«Мы уже заканчиваем». Учительница повернулась к своей подопечной и вздохнула. «Ты сегодня слишком напряжена, поэтому нет смысла продолжать урок. Возвращайся к себе и тренируй запястья, чтобы они не тряслись. Обе руки. Прежде всего у скрипача должны быть гибкие запястья».
Безропотно девочка сложила свой инструмент. Она уже почти вышла из комнаты, когда резко остановилась и спросила Джейн: «Вы сказали, что детектив. Значит, Вы из полиции?»
Джейн кивнула. «Управление полиции Бостона».
«Это так круто! Когда-нибудь я хочу стать агентом ФБР».
«Тогда тебе стоит так и поступить. В Бюро нужно больше женщин».
«Ага, скажите это моим родителям. Они говорят, что полицейская работа – это для других людей», - пробормотала она и поплелась к выходу.
«Боюсь, что этой девочке никогда не стать хорошим музыкантом», - сказала миссис Форсайт.
«Из того, что я слышала, - парировала Джейн, - игра на скрипке не входит в требования ФБР».
Этим саркастическим замечанием Джейн не выиграла себе ни одного очка у этой женщины. Миссис Форсайт холодно посмотрела на нее. «Вы сказали, у Вас есть вопросы, детектив?»
«Об одной из Ваших школьниц, которая училась здесь девятнадцать лет назад. Она занималась в школьном оркестре. Играла на альте».
«Вы здесь из-за Шарлотты Дион, верно?» Увидев кивок Джейн, женщина вздохнула. «Конечно, это может быть только из-за Шарлотты. Одна из учениц, о которой никто не позволит нам забыть. Даже спустя все эти годы, мистер Дион до сих пор винит нас, не так ли? В потере своей дочери».
«Такое было бы трудно принять любому родителю. Вы должны понимать это».
«Полиция Бостона тщательно расследовала ее исчезновение, и они никогда не обвиняли нашу школу в небрежности. На той экскурсии у нас было более чем достаточно сопровождающих, по одному на каждые шесть человек. И они были не малышами на прогулке, а подростками. Мы не должны с ними нянчиться, - она добавила, вздохнув, - но с Шарлоттой, может, и надо было».
«Почему?»
Миссис Форсайт помедлила. «Извините, я не должна была об этом говорить».
«Шарлотта была трудным подростком?»
«Я не люблю говорить плохо о покойных».
«Думаю, что покойной хотелось бы добиться правосудия».
Спустя какое-то время женщина кивнула. «Я выскажусь о ней кратко: она не была одной из звезд нашей академии. О, она была достаточно яркой. Это показали оценки ее вступительных экзаменов. И в первый год обучения здесь она была великолепна. Но после того как ее родители развелись, все ее успехи пошли под откос, и она пропускала большую часть своих занятий. Разумеется, мы жалели ее, но половина наших учеников приезжают сюда из разведенных семей. Они приспосабливаются и идут дальше. Шарлотте это не удалось. Она так и оставалась угрюмой девочкой. Словно этой своей позицией «горе мне, горе», она и привлекла невезенье».
Для женщины, которая не любит говорить о мертвых плохо, миссис Форсайт, несомненно, без труда дала себе волю.
«Ее вряд ли можно обвинить в том, что она тяжело переживала потерю матери», - заметила Джейн.
«Нет, конечно, нет. Это было ужасно, та стрельба в Чайнатауне. Но Вы когда-нибудь замечали, как несчастья выбирают себе мишенью некоторых людей? Они теряют супруга, работу и заболевают раком, и все в один и тот же год. Вот так и Шарлотта, всегда мрачная, всегда притягивающая несчастья. Может, поэтому у нее и было не особо много друзей».
Это, конечно, было совсем не тем впечатлением о Шарлотте, которое Джейн составила себе после разговора с Патриком. Ее удивил рассказ об этой стороне девочки.
«В школьном ежегоднике у нее немаленький список занятий, - сказала Джейн, - музыка, к примеру».
