— Наше Национальное собрание — это символ национальной сплоченности. Все партии страны имеют здесь своих депутатов. Немало также и беспартийных, представителей женщин, национальных меньшинств. Поэтому каждый депутат, по моему глубокому убеждению, представляет здесь не какую-то отдельную партию или организацию, а является посланцем всего вьетнамского народа.
Сессия Национального собрания стала фактически первой после провозглашения ДРВ публичной встречей Хо Ши Мина с выборными посланцами народа, происходившей в присутствии многочисленных гостей — иностранцев, журналистов, представителей общественных организаций. Все они смогли воочию убедиться, какой большой популярностью пользуется Хо Ши Мин в освободившейся стране. Его простые, располагающие к себе манеры, доброжелательная, открытая улыбка, убедительная речь, лишенная излишней аффектации и жестов, создавали в зале дружеский настрой, атмосферу братства и единства. А ведь этого крайне непросто было добиться в такой разноликой аудитории, где находились деятели самых различных политических убеждений, в том числе и представители реакционных партий. Когда один из депутатов предложил Национальному собранию от имени всего народа торжественно поблагодарить Временное правительство за проделанную работу и заявить, что Президент Хо Ши Мин является достойным руководителем нового Вьетнама, его слова вызвали в зале овацию.
Участники сессии единогласно приняли предложение о назначении Президента Хо Ши Мина и главой правительства, а его заместителем — отсутствующего представителя Революционной лиги Нгуен Хай Тхана. После того как Хо Ши Мин произнес слова присяги как Президент и премьер-министр ДРВ, Национальное собрание утвердило представленный им список коалиционного правительства и приняло специальную резолюцию о наделении правительства широкими полномочиями в связи с создавшейся сложной военно-политической обстановкой. Для выполнения задач высшего органа государственной власти в период между сессиями Национального собрания был избран Постоянный комитет, в котором все основные посты оказались в руках представителей Вьетминя.
Работа первой сессии Национального собрания показала, как это и предсказывал Хо Ши Мин, что, несмотря на значительные уступки правым партиям, основные командные пупкты в государственном аппарате прочно удерживал Вьетминь, а на самых ответственных участках стояли испытанные коммунисты.
Продуманная, терпеливая тактика Хо Ши Мина и ЦК КПИК приносила свои плоды — опасность со стороны чанкайшистского Китая постепенно теряла свою первоначальную остроту. Чанкайшисты, дела которых в самом Китае развивались далеко не блестяще, начали постепенно склоняться к мысли о выводе своих войск из Северного Вьетнама. Однако все более серьезной становилась военная угроза со стороны французских колонизаторов.
В конце января 1946 года Англия, стремясь избавиться от индокитайских дел и испытывая давление со стороны французского союзника, передала свои «полномочия» в Индокитае Франции и вывела свои войска из Южного Вьетнама.
Изменилась к этому времени и позиция США. Занявший после кончины Ф. Рузвельта пост президента Г. Трумэн заявил о согласии на возвращение французской армии и администрации в Индокитай. Американцы дали понять всецело зависевшему от них в военном отношении Чан Кайши, что он должен договориться с французами о замене китайских войск в Северном Вьетнаме французским экспедиционным корпусом, невзирая на то, что работа но разоружению капитулировавших японцев в Индокитае — официальная причина оккупации — была давно завершена.
28 февраля из Чунцина пришло сообщение, что там подписано франко-китайское соглашение о выводе китайских войск с вьетнамской территории и замене их французскими войсками к 31 марта 1946 года. В качестве компенсации за «уступку» французам Северного Вьетнама китайские власти добились отмены всех старых французских привилегий в Китае, возвращения им территории Гуанчжоувань, свободного провоза товаров через Вьетнам в Китай, предоставления им «свободной зоны» в Хайфоне и оговорили большие привилегии для «хуацяо» — китайских эмигрантов, проживавших во Вьетнаме.
Соглашение между чанкайшистами и французскими колонизаторами поставило ДРВ в чрезвычайно сложное положение. Хо Ши Мин и его соратники понимали, что Франция получила «законный» повод для агрессии и восстановления своего колониального господства во всем Вьетнаме. В том, что французские колонизаторы, а это показали события в Намбо, не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить завоевания вьетнамской революции, не приходилось сомневаться. Молодая республика стояла перед выбором: либо немедленная война с грозным противником, либо переговоры и поиски политического компромисса, который мог хотя бы временно устроить обе стороны.
