«А когда мне говорить об этом? На твоих похоронах?»
Звонок ее мобильника прервал молчание, возникшее между ними. Схватив его, она коротко ответила: «Риццоли».
«Гм, неудачное время, детектив?»
«Кто это?»
«Эрин. Из лаборатории криминалистики».
Джейн раздраженно выдохнула. «Извини. Что у тебя есть для меня?»
«Помнишь странные волоски на одежде Джейн Доу? Те, которые я не смогла идентифицировать?»
«Ага. Седые».
«Дождаться не могу, чтобы рассказать тебе, чьи они».
Разговор с Габриэлем все еще лежал тяжким грузом в мыслях Джейн, когда она и Фрост вместе отправились в «Шредер Плаза»[36]. Он достаточно хорошо изучил ее настроения, чтобы молчать большую часть поездки, но когда она вырулила на подземную парковку, он задумчиво произнес: «Я скучаю по той части времени, когда был женат».
«Какой именно части?» - уточнила она.
«Части, в которой кто-то заботится о тебе. Настаивает, чтобы ты не рисковал».
«Это должно считаться приятной штукой?»
«А разве нет? Это означает, что он любит тебя. Что не хочет тебя потерять».
«Это означает, что мне приходится разрываться между двумя огнями. Выполнять свою работу, пока Габриэль пытается замотать меня в смирительную рубашку».
«А что, если бы он не делал этого? Ты когда-нибудь задумывалась над этим? Что, если бы он недостаточно о тебе заботился и ничего не говорил? Что, если бы он вел себя, будто вы вообще не женаты?»
Она припарковалась и заглушила двигатель. «Он не хочет, чтобы я работала над этим делом».
«Не уверен, что и сам хочу над ним работать. После всего, через что мы оба прошли».
Она взглянула на него. «Испугался?»
«И не боюсь в этом признаться».
Они услышали, как хлопнула дверца и, повернувшись, увидели Тэма, который выходил из своей машины, припаркованной недалеко от них. «Бьюсь об заклад, его это не пугает, - пробормотала она. – Не думаю, что кто-либо сможет испугать этого Брюса Ли».
«Он просто строит из себя крутого. Надо быть ненормальным, чтобы не бояться Донохью и его парней».
Джейн распахнула дверцу. «Пойдем, прежде чем кто-то решит, что мы тут целуемся или вытворяем нечто подобное».
К тому времени, как они вошли в криминалистическую лабораторию, Тэм уже сидел у микроскопа Эрин Волчко, всматриваясь в предметное стекло.
«А вот и вы двое, - произнесла Эрин. – Детектив Тэм и я рассматриваем кое-какие образцы волос приматов».
«Какие-то из них похожи на волосы, снятые с нашей девицы?» - спросила Джейн.
«Да, но микроскопия не может определить точный вид. Для этого я использовала другую технику». Эрин разложила на столешнице распечатанные страницы со столбцами, окрашенными в различные оттенки серого. «Это диаграммы кератина. Волосы содержат различные белковые компоненты, которые можно выделить при помощи электрофореза. Нужно вымыть и высушить образец, растворить его в растворе химикатов и поместить растворенный белок на тонкий слой геля. Затем подвергнуть его действию электротока. Это заставляет разные белки перемещаться через гель с различной скоростью».
«И в итоге у тебя получились эти серые колонки».
«Да. Это то, что получилось после окрашивания серебром и промывки для усиления контраста».
Фрост пожал плечами. «Все это не выглядит таким уж увлекательным».
«Но когда я отправила эту диаграмму по электронной почте в лабораторию судебной экспертизы Орегона, они смогли идентифицировать его, пропустив через свою базу диаграмм кератина».
«У них существует для этого база данных?» - поразился Тэм.
«Совершенно верно. Исследователи живой природы со всего мира поспособствовали этому. Если таможенная служба США задерживает партию шкур животных, они должны узнать, не принадлежат ли эти шкуры исчезающим видам. База данных помогает им определить, у какого животного взят этот мех». Эрин открыла папку и достала еще один листок с кератиновыми диаграммами. «Это то, с чем они сравнили наши волоски. Обратите внимание на то, что полоса белка практически идеально совпадает с одним конкретным образцом».
