это решение не было официально оглашено. Единственным нашим конкурентом в тендере стало само управление банка Northern Rock, они отвечали на вопросы относительно плана своего спасения, после чего Гордон Браун и объявил о принятом решении.
После этой ужасной новости я получил весьма трогательный звонок от Гордона Брауна, он просил меня не поднимать шум и не противиться этому решению. Гордон сказал, что национализация была самым правильным решением. В глубине души я снова и снова задавал себе один и тот же вопрос, неужели вся эта истерия в прессе вокруг нашей поездки в Китай с премьер‑министром и похоронила все наши шансы на победу. Тем не менее я вёл себя так, как меня попросили – не раздувал скандал. Я заявил о том, что мы сделали всё, что было в наших силах, составили привлекательное предложение, и что я был «очень разочарован» принятым решением. На самом деле я был сильно разочарован, и количество спиртного, выпитого в баре на острове Бирас Крик тем вечером, показало меру моего разочарования.
Поразмыслив, я пришёл к мысли, что во всей этой саге о Northern Rock правительство приняло наиболее удобное для политиков решение, не задумываясь о далеко идущих планах на будущее. Virgin, как частная компания, была готова взять на себя обязательства Northern Rock и наладить работу банка. Мы могли бы превратить его в замечательный Virgin Bank и, я уверен, создали бы много новых рабочих мест. Теперь же лейбористское правительство будет вынуждено быстро реорганизовать компанию, сократив рабочие места, и вернуть деньги, чтобы не допустить политических распрей. Двигаясь этим курсом, нельзя даже думать о развитии нового продукта и инновациях, придётся забыть и о конкуренции на банковском рынке – в результате риск ляжет на плечи всё тех же несчастных налогоплательщиков.
Никакие правительства и государственные службы не могут управлять бизнесом, как это ни прискорбно, и тому есть многочисленные доказательства по всему миру. На протяжении многих лет в Великобритании мы были свидетелями их неспособности каждый раз, когда мы садились (а иногда нам вовсе попросту не удавалось на него сесть) в тот вид «транспорта», который они насмешливо называли «поездом». Они очень далеки от настоящего бизнеса. Честно говоря, это не их призвание, точно так же, как и единоличное управление целым банком, никогда не было моим призванием.
Всё дело в том, что я никогда не собирался управлять банком.
Я знаю свои возможности. Я знаю свои сильные и слабые стороны. Я никогда не претендовал на то, чтобы стать во главе банка – именно поэтому мы создали надёжную команду. Это были Джейн‑Энн Гадхиа из Virgin Money, директора Virgin Гордон Мак‑Каллум и Стивен Мерфи, сэр Брайан Питман, сэр Джордж Мэтьюсон, Wilbur Ross, очень успешный американский инвестор по вкладыванию денег в проекты с высокой степенью риска, и такие юрисконсульты, как Джеймс Люптон и Питер Норрис. Мы собрали настоящую команду из серьёзных банкиров и инвесторов и в итоге оказались единственными реальными претендентами на победу. У наших юристов было лучшее представление о юридическом положении компании, чем у юрисконсультов самого банка или правительства, а Джеймс, Питер и их команды могли легко заткнуть за пояс своих оппонентов. Куда дальновиднее было бы дать возможность спасти банк, отыскав подходящих людей, которые могли бы им руководить.
Национализация Northern Rock? По‑моему, это неверное решение аукнется не только нынешнему правительству, но и тем, кто будет стоять у власти в Британии в ближайшем будущем.
На следующий день у меня раскалывалась голова, и я пытался привести себя в порядок. Пресса уже успела осветить это событие в печати, и мы получили массу электронных писем и звонков с выражением соболезнования. Министр финансов прислал мне письмо, в котором поблагодарил Virgin за проявленный интерес и предложение, и снова повторил, что национализация была для банка самым лучшим решением.
Я не мог с этим согласиться и с грустью думал о том, что наша работа осталась недооценённой, и о потерянных возможностях.
