Сегодня сообщением о гармонии цвета и музыки никого не удивишь.
Однако мы вправе задать во прос: почему в спектре считается семь цветов, когда боль шинство людей различают только шесть? Меньшая же часть человечества различает их гораздо больше семи.
Далеко не сразу пришли люди к восприятию всей цве товой гаммы. Данные палеонтологии, археологии и этно графии убеждают, что освоение цвета человечеством про исходило постепенно и порядок этого освоения не был случайным. Сошлемся на авторитет академика А. Е. Ферс мана, который писал, что человечество узнавало цвета в такой последовательности: желтый, красный, зеленый и си ний. Первыми цветами, которые начинают различать дети и древние народы, являются желтый и красный. Во всем гомеровском эпосе древней Эллады специалисты не нашли прилагательного «синий», даже в приложении к морю. Для древних греков голубой цвет неба и воды был естествен ным цветом мира. Подобно тому, как для эскимосов или жителей Гренландии мир представляется белым. Наш зна менитый соотечественник Н. Н. Миклухо-Маклай устано вил, что у папуасов Новой Гвинеи, живущих в гуще зеле ных джунглей, отсутствует способность различать зеле ный цвет.
По мере того как менялся уровень цивилизации, меня лось представление о цвете. Философы, поэты, художники и ученые уже на заре цивилизации пытались постигнуть разумом загадки света и цвета. Вспомните легенды, в ко торых боги разъезжали в колесницах по небу, распоря жаясь огнем и светом по своему усмотрению. Причем могли изумительно точно послать молнию, а тем более солнечный луч. Задолго до нашей эры имелись уже теории о природе света и цвета. Согласно одной из них свет пред ставляет собой нечто, истекающее из наших глаз. На еги петских изображениях эпохи Аменофиса IV, созданных за 1300 лет до н. э., лучи солнечного диска — Атона закан чиваются пальцами — наиболее точными приборами для анализа (по понятиям того времени). Отголоски этой тео рии могут увидеть те, кто побывает в городе Пушкине. На фронтоне лицейской церкви есть скульптурное изображе ние «всевидящего ока», из которого исходят лучи. Само слово «луч» означает стрела. От того же корня образуют ся лук — оружие и лук — стрельчатое растение. И все же в такой теории, несмотря на ее примитивность, угадывает ся рациональное зерно — свет и цвет связываются в ней воедино. Предполагалось, что мы видим вещи и их цвет, направляя на них поток света из наших глаз. Великие ма тематики древности — Евклид, Птолемей и другие на основе учения о зрительных лучах, исходящих от глаза, создали теорию отражения в зеркалах плоских и сфериче ских. Этим они положили начало геометрической оптике, сохранившей свое значение и для нас.
Каждый следующий шаг в познании явлений света и цвета связан с борьбой идей и столкновением воззрений. Гигант среди мыслителей всех времен и народов — Ари стотель, господство идей которого продолжалось в науке почти две тысячи лет, указывал три цвета радуги: крас ный, зеленый и фиолетовый. Многие сотни лет ученые все го мира (а среди них были и такие гении, как Авиценна) повторяли представления Аристотеля в вопросе о цвете. Лишь в эпоху Возрождения усилиями ученых и мастеров живописи была приоткрыта тайна связи цвета и света. Леонардо да Винчи в своем трактате о живописи писал о разнообразии цвета, появляющемся, «когда одна поверх ность отражается в другой». Впоследствии изучение света стало считаться привилегией физики, тогда как существом цвета интересовались в основном химики.
Великий И. Ньютон сочетал в себе талант и физика и химика. Химией он занимался всю жизнь, даже больше, чем физикой. Ньютоновские законы «отменили» аристо телевскую систему в физике, но в соседней области он про должал оставаться на позициях алхимии и верил в воз можность превращения металлов в золото. Несомненно, знал он и о теории происхождения металлов, суть которой формулировалась так: «Семь металлов создал свет по чис лу семи планет». В 1666 г. после своих знаменитых опытов по разложению солнечного луча И. Ньютон выделил сна чала в спектре пять цветов: красный, желтый, зеленый, синий и пурпуровый (так назывался фиолетовый). Был период, когда он различал только четыре: красный, желто-зеленый, синий и фиолетовый.
Позднее им было показано, что цвета различаются не только качественно, но и количественно: для каждого из лучей спектра имеется свой показатель преломления в призме. Для красного цвета он равен 1,54, а для фиолето вого — 1,56. С этих измерений по существу и началась вся современная наука о цвете. Начиная с Аристотеля и до Ньютона считалось, что цвета возникают в результате сме шения света с темнотой в различных пропорциях. И. Ньютон же доказал, что цвет — изначальное свойство света, которое призма лишь помогает нам увидеть. При тщатель ном изучении спектра он различал уже десять цветов: алый, киноварь, лимонный, шафранный, желтоватая зе лень, травянистый, лазурный, голубой, индиго и фиоле товый.
Почему же после всех проведенных исследований Нью тон остановил свой выбор на цифре семь и заставил совре менный ему мир, да и нас с вами, считаться с его выбором? Вот как он сам объясняет сделанный выбор: «Я считаю приведенное распределение лучшим не только потому, что оно лучше всего соответствует явлениям, но потому, что, может быть, оно содержит нечто от гармонии цветов, ко торая не совсем неизвестна художникам, но о которой я сам не имею достаточно определенного суждения (подоб ной, может быть, созвучию тонов). Посему правдоподоб ным кажется сходство между крайним пурпуром и крас нотой, концами цветов, и между концами октавы, каковое можно почитать унисоном». Так вот, что главное — гар мония! Все в природе должно быть гармонично. Семь то нов в октаве. Семь планет на небе (к их числу, кроме Юпитера, Марса, Сатурна, Венеры, Меркурия, причисляли также Солнце и Луну). Семь металлов, «произрастающих» в земле под влиянием излучения каждой из планет. Кроме того, у человека семь смертных грехов, в аду — семь кру гов, самое высокое — седьмое небо, а у бога при создании им мира было ровно семь дней творения (правда, на седь мой день бог, говорят, отдыхал). И. Ньютон, конечно, знал все эти «факты» и, как человек глубоко верующий, не мог остаться равнодушным к древним традициям.
Давайте посмотрим по собственному чертежу И. Ньюто на, взятому из его «Лекций по оптике», как он поделил участки спектра (рис.). На рисунке изображена стру на, длина которой принята за 360 условных единиц. Из вестно, что тон такой струны ровно на октаву отличается от тона струны половинной длины (180 усл. ед.). Рядом обозначены длины струн, дающих полный набор всех то нов октавы. Легко убедиться, что отношение этих отрез ков к 360 хорошо совпадает с нотами, составляющими ми норную гамму.
Так или иначе, но это деление оказалось и простым, и удобным. Современные нам композиторы, следуя пионеру в этой области создателю светомузыкальной поэмы «Про метей» великому И. В. Скрябину, создают светомузыку, согласуясь с гармонией цвета и звука подмеченной Исаа ком Ньютоном.