Она отвернулась от окна и зашла в ванную комнату, где на коленях стоял Фрост и прочесывал шкафчик под раковиной. «Ничего, - произнес он и поднялся на ноги с раскрасневшимся от приседания лицом. – Ни волоска в ванной или раковине. Все, что я нашел в аптечке, лишь аспирин и упаковку эластичных бинтов. Словно никто здесь не живет».
«А мы можем быть уверены, что живет?»
«Тэм разговаривал с соседом из смежной квартиры. Старикашкой, которому уже за восемьдесят. Он сообщил, что почти никогда не видел ее, но частенько слышит голоса». Фрост постучал по стене. «Они чертовски тонкие».
«Голоса, во множественном числе?»
«Возможно, телевизор. Она живет одна».
Джейн пробежалась взглядом по девственно чистой ванной. «Если она и вправду здесь живет».
«Ну, кто-то же платит за аренду».
«Похоже, что этот кто-то также прошелся здесь с отбеливателем и пылесосом».
«Забавная штука получается с этим пылесосом. Мы не можем найти его, чтобы осмотреть пылесборник в поисках улик».
Джейн направилась в спальню, где обнаружила Тэма, который разговаривал по мобильному телефону. Он кивнул, когда Джейн вошла в комнату. Пол здесь был деревянный и чисто вымытый. Простыни и покрывала были сорваны, обнажая матрас. Опустившись на колени, Джейн заглянула под кровать и увидела, что пол под ней тоже сверкал. Пара ботинок прошла у нее перед глазами, и Джейн вскочила на ноги, заметив криминалиста, наблюдающего за ней поверх матраса.
«Мы не нашли никакого оружия, - сказал он. – Если не считать кухонных ножей».
«Вы не видели ничего, похожего на меч?»
«Нет, мэм. Мы обшарили все шкафы и ящики. Отодвинули всю мебель и посмотрели за ней». Он помолчал, оглядев голые стены. «Рискну предположить, что она здесь совсем недавно. Еще не успела обжиться».
|
|
«Если она вообще планирует здесь остаться».
«Здесь совсем немного одежды».
Джейн открыла шкаф и обнаружила не более десятка вещей на вешалках, все второго размера[71]. Три пары черных брюк, несколько темных свитеров и блузок, и одно летнее платье без рукавов из нежного шелка цвета персика. Это был гардероб временного жильца, который явно планирует съезжать. Девушки, которая оставалась для них загадкой. Джейн разглядывала платье, пытаясь представить Беллу Ли, одетую в нечто столь женственное, столь кокетливое, но не смогла. Вместо этого она увидела беспощадные глаза девушки и ее взъерошенные черные волосы.
«Мне жаль говорить об этом, - сказал Тэм, держа в руках свой мобильник. – Но у нее железное алиби на пятнадцатое апреля. Я поговорил с директором культурного центра. Тем вечером они проводили демонстрацию боевых искусств. Белла Ли выступала с восемью студентами из академии «Дракон и Звезды».
«Во сколько это было?»
«Группа прибыла в шесть вечера, поужинала и вышла на сцену около девяти. Они пробыли там весь вечер, - он покачал головой. – Так что ничего не сходится, Риццоли».
«У нее нет алиби на двадцать первое апреля».
«Это не повод, чтобы задержать ее».
«Тогда давай найдем повод, черт возьми».
«Зачем?» Взгляд Тэма был таким пристальным, что она почувствовала себя неуютно.
Джейн отвернулась к шкафу, чтобы не смотреть ему в глаза. «В ней есть нечто, заставляющее звенеть мои внутренние датчики. Я знаю, что она в этом замешана, но не знаю как».
«Все, что у нас есть, это видеозапись с женским силуэтом. Он может быть ее, а может и кого-то другого. У нас нет никакого оружия. У нас нет ни одного намека на улику».
|
|
«Потому что она отдраила это место с хлоркой, прежде чем мы сюда попали».
«Так что у нас есть помимо твоего шестого чувства?»