Джейн забегала глазами между двумя страницами. «Колонка номер четыре», - объявила она.
«Верно».
«Итак, кто же этот номер четыре?»
«Это нечеловекообразный примат, как я и предполагала ранее. Обезьяна из Старого Света, род Semnopithecus. Этот вид так же известен, как серый лангур».
«Серый?» - переспросила Джейн, подняв глаза.
Эрин кивнула. «Тот же цвет, что и у волосков, снятых с вашей Джейн Доу. Эти обезьяны довольно крупные, у них черные морды и серые либо желтоватые волосы. Их ареал – Южная Азия, от Китая до Индии, ведут как наземный, так и древесный образ жизни». Она сделала паузу. «Это означает, что они живут на земле, а также на деревьях». Эрин развернулась к своему компьютеру и вбила запрос в поисковую строку «Гугл-картинок». «Вот фото. Именно так выглядят эти обезьяны».
От увиденного на экране руки Джейн резко похолодели. Черное лицо. Седые волосы. Она ощутила между лопатками боль от пули, ударившей в ее кевларовый жилет. Вспомнила горячие брызги крови на своем лице и силуэт, возвышающийся над ней в переулке, чья голова была увенчана серебристыми волосами. «Насколько велики эти обезьяны?» - спросила она тихо.
«Рост мужских особей около двух с половиной футов[37]».
«Уверена, что они не вырастают повыше?»
«Это не человекообразные обезьяны. Они всего лишь мартышки».
Джейн посмотрела на Фроста. Увидела его бледное лицо и ошеломленные глаза. «Это то, что ты видел, верно? - спросила она. – На крыше».
Эрин нахмурилась. «Что ты видел?»
Фрост покачал головой. «Оно было побольше двух с половиной футов».
Джейн кивнула. «Согласна».
Эрин перевела взгляд с одного на другого. «Вы оба видели это существо?»
«У него было похожее лицо, - ответил Фрост. – И седые волосы. Но оно не могло быть обезьяной. И разве обезьяны носят с собой меч?»
«Ну, от этого по моему позвоночнику сейчас пробежал холодок, - негромко произнесла Эрин. – Принимая во внимание, что это за обезьяна. В Индии она также известна как лангур хануман. Хануман – индуистский бог, называемый Обезьяньим Воином».
Тот же холодок, что только что почувствовала Эрин, внезапно прошелестел, словно ледяное дыхание по спине Джейн. Она подумала о существе в переулке. Вспомнила блеск его меча, когда оно развернулось и ускользнуло в сумерки.
«Это тот же самый персонаж, что и Царь Обезьян? – спросил Тэм. – Потому что я знаю эту легенду. Моя бабушка рассказывала мне эти истории».
«Что за Царь Обезьян?» - поинтересовалась Джейн.
«В Китае его называют Сунь Укун. Он родился из каменной скалы и сначала был каменной обезьяной. Затем обрел плоть и кровь и короновался как обезьяний царь. Он стал воином и отправился в путешествие на небеса, чтобы познать мудрость богов. Но там наверху он влипает во всевозможные неприятности».
«Так он отрицательный персонаж?» - спросил Фрост.
«Нет, он не злой. Всего лишь импульсивный и озорной, как настоящая обезьяна. О нем написана целая книга рассказов. Как он съел все персики на небесах. Как напился и украл волшебный эликсир. Как был схвачен Бессмертными, которые не знали, что с ним делать. Поэтому они вышвырнули его с небес и на время заточили в тюрьме внутри горы».
Фрост рассмеялся. «Он ведет себя как несколько парней, с которыми я ходил в одну школу».
«А что произошло с ним потом?» - спросила Джейн.
