Особенности методологии юридической науки в советский период.

Общая характеристика методологии юридической науки в советский период.

До сих пор господствует представление, что в советский период Россия якобы пошла по своему пути развития. Советская идеология, в действительности, - особая разновидность западноевропейской социал-демократической идеологии. Это непосредственно проявилось и в самой советской правовой науке. Как мы выяснили, дореволюционная российская правовая наука развивалась исключительно в русле западноевропейских течений и доктрин (за исключением охранительного направления правовой и философско-правовой мысли, что тоже важно в методологическом плане). При этом, западноевропейские страны уже к началу XIX в. завершили начальный этап модернизации, Россия же и к началу XX в. оставалась страной с традиционным укладом социальной жизни, ещё не завершившей модернизацию. Революция 1917 г. (как целое – февраль-октябрь, между ними нет глубокой пропасти) прошла под непосредственным влиянием идей Просвещения и, соответственно, в праве в той или иной форме вновь возобладала естественно-правовая доктрина. Об этом прямо пишет Г. Радбур, который утверждает, что и социалистическая революция совершилась под влиянием естественно-правовой концепции в её коллективистской социал-демократической трактовке. Также и Г. Дж. Берман рассматривает русскую революцию как событие западноевропейской правовой традиции.

После Октябрьской революции были решены многие задачи модернизации общества и упразднения традиционных институтов и структур. Об этом пишет американский социолог Т. Парсонс – большевики осуществили секуляризацию общественной жизни, уничтожили монархию и аристократию, индустриализировали страну и сократили масштабы локальной занятости, повысили социальную мобильность населения. Все эти изменения были сделаны в сторону развития гражданского общества.

Соответственно и в юридической науке отразились западноевропейские идеи и соответствующая методология. В целом, советская юриспруденция восприняла марксистское определение права как особую разновидность социологической трактовки права (на эту точку зрения Р.В. Насырова есть убедительные возражения В.М. Сырых, который утверждает, со ссылкой на первоисточники, что принятая в советский период правовая доктрина, имеет мало общего с марксистским материалистическим правопониманием; также авторы учебника по проблемам теории государства и права, под руководством Р.В. Шагиевой, разводят в разные трактовки марксистское и социологическое правопонимание, утверждая, в частности, что первое выступает материалистическим, а второе – идеалистическим правопониманием). Поэтому, вплоть до середины 30-х годов шла активная дискуссия о сущности права, в которой сталкивались социологические и идеологические трактовки права. Т.е. в юридической науке, с одной стороны, проявилось влияние идеологии (классовая трактовка), а с другой – существовал плюрализм мнений и при этом необходимо было разработать теории права исходя из марксистского тезиса о постепенном отмирании права и государства.

Например, народный комиссар юстиции П.И. Стучка определял право как порядок общественных отношений. Вместо формально-юридического метода он предлагал революционно-диалектический метод исследования правовых явлений. М.А. Рейснер был сторонником психологической теории права и определял классовое право как особое интуитивное право. В условиях нэпа особый подход к праву выдвинул Е.Б. Пашуканис – меновая теория права, где право – явление чисто буржуазное.

Уже в 20-х годах теории о постепенном угасании, отмирании права стали входить в противоречие с реальной жизнью. После революции наступает период кодификации. С точки зрения общей части отраслей права и юридической техники эта кодификация была огромным прогрессом и сфера правового регулирования продолжала расширяться. Теории «красных профессоров» стали критиковаться и официальными властями, т.к. противоречили жизни.

В 1929 году М.В. Каганович раскритиковал теоретиков права за то, что они находятся в плену буржуазной методологии. Маницкий выдвинул тезис, что СССР – правовое государство. Стала распространяться теория о возможности существования и развития особого пролетарского социалистического права. На первом совещании 1938 г. «По вопросам науки советского государства и права» Генеральный прокурор СССР и директор института «» А.Я. Вышинский дал официальное определение права, в котором были соединены юридико-позитивистская и социологическая концепции. С одной стороны, в праве выражается воля господствующего класса, а с другой – право характеризуется нормативностью, общеобязательностью, формальной определенностью, обеспеченностью государством.