«Оно отлично служило мне прежде». Джейн потянулась к шкафу и начала шарить рукой в перчатке по карманам. Сама не понимая, что ищет. Она обнаружила лишь немного мелочи, пуговицу и сложенный носовой платок.
«Знаешь, а Тэм прав, - произнес Фрост, стоя в дверном проеме. – Мы обязаны отпустить ее».
«Не раньше, чем я разузнаю о ней побольше. О том, кто она на самом деле», - ответила Джейн.
«Мы всего лишь гадаем на кофейной гуще».
«А теперь давайте найдем то, что нам необходимо, чтобы доказать это. Здесь где-то должна быть зацепка». Она подошла к окну спальни и выглянула на улочку. Рама была не заперта, и окно открыто достаточно, чтобы впускать в комнату свежий воздух. Пожарная лестница находилась справа и не заслоняла окно. Любая другая женщина бы нервничала из-за подобной небезопасности, но Белла Ли была бесстрашной и шагала по жизни, всегда готовая к битве. Ночью в своей постели просыпалась ли она от неясного шума за окном, от скрипа половиц? Или она и спала как воин, не боясь даже во сне?
Джейн отвернулась от окна и внезапно остановилась, задержав взгляд на занавеске. Ткань была пестрым полиэстером без единой морщинки, с рисунком из бежевых бамбуковых стеблей вперемешку с лесной зеленью. На этом разноцветном фоне серебристая нить была почти незаметна. Только из этой точки комнаты свет скользил по поверхности ткани, и Джейн смогла разглядеть волосок, зацепившийся за занавеску.
|
|
Она достала пакет для сбора улик из кармана. Боясь даже вздохнуть, она деликатно сняла ниточку с занавески и положила ее в пакет. Держа его на свету, она разглядывала сквозь пластик один-единственный волосок. Затем перевела взгляд на окно, за которым располагалась пожарная лестница.
Оно было здесь. Существо было в этой комнате.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Охотник редко осознает, когда охотятся на него самого. Он шагает по лесу с винтовкой в руках, его глаза пристально вглядываются в снег, припорошивший землю, в поисках следов. Он идет по следу или сидит на дереве, ожидая, пока в его поле зрения появится медведь. Ему никогда не приходит в голову, что жертва может наблюдать за ним, дожидаясь момента, пока тот ошибется.
Охотник, который преследует меня сейчас, не испытывает ни малейшего страха. Я кажусь обычной женщиной средних лет, мои волосы испещрены сединой, походка замедлена от усталости и веса сумок, набитых недельным запасом продуктов, которые я несу. Я шагаю по тому же самому маршруту, что и каждый вечер вторника. После шоппинга на китайском рынке на Бич-стрит я поворачиваю направо на Тайлер и держу курс на юг к моему тихому району Тай Дун Виллидж. Я опускаю голову, мои плечи поникли так, чтобы каждый, кто видит меня, подумал бы: Вот идет жертва. Не женщина, которая даст отпор. Не женщина, которую нужно бояться.
Но теперь мой противник знает, что ему следует быть осторожным, также как и я осторожна с ним. До сих пор мы только делали пробные выпады в сумерках, но еще ни разу не сталкивались, кроме как через его заместителей. Мы два охотника, все еще кружащие вокруг друг друга, и он должен сделать следующий шаг. Только тогда, когда он выйдет на свет, я узнаю его лицо.
Поэтому я шагаю по Тайлер-стрит, как и много раз до этого, размышляя, тот ли это самый вечер. Я никогда еще не чувствовала себя настолько уязвимой, и знаю, что следующий тур вот-вот начнется. Яркие огни улиц Бич и Нилэнд растворяются позади меня. Теперь я двигаюсь сквозь сумерки мимо темных подворотен и неосвещенных переулков, полиэтиленовые пакеты шелестят в такт моей ходьбе. Всего лишь усталая вдова, занимающаяся своим делом. Но я замечаю вокруг себя все, от дымки перед лицом до аромата кинзы и лука, доносящегося из моих сумок. Никто не следит за мной. Ни один наблюдатель. Сегодня я одна, мишень в ожидании первой стрелы.