В тот день я мало что мог чувствовать, помимо острой пульсирующей головной боли, но осознавал, что во мне до сих пор живо огромное чувство сострадания к людям, работающим в Northern Rock. Среди работников банка было немало замечательных людей, которые оказались в эпицентре всех этих событий. Они работали каждый час, каждый день на протяжении многих месяцев и были по‑прежнему полны сил и энергии. Я знаю, им пришлось бы по душе стать частью большой семьи Virgin.
Команда Джейн‑Энн не уступала по самоотверженности в работе. Финансовый директор Virgin Money Дэйв Дайер и директор по стратегическому развитию Мэтт Бэксби работали с полной самоотдачей. Они олицетворяли дух Virgin и отложили все свои личные и семейные дела на то время, пока мы готовились к тендеру.
Джейн‑Энн позвонила мне во вторник после того, как были объявлены результаты. Я беспокоился за неё. Она была нашим верным сторонником, дающим нам внутренний импульс к действию. К тому же у них с мужем Ашоком была пятилетняя дочь, о которой нужно было заботиться. ДжейнЭнн проводила много времени вне дома, уик‑энды посвящала составлению отчётов, вгрызаясь в цифры и статистику, часто засиживалась за работой за полночь. Я думаю, она была разочарована сейчас, как никто другой.
– Надеюсь, ты не стоишь сейчас на краю крыши и не собираешься прыгнуть вниз? – спросил я.
– О, не беспокойся, Ричард, – весело ответила она, – я провела весь уик‑энд, разбираясь в финансовых отчётах банков Bradford & Bingley и Alliance & Leicester.
Моя голова снова начала пульсировать. Я ощущал острую боль.
– Но, ради бога, скажи, зачем?
– Оба банка сейчас в таком положении, что можно подумать об их поглощении. Слушай…
Её настроение снова меня взбодрило. Мы в Virgin никогда не стоим на месте.
А что, если вы не сможете двигаться дальше? Что, если дальше некуда будет двигаться?
Если вам действительно удалось не пустить по ветру деньги своих инвесторов, значит, вам и впрямь по плечу проделать самый сложный из бизнес‑трюков – сосредоточиться на малом, узкоспециализированном и очень важном бизнесе.
Я бы вполне серьёзно назвал это инновацией, причём самого высокого уровня. Вы проводите огромную работу, ищете пути уменьшения реорганизации и ребрендинга своего бизнеса, постоянно увеличиваете его достоинство, чтобы как‑то объяснить повышение цен. Это очень сложно сделать – не столько потому, что это потребует от вас нечеловеческих усилий, сколько потому, что ваш старый бизнес будет терпеть крах.
Что первым делом делают в Virgin, когда у нас появляются проблемы? Мы незамедлительно собираемся вместе, чтобы ответить на один простой вопрос: какой выход можно найти из данной ситуации? Потом переходим к самому главному и спрашиваем себя: «Какое из этих решений наиболее приемлемо для всех нас?»
Нужно быть сфокусированным на поиске правильного ответа. Если вы столкнулись с серьёзной проблемой, потратьте всё своё время и энергию на её решение. Работайте день и ночь, чтобы найти выход, поручите текущие дела своим подчинённым. Если, последовав моему совету, вы так и не сможете решить проблему, тогда, по крайней мере, вы будете знать, что сделали всё, что в ваших силах. Двигайтесь дальше. Если вы получили сокрушительный удар, всё равно не стоит падать духом. Не вспоминайте об этом.
Если вы ранены – залижите свои раны и вставайте на ноги. Если вы сможете это сделать, значит, сможете идти дальше.
Сейчас, когда я пишу эту книгу, экономика находится на спаде. Возможно, в ближайшем будущем многие из вас столкнутся с подобными проблемами. Дерзайте! Надеюсь, в следующей главе, речь в которой пойдёт об инновациях, вы найдёте полезные для себя идеи.
Глава 5. Инновации
Двигатель вашего бизнеса
В 1986 году я дал интервью одной британской музыкальной газете. Заголовок звучал так: «Сенсация от Брэнсона». Я рассказал им, что мы собираемся загрузить всевозможные альбомы и синглы в небольшой портативный проигрыватель, чтобы меломаны, надев наушники, могли легко наслаждаться любой композицией. Я считал, что это произведёт революцию в музыкальной сфере, и мне поверили. Директора крупных звукозаписывающих компаний были в ярости, они звонили мне, умоляя не делать этого. Они говорили, что это поставит крест на звукозаписывающей индустрии. Тем не менее я всё же назначил дату. Это было 1 апреля – день смеха. Может быть, именно поэтому главный редактор не удивился, узнав об этом.