Миссис Форсайт кивнула. «Она была достойной альтисткой, но, казалось, никогда не вкладывала в это душу. Только в одиннадцатом классе ей, наконец, удалось пройти прослушивание в летнюю оркестровую группу в Бостоне. Но помогло то, что она играла на альте. Они всегда востребованы».
«Сколько учеников занимается в этой группе?»
«Несколько человек ежегодно. Это самая лучшая студия в Новой Англии, преподают члены симфонического оркестра Бостона. Очень избирательные, - миссис Форсайт прервалась. – Знаю, какой вопрос последует дальше. О той китайской девочке, которая пропала, верно?»
Джейн кивнула. «Вы читаете мои мысли. Ее звали Лора Фэнг».
«Я так понимаю, она была талантливой девочкой. Именно это я слышала, когда она пропала. Несколько моих учеников занимались с ней в летней студии».
«Но не Шарлотта?»
«Нет. Шарлотта прошла прослушивание через год после исчезновения Лоры, так что они не могли встретиться. Уверена, это был второй вопрос, который Вы хотели задать».
«Вы помните все эти детали даже спустя девятнадцать лет?»
«Потому что я всего лишь повторяю свои ответы тому детективу».
«Какому детективу?»
«Не могу вспомнить его имя. Это было несколько недель назад. Нужно смотреть в ежедневнике».
«Я была бы очень признательна, если бы Вы взглянули на его имя, мэм».
В глазах женщины промелькнуло раздражение, словно это доставило ей больше забот, чем хотелось бы. Но она подошла к столу и порылась в ящичке, достав оттуда ежедневник. Пролистав страницы, она кивнула. «Вот. Он звонил мне второго апреля, если верить записи в ежедневнике. Думаю, он староват для детектива, но, полагаю, что опыт восполняет это».
Староват. И расспрашивал о пропавших девочках. «Его звали детектив Ингерсолл?» - спросила Джейн.
Миссис Форсайт подняла глаза. «Так Вы его знаете».
«Разве Вы не слушаете новости? Детектив Ингерсолл мертв. Его застрелили на прошлой неделе».
Ежедневник выпал из рук миссис Форсайт и шлепнулся на стол. «Боже мой. Нет, не знала».
«Зачем он был здесь, миссис Форсайт? Почему спрашивал о Шарлотте?»
«Я предполагала, что это было по настоянию ее отца, который все еще надеется найти ответы. Я говорила об этом Марку Мэллори несколько недель назад на ужине выпускников, но он ничего об этом не знал».
«А Вы спрашивали у мистера Диона?»
Она покраснела. «Академия Болтон запретила любые контакты с мистером Дионом. Дабы не ворошить… плохие воспоминания».
«Расскажите мне, о чем Вы говорили с детективом Ингерсоллом».
Женщина опустилась на стул. Внезапно она показалась меньше и не такой грозной, защищенная вселенной своих книг и оркестровых нот. «Прошу прощения, дайте мне минутку, чтобы обдумать это…» Она сглотнула. «На самом деле он не особо много спрашивал о Шарлотте. Гораздо больше его интересовала другая девочка».
«Лора Фэнг».
«И другие».
«Другие?»
«У него был список. Длинный список, около двадцати имен. Он спросил, узнаю ли я какие-то из них. Я сказала, что нет».
«Вы помните какие-нибудь имена из этого списка?»
«Нет. Как я и сказала, и никого из них не знаю. Он сказал, что все эти девочки пропали так же, как и Лора».
Миссис Форсайт выпрямилась и посмотрела на Джейн. «Девочки, которых так и не нашли».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
«Это список звонков сотового и домашнего телефонов детектива Ингерсолла за последние тридцать дней, - сказал Тэм, разложив на столе страницы так, чтобы их могли видеть Джейн и Фрост. – Здесь каждый звонок, который он сделал и принял за последний месяц. На первый взгляд, для нас тут нет ничего интересного. Большей частью бытовая ерунда. Звонки дочери, стоматологу, кабельной компании и компании, которая обслуживает его кредитную карту. Звонок на базу отдыха для рыбаков, где он останавливался в Мэне. И несколько звонков в пиццерию, расположенную ниже по его улице».