Когда я подхожу ближе к дому, то вижу тьму вместо освещенного крыльца. Умышленный саботаж или всего лишь перегоревшая лампочка? Мои нервы встревожено гудят и сердце ускоряется, посылая кровь к мышцам, уже напрягшимся для боя. Затем я замечаю припаркованный автомобиль и вижу мужчину, который выходит поприветствовать меня. Мое дыхание вырывается наружу с вздохом как облегчения, так и раздражения.
«Миссис Фэнг? – говорит детектив Фрост. – Мне нужно с Вами поговорить».
Я останавливаюсь у переднего крыльца, руки оттягиваются вниз под весом продуктов, и без улыбки смотрю на него. «Сегодня я устала. И мне больше нечего сказать».
«По крайней мере, позвольте Вам с этим помочь», - предлагает он, и прежде чем я успеваю возразить, он выхватывает продуктовые сумки из моих рук и несет их вверх по ступенькам к моему крыльцу. Там он ждет, пока я открою дверь. Он выглядит настолько искренним, что у меня не хватает духа отклонить его предложение.
Я отпираю дверь и впускаю его.
Пока я включаю свет, он относит мешки на кухню и водружает их на столешницу. Он стоит, засунув руки в карманы, и наблюдает, как я складываю острые травы и свежие овощи в холодильник, расставляю в застекленном буфете растительное масло, бумажные полотенца и банки куриного бульона.
«Я бы хотел извиниться, - говорит он. – И объяснить».
«Объяснить?» – спрашиваю я, и это звучит, будто мне и вправду безразлично то, что он сказал.
«Насчет меча и того, зачем мы его забрали. В расследовании убийства мы должны изучить любые возможные варианты. Отследить каждую ниточку. Оружие, которое мы искали – это очень старинный меч, и я знал, что Вы одним таким владеете».
Я закрываю дверцу буфета и поворачиваюсь к нему. «Теперь Вы, должно быть, осознали, что допустили ошибку».
Он кивнул. «Меч будет Вам возвращен».
«А когда отпустят Беллу?»
«С этим намного сложнее. Мы все еще изучаем ее прошлое. Поэтому я надеюсь, Вы поможете нам, потому что знаете ее».
Я качаю головой. «Когда мы разговаривали в прошлый раз, детектив, я была в роли подозреваемой, а мою семейную реликвию конфисковали».
«Я этого не хотел».
«Но, прежде всего Вы полицейский».
«А Вы ожидали, чтобы я был кем?»
«Я не знаю. Другом».
Это заставляет его замолчать. Фрост стоит под резким светом кухонных ламп, который делает его старше, чем он есть. Тем не менее, он молод, достаточно молод, чтобы годиться мне в сыновья. Я не хочу думать о том, сколько возраста эти нелестные люминесцентные лампы прибавляют моему лицу.
«Я бы хотел быть Вашим другом, Ирис, - говорит он, - если бы только…»
«Если бы я не была подозреваемой».
«Я Вас таковой не считаю».
«Тогда Вы не делаете свою работу. Я могу оказаться убийцей, которого Вы ищете. Вы можете вообразить это, детектив? То, как пожилая женщина, размахивая мечом, прыгает по крышам домов и разрубает противников? – я смеюсь ему в лицо, и он покрывается краской, словно я ударила его. – Возможно, Вам стоит обыскать мой дом. Здесь может найтись еще один меч, хорошенько припрятанный. Оружие, о существовании которого Вы не подозревали».
«Ирис, пожалуйста».
«Может быть, вернувшись, Вы отчитаетесь перед своими коллегами, что подозреваемая стала враждебно настроена. Что ее больше не удается очаровать, и она не собирается выкладывать какую-либо информацию».
«Я здесь не за этим! В тот вечер, когда мы ужинали, я не пытался Вас допросить».
«А что Вы пытались сделать?»
«Понять Вас, вот и все. Кто Вы, о чем Вы думаете».
«Почему?»