По своей природе советский режим может быть только идеологическим. Значительная часть «красных» были репрессированы или отреклись. Начался позитивистский этап развития советской правовой науки, но при обязательности соответствия научных концепций основным идеологическим постулатам. В 30-х годах, по словам С.С. Алексеева, произошло «странное явление» - в научно-учебные и юридические учреждения (правоохранительные органы) были возвращены многие представители дореволюционной правовой науки и юристы-практики. Активно пишутся работы в русле т.н. «аналитической юриспруденции». Например, в предвоенные и послевоенные годы известные специалисты по римскому праву Новицкий и Перетерский издали учебник «Римское частное право», по которому юристы обучаются до сих пор, и который получил признание и за рубежом.

В советской правовой науке сложился своеобразный стиль написания научных трудов. В них должны были быть обязательно включены идейно-политические положения. Одновременно с этим теоретическая часть этих монографий находится на очень высоком научном уровне. Но при этом идеология сковывала научное творчество, и это предопределило стремление к излишнему теоретизированию и созданию «концепций ради самих концепций». Поэтому в советской науке регулярно шли дискуссии, которые не всегда отражали потребности юридической практики. Например, активно велся спор (и до сих пор ведется, и, между прочим, появились обстоятельные труды, претендующие на его разрешение в конструктивную сторону) о понятии юридической ответственности и необходимости выделения наряду с негативной (ретроспективной) и позитивной (перспективной) юридической ответственности.

Другим примером идеологичности советской юридической науки было признание теоретиками и отраслевиками различения системы права и системы законодательства. Идеологический подтекст заключается в том, что эта концепция утвердилась в период и под влиянием марксистского различения базиса и надстройки.

1. Становление российской юридической науки в 90-е гг. ХХ в. Проблемы перестройки методологии и научного мировоззрения.

1. сегодняшний этап развития российской юридической науки, связанный с трансформацией представлений об общественной жизни, характеризуется поиском новой методологической (мировоззренческой) парадигмы, что в значительной мере обусловлено накопившимися неразрешимыми проблемами правовой практики. отечественная, впрочем, как и зарубежная юридическая наука, испытывает сложности в выработке объективной правовой методологии и научной доктрины, способные показать четкий и ясный путь государственно-правового развития.. По мнению многих правоведов, важным достижением на этом пути считается принятие новой Конституции 1993 г., закрепившей доктрину правового государства, ценностное значение прав и свобод человека и гражданина (в том числе естественных прав), положения о разделении властей, демократических институтах формирования власти, гражданском обществе, рыночной экономике, частной собственности, автономии местного самоуправления и т. д. Эти начала стали достоянием основ конституционного строя, что определило дальнейшую трансформацию общественно-государственного уклада постсоветской России и способствовало некоторому положительному развитию общества. В целом юридическая наука оказались в достаточно противоречивом положении. Речь, по существу, идет о переходе от прежней коммунистически идеологизированной теории государства и права (правовой системы социализма), пронизанной чистым «позитивистским», принудительно-приказным правопониманием и мировоззренческими установками на отмирание государства и права, к новой концепции теории государства и права, ориентированной на либеральную форму (государства «ночной сторож») юридического мировоззрения, признания исходного правового смысла, ценности и неотчуждаемого характера прав и свобод человека, необходимых правовых основ и характеристик конституционного строя, гражданского общества, правового государства и правового закона. В отечественной юридической науке уже сделаны определенные шаги в направлении реализации этих новых задач.