«Господи. Он и вправду ел много пиццы», - заметил Фрост.
«Вы также увидите, что он звонил родственникам жертв «Красного феникса». Эти особые звонки были сделаны тридцатого марта и первого апреля. Почти в годовщину бойни».
«Я говорил с миссис Гилмор и Марком Мэллори, - сказал Фрост. – Они подтвердили, что Ингерсолл звонил им, чтобы узнать, получили ли они привычные анонимные письма так же, как и он. Те, что приходили им каждый год».
«Но в этом списке есть несколько звонков, смысла которых я не могу понять, - продолжал Тэм. – Те, которые выглядят абсолютно случайными». Он постучал пальцем по одному из телефонных номеров. «Например, это. Шестое апреля, Лоуэлл[55]. «Собачьи грумеры[56] для моего лучшего друга». Тэм оглядел своих коллег. «Насколько нам известно, у Ингерсолла никогда не было собаки».
«Возможно, он встречался с грумершей», - предположила Джейн.
«Я позвонил туда, - ответил Тэм. – Они никогда о нем не слышали, и его не было в списке их собачьих клиентов. Я подумал, что он, возможно, ошибся номером». Тэм показал на другую запись. «Затем вот этот звонок, восьмого апреля в Вустер. Это номер магазина женского белья «Девушка-загадка».
Джейн поморщилась. «Не уверена, что хочу знать подробности».
«Когда я позвонил в магазин, - сказал Тэм, - никто не узнал имени Ингерсолла. Поэтому я предположил, что это всего-навсего еще один неправильно набранный номер».
«Разумное предположение».
«Но неверное. Он хотел позвонить именно по этому номеру».
«Умоляю, скажи, что он покупал сексуальное нижнее белье для подружки, а не для себя», - произнесла Джейн.
«Сексуальное нижнее белье ни при чем. Его телефонный звонок предназначался не «Девушке-загадке», а человеку, которому прежде принадлежал этот номер».
Джейн нахмурилась. «И как ты это понял?»
«После твоего визита в академию Болтон, я изучил базу данных пропавших девушек, как ты и просила. Составил список всех девочек, исчезнувших в Массачусетсе за последние двадцать пять лет».
«Ты захватил такой большой промежуток времени?» - спросил Фрост.
«Шарлотта исчезла девятнадцать лет назад. Лора Фэнг двадцать один год назад. Я условно выбрал двадцать пять лет, в качестве отправной точки для моих поисков, и рад, что сделал это». Тэм вытащил из объемной папки страницу и положил ее на стол перед Джейн. Внизу красовался телефонный номер, обведенный красными чернилами. «Именно этот номер набирал Ингерсолл, тот, который сейчас принадлежит магазину белья «Девушка-загадка». Телефонные номера постоянно меняют владельцев, все больше и больше людей отказываются от стационарных телефонов. Думаю, что знаю, кому на самом деле пытался дозвониться детектив Ингерсолл. Грегори Боулз. Но Боулз уехал из штата еще двенадцать лет назад».
«Кто такой Грегори Боулз?» - спросил Фрост.
Просматривая страницу с телефонными номерами, Джейн внезапно ощутила дрожь осознания. «Это контактные номера из базы данных пропавших детей». Она подняла глаза.
Тэм кивнул. «Грегори Боулз – отец пропавшей девочки. Я планировал изучить все подобные нераскрытые дела в штате. Каждую женщину младше восемнадцати, исчезнувшую за последние двадцать пять лет».
Тэм показал на толстую папку, которую он принес с собой. «Но я понял, что это непосильная задача – внимательно просмотреть каждую из них, пытаясь найти связь с Шарлоттой или Лорой. И, честно говоря, я упал духом, увидев такую кипу бумаг, потому что посчитал это пустой тратой времени».
