Но, увы…
Ночные походы на кладбища не дали результата: кроме парочки пьяных бомжей, ночующих на могильных лавочках, никто не встретился. Чердаки (вот уж пришлось немолодому искателю полазить–покарабкаться!) расстроили летучими мышами. В лесах он смог отыскать только грибников. На полях, как назло, ни одного участка странно примятой пшеницы, а самое подозрительное – это изношенные трактора и комбайны, чудом (учитывая их техническое состояние) выполнявшие работы.
Гуляев сначала загрустил… Но в голову пришла обнадеживающая мысль – отправиться за чудесами куда-нибудь подальше от Рассказова, хоть к двоюродной тетке в Сибирь. Там еще и снежного человека можно поискать. Взглянул на календарь и стукнул себя по лбу: грядут новогодние праздники! Волшебное время! Когда ж им – чудесам – еще случатся, как не на Новый год?!
Собрался вмиг (хорошо жены дома не было!). Повесив на плечо тяжёлый рюкзак, в котором было всё необходимое – спички, карманный фонарь, радиоприемник, видеокамера, термос с чаем и пирожки – отправился на железнодорожный вокзал.
II
В том, что русская природа особенно хороша зимой Гуляев убедился сегодня, глядя в окошко купе, где он ехал один. Ух, и вправду, дух захватывает, когда белые хлопья снега, плавно крутясь на слабом ветерке, падают на ресницы. От этого делается светлее на душе, а мороз, даже сильный, не расстраивает. После снегопада мохнатое серебро лежит повсюду. Корявые руки – ветки деревьев – на морозе становятся как стекло, или даже хрусталь, бусы хрусталя! Стоит какой-нибудь птахе перелететь с ветки на ветку, как эти бусы звенят, поют самыми высокими нотами, их мелодия быстро разносится в молочном утре. В полях бывает тихо. Именно зимой там тихо, как никогда. Лишь ветер завывает в бурю, да заяц или лиса перебежит и скроется в лесу. Почти незаметно, чуть покачиваясь, стоят травинки и былинки, в основном – высохшие сорняки: репейник, тысячелистник с тяжестью держат на головах белые короны. Рвы наполняются снегом каждый день, словно чашка, в которую ссыпают муку, мельчают и уже не кажутся такими внушительно-страшными, крутыми и бездонными. Если бушуют метели, то заметают всё кругом и заваливают двери. Утром приходится отгребать плотный, упругий снег – глыбы студёного сахара.
Поезд уносил Гуляева все дальше от Рассказова. Прислушиваясь к монотонному стуку колес, искатель чудес продолжал любоваться природой. Пошел снег – сначала на стекло опускались мелкие снежинки, потом повалили ватные хлопья. За окном в зеркальном отражении сверкала металлическая ручка купе, покачиваясь, уплывал потолок вагона.
Алексей Ильич потёр нос. Романтику прогнал подальше: ведь он едет не за пейзажами, а за чудесами. Мимо вагонного окна мелькали деревушки и села, тянулись дороги с многочисленными указателями, знаками, выбегали навстречу здания, вокзалы, сливаясь между собою, как краски на палитре…
Стемнело.
Гуляев включил радиоприемник, прилёг и, задремав, вспомнил Льва Толстого, написавшего, что первую половину дороги пассажир думает о том месте, откуда он уехал, другую половину пути – о том, куда едет. До Сибири еще далеко, а он весь уже там, в тайге в поисках йетти.
Алексей Ильич открыл глаза и стал разглядывать купе. Как все-таки изменились наши «Российские железные дороги»! За последнее время много чего сделало, чтобы пассажиры чувствовали себя комфортно. Путешествовать поездом стало приятно! И чего он, дурак, раньше автобусом ездил?!
Свет в купе вдруг погас… Радио замолчало…
И с искателем чудес что-то произошло. Нет, он человек не робкого десятка. Пускаясь в авантюру, был готов ко всему: зря что ли вызубрил брошюру «О поведении во время контактов с представителями внеземных цивилизаций» и половину пенсии потратил на энциклопедию «Приведения: пособие для начинающих изучение»?
Но стоило ему вспомнить, что он с детства боится темноты, как страх зашевелил волосы. И не только за то, что придётся ночевать одному в тёмном поезде…
Страх от ощущения движения рядом.
Он и раньше чувствовал нечто подобное: за стенкой ходили соседи, проводница понесла чай, только…
Только оно, это движение, было другим...