«У Сунь Укуна была целая серия приключений на земле. Иногда он вляпывался в неприятности. Иногда совершал добрые дела. Я не припомню всех историй, но знаю, что там было множество волшебных боевых и речных чудовищ и говорящих животных. Как и в ваших обычных сказках».
«Сказки не воплощаются в жизнь, - хмыкнула Джейн. – Они не роняют настоящие волосы на вполне реальных жертв».
«Я просто-напросто рассказываю вам о том, что говорят о нем легенды. Он непростое существо, иногда помогает, иногда разрушает. Но, сталкиваясь с выбором между добром и злом, Царь Обезьян почти всегда выбирает добро».
Джейн разглядывала снимок на экране компьютера Эрин. То лицо, что всего лишь минуту назад вызвало у нее такой озноб. «Значит, он совсем не злой».
«Нет, - ответил Тэм. – Несмотря на свои недостатки, несмотря на хаос, который он иногда вызывает, Царь Обезьян стоит на стороне правосудия».
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Приятный запах жареной курицы и розмарина доносился из кухни Анджелы Риццоли, а в столовой гремел серебром и фарфором, накрывая на стол, детектив в отставке Винс Корсак. Снаружи во дворе Реджина, дочь Джейн, смеялась и визжала, пока Габриэль раскачивал ее на качелях. Джейн не обращала на все это внимания, сидя на диване матери за чтением и разложив на журнальном столике перед собой с полдюжины библиотечных книг. Книги об азиатских приматах и серых лангурах. И книги о Сунь Укуне, Царе Обезьян. Она обнаружила, что о приключениях Сунь Укуна рассказывают не только в книгах, но и в кино, в китайских операх, в танцах, и даже в детском телешоу.
В сборнике китайских сказок Джейн нашла предисловие к легенде. Хотя эти истории были написаны около 1500 года китайским автором по имени У Чэнъэнь, сами по себе они были еще более древними и, как было сказано, восходили к эпохе призраков и магии, временам, когда боги и чудовища сражались на земле и небесах.
И одна из скал на этой земле, скала, что с момента сотворения познала свежее дыхание ветра, сияние лунного света и благосклонность богов, произвела на свет каменное яйцо. Это яйцо превратилось в каменную обезьяну. Она умела бегать, прыгать и карабкаться, обезьяна с глазами, что испускали лучи, так сверкавшие золотом, что даже Нефритовый император на небесах был поражен. Каменная обезьяна, не имеющая ни отца, ни матери, вскоре стала царем всех обезьян. Они жили в совершенной гармонии, пока в один прекрасный день Царь Обезьян не пришел к пониманию того, что смерть ожидает всех их. Посему он отправился в путь, чтобы узнать секрет бессмертия, путь, который привел его на небеса и к искушению, к беде и неволе. Затем небесные войска отправились за ним в поход, чтобы сжечь в печи алхимическим огнем, но Царь Обезьян сбежал, и его борьба за выживание перевернула небеса вверх тормашками, и тогда боги были вынуждены заточить его в Горе Пяти Элементов. Там, в неумолимой темноте, несколько веков Царь Обезьян ждал того дня, когда он понадобится. Дня, когда в мире воцарится зло, и Царь Обезьян должен будет появиться снова, чтобы вызвать зло на поединок.
Джейн перевернула страницу и наткнулась на изображение Сунь Укуна, сжимающего длинный боевой посох. Несмотря на то, что это была всего лишь иллюстрация, один лишь взгляд на Царя Обезьян заставил встать дыбом волоски на ее руках. Она уставилась на острые зубы, выпирающие из черного рта, корону серебристых волос и не могла отвести от картинки глаз.
Джейн припомнила день в зоопарке, когда ей исполнилось шесть, и отец привел ее сюда, чтобы посмотреть на обезьянок. Те бросили на нее один-единственный взгляд, и в клетке разразился хаос, обезьяны кричали и метались среди ветвей, словно только что посмотрели в лицо самому Сатане. Служащий зоопарка прибежал и приказал им: Назад, назад! Я не знаю, что их напугало! Но пока отец Джейн уносил ее от клетки с орущими обезьянами, девочка знала, что они завелись из-за нее. Она была той, кого они боялись. Что они разглядели в шестилетней девчушке с темными кудряшками, задавалась вопросом Джейн. Или в ней было нечто особенное, что они распознали еще тогда? Что-то насчет того, в кого и во что она превратится однажды?