2. Заметным достижением постсоветской юриспруденции является формирование и функционирование целого ряда новых научных дисциплин и исследовательских направлений (по преимуществу в сфере частного права, но также и в области публичного права), отвечающих актуальным потребностям и задачам радикальных преобразований в стране в духе правовой демократии, рыночной экономики, политического плюрализма и конституционно-правовой государственности. Вместе с тем, остается неразработанной, во многом неясной и неопределенной сама концепция (и парадигма) развития общетеоретической науки на данном этапе. В этом плане в юридической литературе господствует разнобой идей, версий, устремлений, к сожалению, имеющих мало общего с подлинно научным методологическим видением ситуации.Нужно было в короткий срок перейти на новый уровень развития.В этом поиске некоторые правоведы стали обращаться к трудам таких дореволюционных правоведов, как П. И. Новгородцев, И. А. Ильин, Е. Н. Трубецкой, Б. А. Кистяковский, И. К. Гессен, С. А. Котляревский, Л. И. Петражицкий, Б. Н Чичерина, Г. Ф. Шершеневич и т. д. Другие осмысливают западную правовую теорию таких авторов, как Г. Кельзен, Ж. Спинози, Ж. Л. Бержель др. Третьи пытаются рассматривать государство и право в контексте религиозной (антинаучной) интерпретации истории и мировоззрения, пытаясь найти истоки государства и права в религиозных памятниках и текстах. Четвертые, а таковых большая часть, не обеспокоены вопросами состояния отечественной правовой науки. Все это, безусловно, затрудняет строго научное объяснение проблем современного российского государства и права. Однако большинство правоведов не могут выйти за рамки официального догматического (позитивистского) мышления и категориально-доктринального аппарата недавнего прошлого, привычного для их представлений о мироустройстве, находясь в старых идеях, понятиях и системах обоснования. Правоведы не обращают внимания на развитие таких важных направлений науки, как социология, психология, экономика и ряд естественно-научных дисциплин, которые уже обновляют свой методологический и понятийный аппарат передовыми терминами, понятиями, категориями, гипотезами, фактами и методологическими установками

3. изучение правовой действительности в отечественной науке предоставляет широкое поле для творческого использования всего арсенала методологии познания. Действующая Конституция РФ закрепляет «идеологическое многообразие». В сложившихся современных условиях диктуется необходимость формирования отечественной правовой доктрины на основе собственного исторического опыта, правовых традиций, предполагающих самостоятельность и неповторимость типа правовой цивилизации. Для создания таковой необходимо переосмыслить новую конституционную модель правового государства, правовой статус субъектов, проанализировать практику внедрения и реализации обновленной системы позитивного права, оценить состояние правосознания общества и уровень правовой культуры.

4. важной проблемой для постсоветского правоведения и правовой доктрины является необходимость определения основных категориально-понятийных рядов для познающего субъекта, попадающего в поле действия научной доктрины. Согласно методологии понятийных рядов правовых категорий, разработанной А. М. Васильевым, который выделял понятийный ряд всеобщих правовых абстракций: норма права, система права, форма права, осуществление права, правовое отношение, правопорядок, после дальнейшей разработки теоретических положений этот категориальный ряд на функциональном уровне, по нашему мнению, продолжают категории «правовая деятельность», «правовая реальность», «правовое пространство», «правовая действительность», «правовая жизнь», «правовая система», «правовая семья», «правовая цивилизация», «правовая традиция», которые отражают многомерность и многоуровневость правовой действительности. Остаются следующие важнейшие моменты, которые неоднозначно воздействуют на выработку объективной научной методологии исследования отечественной правовой системы и доктрины: во-первых, обнаружен феномен «белых пятен» в истории, когда мы с удивлением узнаем, что большинство наших сведений по истории российского права и государства являются ложными и не соответствуют тому, что было; во-вторых, идеализация советского социалистического права (правовой системы социализма) сменилась прямо противоположной тенденцией идеализацией дореволюционного имперского периода развития государства и права и западного уклада правовой жизни; в-третьих, обнаружилось отсутствие истинно научной методологии изучения отечественного права и государства; в-четвертых, продолжается противодействие модифицированных старых догм и концепций поиску новых идей и принципов; в-пятых, общественное убеждение в том, что отечественная правовая система и культура недоразвита и слаба по сравнению с западной правовой традицией; в-шестых, навязывание чуждых правовых идей, взглядов и стереотипов поведения, как правило, западных, вредно отражается на правовой ментальности и нравственности русского народа; в-седьмых, забвение такой особенности правового феномена, как его национальный политико-социальный характер.

5. Самыми острыми на сегодня являются методологические проблемы теории права и государства, которые в своей глубинной (фундаментальной) основе связаны именно с проблемой правопонимания — что есть право как ценностно-нормативное явление действительности, обладающее информационно-регулирующей основой. Не решив вопроса о праве как способе социального бытия (правосубъектности, права, обязанности, статусе, гарантии), нельзя подойти к проблеме целостного правового познания и обоснованности правовой доктрины. Не менее важными проявляют себя практические проблемы во всех сферах правореализации, которые юридическая наука должна также осмыслить. В первую очередь это касается вопросов качественной модернизации правовой идеологии и правовой системы, а во-вторых, совершенствование механизма внедрения этой правовой идеологии на всех ее структурных уровнях.