«Но, в конце концов, ты что-то обнаружил», - сказала Джейн.
«Да, так и есть. Мне пришла в голову идея сделать перекрестные ссылки для всех телефонных номеров из списка звонков Ингерсолла. По каждому номеру, который он набирал на стационарном или мобильном. Судя по номерам в его списке вызовов, он начал разыскивать семьи в начале апреля. Затем все звонки внезапно прекратились. Ни с сотового, ни с домашнего ни одного вызова».
«Потому что решил, что за ним следят», - сказала Джейн. Подозрение оказалось верным, криминалисты действительно обнаружили жучок в домашнем телефоне Ингерсолла.
«Основываясь на вызовах, которые он сделал, прежде чем прекратил пользоваться этими телефонами, Ингерсолл был сосредоточен на пропавших девочках». Тэм указал в центр страницы.
Джейн увидела только три имени. «Что мы знаем об этих девочках?»
«Они были разного возраста. Тринадцать, пятнадцать и шестнадцать лет. Все исчезли в радиусе ста пятидесяти миль от Бостона. Две из них были белыми, третья азиаткой».
«Как и Лора Фэнг», - добавил Фрост.
«Так же, как и Лора, - продолжал Тэм, - они были теми, кого называют хорошими девочками. Отличницы и хорошистки. Никаких правонарушений, никаких причин полагать, что они сбежали из дома. Возможно, поэтому Ингерсолл собрал их вместе в свом списке. Он искал общий знаменатель».
«Сколько лет этим делам?» - спросил Фрост.
«Эти девочки пропали более двадцати лет назад».
«Итак, он всего лишь изучил старые дела? Почему нет более новых?»
«Не знаю. Возможно, он только начал. Если бы его не убили, может быть, он нашел бы больше имен. Если уж на то пошло, меня озадачивает вопрос, почему он занимался этим. Ингерсолл не работал над этими исчезновениями, когда служил в полиции, так почему сейчас его это заинтересовало? Ему было настолько скучно на пенсии?»
«Возможно, кто-то нанял его этого расследования. Может быть, одна из семей».
«Это была моя первая мысль, - сказал Тэм. – Мне удалось разыскать все три семьи, но никто из них не нанимал Ингерсолла. И мы знаем, что Патрик Дион тоже этого не делал».
«Поэтому, вероятно, он делал это для себя, - предположил Фрост. – Некоторые копы просто не могут смириться с выходом на пенсию».
«Ни одна из трех этих девочек не числится в делах управления полиции Бостона, - сказала Джейн. – Все они из разных юрисдикций».
«Но Шарлотта Дион пропала в Бостоне. Так же как и Лора Фэнг. Они могли стать отправными точками для Ингерсолла, причиной его заинтересованности».
Джейн разглядывала имена трех новых девочек. «А теперь он мертв, - тихо промолвила она. – Куда, черт побери, он влез?»
«На территорию Кевина Донохью», - ответил Тэм.
Джейн и Фрост воззрились на него. Хотя Тэм и работал с ними чуть меньше двух недель, он уже начинал проявлять намек на дерзость. В своем костюме с галстуком, с аккуратно подстриженными волосами и ледяным взглядом, Тэм мог бы сойти за агента секретной службы или персонажа комиксов «Люди в черном». Он явно не тот, кого можно легко прочесть насквозь и, уж конечно, не парень, которого Джейн могла бы представить с пивной кружкой в руках.
«Ходят слухи, - сказал Тэм, - что этот Донохью зарабатывает на девушках уже много лет. Проституция всего лишь один из его доходов».
Джейн кивнула. «Ага. Название «Мясные продукты Донохью оптом» приобретает совсем другое значение».
«Что если это он забрал тех девочек?»
«Похищения отличниц? – Джейн покачала головой. – Так или иначе, это кажется слишком рискованным методом добывания несовершеннолетних проституток. Существуют более простые способы».