«Ну, и как дела с обезьяньими книжками?»
Голос Корсака заставил ее поднять голову и вздрогнуть от неожиданности. Для совместного ужина у Анджелы Риццоли он надел свою лучшую одежду, по крайней мере, лучшую из того, что смогло на нем застегнуться. Во всяком случае, на белой тенниске и докерсах[38] цвета хаки не было пятен кетчупа. После сердечного приступа, случившегося с ним несколько лет назад, он потерял тридцать фунтов на «диете для здорового сердца», но его вес снова пополз назад, и, несмотря на недавно проделанные дырки в ремне, тот все равно сидел в натяг из-за постоянно растущего живота.
«Это для дела», - пояснила Джейн. Она закрыла книгу, которую читала, с облегчением избавившись от изображения Сунь Укуна.
«Угу, я слышал об этом. Заполучила себе еще один странный случай. Началось с мертвой леди на крыше, так? Это дело заставляет меня хотеть снова вернуться в седло».
Джейн посмотрела на его живот и подумала: Боже, помоги той лошади, на которую ты взберешься.
Корсак плюхнулся в кресло – то же кресло, в котором имел обычно сидел ее отец. Было странно видеть его, развалившимся на прежнем месте Фрэнка Риццоли, но ее папаша утратил все права на это кресло в тот день, когда ушел от Анджелы и переехал к Бимбо[39]. Именно так все они называли ее теперь, хотя прекрасно знали ее имя. Сэнди Хаффингтон, Сэнди-Пятый-Номер. Джейн знала о Бимбо все, включая то, сколько правил дорожного движения она нарушила за последние десять лет. Три. Из-за Бимбо Винс Корсак сидел в этом кресле, толстый и счастливый от стряпни Анджелы.
Джейн даже думать не хотела о других способах, которыми Анджела делала его счастливым.
«Чайнатаун, - хмыкнул Корсак. – Странное место. Отличная еда».
Конечно, он не мог не упомянуть еду. «Что ты помнишь о стрельбе в «Красном фениксе»? – спросила она. – Ты, должно быть, слышал тогдашние сплетни».
«Это была очень неприятная и шокирующая новость. Зачем парню, имеющему милую маленькую дочку, расстреливать четырех человек и выносить себе мозги? Никогда не видел в этом смысла, - он покачал головой. – Такой милый ребенок. Настоящая папочкина дочка».
Это удивило ее. «Ты знал семью повара?»
«Не сказать, чтобы особо, но я частенько там ел. Те китайцы, они не знали, что такой выходной, поэтому заведение было открыто всю ночь. Ты мог закончить смену и все еще успеть поужинать. Однажды я зашел туда в десять вечера воскресенья, и это малышка принесла мое печенье с предсказаниями. Это смахивало на детский труд. Но она выглядела настолько счастливой оттого, что помогает папе».
«Уверен, что это была дочь повара? Она тогда была слишком маленькой».
«Она и выглядела совсем малышкой. Возможно, ей было лет пять? Хорошенькая словно бутончик, - он печально вздохнул. – Поверить не могу, что отец сотворил такое, оставив жену и ребенка на произвол судьбы. Не говоря уж обо всех других семьях, которые он разрушил. Несколько недель спустя дочь одной из жертв похитили».
«Шарлотту Дион».
«Так ее звали? Я только помню, что это напоминало греческую трагедию. Одно невезение наваливается на другое».
«А ты в курсе по-настоящему странной части этой трагедии? – спросила Джейн. – Двумя годами ранее дочь другой жертвы тоже была похищена. Ребенок официанта. Она пропала, возвращаясь из школы домой».