6. Короче говоря, становление отечественной юридической науки в настоящий период сопровождается многочисленными концептуальными сложностями и противоречиями мировоззренческого (системного) характера. Рушатся, казалось бы, ранее незыблемые постулаты, и на их основе рождается много новых положений, часть которых внедряется в профессиональное правовое сознание скороспело и там же отмирает. Конечно же, все это, прежде всего, обусловлено динамичными изменениями во всей правовой действительности современного общества.

1. Основные направления в юридической науке современной России. Влияние на российскую науку зарубежной юридической мысли.

Юридическая наука выступает в качестве яркого и демонстративного примера сложности и противоречивости процесса становления на сегодняшнем этапе общественной эволюции, а также заблуждений, в плену которых, даже не подозревая об этом, долгие годы может пребывать значительная часть научного сообщества. Речь, в частности, идет о той или иной правовой доктрине, о важнейшей дилемме современной науки в плане выбора направлений государственно-правового развития современной России. Эти обстоятельства в свою очередь обусловлены важным фактором действительности, какая правовая доктрина господствует в настоящее время в науке, общественном сознании и государственной политике, — правовым монизмом, когда государство признается основным источником формирования права, или правовым плюрализмом, когда общество, самые разнообразные его институты создают право наравне с государством, т. е. формируют ареал проявления права и границ правовой действительности. Правовая наука по своей природе отражает реальные правовые процессы и явления, позволяя проникать в них посредством системы понятий, образуя сложнейшие и многообразнейшие категориальные ряды юридической науки. И такой взгляд на юриспруденцию, который видит весь мир многообразных правовых явлений под призмой системы понятий, занимающих собственное место в юридической науке, способен преодолеть «разорванный» бессистемный подход к объяснению правового мира. Так или иначе, в существующем хаотическом потоке нынешних учебников, монографий, статей, публикаций, подходах и взглядах о путях развития постсоветской юриспруденции можно выделить несколько концептуально отличающихся направлений.

К числу таких направлений, по мнению В. С. Нерсесянца, следует отнести:

-конституционно-демократическое направление;

-прежнее (несколько словесно модернизированное) марксистско-ленинское направление;

-традиционалистское (антизападническое направление, апеллирующее к дореволюционной русской юриспруденции, причем по преимуществу в ее почвенно-славянофильской трактовке).