«Но это связало бы все вместе. Джоуи Гилмора, пропавших девочек и «Красный феникс». Возможно, Ингерсолл обнаружил нить, ведущую к Донохью, и это его испугало. Вот почему он перестал пользоваться телефонами. Потому что знал, если Донохью об этом пронюхает, Ингерсолл станет покойником».
«Ингерсолл и есть покойник, - сказала Джейн. – Чего мы не знаем, так это почему он начал задавать вопросы. После стольких лет в отставке, почему он так внезапно заинтересовался пропавшими девочками?»
Тэм произнес: «Может быть, на самом деле нам нужно узнать, на кого он работал?»
Сейчас их было шестеро.
Джейн сидела за своим столом, анализируя то, что она знала о трех новых именах в списке. Первой исчезла Дебора Шиффер, тринадцати лет, из Лоуэлла, штат Массачусетс. Дочь врача и школьного учителя, рост пять футов два дюйма, вес сто фунтов[57], каштановые волосы и карие глаза. Двадцать пять лет назад она пропала в промежутке между школой и домом ее преподавателя по фортепиано. Круглая отличница, ее описывали как застенчивую и любящую книги девочку, не интересующуюся мальчиками. Если бы это произошло в эпоху Интернета, они, вероятно, знали бы о ней больше, но в то время Фейсбук, Майспейс и онлайн-чаты еще не изобрели.
Через полтора года исчезла вторая девочка. Патрисия Боулз, пятнадцать лет, в последний раз ее видели в торговом центре, возле которого ее высадила мать. Три часа спустя Патрисия не появилась в назначенном месте встречи. Пять футов три дюйма, сто пять фунтов, светлые волосы и голубые глаза. Похожа на Дебору Шиффер, одна из лучших учениц, которая никогда не попадала в неприятности. Ее исчезновение, несомненно, внесло вклад в последующий развод родителей. Ее мать умерла семь лет спустя, а отец, до которого Джейн наконец смогла дозвониться, в настоящее время проживал во Флориде и явно не хотел говорить о своей давно потерянной дочери. «Я снова женился, и теперь у меня трое детей. Мне слишком тяжело даже слышать имя Патти», - ответил он Джейн по телефону. Да, ему много лет звонила полиция по этому делу. Да, недавно он говорил с детективом Ингерсоллом. Но из этих звонков нет никакого толка.
После исчезновения Патти Боулз прошло больше года, когда пропала следующая девочка. Шерри Танака было шестнадцать, миниатюрная ученица одиннадцатого класса из Эттлборо[58]. Она исчезла из своего собственного дома средь бела дня, оставив входную дверь приоткрытой, а домашнее задание разложенным на обеденном столе. Ее мать, которая теперь жила в Коннектикуте, недавно получила письмо от детектива Ингерсолла с просьбой поговорить с ней о Шерри. Оно было датировано четвертым апреля и пришло к ней через целый ряд прежних адресов. Она пыталась дозвониться ему уже на следующий день, но никто не отвечал.
Потому что Ингерсолл уже был мертв.
Миссис Танака не знала ни одной девушки из списка и также никогда не слышала о Шарлотте Дион. Но имя Лоры Фэнг показалось ей знакомым, потому что та была азиаткой, как и Шерри, и эта деталь отложилась в голове миссис Танака. Это заставило ее задуматься о возможной связи между этими случаями. Много лет назад она спрашивала об этом полицию Эттлборо, но ответа так и не получила.
Сам по себе факт исчезновения трех девочек из Массачусетса за шесть лет не был удивительным. Ежегодно по всей стране пропадают тысячи детей от двенадцати до семнадцати лет, большинство которых похищены вовсе не родственниками. Десятки девочек из Массачусетса пропали в тот же период времени, девочки из той же возрастной группы, не попавшие в список Ингерсолла. Почему же он сосредоточился на этих конкретных жертвах? Не потому ли, что всех их похитили из мест, расположенных в нескольких минутах езды от шоссе 495, которое опоясывает Бостон и пригороды?