«Без шуток? Я этого не знал, - Корсак с минуты размышлял над этим. – Это удивительно. Заставляет всерьез заинтересоваться, есть ли здесь нечто большее, чем простое совпадение».
«Одна из последних фраз, которую сказал мне по телефону детектив Ингерсолл, была как раз о девочках. Все это из-за того, что случилось с теми девочками. Это были его слова».
«С двумя этими девочками? Или другими девочками?»
«Понятия не имею».
Он покачал головой. «Столько лет прошло, а мы все еще думаем о них. Странно понимать, что, скорее всего, сейчас от них не осталось ничего, кроме скелетов, - он помолчал. – Но это не то, о чем бы мне хотелось сегодня думать. Давай-ка разольем немного вина».
«Я думал, ты любитель пива».
«Твоя мама переделывает меня. В любом случае, для старого сердца вино полезнее, сама понимаешь. – Он с трудом поднялся из кресла. – Пришло время поговорить о приятных вещах, о`кей?»
Не о мертвецах, подумала Джейн. Не о массовом расстреле и похищенных девочках. Но когда Габриэль зашел в дом, держа Реджину за крохотную ручонку, Джейн не могла не думать о Шарлотте Дион и Лоре Фэнг. Она помогала матери расставлять на столе тарелки с устоявшейся последовательностью все более впечатляющих блюд. Хрустящий жареный картофель. Зеленая фасоль, сбрызнутая оливковым маслом. И, наконец, две роскошные жареные курицы, благоухающие розмарином. Но даже когда они расселись за едой, завязывая нагрудник на Реджине и нарезая для нее мясо на маленькие кусочки, Джейн не переставала думать о пропавших девочках и раздавленных горем родителях. Как может мать жить дальше? Она спрашивала себя, пыталась ли Ирис Фэнг покончить с собственными страданиями. Прыжок с крыши, горсть снотворного. Насколько это проще, нежели жить с горем изо дня в день, тоскуя о близких, которых никогда не увидишь снова.
«Что-то не так с твоей едой, Джейни?» - заволновалась Анджела.
Джейн посмотрела на мать, которая отличалась сверхъестественной способностью точно знать, что оказалось во рту каждого гостя, сидящего за ее обеденным столом. «Все великолепно, мам. Сегодня вечером ты превзошла саму себя».
«Тогда почему ты не ешь?»
«Я ем».
«Ты всего разочек откусила от курицы, а затем принялась гонять еду по тарелке. Надеюсь, ты не на диете, потому что тебе совсем не нужно худеть, сладенькая».
«Я не на диете».
«Все эти девочки, они вечно сидят на диетах. Голодают на одних салатных листьях, и чего ради?»
«Уж, конечно, не ради мужчин, - пробормотал Корсак, запихивая в рот куски картошки. – Парням нравится, когда на девушке есть хоть немного мясца». Он подмигнул Анджеле. «Взять вашу маму. Создана так, как и полагается выглядеть женщине».
Джейн не могла видеть, что происходит под столом, но мать, смеясь, внезапно пнула ногой ее стул. «Винсент! Веди себя прилично».
Пожалуйста, ведите себя прилично. Потому что больше я этого не вынесу.
«Знаете, - сказал Корсак, нарезая курицу, – самое подходящее время, чтобы обсудить сами знаете что».
Никогда еще три слова не звучали так зловеще. Джейн вздернула подбородок и посмотрела на мать. «Сами знаем что именно?»
«Это то, о чем мы говорили на протяжении некоторого времени, - сказала Анджела. – О Винсе и обо мне».
Джейн взглянула на мужа, но, как обычно, Габриэль нацепил свое «ФБР-лицо», по которому ничего нельзя было прочесть, даже если он и догадывался, о чем сейчас пойдет разговор.
«Ну, вы знаете, что Винс и я уже довольно долго встречаемся», - проговорила Анджела.
«Довольно долго? Это всего-навсего сколько? Полтора года?»