«Потому что Вы и я… потому что…» Он тяжело вздохнул. «Я почувствовал, что нам обоим нужен друг, вот и все. Я знаю, что мне он нужен».
С минуту я внимательно рассматриваю его. Он не смотрит на меня, его взгляд блуждает вокруг, словно он не может заставить себя посмотреть мне в глаза. Не потому что он лжет, а потому что уязвим. Он, может быть, и полицейский, но его волнует мое мнение о нем. Сейчас я ничего не могу ему предложить, ни поддержки, ни дружбы, ни даже прикосновения к его руке.
«Вам нужен друг Вашего возраста, детектив Фрост, - спокойно говорю я. – А не кто-то вроде меня».
«Я даже не замечаю Вашего возраста».
«А я замечаю. И еще ощущаю его, - добавляю я, массируя воображаемую боль в шее. – И мою болезнь».
«Я вижу перед собой женщину, которая никогда не постареет».
«Скажите мне это через двадцать лет».
Он улыбается. «Возможно, скажу».
В этот миг в воздухе дрожат невысказанные слова и чувства, которые заставляют нас обоих неудобно себя почувствовать. Он хороший человек, я вижу это по его глазам. Но нелепо думать, что мы могли бы когда-нибудь стать чем-то большим, нежели просто знакомыми. Не потому, что я почти на два десятка лет старше него, хотя уже одно это является препятствием. Нет, это из-за секретов, которыми я не могу с ним поделиться и которые разделяют нас по разные стороны пропасти.
Когда я провожаю его до двери, он говорит: «Завтра я верну Вам меч».
«А Белла?»
«Есть вероятность, что ее отпустят утром. Мы не можем задержать ее на неопределенный срок без доказательств».
«Она не делала ничего плохого».
В дверях он останавливается и пристально смотрит на меня. «Не всегда ясно, что правильно, а что нет, не так ли?»
Я смотрю на него, думая: Знает ли он? Дает ли разрешение на то, что я собираюсь сделать? Но он всего лишь улыбается и уходит.
Я запираю за ним дверь. Разговор вывел меня из равновесия, не давал сосредоточиться. Что делает человека таким, размышляю я, поднимаясь по лестнице, чтобы переодеться. В очередной раз он заставляет меня подумать о своем муже. О его доброте, его терпении. Его открытой душе, с такой готовностью принимавшей любые возможности. Я слишком глупа, чтобы принять столь маловероятную дружбу? Я отвлеклась, обдумывая разговор, и упустила признаки, которые должны были меня насторожить. Вибрация воздуха. Слабый запах незнакомой плоти. Только когда я щелкаю выключателем в спальне и ничего не происходит, я внезапно понимаю, что не одна здесь.
Дверь спальни захлопывается за мной. В темноте я не вижу удар, направленный в мою голову, но мои инстинкты спасают меня. Что-то со свистом проносится чуть выше, когда я уклоняюсь от удара и тянусь к кровати, где спрятан мой меч. Не поддельная копия, которую я сдала полиции, а настоящая Чжэн И. На протяжении пяти веков она передавалась от матери к дочери, наследие, предназначенное оберегать нас, защищать нас.
Теперь больше чем когда-либо я нуждаюсь в ней.
Мой нападающий делает выпад, но я ускользаю, словно вода и скатываюсь на пол. Дотягиваюсь до пружины под ящиком, открывающей нишу с Чжэн И. Она ложится в руку, словно старый друг и издает музыкальный вздох, когда я достаю ее из ножен. Одним плавным движением я вскакиваю навстречу врагу. Скрип пола объявляет о его местонахождении справа от меня. В то время как я перемещаюсь для атаки, то слышу шаги, но они доносятся из-за спины.
Их двое.
Это последнее, о чем я успеваю подумать, прежде чем упасть.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Джейн присела возле кровати Ирис, изучая улики, и ей не понравилось то, о чем они говорили. На полу и краях простыней, куда упало тело, виднелись красные брызги. Потеря крови была минимальной, конечно, недостаточной для летального исхода. Поднявшись на ноги, она посмотрела вниз на размазанные капли там, где волочили тело. Она уже заметила гораздо больше крови на лестнице и на входном крыльце с открытой настежь дверью, оповестившей соседей Ирис о том, что здесь что-то нечисто.