А затем там пропала семнадцатилетняя Шарлотта Дион. В отличие от других девочек она была старше и безнадежная троечница. Как она вписывается в схему?
А может быть, нет никакой схемы. Может быть, Ингерсолл искал связь, которой не существует.
Джейн отложила записки о трех девочках и обратила внимание на папку Шарлотты, составленную детективом Бакхольцом. Она была намного толще папки Лоры Фэнг, и Джейн предполагала, что все дело в имени Дион. Богатство имеет значение в вопросах правосудия. Вероятно, особенно в вопросах правосудия. Исчезновение ребенка всегда будет преследовать любого родителя, заставлять его задумываться, не могла ли та молодая женщина на улице оказаться его давно пропавшей и повзрослевшей дочерью. Или она всего лишь очередная случайная незнакомка, как и все остальные, чья улыбка или изгиб губ на мгновение показались до боли знакомыми?
Джейн открыла конверт, достав из него, вероятно, последние снимки из жизни Шарлотты, которые они нашли в фотоархиве «Бостон Глоуб». Здесь было с десяток фото, снятых на двойных похоронах Артура и Дины Мэллори. Ужасная причина их смертей и широкая огласка вокруг бойни в «Красном фениксе» привлекли на кладбище около двухсот человек, если верить статье в «Глоуб», и фотограф сделал несколько кадров толпы, облаченной в траур и стоящей у двух открытых могил.
Но больше всего привлекали внимание снимки семьи, снятые крупным планом. Шарлотта неподвижно стояла в центре драматической композиции, и неудивительно: со своими тонкими чертами и длинными светлыми волосами она была хрупким воплощением горя. Ее рука прикрывала рот, словно заглушая рыдания, а лицо исказилось от страданий. Справа стоял отец, Патрик, с беспокойством глядя на нее. Но она отворачивалась, словно не хотела, чтобы он видел ее переживания.
Ближе к краю снимка стоял Марк Мэллори, его темные волосы были длиннее и непослушнее, чем сейчас. В двадцать лет он уже был мужчиной с мускулистым телосложением и широкими плечами. Он возвышался над изможденной женщиной среднего возраста, сидящей в инвалидной коляске рядом с ним, положив руку ей на плечо. Джейн догадалась, что женщиной была мать Марка, Барбара, бывшая жена Артура. Барбара сидела и смотрела на гроб, не подозревая о том, что щелчок затвора фотоаппарата навсегда запечатлел выражение ее лица, на котором было не горе, а тревожный взгляд с холодной отрешенностью. Словно мужчина в том гробу ничего для нее не значил. Или, возможно, даже меньше чем ничего; в конце концов, Артур бросил ее ради Дины, и хотя Марк утверждал, что между родителями не было горьких чувств, этот снимок лица Барбары рассказывал совсем другую историю. На нем была брошенная жена, стоящая у могил бывшего мужа и женщины, укравшей его. Чувствовала ли она некую долю удовлетворения в тот момент? Проблеск триумфа, что она пережила их обоих?
Джейн взяла другую фотографию. Она была снята с той же точки, но лицо Шарлотты размазалось, когда она отворачивалась от своего отца, при движении ее фигурка наклонилась вперед. На следующем фото Патрик, нахмурившись, смотрел на нее, в то время как она продолжала отодвигаться, рука по-прежнему прижата ко рту, лицо искажено. На следующем снимке она почти отвернулась от камеры, в поле зрения оставалась лишь спина, юбка размазалась черной кляксой. Еще один щелчок затвора, и Шарлотта исчезла из поля видимости, так же как и Марк. Патрик Дион и Барбара Мэллори оставались на прежних местах, их лица выражали недоумение тем фактом, что их дети ускользнули с поминальной службы.
Что же произошло между Марком и Шарлоттой? Он последовал за ней, чтобы предложить свою поддержку?
На следующем снимке Патрик наклонился и неловко обнимал Барбару, два брошенных супруга утешали друг друга. Это был мастерски сделанный снимок, где объятья зеркально отражались в блестящей поверхности гроба.