«Этого времени достаточно, чтобы хорошо узнать кого-то, Джейни. Увидеть, что у него доброе сердце». Анджела лучезарно улыбнулась Корсаку, и они склонились друг к другу в шумном, смачном поцелуе.
«Ты встречалась с папой целых три года, - напомнила Джейн. – И посмотри, чем это закончилось».
«Когда я встретила твоего отца, мне было пятнадцать. Он был всего лишь моим вторым парнем».
«Тебе было пятнадцать и у тебя уже был парень?»
«Дело в том, что я была еще ребенком и не представляла, что еще может предложить мне мир. Я вышла замуж слишком рано, родила детей чересчур рано. Только сейчас я узнала, чего хочу».
Джейн глянула на Корсака и подумала: Ты не можешь всерьез говорить это о нем.
«Вот почему мы хотели, чтобы сегодня вечером вы пришли на ужин, сладенькая. Ты и Габриэль первыми узнали обо всем. Я еще не сказала Фрэнки и Майку, потому что… ну, ты же знаешь, какие они. Они до сих пор во всем поддерживают своего отца, несмотря на то, что он спит с Бимбо». Анджела сделала паузу, чтобы перевести дыхание. Простое упоминание о Бимбо заставило ее голос звучать на полторы октавы выше. «Твои братья, они просто не понимают. Но ты моя дочь, поэтому ты знаешь, с чем нам, женщинам, приходится мириться в этом мире. Ты знаешь, как несправедливы некоторые вещи».
«Мам, здесь незачем спешить».
«О, мы не будем спешить. Мы заключим долгую помолвку и пройдем весь этот старомодный путь до конца. Закажем настоящие приглашения в типографии. Арендуем большой зал и фирму, устраивающую банкеты. И мы сможем пойти в магазин за платьями вместе, Джейни! Это будет нечто, ты и я! Я подумываю о персиковом или лавандовом, потому что я… ну, ты знаешь».
Джейн бросила взгляд на Корсака, чтобы посмотреть, как он отреагирует на этот женский список, но тот всего лишь ухмыльнулся, точно подвыпивший матросик.
«На этот раз я не буду спешить и стану наслаждаться каждой минутой моей свадьбы, - произнесла Анджела. – И это даст твоим братьям возможность свыкнуться со всем этим».
«А что насчет папы?»
«А что с ним?»
«Как он с этим примирится?»
«Это его проблемы. – Взгляд Анджелы потемнел. – Ему лучше не пытаться пройти по проходу вперед меня. Ооо, не могу даже этого представить. Жениться на Бимбо раньше нас, это жутко меня раздражает». Она посмотрела на Корсака. «Может быть, если задуматься, нам стоит передвинуть дату свадьбы».
«Нет! Мам, забудь о том, что я напомнила об отце».
«Я хотела бы забыть о нем, но он всегда будет здесь, словно заноза в ноге. Невозможно все высказать и сделать вид, что ничего не было. Он постоянно мешает мне. Надеюсь, что ты никогда не узнаешь, что это такое, Джейни. – Она замолчала и оглядела Габриэля. – Конечно, ты этого не узнаешь. Рядом с тобой такой хороший мужчина».
Хороший мужчина, которого по-прежнему раздражает то, что я коп.
Габриэль мудро не стал вступать в беседу и сосредоточился на том, чтобы уговорами засовывать крошечные кубики картофеля в рот Реджины.
«Итак, сейчас вы услышали нашу важную новость, - провозгласил Корсак и поднял бокал вина. – За семью!»
«Давай, Джейн! Габриэль! – подгоняла Анджела. – Давайте все вместе произнесем тост!»
Стоически Джейн подняла бокал и пробормотала: «За семью».
«Подумать только, - произнес Корсак, посмеиваясь, пока радостно пожимал ей руку. – Теперь ты можешь называть меня папой».
«Ты неправильно смотришь на это событие, - сказал Габриэль, когда они ехали домой с Реджиной, спящей на заднем сиденье. – Они были двумя одинокими людьми, а теперь посмотри, как они счастливы. Они идеально подходят друг другу».
