Один христианский проповедник, беседуя со своими слушателями о благодати Божией, между прочим говорит о ней так: "Благодать Божия, сила Божия невидимая видимо проявляется, отражается в наружности человека благодатного: она сияет в его взорах и слышна в его речах, видна в его лице; благодатный и дышит, можно сказать, благодатью, и от одежды благодатного исходит благодать... Как от благоговейного фимиама, в одном месте находящегося, по всему дому распространяется благоухание, как от одной горящей свечи вся горница освещается светом, так от одного добродетельного, благодатного человека по всему дому благоухает благодать и светит всем ее свет".
Эти слова проповедника ясно указывают на то, что благодать Божия отражается не только в душе, но и в теле человека, воспринявшего ее. Как вы думаете, братие, можно согласиться с этим или нет? Справедливо ли убеждение проповедника? Можно ли поверить словам его?
Преподобный Серафим Саровский некогда говорил ученику своему Иоанну: "Однажды я возжелал видеть оные Небесные обители, в которых водворяются святые, и молил Господа, чтобы Он показал мне их; и Господь не лишил меня, убогого. Своей милости. Он исполнил мое желание и прошение; вот я и был восхищен в эти обители, только не знаю – с телом или без тела. Бог весть, это непостижимо. А о той радости и сладости Небесной, которую я вкушал там, сказать тебе невозможно". И с этими словами преподобный замолчал.
В это время он склонился несколько вперед, голова его с закрытыми очами поникла долу и простертой дланью правой руки он одинаково тихо водил против сердца. Лицо его постепенно изменилось и издавало чудный свет и, наконец, до того просветилось, что невозможно было смотреть на него; на устах же и во всем выражении его были такая радость и восторг небесный, что поистине можно было назвать его в это время земным Ангелом и Небесным человеком. Во все время таинственного своего молчания он как будто что-то созерцал с умилением и слушал что-то с изумлением.
Нечто подобное передает о преподобном и одна женщина: "Однажды я удостоилась слышать от отца Серафима усладительный рассказ о Царствии Небесном. Ни слов старца Божия, ни впечатления, произведенного на меня в ту пору, я не в силах передать теперь в точности; помню только, что лицо его было необыкновенно: сквозь кожу проникал у него благодатный свет, и хотя слабо, но можно было уподобить его разве тонкой бумаге, когда в ясный день будешь смотреть сквозь нее на солнце; в тазах у него выражались спокойствие и какой-то особенный душевный восторг. Надо полагать, что он по созерцательному состоянию духа находился вне видимой природы – в Небесных обителях и передавал мне, каким блаженством наслаждаются там праведники".
На основании приведенных примеров, нам кажется, можно вполне согласиться с проповедником в том, что благодать Божия может отражаться и в теле человека, можно назвать убеждение его в этом справедливым и поверить словам его. Так, впрочем, и в самом деле должно быть, как говорит апостол: Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога (1 Кор. 6,19)? И если так, то, конечно, где Дух Божий, там и благодать Его. И чтобы уже совершенно убедить вас в истине слов проповедника, мы присовокупим, что эта благодать отражалась не только на одном преподобном Серафиме, но и на других. Так, у Моисея лице его стало сиять лучами оттого, что Бог говорил с ним (Исх. 34,29).
И у преподобного Сисоя Великого перед кончиной его лицо просияло, как солнце, когда пришел к нему Сам Господь (из Пролога на 6 июля). Ясно, значит, и еще скажем, что проповедник прав. Что прибавить к этому? Прибавим то, что если благодать Божия видимо и здесь отражается на телах праведников, то еще больше отразятся она на них при всеобщем Воскресении, как и сказано: Господь уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно телу Его (Флп. 3,21). И еще: Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их (Мф. 13,43).
Зная же теперь все это, потщимся хранить и тело наше в чистоте, одухотворять его воздержанием, наконец, употреблять оное только на добрые дела и всеми членами его пользоваться как орудиями, лишь для умножения добродетелей. Аминь.