Пятнадцать лет спустя Apple продала свой первый iPod. В этой книге мы уже много говорили об инновациях.
Самый лучший и надёжный путь выхода из кризисной ситуации во всё время изменяющихся рыночных условиях лежит через эксперимент и приспособление продукта.
Бизнес всегда плывёт по волнам постоянно меняющихся обстоятельств, и я не знаю такой отрасли, лидеры которой с заметной периодичностью не прибегали бы к инновациям в той или иной мере.
Внесение изменений и улучшений – это неотъемлемая часть бизнеса, и если речь идёт о частном предпринимательстве или бизнесе небольшой компании, то разница между инновациями и ежедневной реализацией своих замыслов едва уловима и незначительна. Размер бизнеса имеет огромное значение: творческий, дающий отдачу, гибкий бизнес даётся тем легче, чем меньше ваша компания.
В крупном бизнесе требуются большие капиталовложения, поэтому теоретически спектр его возможностей шире. Но по мере роста компаний организовать их работу становится всё сложнее. (Кто‑то блестяще переделал китайское проклятие: «Чтоб на тебя работало больше сотни людей».)
Именно в этой области предпринимательские функции должны быть отделены от управленческих. Вы убедитесь в этом, когда мы в следующей главе будем рассматривать различные формы бизнес‑лидерства. И всё же отделение повседневного управления бизнесом от той мотивирующей энергии, благодаря которой компания появилась на свет, может привести к некоторым проблемам. Инновации почему‑то начинают рассматривать, как нечто из ряда вон выходящее, нечто особенное, – нечто, стоящее особняком от обычной деятельности, которой занимается компания. Это происходит тогда, когда мелочи со временем перерастают в трудноразрешимые проблемы, энтузиазм улетучивается, а бизнес начинает сдавать свои позиции на рынке.
Стиль управления Virgin уникален, он основывается на предоставлении инициативы своим сотрудникам, чтобы они не боялись ответственности. Но я знаю пару компаний, которые поощряют внедрение новых идей даже в обыденных делах. Эти компании очень отличаются от Virgin, но я ими восхищаюсь.
Начиная с 1976 года и до сегодняшнего дня Apple, положив в основу своей бизнес‑идеи отличный дизайн и простоту использования, не перестаёт развивать и улучшать свою продукцию. Продажа более ста миллионов iPod и трёх миллиардов загрузок с iTune – лучшее доказательство их успеха. В то время как остальные компании не смогли выдержать кардинальных перемен, произошедших со звукозаписывающей индустрией, Apple сумела возбудить интерес нового поколения меломанов, и не столько с помощью самой музыки, сколько благодаря предоставлению возможности загружать её из Интернета, как радио‑ и телепрограммы, фильмы и любые другие медиафайлы.
У Стива Джобса и его коллеги Стива Возняка была страсть к техническим новинкам, и в 1970 году они занялись бизнесом в сфере электроники. Шесть лет спустя они уже попали в список Fortune 500 самых богатых людей. В 2008 году, опередив Dell и чуточку отстав от Intel, рыночная капитализация Apple составила 105 миллиардов долларов. Оригинальный Apple Mac, выпущенный в 1984 году, по словам Стива, был «самым быстрым и самым мощным компьютером, который когда‑либо вообще получал такую широкую популярность». Это был революционный продукт. Позже Стив отошёл от дел, и его бизнес сразу же стал терпеть неудачи. Но потом он вернулся, чтобы спасти его.
Стив постоянно находится в поиске совершенства, начиная с конструкции оригинального Apple Mac, первого компьютера, управляемого с помощью манипулятора «мышь», и заканчивая iPod и революционным iPhone – всё это время он воплощал новаторские идеи в жизнь, раздвигая границы технологий. Продукция Apple перевернула жизни многих людей. В штаб‑квартире Apple в Купертино (штат Калифорния) инновация рождает упорство в решении неразрешимых задач, и сам Стив Джобс выступает в роли Карабаса‑Барабаса, как его назвали в статье Нататй Business Review за февраль 2006 года.