Джейн повернулась к Фросту. «Ты уверен насчет времени? Когда ты уходил вчера вечером, было девять часов?»
Он кивнул, в его глазах виднелось потрясение. «Я не видел никого поблизости, когда вышел из дома. А я припарковался прямо здесь».
«Зачем ты приезжал сюда?»
«Чтобы поговорить с ней. Я неловко чувствовал себя из-за случившегося. Из-за того, что мы забрали меч».
«Ты пришел, чтобы извиниться за то, что делаешь свою работу?»
«Временами, Риццоли, работа заставляет меня чувствовать себя полным засранцем, ясно? – огрызнулся он. – Взять хоть эту женщину, которая уже была жертвой. Она потеряла мужа и дочь. А мы превратили ее в подозреваемую. Мы допрашивали ее. Мы делали ее жертвой снова и снова».
«Я не знаю, что представляет собой эта Ирис Фэнг. Я только знаю, что она с самого начала была центром всего этого. Все, что происходит, кажется, вращается вокруг нее ». Мобильный Джейн зазвонил. «Риццоли», - ответила она.
На том конце провода был Тэм. «Кевин Донохью утверждает, что имеет алиби на прошлый вечер».
«А его люди?»
«В этом и проблема. Они и есть друг другу алиби. Все трое клянутся, что они провели вечер вместе в особняке Донохью за просмотром телевизора. А это означает, что мы не можем верить ни единому слову, сказанному ими».
«Поэтому мы не можем исключать их причастность».
«В любом случае, у нас не получится доказать это в суде».
Джейн повесила трубку и разочарованно повернулась к окну. Внизу на улице три пожилых китаянки стояли и таращились на нее, болтая между собой. Что они знают такого, о чем не говорят нам? В Чайнатауне ничего не было явным, все оказывалось не тем, чем выглядело. Это было словно смотреть через шелковую сетку, не получая четкого изображения, полной картины.
Она повернулась к Фросту. «Возможно, Белла наконец-то поговорит с нами. Пора выложить все карты на стол».
Сегодня Белла выглядела еще более враждебно, руки сжаты в кулаки, взгляд твердый как алмаз. «Это произошло по Вашей вине, - сказала она. – Я должна была находиться там. Я остановила бы это».
Джейн посмотрела в эти сверкающие глаза и внезапно представила молодую женщину прыгающую, словно дикая кошка и атакующую зубами и когтями. Но ее голос оставался спокойным, когда она произнесла: «Так Вы знали, что это произойдет? Вы знали, что они похитят ее?»
«Мы теряем время! Я нужна ей».
«И как Вы собираетесь ей помочь, если даже не знаете где она?»
Белла раскрыла рот для возражения, затем взглянула на одностороннее зеркало, словно поняв, что за ними наблюдают и другие.
«Почему бы нас не начать с самого начала, Белла, - сказала Джейн. – С того, кто Вы на самом деле. Не с имени, которым Вы называетесь в Калифорнии, а именем, данным Вам при рождении». Джейн положила на стол фотокопии свидетельства о рождении. «Оно подписано врачом из Китайского квартала. Вы родились здесь, в Бостоне. Роды на дому по адресу на Напп-стрит. Имя Вашего отца было Ву Вэйминь».
Белла не ответила, но в ее глазах Джейн прочла подтверждение. Не то чтобы она в нем нуждалась, документ был всего лишь доказательством номер один. Джейн достала фотокопии других документов. Записи из государственной школы Сан-Франциско, где девушка была зарегистрирована под именем Белла Ли. Свидетельство о смерти ее матери, которая проходила под именем Энни Ли, умершей в возрасте сорока трех лет от рака желудка. Все было сказано черным по белому, документальное свидетельство, которое команда Джейн упорно разыскивала последние сорок восемь часов, след, скрывшийся в той эпохе «до 11 сентября» под разными юрисдикциями и тайном мире, куда уезжают иностранцы без документов. В мире, где одинокая мать и ребенок так легко исчезают и вновь появляются уже под новыми именами.