Последнее фото изображало расходящуюся толпу, которая развернулась спинами к могилам-близнецам. Вероятно, это была метафора того, что жизнь всегда продолжается. На этом финальном снимке Шарлотта снова была в пределах видимости, шагая рядом с отцом, рука Патрика обвивала ее талию. Но голова Шарлотты была повернута в сторону могилы матери, и на лице виднелась отчаянная тоска, словно ей хотелось броситься на крышку гроба своей матери. Той самой матери, что ушла из ее жизни пять лет назад.
Джейн отложила фотографии, переполненные печалью Шарлотты. Она подумала о своей матери, припомнив все, чем раздражала ее Анджела. Но Джейн никогда не сомневалась, что мать любит ее и отдаст за нее жизнь, так же как сама Джейн, не задумываясь, отдаст жизнь за Реджину. Когда Дина развелась с Патриком и ушла из семьи, Шарлотте было всего двенадцать лет, тот нежный возраст, когда заканчивается детство. Даже имея такого преданного отца, все равно существуют тайны, которые девочка может узнать только от своей матери, секреты женской природы. Кто учил тебя, Шарлотта?
В обеденный перерыв Джейн спустилась в кафетерий за кофе и сэндвичем с ветчиной. Она принесла их наверх, чтобы съесть за своим столом, заполнив желудок не ради удовольствия, а из чистой необходимости. Джейн вытерла с пальцев майонез и развернулась к компьютеру, чтобы просмотреть цифровые фото места преступления из жилища Ингерсолла. Когда она прокручивала изображения его дома и вспомнила запах кустов вдоль дорожки и свечение телеэкрана через окно, то почувствовала, как гулко забилось ее сердце. Этой ночью я должна была умереть. Она глубоко вдохнула, заставляя себя сосредоточиться на фотографиях и критически рассматривать место преступления с беспристрастной точки зрения. Она изучила кухню, где лежал Ингерсолл с кровью, разлившейся вокруг головы. Открыла фото его домашнего офиса с перевернутыми ящиками рабочего стола и пустой столешницей на месте, где должен стоять компьютер. Во время их телефонного разговора Ингерсолл сказал Джейн, что кто-то проник в его дом. Этот разгром он и обнаружил, когда вернулся с рыбалки: доказательство взлома. Наконец, она открыла фотографию спальни, где закрытый чемодан Ингерсолла все еще стоял на полу. У него никогда не будет возможности его распаковать.
Она перешла к снимку его «Форда Тауруса», припаркованного на улице перед домом. Автомобиль по-прежнему был захламлен остатками долгой поездки: пустые стаканы от кофе, смятые бумажные пакеты из «Бургер Кинга»[59] и газета «Бангор Дейли» [60]. Той ночью Джейн была перепачкана кровью и потрясена произошедшим в переулке, поэтому не произвела самостоятельный обыск автомобиля, оставив эту задачу Фросту и Тэму. Фрост обнаружил в бардачке квитанцию с автозаправки недельной давности из Гринвилла, штат Мэн. Это подтверждало заявление дочери о том, что Ингерсолл уехал рыбачить на север страны.
Она снова просмотрела все фотографии, изображение за изображением. Гостиная, столовая, кухня, спальня. Когда она не нашла того, что искала, то подняла трубку и позвонила Фросту.
«Вы находили рыболовные снасти где-нибудь в доме?» - спросила она.
«Хм, нет. Я ничего такого не припоминаю».
«Кто ловит рыбу без снастей?»
«Может быть, он брал их в аренду на турбазе, где останавливался?»
«Ты говорил с тамошним менеджером?»
«Угу. Но я не спрашивал его о рыболовных снастях».
«Я позвоню ему».
«Зачем?»
«Просто мне это кажется странным, вот и все». Она повесила трубку и достала страницу с журналом вызовов Ингерсолла. Просмотрев его, она заметила телефонный код 207[61]. Ингерсолл звонил туда со своего домашнего телефона 14 апреля.