Что ни говори, со Стивом очень тяжело работать из‑за его невероятно высоких требований, но его сотрудники преисполнены фанатичным рвением и готовы на любые жертвы, только чтобы начальник был доволен их работой. Он очень внимателен к деталям и непреклонен в отстаивании права на жизнь новых разработок, которые и приносят ему пальму первенства в этом бизнесе. Именно в этом и заключается лидерство.
Всемирно известная марка Apple мало кого оставляет равнодушным. И дело тут не только в логотипе. Стив Джобс и вся его команда отлично знают, каким образом разработать, произвести, а затем вывести на рынок высококачественный продукт.
Стив лично принимает участие в разработке маркетинговых кампаний и выводе на рынок новой продукции: ему нравится быть менеджером и предпринимателем в одном лице, и эти две роли он играет отлично. Он – редкий талант. При управлении крупной компанией умение делегировать полномочия обычно становится просто необходимым. Стив выкладывается больше, чем того требуют обстоятельства, но именно это и приносит плоды. Его стиль работы даёт общественности и инвесторам уверенность в том, что ими командует настоящий адмирал, рука которого твёрдо держит штурвал. Стив обладает очень редким в бизнесе качеством – тонким умением понимать, чего хочет публика. Это очевидно: студия Pixar Animated Pictures, соучредителем которой является Стив, выпустила целый ряд блокбастеров, включая такие жемчужины анимационных фильмов, как «История игрушек», «Жизнь насекомых» и «В поисках Немо», которые получили целый ряд премий Американской киноакадемии. Мультипликационные фильмы Pixar собрали более 4 миллиардов долларов. Стив был соучредителем этой компании, когда в 2006 году произошло её слияние с Walt Disney Company, он и по сей день состоит в совете директоров Disney. Его гений оставляет свой след на всём, что выпускает Apple, и, на мой взгляд, именно это и выделяет Стива в бизнесе.
Стоит вам только выйти на улицу, как вы непременно увидите белые наушники iPod. Говоря, что продукция Apple изменила жизнь людей, я же думаю, что благодаря этому американскому бренду окружающий нас мир выглядит именно таким, каким мы привыкли видеть его сегодня. Меня часто спрашивают, какое из изобретений в бизнесе за последние пятьдесят лет я считаю самым великим. Это сложный вопрос, потому что нужно принимать во внимание и изобретение мобильного телефона, и опыты с ДНК, и персональные компьютеры, и Интернет, но, я думаю, вершину этого списка должна занимать поисковая система Google.
Google позволила обычным людям находить информацию гораздо быстрее. Поисковик мгновенно предоставляет выбор – и увеличивает возможности клиента – и предоставляет быстрый доступ к информации, знаниям и идеям. Google намного больше, чем просто поисковик – эта поисковая система стала настоящим прорывом. Основная задача Google – «упорядочить информацию со всего мира, сделав её доступной и полезной другим». Это очень благородная цель. Благодаря изобретению Google стали процветать политические, культурные и социальные проекты, произошла демократизация информации в мировом масштабе, об этом невозможно было подумать ещё десять лет назад. Кроме того, Google внёс в нашу жизнь много позитивного.
Я рад, что мне посчастливилось лично познакомиться с основателями Google Ларри Пейджем и Сергеем Брином. Я был польщён, когда Ларри и Люси попросили меня организовать их свадьбу на острове Некер. Думаю, что Ларри и Сергей не обидятся, если я назову их сумасшедшими – действительно, по отношению к ним это звучит как комплимент. Оба они – очень сильные личности. Оба хорошо дополняют друг друга, когда работают над одним проектом. Они всегда находят общий язык и ещё никогда не спорили друг с другом при своих сотрудниках, клиентах или инвесторах. В бизнесе для этого требуется удивительная самодисциплина. Если они в чём‑то не согласны друг с другом, они ждут, пока все выйдут из комнаты и только потом приступают к обсуждению спорного вопроса. Они связаны друг с другом даже больше, чем некоторые люди, состоящие в браке, и взаимопонимание между ними является неотъемлемой частью их успеха в бизнесе.