О любви к Богу
Что нужно делать, братие, чтобы положить хотя бы начало нашему спасению? Что вы мне на это скажете? Может быть, скажете: нужно иметь веру в Бога. На это отвечу вам, что этого мало. Скажете: нужно творить добрые дела. Отвечаю, что и этого мало. Скажете: нужно иметь терпение. Со своей стороны скажу, что и этого все еще недостаточно. Что же, повторю, надобно делать? Да надобно, братие, делать то, что, полагая начало своему спасению, делали святые. Но что же, конечно, спросите, делали они, как поступали? А вот об этом-то, что они делали и как поступали, мы сейчас и скажем вам, а вы послушайте со вниманием.
Начнем прежде всего с преподобного Серафима Саровского. Он положил начало своему спасению так. Принявши монашество, он, сказано, всецело обратил дух свой и сердце внутренним вниманием и умным боговидением к вечному Солнцу Правды, Христу Богу, имя Которого носил он непрестанно в сердце и устах своих; с пламеннейшим усердием начал подвизаться в приближении любовью к Господу и деятельным образом узнал, что любовью возвышается ум наш к Богу и Бог нисходит к нам, как и Сам Спаситель сказал: Кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам (Ин. 14,21). Во время соборной молитвы с братией он предстоял Господу с пламенной любовью, по слову псалмопевца: Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс. 15,8). Так преподобный Серафим положил начало своему спасению, прежде всего тщанием возгрев в сердце своем крепкую, пламенную любовь к Богу.
Как поступали другие святые, вступая в дело служения Господу? Да так же, братие, как и преподобный Серафим. Например, священномученик Игнатий, епископ Антиохийский, с юных лет носил Христа в сердце своем и за свою любовь к Богу получил название Богоносца.
Душа святой великомученицы Екатерины с первых дней познания ею Христа была исполнена Божественной любви, и она мыслила только о Небесном Женихе своем. Когда святая преподобномученица Евдокия от греховной жизни обратилась ко Господу, то, сказано, небесная радость возсияла на лице ее, сердце исполнилось любви и упования и, полная пламенной любви к Богу, она начала дело своего спасения. Святой Алексий, человек Божий, с ранних лет возлюбил Господа всем сердцем и, воспламеняясь все более и более любовью к Богу, пожелал отречься ради Него от всех радостей мира, чтобы всецело посвятить себя на служение Господу. Но довольно, братие, мне повествовать о святых, ибо не только те из них, на которых я указал вам, но все они любовью к Богу полагали начало своему спасению, любовью жили, любовью и окончили свою земную жизнь.
Довольно о святых, и время заключить слово наше. Но чем же заключим его? Думаю, что призванием вас к подражанию святым. Как они полагали начало своему спасению любовью к Богу, так и вы полагайте. Как они жили любовью, так и вы живите ею. Как они с этой любовью окончили жизнь свою, так и вы сохраните в себе эту любовь до конца дней своих.
Для того же, чтобы утвердить любовь в сердцах ваших, чаще размышляйте о Божиих к вам благодеяниях: о рождении в недрах Христианской Церкви, о том, что Господь открыл вам Себя с ранних лет ваших; о том, что даровал вам спасительные Таинства; о том, что Он печется о вас, подавая все благопотребное для души и тела. Сколько раз Господь прощал вам грехи ваши, сколько раз Он являл особенные пути Своего Промысла в жизни вашей, бодрствовал над вами, спасал вас от различных бед и зол, которые могли погубить вас!
Так размышляйте чаще об этом, и если Господь даст, по апостолу, в вас вселится любовь к Богу от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры (1 Тим. 1,5). Аминь.
Память смертная
Схимонах и затворник Марк говорит между прочим о преподобном Серафиме Саровском следующее: "Умертвив ко всем мирским прелестям желание, преподобный всегда пред очами имел память смертную... Он упросил сделать себе дубовый гроб и поставил его в сенях своей кельи, у этого гроба он часто молился, всегда готовясь к исходу из здешней жизни к Жизни Вечной и сидел в келий своей, как во гробе, подобно живому мертвецу".