Вздрогнуть и привстать его заставил какой-то лёгкий звук, появилось непреодолимое, не оставляющее не на секунду чувство, что среди застывших теней была ещё одна, которая передвигалась. Он испытал острое предчувствие, что что-то страшное, непременно должно вот-вот произойти. Сердце гулко и глухо билось в груди – от дрожи в воздухе, ощущения чьего-то дыхания рядом.
Отвечая предчувствию и ожиданию, хрустнуло сбоку...
Упала газета.
Радио включилось и, свистнув волной, замолкло…
Вскоре все повторилось.
На этот раз с вешалки упала его куртка…
И… кто-то чихнул...
Мгновенно бросило в жар, как будто хорошенько поддав парку, заперли в бане.
Алексей Ильич потянулся за фонарем. Включил его и остолбенел.
В углу кто-то был…
Фонарь отключился. Гуляев потряс его, но тот не желал работать…
В окошко купе упал свет (проезжали какую-то станцию). В ту же секунду сердце дрогнуло. Перед ним предстал белый силуэт – высоченный, вытянутый, издававший душераздирающие звуки.
Гуляев сжался.
Вот оно! Призрак!
– Если придерживаться паранормальной классификации Вишнякова, это похоже на… – не успел он завершить мысль, как призрак начал двигаться.
– ИСПУГАЛИСЬ? – спросил противный шамкающий голос.
Достать видеокамеру не получилось: дрожащие руки не смогли развязать рюкзак.
Да она и не понадобилась.
Становилось понятно, что никакой это не призрак, а очень худой человек – в светлом длинном пальто. Вновь включившийся свет, показал его лицо – впалые щёки, тёмные ямы запавших глаз, беззубую улыбку и полоску густых усов. В одной руке мужчина держал красный мешок, в другой – губную гармошку.
Поначалу Гуляев обрадовался – вдвоём веселее. Потом загрустил: значит не призрак!
– Испугались? – грустно сказал незнакомец, усаживаясь рядом. – А я вот зашел потихоньку… Вы как раз спали. Будить не стал. Извините, что напугал… сам не знаю, как вышло…
III
Спасть уже не хотелось.
Предложив поужинать, Гуляев достал пирожки, термос с чаем. Попутчик не отказался.
Познакомились. Выяснилось, что незнакомца зовут Николай Петрович Платонов, что работает он в детском театре, вахтером, что зимой подрабатывает Дедом Морозом – едет к племяннику друга, поздравить с праздниками. О себе Гуляев не стал распространяться. Но причину поездки открыл.
Платонов искренне заинтересовался:
– Это что же, прямо всерьёз хотите снежного человека встретить? – спросил он, откусывая пирог.
– Можно снежного человека, лешего, а лучше приведение, – ответил Гуляев смущённо.
– Так-так… – покачал головой Николай Петрович и взял ещё один пирожок. – Вкусные! Давно не ел... – а, встрепенувшись, добавил… - … такой вкуснятины.
– Маша, жена моя, печёт. Она у меня мастерица!
– Прямо волшебница!
Услышав про волшебство, Алексей Ильич сник:
– Разве пирожок может быть чудом? – досадно всхлипнул он. – Такие чудеса Машенька десятками делает. Нет, я подобные «изобретения» к волшебной категории не отношу. Чудо – это то, что люди сами не смогут повторить.
– А разве такое существует? По мне, человеку всё под силу, только рецептуру надо знать, – уверенно ответил Платонов.
– Хотите сказать, чудес не бывает? А я занимаюсь пустым делом? Или того хуже, сошёл с ума?
– Непонятные явления, конечно, случаются. Но рано или поздно их объяснит наука. Сколько тайн она уже разгадала! Более того, она обязательно научится их подчинять, пускать во благо себе, призывать чудо, точно солдат на службу, месить, словно тесто, и выпекать, как пироги.
– Какая чушь! – Возмущённый Гуляев всплеснул руками. – Тайное оно и есть тайное, чтобы его никто не смог объяснить. Вот хотя бы возьмём историю моего приятеля Васьки Орлова. Приехал он в Курскую область, навестить одноклассника. В первый же день был предупреждён об одном опасно-мистическом месте, недалеко от посёлка: там грунтовая дорога пересекалась с железной.
– И в чём мистика?
– Приведения на перекрёстке шалили. Сто лет назад на телеге ехали через него ребятишки – двадцать человек, один другого меньше (из приюта их везли что ли?). Случилась беда: лошадь пала прямо посреди железных веток. Паровоз, мчавшийся на всей скорости, раздавил телегу. С тех пор призраки детей стали часто появляться. Мало того, машины прямо на путях застревали. Дальше – больше. Замечали: даже если автомобиль остановить за несколько метров до перекрёстка, невидимые ручки толкают его вверх и перекатывают на рельсы, под поезд.