«Ага. Она готовит. Он ест».
«Они могли бы найти кого-то гораздо хуже».
«Они оба восстанавливаются после тяжелого разрыва. Еще слишком рано жениться».
«Жизнь коротка, Джейн. Ты должна знать это лучше, чем кто-либо другой. Она может исчезнуть в одно мгновение. Требуется всего-то обледенелая дорога и пьяный водитель».
Или пуля в темном переулке. Да, она знала, потому что слишком часто видела, как обрывается жизнь. Видела, как каждая смерть вибрациями проходит по живым. Она вспомнила опустошенное лицо матери Джоуи Гилмора и горе, что заволокло глаза Патрика Диона, когда он говорил о своей дочери Шарлотте. Девятнадцать лет спустя эти вибрации все еще ударяли по оставшимся в живых.
«Я боюсь того, как воспримут эти новости мои братья», - сказала она.
«Думаешь, они плохо это воспримут?»
«Фрэнки закатит истерику. Он ненавидит даже саму мысль о том, что мама и другой мужчина, понимаешь…»
«Спят вместе?»
Джейн вздрогнула. «Признаю, это вызывает и у меня нервную дрожь. Мне нравится Корсак. Он порядочный человек и будет относиться к ней надлежащим образом. Но, Господи, она же моя мать».
Габриэль рассмеялся. «И твоя мать все еще занимается сексом. Прими это. Просто позвони Фрэнки и покончи с этим».
Но когда они вернулись домой, Джейн оттягивала намеченное и намеренно избегала телефона. Вместо этого она поставила чайник на плиту и уселась за кухонный стол, чтобы снова взяться за свои библиотечные книги. Иллюстрация Царя Обезьян пристально смотрела на нее, лапы сжимали посох, картинка была настолько угрожающей, что Джейн с неохотой прикоснулась к книге, перевернув страницу.
Глава девятая. История Чэнь Э.
Великий город Чанъань долгое время был столицей всего Китая. В то время на троне восседал Тай-цзун из династии Тан. Во всей стране царил мир.
Это было обезоруживающе приятное начало сказки о добродетельном и ученом юноше по имени Чэнь Э. После женитьбы на писаной красавице он был назначен начальником отдаленного округа. Вместе с беременной новобрачной и их слугами он отправился через плодородные и цветущие деревни к новому месту назначения. Но к тому времени, как они добрались до переправы через реку, очаровательная сказка внезапно превратилась в кровавую историю о резне, когда напали вооруженные бандиты. В конечном итоге, это оказалась совсем не милая сказочка, а рассказ о воплях и ужасе, о разрубленных телах, брошенных в бушующую реку. Только один человек не был убит той ночью: беременная жена, похищенная из-за ее красоты, заточенная в плену у убийц, которая ожидала рождения своего обреченного ребенка.
Свист чайника оторвал Джейн от истории. Она подняла глаза и увидела Габриэля, который выключил горелку и залил кипятком заварочный чайник. Она даже не услышала, как он вошел в кухню.
«Увлекательное чтиво?» - спросил он.
«Иисусе, это жуткая книга, - произнесла она, содрогнувшись. – Уверена, что не стала бы читать эти предания своему ребенку. Возьми хоть эту, «Историю о Чэнь Э». Это история о кровавом побоище на паромной переправе, и единственный выживший – беременная женщина, захваченная в плен убийцами».
Он поставил чайник на стол и уселся напротив нее. Весь вечер он покорно молчал, и она заметила глубокую складку между его бровями. Знак крайнего недовольства, который она увидела только сейчас, в ярком свете их кухни.
«Знаю, я не в силах изменить твое мнение по данному делу, - сказал он. – Я всего-навсего хочу еще раз высказать свои опасения».
Она вздохнула. «Принято к сведению».