«Почему Вы вернулись в Бостон?» - спросила Джейн.
Белла посмотрела ей в глаза. «Сифу Фэнг попросила меня приехать. Она не очень хорошо себя чувствовала и ей нужен был другой инструктор для ее школы».
«Да, эту историю ты уже нам рассказывала».
«А есть другая история?»
«Это не имеет ничего общего со случившемся в «Красном фениксе»? Ничего общего с Вашим отцом, убившим четырех человек?»
Лицо Беллы напряглось. «Мой отец был невиновен».
«Не в соответствии с официальным отчетом».
«А официальные отчеты никогда не ошибаются».
«Если это не так, тогда в чем правда?»
Белла отвела взгляд. «Он был убит».
«Это то, что Ваша мать сказала Вам?»
«Моей матери там не было!»
Джейн замолчала, внезапно уловив невысказанное значение этих последних слов: моей матери там не было. Она вспомнила сияние люминола на ступеньке подвала, кровавый отпечаток детской туфельки. «Но кто-то был там, - тихо произнесла Джейн. – Кто-то прятался в подвале, когда это произошло».
Белла выглядела абсолютно ошарашенной. «Откуда Вы…»
«Кровь рассказала нам. Даже если вы и пытаетесь смыть ее, следы все равно остаются. Десятилетия спустя мы увидели ее при помощи химического спрея. Мы нашли отпечатки твоих ног на ступенях подвала и на полу кухни, которые вели к выходу. Следы, что кто-то оттер до того, как приехала полиция». Джейн придвинулась ближе. «Почему Ваша мать сделала это, Белла? Почему она пыталась уничтожить улики?»
Белла не ответила, но Джейн разглядела на ее лице внутреннюю борьбу, выбор между тем, чтобы сказать правду или сохранить ее в тайне.
«Она сделала это, чтобы защитить Вас, не так ли? – спросила Джейн. – Потому что Вы видели, что произошло, и она боялась за Вас. Боялась, что кто-то придет за Вами».
Белла покачала головой. «Я этого не видела».
«Вы же там были».
«Но я не видела!» Белла расплакалась. На мгновение ее гнев, казалось, повис в воздухе между ними. Ее голова поникла и она прошептала: «Но я слышала».
Джейн не задавала никаких вопросов и не перебивала. Она просто ждала историю, которая, как она уже поняла, сейчас будет рассказана.
Белла сделала еще один вдох. «Моя мама спала в постели. Она всегда слишком уставала после целого дня работы в продуктовом магазине. И той ночью она болела гриппом». Белла уставилась на стол, словно все еще видела изображение своей матери, забившейся под одеяло в кровати. «Но я не была уставшей. Поэтому я выбралась из постели. Я спустилась вниз повидать папочку».
«В ресторан».
«Конечно, он рассердился на меня». Ее рот скривился в грустной улыбке. «Он был там, жонглируя горшками и кастрюлями. А я требовала внимания и мороженого. Он велел возвращаться назад в кровать. Он был занят, и у него не было на меня времени. У дяди Фэнга на меня тоже времени не нашлось».
«Мужа Ирис?»
Белла кивнула. «Он был в обеденном зале. Я подглядела через дверь и увидела, что он сидит за столом с мужчиной и женщиной. Они пили чай».
Джейн нахмурилась, размышляя, зачем бы официанту сидеть с двумя клиентами. Это проясняло одну головоломку про супругов Мэллори: Зачем они пришли в китайский ресторан, ведь вскрытие показало, что они перед этим поужинали итальянской пищей?
«О чем они говорили? – спросила Джейн. – Мистер Фэнг и два клиента?»
Белла покачала головой. «На кухне было слишком шумно, чтобы расслышать что-нибудь из обеденного зала. Мой отец громыхал горшками. Шумела вытяжка».