Платонов рассмеялся:
– Хороша страшилка детям на ночь. Они поверят. Только не я!
– Вот и Орлов не поверил. Сел в «Волгу» и, несмотря на сильный дождь, помчался к перекрёстку. Остановился в нескольких метрах. Как и предсказывали, машину, ни с того ни с сего, вверх потянуло. Тянет и тянет. Василий на тормоз жмёт. Автомобиль не слушается, едет прямо под поезд… Делать нечего, против такой мощи человек бессилен, сдался Орлов: будь что будет. Только машина через рельсы переехала, и в безопасное место свернула. Сидит Васька в авто – потерянный, пот градом, кровь в висках пульсирует… Тем временем, дождь прекратился. «Волга» в грязи застряла. Васька обошёл автомобиль сзади, чтоб подтолкнуть и… оцепенел. На сыром багажнике виднеются отпечатки детских ручек.
– Стало быть, не захотели погубить его привидения, Алексей Ильич? – недоверчиво покосился Платонов. – С чего вдруг?
– Пожалели, наверное... После этого, я в чудеса ещё сильней поверил.
– Напрасно. Ваш знакомый плохо спал или был пьян.
– Считаете, Василию всё привиделось?
– Уверен, – кивнул попутчик. – Или он попросту сочинил эту историю. Ведь доказательств случившегося нет.
Гуляев передернулся, дрожь пробежала по телу. В купе было тепло, но лицо обдавал ледяной ветерок, а в нос ударял затхлый запах. Искатель чудес поморщился и продолжил:
– Хорошо, оставим Орлова. Вот со мной кое-что произошло. Я не знаю, как это объяснить… - и рассказал историю из детства.
Попутчик покачал головой. Потом посмотрел на Гуляева грустно и укоризненно:
– Вы были маленьким мальчиком, а дети, как известно, большие фантазеры.
– Не верите?! – округлил глаза Алексей Ильич и крикнул так громко, что за стенкой, призвав к тишине, постучали.
По настороженному взгляду собеседника Гуляев понял: тот начинает сомневаться в его нормальном психическом состоянии.
Платонов встал, зевнул и заговорил серьёзно:
– Я скептически отношусь к волшебству, поскольку считаю – всё можно объяснить наукой и ко всему найти логический ключ.
– Но я видел эту церковь!!! Видел людей и отчетливо слышал их голоса! А еще елку! Пушистую елку со свечами…
– Ну, хватит! – Николай Петрович стряхнул с себя крошки. – Вы всерьёз полагаете, что это было чудо?
Гуляев вытаращил глаза и забормотал:
– В том-то и дело: я не зна-а-аю! Это необъяснимо! Фанта-а-астика! Вы на миг представьте, что сами увидели подобное. Шли и увидели.
Николай Петрович задумался. Взгляд его был устремлён куда-то в пространство, но голос звучал твёрдо:
– Пустая церковь… люди… Ах, люди! – выпрямился он и, с облегчением выдыхая, воскликнул: – Как же я сразу не догадался?! Это – не что иное, как атмосферное оптическое явление, при котором появляются изображения предметов, скрытых от наблюдения при обычных условиях.
– Как это?
– Свет при прохождении через слои воздуха разной плотности преломляется. Возникают некие картинки – объекты, которые могут приобрести неправильные, фантастические формы…
– Чего? Какие формы? – забормотал Гуляев, с трудом понимая собеседника, изъяснявшегося, словно профессор на лекции.
– Проще говоря, Вы увидели мираж!
– Но ведь люди были живыми. Они двигались.
– Послушайте. В ноябре 1956 года несколько туристов заночевали в горах Шотландии. Мирно спали себе до трёх часов утра. Их разбудил странный шум. Они выглянули из палаток и увидели сотни шотландских солдат в старинной военной форме. Те, стреляя, бежали через поле, спотыкаясь о камни, падали, стонали. Одни – были в крови, другие – перевязаны бинтами… Или вот другая история припоминается… На побережье острова Крит, где более 150 лет назад произошла схватка между греками и турками, регулярно видят, как в небе над морем сотни людей сходятся в смертельной схватке. А в годы Второй мировой войны немецкие солдаты, став свидетелем этой «битвы», даже открыли шквальный огонь, думая, что перед ними противник.
– Ну, и… – взглянул Гуляев исподлобья.