Джейн набрала номер. Раздалось пять гудков, и мужской голос по-деловому ответил: «Лун Пойнт».
«Это детектив Риццоли, полиция Бостона. Могу я узнать, с кем говорю?»
«С Джо. У вас, ребята, появились еще вопросы? Кто-то вчера звонил из полиции Бостона. Разговаривал с моим сыном Уиллом».
«Должно быть, это был детектив Фрост. Где именно расположен «Лун Пойнт»?»
«Мы находимся на озере Мусхед[62]. Здесь с десяток симпатичных небольших коттеджей».
«У вас недавно останавливался человек по фамилии Ингерсолл».
«Ага, Уилл говорил, что вы, ребята, спрашивали о нем. Моя жена размещала его в домике, но сегодня ее нет. Все, что я могу сказать, он пять дней находился здесь, по большей части держался сам по себе». Он прервался и крикнул сыну: «Уилл, не хочешь помочь тем людям выгрузить снасти из лодки? Они уже причалили к пристани!» Затем он вернулся к Джейн: «Извините, мэм. Здесь много работы. Я и правда хочу помочь Вам, но здесь больше нечего сказать. Нам жаль слышать, что этот человек умер».
«Мистер Ингерсолл впервые останавливался в «Лун Пойнт»?»
«Не припомню, чтобы видел его прежде».
«Как долго Вы здесь работаете?»
«С момента открытия. Я владелец турбазы. Извините, я вынужден положить трубку и помочь некоторым гостям».
«Один последний вопрос. Мистер Ингерсолл брал напрокат какие-нибудь рыболовные снасти, когда был у Вас?»
«Угу, брал. Уилл помогал ему выбрать удочку и катушку. Не думаю, чтобы он особо много поймал».
Она отвлеклась на зазвонивший мобильник. «Спасибо, мистер…»
«Паттен. Если появятся еще вопросы, звоните».
Она повесила трубку рабочего телефона и, взяв свой сотовый, увидела, что звонок был из криминалистической лаборатории. «Риццоли».
Криминалист Эрин Волчко ответила: «За многие годы я насмотрелась на массу удивительных вещей, но эта точно может занять первое место».
«О чем мы говорим?»
«Тот металлический фрагмент, который прислали из бюро судмедэкспертизы. Он находился в шейном отделе позвоночника Джейн Доу».
«Ага. Осколок лезвия».
«Он не похож ни на один металл, который я когда-либо встречала».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Когда Джейн вошла в лабораторию криминалистики, Фрост и Тэм уже ждали ее. Также там был мужчина, которого она прежде не встречала, учтивый афроамериканский джентльмен, которого Эрин представила как доктора Келвина Наполеона Черри из Гарвардского музея Артура Саклера[63].
«Когда я поняла, чем может быть этот металл, то попросила взглянуть на него доктора Черри, - сказала Эрин. – Если кто и сможет дать ответ, так только он».
Доктор Черри ответил смущенным смехом. «Вы заставляете мое имя звучать чересчур впечатляюще».
«Ну, Ваше имя появляется на половине опубликованных по этой теме статей. Я и представить не могу лучшего эксперта для консультации».
«Чем Вы занимаетесь в музее Саклера, доктор Черри?» - спросила Джейн.
Он смущенно пожал плечами. «Я куратор тамошней коллекции оружия. Я написал докторскую диссертацию по теме металлургического анализа лезвий. В частности, клинков Китая и Японии. Они очень похожи, несмотря на то, что техника мастерства изготовления стала различаться еще несколько веков назад».
«Так Вы считаете, что этот клинок был сделан в Азии?»
«Я практически уверен, что так и есть».
«И Вы можете утверждать это, основываясь всего лишь на осколке?»
«Сюда, - позвала Эрин, располагаясь перед своим компьютером. – Позвольте показать вам изображения, которые я отправляла доктору Черри на этой неделе. Это микроснимки фрагмента». Она застучала по клавиатуре, и они увидели на мониторе изображение серых завитков и волн.