«Вы видели, как Джоуи Гилмор пришел сделать заказ на вынос?»
«Нет. Все, что я помню – это мой отец, работающий у печи. Вспотевший. И его старую футболку. Он всегда работал в своей футболке…» Ее голос дрогнул, и она потерла рукой глаза. «Мой бедный отец. Работал, всегда работал. Его руки были испещрены шрамами от многочисленных ожогов и порезов на кухне».
«Что произошло потом?»
Рот Беллы изогнулся в печальной улыбке. «Мне хотелось мороженого. Я хныкала, требуя внимания, пока он пытался наполнить коробочки с заказами на вынос. В конце концов он сдался. Сказал, чтобы я спустилась по лестнице и выбрала мороженое в морозильной камере».
«В подвале?»
Она кивнула. «О, я очень хорошо знала этот подвал. Я спускалась туда множество раз. В углу стояла большая морозильная камера. Мне пришлось встать на стул, чтобы поднять крышку. Я помню, что высматривала внутри мороженое со вкусом, которого мне хотелось. Они были в таких маленьких картонных стаканчиках с прикрепленной ложечкой. Я хотела мороженое с шоколадными полосками, ванилью и клубникой. Но никак не могла найти ни одного такого. Я все копалась и копалась среди этих стаканчиков, но все они были ванильными. Ничего, кроме ванили». Она перевела дыхание. «И тогда я услышала, как мой отец громко позвал».
«Кого?»
«Меня». Белла подняла голову и сморгнула слезы. «Он кричал, чтобы я пряталась».
«Должно быть, его слышали все в ресторане».
«Он говорил по-китайски. Убийца ничего не понял, иначе пришел бы за мной. Он бы знал, что я в подвале».
Джейн бросила взгляд на одностороннее зеркало. Она не могла видеть Фроста и Тэма, но представляла их удивленные лица. Вот и недостающая глава истории. Подсказки все это время были на ступеньке подвала и полу кухни, но отпечатки ног молчали. Только Белла дала им голос.
«И Вы спрятались?» - спросила Джейн.
«Я не понимала, что происходит. Слезла со стула и стала подниматься вверх по лестнице, но затем остановилась. Я услышала, как он умолял. Просил пощады на ломаном английском. Именно тогда я поняла, что это была не игра, не некая шутка, при помощи которой он меня разыгрывал. Мой отец не обманывал». Белла сглотнула, и ее голос понизился. «Поэтому я сделала то, что он велел. Я не издала ни звука. Нырнула под лестницу. Услышала, как что-то упало. А потом громкий хлопок».
«Сколько всего было выстрелов?»
«Только один. Тот самый хлопок».
Джейн подумала об оружии, найденном в руке Ву Вэйминя, «Глоке» с резьбовой втулкой. Убийца использовал глушитель, чтобы скрыть звук первых восьми выстрелов. Только расправившись со своими жертвами, он снял глушитель, вложил пистолет в безжизненную руку Вэйминя и выпустил последнюю пулю, обеспечив, чтобы на коже жертвы обнаружили следы пороха.
«Идеальное преступление», - подумала Джейн. За исключением того, что остался свидетель. Безмолвная девочка, забившаяся под ступеньки подвала.
«Он погиб из-за меня, - прошептала Белла. – У него была возможность убежать, но он не мог меня бросить. Поэтому и остался там. Отец умер прямо у двери подвала. Загораживая его своим телом. Мне пришлось наступить в кровь, чтобы обойти его. Если бы я не пришла туда в ту ночь, выклянчивая свое проклятое мороженое, мой отец был бы жив».
Теперь Джейн все поняла. Почему Ву Вэйминь не убежал, пока была возможность. Почему на кухонном полу лежали две гильзы. Решил ли киллер представить все как самоубийство в самую последнюю минуту, пока стоял над телом повара? Ведь так просто обернуть пальцы мертвеца вокруг рукоятки и выстрелить последний раз. Оставить оружие в руке Вэйминя и выйти за дверь.
«Вам надо было рассказать полиции, - сказала Джейн. – Это бы все изменило».