– Эти явления – хрономиражи. Понимаете?
Гуляев неоднозначно мотнул головой и опять сморщился от неприятного запаха.
– Некоторые учёные, – подчеркнул Платонов, – считают, что при особом стечении природных факторов зрительная информация запечатлевается во времени и пространстве. А при совпадении определенных атмосферных, погодных и тому подобных условий она вновь становится зримой для посторонних наблюдателей. Другие утверждают – в районах, в которых гибнут тысячи людей, или там, где тысячи людей радуются, накапливается огромная психическая энергия, которая «разряжается» и зримо проявляет былые события.
– К чему эта лекция?! Вы меня совсем запутали. Как ловко получается, – замахал руками искатель чудес. – Думаете, можете объяснить всё? Тогда объясните дар предсказывать, пророчить, исцелять тяжелейшие болезни, как это делают гадалки и знахари.
Платонов застегнул пальто на все пуговицы. Покачивая из стороны в сторону головой, задумчиво вытянул губы в трубочку и провёл пальцем по горбинке на носу.
Гуляев буквально пожирал его глазами.
– Это не чудеса, а обыкновенные знания. Наука! – настаивал на своём попутчик. – Чем лечат знахари? Молитвами, заговорами, травами. Зачастую, к целителям идут за теплотой и состраданием. Ох, как умеют они отыскать маленький ключик к психике человека! Сам процесс лечения (это блюдо!) состоит из двух «ингредиентов»: первое – действие самих трав и сборов (тоже целая наука!), второе – особенность психики исцелившихся и болезни, которая чаще имеет психологическую, а не органическую природу. Недаром в народе говорят, большинство болезней приключаются от нервов: подлечишь нервишки – пройдёт язва, успокоишь мозги – исчезнет артрит… Теперь о предсказаниях. Есть такое понятие, как феномен цыганского гадания…
– Цыгане-то тут при чём?!
– Вспомните, как проходит сеанс видения прошлого. Цыганки, как сороки, тараторят обо всём подряд: большая часть сказанного не совпадает с действительностью, но то, что случайно угадалось, становится для «клиента» истиной, а остальная чепуха игнорируется. Вы запоминаете только то, что хотите запомнить. Это относится и к астрологическим прогнозам. Сотни из них не сбываются, но стоит чему-нибудь случиться, человек начинает безоговорочно верить в гороскопы, прогнозы и предсказания.
Странный этот ПЛАТОНОВ: вахтер, а такие тонкости знает! Не похож он на работягу. Не за того себя выдаёт. Но слова собеседника задели искателя чудес, как крючок нитку. Вот взяли и задели – ведь прав попутчик, ох, как прав!
– А приведения? – спросил Гуляев уже разочарованно.
– Могу и о приведениях. Это ещё интересней. Имеются тысячи свидетельств, рассказов очевидцев о проделках полтергейста, призраков и прочих необычных жителей Вселенной. Сотни учёных исследовали эти явления, даже устраивали засады… И чаще имели дело либо с галлюцинациями, умопомешательством, либо с обманом. Одна московская семья пригласила к себе в квартиру журналистов взглянуть на проделки инопланетных существ, которые, по их словам, ежедневно появляются в жилище. Картина впечатляла! Разбросанные вещи, разбитые чашки, изрезанная одежда… Семейство стало регулярно появляться на телеэкране. Установили скрытую камеру. Выяснилось, что никаких инопланетян в квартире не было, а разруха – дело рук самих хозяев, пожелавших стать знаменитыми.
Верно! Таких находчивых сегодня пруд пруди.
Однако Гуляев не подал виду, мол, не переубедил:
– Но ведь церковь верит в жизнь после смерти. И приведения – души, которые затерялись в пространстве и времени.
– О, да! – съязвил Платонов. – Даже если имеешь дело не с умышленным обманом, то, наверняка, с обыкновенными галлюцинациями, которые не всегда связаны с психическими заболеваниями. Всё дело в нашем мозге!!! Причиной видений может быть жажда, голод, перевозбуждение, усталость, эйфория, и даже недосыпания. К разного рода видениям приводит неясность рассудка. Человек плохо спал несколько ночей подряд, голова не отдыхала. Утром он открывает глаза и видит незнакомца, сидящего напротив кровати. Его бросает в дрожь: призрак! Но стоит включить настольную лампу, как выясняется, что никакого призрака нет: на спинке стула висит пиджак, а сверху шляпа… Есть ещё одна причина видений – самовнушение. Оно способно творить чудеса: вылечить и даже убить. Одному больному делали операцию под местным наркозом. Но он так боялся боли, что умер на операционном столе от страха в тот самый момент, когда хирург ещё намечал ногтем на коже линию будущего разреза. Что же до Ваших видений в церкви, то если люди в храме и не были миражом, значит, вы их себе внушили…
Ах, прямо ножом по гуляевскому сердцу!