О драматизме тех дней, когда решалась судьба революции, можно судить по одному заседанию Временного коалиционного правительства. Когда Хо Ши Мин высказал идею о необходимости компромисса с Францией, противники этой идеи внесли предложение — просить военной поддержки у Китая, чтобы помешать возвращению французов но Вьетнам. Атмосфера накалилась. Дискуссия стала принимать довольно острый характер. Тогда слово снова взял Хо Ши Мин:
— Понимаете ли вы, что произойдет, если китайцы останутся? Разве вы забыли нашу историю. Если китайцы приходили, то они оставались на тысячу лет. Французы… смогут остаться лишь на некоторое время, но в конечном итоге должны будут уйти… Если же останутся китайцы, то они никогда не уйдут.
Однако стоило руководству Вьетминя только заикнуться о необходимости официальных переговоров с французами, как отовсюду послышались негодующие возгласы протеста. Особенно старались деятели Вьеткатя и Вьеткуока, рядившиеся в тогу самых истинных революционеров. Их газеты и радио возбуждали массы ультрареволюционными лозунгами: «Никаких переговоров ни с кем!», «Победа или смерть!» Подлинные цели этих деятелей не составляли секрета — сорвать политическое урегулирование с французами, толкнуть правительство на опрометчивые, авантюристические действия и в удобный момент совершить переворот в Ханое. Однако нашлись противники переговоров с французами и в рядах Вьетминя и КПИК. Поддавшись эмоциям, некоторые члены партии и Вьетминя искренне считали, что всякие переговоры с вековыми тиранами вьетнамского народа — это предательство дела революции.
В эти дни Хо Ши Мин много думал над тем, существует ли какая-либо приемлемая альтернатива войне с французами, и, как всегда, сверял свои мысли с бесценным ленинским опытом. Ситуация, в которой оказалась вьетнамская революция, удивительно напоминала ему тот период в истории Советской России, когда Ленин и его соратники вели борьбу за подписание немедленного сепаратного мира с Германией. Все контрреволюционные силы, начиная от меньшевиков и эсеров и кончая самыми отъявленными белогвардейцами, вели тогда бешеную агитацию против мира. Их союзниками в этом черном деле оказались Троцкий и так называемые «левые коммунисты». Они вели в партии ожесточенную борьбу против Ленина, требуя продолжения войны. Эта провокаторская политика искусно маскировалась левыми фразами. Из-за Троцкого, который, будучи председателем советской делегации в Бресте, заявил в нарушение директив ЦК об отказе подписать мир на предложенных Германией условиях, германские войска перешли в наступление и захватили новые обширные территории Советской Республики. Предложенные Германией во второй раз условия мира были гораздо более тяжелыми. И все-таки Ленин настоял на немедленном подписании унизительного мира. Хо Ши Мин помнил мудрые ленинские слова: «Невыносимо тяжелы условия мира. А все же история возьмет свое… Будущее, несмотря ни на какие испытания, — за нами»[23]. И история подтвердила гениальную правоту Ленина.
«В период Октябрьской революции, — перечитывал Хо Ши Мин знакомые строки в «Кратком курсе истории ВКП(б)», — Ленин учил большевистскую партию, как нужно бесстрашно и решительно наступать, когда для этого имеются необходимые условия. В период Брестского мира Ленин учил партию, как нужно в порядке отступать в момент, когда силы противника заведомо превосходят наши силы, с тем чтобы с величайшей энергией готовить новое наступление против врага».
Бесценный ленинский опыт дал возможность Хо Ши Мину и ЦК КПИК избрать наиболее правильную тактическую линию, отвечавшую сложившемуся соотношению сил, а именно: идти на разумные уступки врагу, добиваться компромисса, с тем чтобы спасти от ликвидации народную власть и выиграть время для перегруппировки сил и подготовки к решительной схватке с колонизаторами.
3 марта Постоянное бюро ЦК партии приняло разработанную Хо Ши Мином инструкцию членам партии о текущем политическом моменте.