«Не изменило бы. Кто бы поверил пятилетней девочке? Девочке, которая даже не видела лицо убийцы. И моя мать не дала мне сказать и слова. Она боялась полиции. Ужасалась – вот слово получше».
«Почему?»
Челюсть Беллы сжалась. «Неужели не догадываетесь? Моя мать находилась здесь незаконно. Как Вы считаете, что бы произошло, если бы полиция обратила на нас пристальное внимание? Она думала о моем и своем будущем. Мой отец был мертв. И мы ничего не смогли бы сделать, чтобы это изменить».
«А как насчет справедливости? Оно не было частью уравнения?»
«Не тогда. Не в ту ночь, когда все, о чем она могла думать, это как сохранить безопасность нам обеим. Если убийца знал, что остался свидетель, он мог прийти за мной. Именно поэтому она стерла отпечатки моих ног. Вот почему мы собрали чемоданы и уехали двумя днями позже».
«Ирис Фэнг знала об этом?»
«Тогда нет. Узнала только спустя несколько лет, когда моя мать умирала от рака желудка. За месяц до смерти она написала Сифу Фэнг и рассказала ей правду. Но спустя столько лет мы ничего не могли доказать, ничего не могли изменить».
«Но вы пытались, верно? – спросила Джейн. – Последние семь лет Вы или Ирис рассылали некрологи семьям погибших. Оживляли их воспоминания и боль. Рассказывали им о том, что истина не раскрыта».
«Она и не была раскрыта. Они должны знать об этом. Вот зачем мы отправляли письма, чтобы они стали задаваться вопросами. Это был единственный способ узнать, кем был убийца».
«Значит, Вы и Ирис пытались заставить его раскрыть себя. Отправляли послания семьям жертв и Кевину Донохью, намекая, что правда вот-вот откроется. Публиковали объявление в «Бостон Глоуб», надеясь, что убийца забеспокоится и начнет атаковать. И каким был последующий план? Отдать его нам? Или взять правосудие в свои руки?»
Белла рассмеялась. «Как бы мы смогли это сделать? Мы всего лишь женщины».
Теперь смеяться настала очередь Джейн. «Словно я когда-нибудь вас недооценивала». Джейн пошарила в своем портфеле и достала старинный китайский народный роман об Обезьяне в переводе Артура Уэйли[72]. «Уверена, Вы слышали о Царе Обезьян».
Белла пробежала взглядом по книге. «Китайские народные сказки. Какое отношение они имеют ко всему этому?»
«Одна глава из этой книги особенно привлекла мое внимание. Она называется «История Чэнь Э». В ней рассказывается об ученом, который путешествовал со своей беременной женой. На переправе на них напали бандиты и убили мужа. Его жена была похищена. Вы знаете эту историю?»
Белла пожала плечами. «Слышала о ней».
«Тогда Вы знаете, чем все обернулось. Жена рожает сына, пока находится в неволе и втайне кладет его на деревянный плот с письмом, объясняющим ее ситуацию. Словно младенец Моисей, ребенок плывет по течению реки. Его вылавливают в храме на Золотой Горе, где он растет праведником. Когда он вступает в пору зрелости, то узнает правду о своих родителях. О зарезанном отце и неволе матери».
«И какой в этом смысл?»
«Смысл содержится здесь, в словах, сказанных юношей». Джейн нашла страницу и зачла цитату. «Тот, кто не может отомстить за зло, причиненное родителям, недостоин называться мужчиной». Она посмотрела на Беллу. «Вот в чем все дело, не так ли? Вы словно сын из этой истории. Преследуете убийцу своего отца. Отомстить за него – дело чести». Джейн положила книгу перед Беллой. «Это именно то, что сделал бы Царь Обезьян, он бы боролся за справедливость. Защищал невинных. Мстил за отца. О, Обезьяне дозволяется внести в процесс немного неразберихи. Он может разбить весь китайский фарфор и поджечь мебель. Но в итоге справедливость восторжествует. Он всегда поступает правильно ».