Люди века сего, особенно в последнее время, ни во что считают хулить святых и добродетельных людей. Этот, говорят они, которого называют святым, вовсе не так жил, как про него пишут, за этим были такие-то грехи, этот за свои дела заслуживает не похвалы, а порицания, и т. д. Как вы думаете, братие, пройдут ли даром таким людям хулы на святых или нет? Знайте, что никогда не пройдут, и не только в будущей жизни, но и в настоящей.
Одна госпожа питала горячую любовь к преподобному Серафиму и по этой любви пожелала иметь у себя в доме портрет его, который и приобрела. Однажды эту госпожу посетил ее знакомый, человек образованный, и, увидев висевшее на стене изображение отца Серафима, спросил: "Чье это изображение?"
Госпожа ответила, что это изображение великого подвижника, пустынника и затворника Саровской обители иеромонаха Серафима, и думала, что ее рассказ подвигнет и ее знакомого также благоговеть перед старцем. Но вышло совершенно иначе: вместо благоговения и даже вместо должного приличия господин этот начал в самых грубых выражениях презрительно насмехаться над отцом Серафимом. Но это не прошло ему даром.
Когда он воротился домой, вдруг поразил его столь сильный удар паралича, что лицо его обратилось назад, а язык онемел. Семейство его при виде столь ужасного несчастья тотчас обратилось к госпоже со слезным прошением посетить его в таком горе, и она не замедлила прийти к нему. Она нашла семью в горьких слезах, а самого хулителя в самом мучительном виде: обезображенный и безгласный, как труп, лежал он на постели – было страшно видеть его в таком положении.
Первым делом госпожи было внушить сейчас же этому семейству, что необходимо убедить больного обратиться самому с верой к отцу Серафиму и испросить у него прощения за дерзкую хулу против него.
|
|
Больной, видимо, согласился на это. Тогда госпожа посоветовала пригласить священника и отслужить панихиду по усопшему старцу Серафиму. Как только это было исполнено, вдруг, к общему изумлению и радости, обезображенное лицо хулителя приняло прежний свой вид, но дерзкий язык остался навсегда связанным и безмолвным, как бы во свидетельство справедливого наказания Божия за порицание праведного старца.
О вы, не ужасающиеся насмешек и поруганий святых и добродетельных людей! Смотрите, не пришлось бы и вам подвергнуться той же участи, какой подвергся хулитель преподобного Серафима. А что вы не избегнете гнева Божия в будущей жизни, то это несомненно, ибо верно слово Божие: Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете (Лк. 6,25). Аминь.
К начальствующим
Некоторым людям вручается власть над другими. Что это, честь или подвиг? Не честь, братия, а подвиг, и подвиг весьма трудный. Тяжело, как вы знаете, иметь власть и только над самим собой, трудно управлять и лишь своими умом, сердцем, привычками, волею, желаниями, чувствованиями; во сколько же раз должно быть труднее, помимо себя, руководить еще другими, а иногда и весьма многими!
Тут, по апостолу, начальнику должно быть всем для всех: Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9,22).
Начальствующему нужны и терпение, и кротость голубиная, и мудрость змеиная, и благоразумие, и опытность. А как достигнуть всего этого? Где все это взять? Да, тяжела служба начальническая, и слишком тяжелы жезлы, начальникам врученные. Но что делать? Раз уж вручен жезл, должно ходить с ним; раз дана власть, не должно бегать от нее, а смотреть на нее как на дело Божие, ибо сказано: Нет власти не от Бога (Рим. 13,1).
|
|
А дальше что? А дальше, конечно, нужно стараться о том, чтобы ярмо власти для себя облегчить и вместе с тем сделать свою власть полезной для других.
Чем облегчить? Чем сделать более полезной? По нашему мнению, лучше всего брать уроки у мужей мудрых, опытных и святых. Они, сами искушены бывше, лучше других могут и вам, начальствующие, искушаемым помочь (Евр. 2,18). И что подлинно могут помочь, в доказательство этого мы сейчас для примера и урок вам от одного из них представим.
Слушайте, что говорит вам преподобный Серафим Саровский:
"Чадолюбивая матерь не в свое угождение живет, но в угождение детей. Немощи немощных чад сносит с любовью; в нечистоту впадших очищает, омывает тихо, мирно, облачает в ризы белые и новые, обувает, согревает, питает, промышляет, утешает и со всех сторон старается дух их покоить, так чтоб никогда не слышать ей малейшего их вопля, и таковые чада бывают благорасположены к матери своей. Так всякий настоятель должен жить не в свое угождение, но во угождение подчиненных: должен к слабостям их быть снисходителен, немощи немощных нести с любовью, болезни греховные врачевать пластырем милосердия, падших преступлениями поднимать с кротостью, замаравшихся скверною какого-либо порока очищать тихо... одевать учением и примерною жизнью своею в одежды добродетелей; непрестанно бдеть о них, всеми способами утешать их и со всех сторон ограждать мир их и покой так, чтобы никогда не было слышно ни малейшего их вопля, ниже ропота, – и тогда они с ревностью будут стремиться, чтобы доставить мир и покой настоятелю".
Итак, подлинно опытные, мудрые и святые мужи, сами искушены бывше, могут и вам, начальствующие, искушаемым помочь.
Вот и мы дали вам сейчас урок от одного из них, но только этот урок, если примете его, намного может облегчить вам и ярмо власти вашей, и вообще тяготы вашего служения. Что, например, может быть лучше милосердия, которому он учит? Ведь оно, по слову преподобного, как сейчас слышали, ведет к тому, что" подчиненные с ревностью будут стремиться доставить мир и покой своему владыке. А для последнего, конечно, это должно всего дороже быть и приятнее, и утешительнее. Поэтому же и учитесь у святых, как вам относиться к подчиненным и как пользоваться своей властью, – и благо вам будет. Аминь.