Изложенная в ней позиция сводилась к тому, чтобы, ведя переговоры с Францией, добиваться признания ею независимости Вьетнама и одновременно, если появится такая возможность, оставаться в союзе с бывшей метрополией. Главное — добиться от Франции признания права вьетнамского народа на самоопределение и сохранение его государственного единства. В этом случае вьетнамская сторона могла бы согласиться на временный ввод в Бакбо французских войск с целью замены ими чанкайшистских войск, при условии, конечно, что французские войска останутся во Вьетнаме какой-то ограниченный период времени. В инструкции подчеркивалась чрезвычайная важность того, чтобы «в процессе переговоров с Францией не только ни на минуту не прекращалась повсеместно работа по подготовке к Сопротивлению, напротив, эту работу необходимо всемерно форсировать. Ни в коем случае нельзя допустить того, чтобы переговоры с Францией отрицательно сказались на боевой решимости нашей нации, ослабили ее моральный дух».
5 марта расширенное заседание Постоянного бюро ЦК КПИК одобрило линию на заключение компромиссного соглашения с французами. И уже на следующий день в одном из изящных особняков, которыми так богат бывший европейский район Ханоя, состоялась официальная церемония подписания «прелиминарного вьетнамо-французского соглашения». На церемонии, помимо членов правительства ДРВ, присутствовали французские офицеры, представители чанкайшистского генштаба, члены американской миссии, английского консульства. Именно эти люди плотным кольцом окружили Хо Ши Мина, когда он ставил свою подпись под текстом соглашения и дополнительного протокола к нему. Для стороннего наблюдателя эта символическая картина явилась как нельзя более наглядной иллюстрацией того тяжелейшего положения, в котором очутилась молодая вьетнамская республика, окруженная со всех сторон империалистическими хищниками.
В прелиминарном соглашении указывалось, что «французское правительство признает Республику Вьетнам как свободное государство, имеющее свой парламент, свою армию и свои финансы». В свою очередь, ДРВ соглашалась на вхождение «в состав Индокитайской федерации и Французского союза». Относительно судьбы Намбо в соглашении говорилось, что «французское правительство обязуется утвердить решения, принятые населением в ходе референдума».
ДРВ соглашалась на временное вступление французских войск в Северный Вьетнам для замены китайских подразделений. В дополнительном протоколе оговаривалось, что китайские войска будут заменены смешанными франко-вьетнамскими силами (10 тысяч солдат от ДРВ и 15 тысяч — от Франции) под общим французским командованием, но «при участии вьетнамских представителей».
От имени Франции переговоры с Хо Ши Мином и другими представителями ДРВ, приведшие к подписанию прелиминарного соглашения, вел Жан Сентени, получивший полномочия «комиссара Франции в Тонкине». Впоследствии в своей книге «История утраченного мира» он напишет: «После первых же встреч с Хо Ши Мином я вынес впечатление, что этот аскет, лицо которого выдавало ум, энергию, мудрость и проницательность, был человеком незаурядным и что ему суждено в скором времени выдвинуться на авансцену азиатской политики… Его большая культура, ум, невероятная работоспособность, полное бескорыстие завоевали ему невиданную популярность среди населения. Достойно сожаления, что Франция недооценила этого человека, не сумела понять его значение и те силы, которые он представлял».
Подписание соглашения с французами вызвало разноречивую реакцию в стране. Даже в партии не все понимали вынужденность этого шага. Вовсю злобствовали реакционеры и их левацкие подголоски, муссируя среди населения клеветнические слухи о том, что Хо Ши Мин якобы является агентом французских колонизаторов и продал им завоеванную Вьетнамом независимость. Требовалось срочно провести широкую разъяснительную работу среди населения.
Главным мероприятием в этой кампании стал массовый митинг на Театральной площади в Ханое. Один за другим поднимались на трибуну ораторы — видные деятели правительства и Вьетминя и разъясняли десяткам тысяч ханойцев, собравшихся на площади, какие причины вынудили пойти на подписание прелиминарного соглашения.