Очевидно, что два последних направления (марксистско-ленинское и традиционалистское) обращены в прошлое, и лежащие в их основе консервативные идеи и концепции не могут стать надлежащим общим объединяющим началом для постсоветской юриспруденции. Хотя возможно, что эти направления (при определенной идейно-теоретической модернизации) могут сложиться и устояться как отдельные школы в общих рамках постсоветской российской юриспруденции. Первое (конституционно-демократическое) направление представляется в складывающихся условиях более перспективным в плане путей развития постсоветской юриспруденции в России. Данное направление развивается (не всегда, правда, осознанно и целеустремленно) в целом в русле положений действующей Конституции и общих идей, понятий и ориентиров, разработанных передовыми взглядами современного юридического правопонимания. Отмечая определенные достоинства конституционно-демократического направления в рамках нынешнего этапа развития российской юриспруденции, мы, вместе с тем, полагаем, что его существенный недостаток (как, впрочем, и коренной недостаток всей избранной стратегии и практики постсоциалистических преобразований в стране) состоит в буржуазной (буржуазно-правовой) ограниченности его ориентиров, установок и устремлений. Между тем анализ — с позиций современных теоретических подходов к нынешней правовой ситуации — постсоциалистической ситуации, логики, тенденций и закономерностей постсоциалистического пути к праву ведет, на наш взгляд, к концепции правового (а некоторые говорят – квазиправового) государства как эволюционно более жизнеспособного, но в свое время отвергавшегося советской наукой, течения правовой мысли. Для формирующейся постсоветской российской юриспруденции (в ее сегодняшней демократической версии) принципиальное значение имеет то обстоятельство, что Конституция Российской Федерации 1993 г. в своей регламентации основных сторон постсоциалистического строя (включая право государства) опирается на юридический (антипозитивистский) тип правопонимания. Это и определяет, в конечном счете, как правовой характер основного закона страны, так и правовые ориентиры и цели отечественной юриспруденции.Особо следует подчеркнуть то обстоятельство, что присущий действующей Конституции юридический тип правопонимания распространяется и на государство, т. е. включает в себя также и юридическое понимание государства. Об этом свидетельствует закрепленная в Конституции конструкция правового государства. Для формирующейся новой концепции отечественной юриспруденции данное обстоятельство имеет принципиальное значение, поскольку такое единое для права и государства конституционное правопонимание по сути своей соответствует теоретико-методологическому требованию объективно-юридического подхода о единстве предмета юриспруденции как единой науки о праве и государстве. Подобное понятийно-правовое соответствие (и смысловая согласуемость) между конституционным правопониманием и требованиями единства предмета юриспруденции достижимо лишь на базе юридического или правопонимания. С позиций же позитивистского типа правопонимания речь, в лучшем случае, может идти лишь о единственных силовых характеристиках (сущностных свойствах) государства и права, т. е. о единой силовой природе и сущности государства и права, о соответствии между пониманием (и понятием) государства как правообразующей силы и пониманием (и понятием) права как силовых, принудительно-приказных установлении такого государства — силы. о значении присущего действующей Конституции юридического правопонимания для развития юриспруденции в постсоветской России, мы, разумеется, не считаем ни нынешнюю юриспруденцию, ни саму Конституцию, ни тем более реалии государственно-правовой жизни безупречными и лишенными существенных недостатков. Речь идет прежде все о надлежащем выборе общей концептуальной модели юридической науки, о выборе целей и ориентиров для развития практики и теории права и государства в постсоциалистической России. Само наличие новой Конституции, ее правовые идеи нормы, ее положения о правах и свободах человека и гражданина, закрепленные в ней основы гражданского обществ правового государства и правового закона имеют существенно значение как для продолжения необходимых реформ, так для удержания всего процесса постсоциалистических преобразований в конституционно-правовых границах. А без этого сам юриспруденция может вновь оказаться беспредметной дисциплиной. Между тем, представленные выше концептуальные направления развития постсоветской теоретико-правовой науки дополняются, а где-то и включаются в другие школы и научные доктрины, развиваемые сегодня. Среди них такие, как: либертарно-юридическая концепция акад. В. С. Нерсесянца; национальная культурно-историческая реконструкция В. Н. Синюкова, А. П. Глебова, А. П. Семитко; правовой реализм Г. В. Мальцева; правовой социологизм С. С. Алексеева; естественно-правовой антропоцентризм Е. А. Лукашевой; правовой нормативизм М. Н. Марченко, О. А. Лейста; интегративная юриспруденция В. В. Лазарева; коммуникативный подход А. В. Полякова, системно-процедурный подход Н. И. Карташова, В. Н. Протасова, деятельно-правовой энергетизм В. П. Вопленко, Р. В. Шагиевой, и др.

Нынешняя государственно-правовая действительность свидетельствует не только о кризисе правовой культуры и правосознания, что обусловлено в первую очередь несовершенством правовой идеологии позитивизма (правового монизма), но и в целом кризисом прагматического типа миропонимания. Именно юридический позитивизм с его близкородственной либеральной естественно-правовой риторикой, по мнению ведущих отечественных и зарубежных теоретиков права (Ц. Кетц, К. Цвайгерт), привел человечество и его лидирующую западную часть к нынешнему системному (мировоззренческому) кризису. Правовой позитивизм, в особенности легистский (законнический), и юриспруденция интересов с их формально-догматическим инструментарием оказались не в состоянии понять право как феномен бытия, упростив его до известной банальной формулы: «право — это совокупность социальных норм, данных государством». В теоретическом плане узость юридического позитивизма заключается в том, что он не хочет, да и не способен понять ценностную, подлинно социальную и духовно-нравственную (мировоззренческую) природу права, ограничиваясь рамками официального формально данного законодательства, исходящего от государства. На эмпирическом уровне ограниченность юридического позитивизма, в основном, связана с его излишним формализмом, тем самым оторванностью от реальных обстоятельств действительности, от фактических и нетипичных условий жизни, неспособностью быстро адаптироваться к изменяющимся духовно-нравственным и социально-экономическим условиям. Поэтому требуется осмысление правовой действительности с точки зрения строго системного и деятельностного методов исследования