«Джейн, это не выходит у меня из головы. То, как ты выглядела, когда пришла домой в ту ночь. В трансе. Вся одежда в крови. Я не видел тебя такой потрясенной с тех пор, как…»
Он не произнес имени, но они оба знали, что он думал о чудовище, которое свело их вместе. Мужчине, который оставил шрамы на ее ладонях, чьи кровавые следы до сих пор проходят сквозь ее ночные кошмары.
«Ты не забыл, чем я зарабатываю на жизнь?» - спросила она.
Он кивнул. «И я знал, что будут дни вроде этих. Я просто не понимал, как тяжело с этим жить».
«Ты когда-нибудь жалел об этом?» - тихо спросила она.
«О женитьбе на копе?»
«О женитьбе на мне?»
«Ну, как раз сейчас». Потирая подбородок, он издал преувеличенно задумчивое «хммм». «Дай мне подумать над этим».
«Габриэль».
Он обернулся к зазвонившему телефону. «Почему ты задаешь этот вопрос?» - сказал он, выходя из кухни, чтобы ответить на звонок. «Я ни о чем не жалею. Я всего лишь говорю тебе о том, что мне не нравится происходящее, а ты встаешь из-за этого на дыбы».
«Мне это тоже не особо нравится», - ответила она и снова взяла книгу. История о Чэнь Э. Как и «Красный феникс», это был рассказ о кровопролитии. А похищенная женщина, подумала она, напоминает Шарлотту Дион.
«Джейн, это тебя, - Габриэль стоял с телефоном в руке и озабоченно смотрел на нее. – Он не представился».
Она взяла трубку. Почувствовав, что муж наблюдает за ней, она ответила: «Детектив Риццоли».
«Я знаю, что Вы спрашивали обо мне, поэтому я решил перестать ходить вокруг да около. Давайте-ка Вы и я поговорим лицом к лицу. Завтра в четыре в моем доме. Только Вы и никого больше. Можете передать своему мужу, что ему не о чем беспокоиться».
«Кто это?» - спросила она.
«Кевин Донохью».
Она внимательно посмотрела на Габриэля. Едва сдерживая голос, она произнесла: «О чем Вы хотите поговорить, мистер Донохью?»
«О «Красном фениксе». Ваше расследование сошло с рельсов. Полагаю, пришло время прояснить некоторые вещи прямо сейчас».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Хотя Фрост и Тэм наблюдали за ней из своих припаркованных машин, Джейн была одна и чувствовала себя из-за этого тревожно и незащищено, когда позвонила во входные ворота Кевина Донохью. Мгновение спустя двое мускулистых мужчин уже шагали к ней по подъездной дорожке, у обоих из-под курток торчали бросающиеся в глаза выпуклости оружия. Они не задавали вопросов, просто провели ее через ворота и снова заперли их у нее за спиной. Когда она проходила под аркой, то заметила камеры наблюдения, вмонтированные наверху. Каждое ее движение отслеживалось.
Следуя за мужчинами по дорожке, она отметила отсутствие деревьев и кустарников. Здесь был лишь обширный газон и бетонная подъездная дорожка с уродливыми фонарными столбами, на которых было установлено еще больше камер видеонаблюдения. Это прямое доказательство того, что быть королем ирландской мафии – сомнительное удовольствие. Ты никогда не перестаешь поглядывать за плечо, потому что знаешь, что где-то там притаилась пуля с твоим именем.
Насколько был богат Донохью, настолько же и удручающе безвкусен. Это стало очевидным, как только Джейн вошла в дом и увидела примитивные пастельные картины, развешанные по стенам. Они выглядели точь-в-точь как выпускаемые большим тиражом пейзажи, которые продают в каждом местном торговом центре. Сопровождающие привели ее в гостиную, где в гигантском кресле восседал огромный мужчина, раздутый словно жаба. Ему было около шестидесяти, гладко выбритый и лысеющий, с голубыми глазами, глядящими из-под тяжелых век. Мужчине не было нужды представляться, она и так знала, что этим Джабба Хаттом[40] был Кевин Донохью, известный своим впечатляющим аппетитом и не менее впечатляющим дурным нравом.