Так относился, братие, преподобный Серафим к смерти! Он не закрывал перед ней своих очей, но смотрел ей прямо в лицо и зная, что она неизбежна, всегда помышлял о ней и всегда готов был встретить ее. Что же заставляло его поступать так? Неужели одно только осознание того, что смерть неизбежна? Нет, не это одно осознание, а главным образом осознание того, что размышление о смерти и спасительно, и полезно. Но как вы думаете, братие, не ошибался ли преподобный в этом своем осознании? Неужели же размышление о смерти спасительно? И неужели есть от него какая-либо польза? Нет, по нашему мнению, преподобный не ошибался, ибо в том, что размышление о смерти спасительно, убеждают нас слова Священного Писания: Поминай последняя твоя и во веки не согрешиши (Сир. 7,39).
Знайте же, что, во-первых, польза от размышления о смерти есть та, что размышление о ней удаляет человека от грехов и вселяет в него ревность к добродетели. Блаженный Исихий Хоривит, живший сначала в небрежении и лености, после одной тяжкой болезни решился исправиться и для утверждения себя в новой жизни положил за правило помышлять о смерти постоянно. Такое помышление не только отвлекло его от грехов, но поставило на высокую степень добродетели. Двенадцать лет он провел безвыходно в своей келье молчальником, вкушал только хлеб и воду и день и ночь плакал о своих грехах. Когда наступил для него час смертный, братия вошли к нему и стали умолять хотя бы перед смертью что-нибудь сказать им в назидание.
Убежденный опытом, какую пользу приносит человеку память смертная, Исихий вместо всякого поучения воскликнул: "Простите меня, братие. Кто имеет память смертную, тот никогда не может согрешать". И с этими словами предал дух свой Господу.
И подлинно, братие, стяжавший память смертную не может согрешать! Поминай последняя твоя и во веки не согрешиши.
Вторая польза от размышления о смерти – та, что этим размышлением человек исполняет заповеданное ему словом Божиим, а через это, конечно, угождает Богу. Христос, обращаясь к ученикам, говорит: Бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет... будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий (Мф. 24,42,44). И Сирах учит: Помни, что смерть не медлит, и завет ада не открыт тебе (Сир. 14,12). А посему: Поминай последняя твоя и во веки не согрешиши.
Третья польза от размышления о смерти – та, что это размышление приучает человека смотреть на его земную жизнь как на жизнь временную и скоропреходящую, приучает смотреть на ее блага как на тленные и суетные и, наконец, приучает смотреть на тело как на темницу души, из которой душа рано или поздно должна освободиться; по претворении же и изменении нашего тела в духовное и бессмертное душа снова соединится с ним для Вечной Жизни в Боге.
Наконец, четвертая польза от размышления о смерти – та, что память смертная приучает человека не бояться смерти. Кто всегда приуготовляется к смерти, тот сможет достойно умереть. Ибо как тот, кто всегда находится в готовности сразиться с неприятелем, уже не страшится, так и мы, если готовы будем, то не убоимся смерти, но приход ее встретим с радостию.
Итак, от размышления о смерти, подлинно, может быть и на самом деле есть польза немалая. Память смертная, как вы сейчас слышали, удаляет человека от грехов и вселяет в него ревность к добродетели, приучает его смотреть на земные блага как на суетные и скоропреходящие и научает, наконец, не бояться смерти. Следствием же сего, конечно, становится то, что и мы должны чаще размышлять о смерти и память смертную в уме своем иметь. И будем иметь.
Как верующие, будем помышлять о том, что для христианина смерть есть не более чем переход из мрака в свет, из темницы на волю, из страны чужой в страну родную. Будем помышлять о том, что после смерти праведники идут в жизнь вечную (Мф. 25,46), что праведники воссияют как солнце в Царстве Отца их (Мф. 13,43), что они узрят лице Его... И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их (Откр. 22,4-5), и что, наконец, для них после смерти наступят такие блага и такие радости, о которых мы и помыслить не можем.
Так, братие, будем помнить о смерти, и поверьте, что помышление о ней и нам принесет великую пользу. Оно вселит в нас ревность к добродетели, подаст нам силы благодушно переносить все трудности настоящей жизни, будет умерять нашу скорбь о смерти родных, близких, друзей и, наконец, научит нас не бояться собственной нашей смерти. Аминь.