Много Алексей Ильич прочитал о тайнах человеческой психики и явлениях, вводящих в мистическое заблуждение. Ещё до чудес, когда взялся осваивать писательское дело. В момент творческого подъёма и вдохновения писатели, художники, композиторы так увлекаются замыслом произведений, что впадают в странное состояние. Сам сэр Вальтер Скот признавался: "Порой мне кажется, что рука у меня пишет сама по себе, независимо от головы. Иногда меня подмывает выпустить перо из пальцев, чтобы проверить, не начнёт ли оно и помимо моей головы писать так же бойко, как и с её помощью…". А Мопассан?! И того хуже – дописался! Сидя за рабочим столом, увидел, как открылась дверь, и в кабинет вошёл его двойник, стал диктовать главу произведения. Исчез лишь после того, как текст был написан.
Не дай Бог такого!
Что же получается? Никаких чудес не бывает? Значит, увлечение – не имеет смысла?
Выходит так!
Ох, как же упрекал себя в невежестве прозревший Гуляев!
Стыдно! А ещё образованный человек!
Пригладив ус, Платонов продолжил:
– Церковь – всего лишь плод воображения. Вы внушили себе эти видения. А в тех условиях это было легко. Вы замерзли, наслушались разных историй от взрослых и сверстников, стало жутковато, вспомнили, как в детстве боялись тёмных углов, как чудились в них монстры, скелеты… И вот вам: ожившие покойники, странные звуки, скрипы… Мозг сработал!
Спор вскоре утих, перешли на «мирный» разговор – о рыбалке.
Когда стало светать, распрощались: пожелали друг другу успехов. Гуляев вышел на первой же станции. Помахал вслед уходящему поезду с попутчиком, взял обратный билет и поехал домой.
IV
Домочадцы не находили себе места. Ночью не спали, искали главу семейства: обзвонили отделения больницы, милицию, морг. И вот, как только это самая «голова» показалась во дворе, ей прямо с балкона высказали всё, что накипело за долгие ночные часы.
Жена с Гуляевым три дня не разговаривала!
Может, и к лучшему! У Алексея Ильича было время ещё раз всё хорошенько обдумать.
По завершении трудного мыслительного процесса, он первым делом выбросил все газетные вырезки. В библиотеку отнёс теперь ставшие ненужными книги, в обмен взял учебники по стихосложению. И знаете, даже полегчало, как гора с плеч – голова свободная, в теле лёгкость.
Нет никаких чудес! Есть незнание законов физики, химии и прочих наук!
То-то супруга с детьми обрадовались: пусть лучше стихи, чем приведения с гуманоидами (от вязания носков всё же пользы больше, но, как говорится – из двух зол выбирают наименьшее). В знак примирения с мужем, которое состоялось прямо в новогоднюю ночь, Маша напекла пирогов. Отужинав за праздничным столом, Алексей Ильич, уселся в кресло перед телевизором, включил «Голубой огонек» и раскрыл свежий номер местной газеты (была у него ещё одна привычка – одновременно смотреть телевизор и читать газету!).
Новости спорта пропустил – неинтересно. Официальную информацию тоже. С удовольствием прочитал литературную страницу. Ознакомился с объявлениями… Взгляд упал на маленький чёрный квадратик – некролог. В последнее время поминание усопших на страницах газеты стало у рассказовцев явлением популярным! Красивыми словами! С фотографией! Вот и в этот раз кого-то вспомнить призывают. А человек-то на портрете знакомый: худощавое лицо с впалыми щеками, беззубая улыбка, полоска густых усов...
Только написано уж больно мелко.
Гуляев поднёс газету ближе к свету, сощурился и прочитал вслух: «Помним и скорбим. Боль утраты не утихает в наших сердцах до сих пор. Просим близких, друзей, знакомых вспомнить и помянуть добрым словом, ушедшего от нас два года назад Николая Петровича Платонова. Пусть земля ему будет пухом!».
Свет в комнате погас… Раздался новогодний бой курантов…
От автора…
Приз за лучший волшебный рассказ – коробка шоколадных конфет – так и не был вручен... Когда мы оглянулись, старика уже не было. Возможно, он сошел на ближайшей станции, а возможно…
Вот такая волшебная история!