Вьетнам не хотел бы иметь никаких иностранных войск на своей территории, говорили они, но англо-американские союзники навязали их. Что ж, пусть на Север прибудут более десяти тысяч французских солдат, но ведь зато мы освобождаемся от 200 тысяч китайцев. А потом, как записано в соглашении, и французские войска должны будут покинуть Вьетнам. Благодаря героической борьбе народа правительство Франции вынуждено было признать Вьетнам «свободным государством». А это большой шаг вперед по сравнению с деголлевской «автономией». Теперь надо идти дальше, добиваться полной независимости. Франции пришлось согласиться на всенародный референдум по вопросу объединения трех частей страны и дать обещание признать результаты референдума. Намбо непременно вернется в лоно родины. Соотечественники должны крепить ряды, борьба еще только начинается.
На митинге выступил и Президент Хо Ши Мин.
— Ваша страна стала свободной в августе 1945 года, — говорил он. — Однако до сих пор ни одна великая держава пока не признала нашей независимости. Переговоры с Францией открывают путь для нашего международного признания, укрепления позиций ДРВ на международной арене. Подписание соглашения — это большая политическая победа. Мы стали свободной нацией, свободным государством. Как записано в соглашении, французские войска постепенно должны быть выведены из Вьетнама. Соотечественники должны сохранять спокойствие, соблюдать дисциплину, крепить сплоченность наших рядов.
Он помолчал секунду, а затем спокойным, но твердым голосом произнес:
— Я, Хо Ши Мин, всю свою жизнь вместе с народом боролся за независимость нашей родины. И я предпочту умереть, но никогда не изменю этому делу.
Над площадью стояла такая мертвая тишина, что было слышно дыхание огромной толпы. Многие плакали, не стыдясь своих слез. Речь Президента звучала как клятва на верность родине и народу в годину испытаний. И когда он произнес последние слова, участники митинга в едином порыве воздели вверх сжатые кулаки, и над площадью прогремело: «Будем твердо следовать всем указаниям правительства и Президента Хо Ши Мина!», «Да здравствует Президент Хо Ши Мин!»
Через два дня после подписания прелиминарного соглашения Хо Ши Мин встретился в городской ратуше с командирами отрядов самообороны Ханоя.
— Подписание соглашения о прекращении огня, — говорил он, — не означает окончания войны. Мы обязались и должны проводить политику доброжелательства и сотрудничества в отношении французских войск, но это не значит проявлять слабость и во всем ни уступать. Напротив, как никогда прежде, необходимо сохранять постоянную боевую готовность, чтобы во всеоружии встретить любой неожиданный поворот событий, который может произойти.
Характеризуя политику правительства ДРВ в этот архисложный период ее истории, Хо Ши Мин впоследствии указывал: «Нам нужен был мир, чтобы укрепить страну, и мы подавили свои чувства и пошли на уступки, чтобы сохранить мир. И хотя французские колонизаторы нарушили свое же обещание и развязали войну, все же у нас был почти целый год мира, то есть было время для создания основных сил».
За семь месяцев, прошедших после победы революции, удалось уже сделать немало в деле укрепления боевой мощи молодой республики, и эта работа не прекращалась ни на один день. Если до Августовского восстания военизация обществ спасения родины проходила в основном в освобожденной зоне, то теперь этот процесс захватил всю страну. Уже к концу 1945 года почти во всех деревнях, общинах, городских кварталах, на фабриках и рудниках были созданы отряды самообороны, которые Хо Ши Мин в одной из своих речей назвал «стальной стеной родины».
Члены обществ спасения с энтузиазмом занимались военным делом, изучали приемы рукопашного боя. По всей стране шла кампания поисков и изготовления огнестрельного оружия. Как в стародавние времена, деревенские кузнецы, забыв о плугах и серпах, переквалифицировались в мастеров по отливке мечей и наконечников для пик. Дети собирали для них металлолом, взрослые несли медную посуду и даже предметы религиозного культа.
Быстро росла количественно и качественно регулярная армия. Появились крупные подразделения — батальоны и полки. Надо сказать, что с самого начала партии, хотя она и действовала фактически в подполье, удалось поставить под свой контроль процесс формирования вооруженных сил республики, и это обстоятельство сыграло в дальнейшем, в ходе длительной войны Сопротивления, решающую роль. Под руководством партии функционировали и два военных училища — регулярной армии и отрядов самообороны, открытые в Ханое. Многие из тех, кто успел окончить эти училища, стали впоследствии видными военачальниками.
К началу 1946 года уже можно было уверенно говорить о появлении, как отмечал Хо Ши Мин, «армии нового типа, армии, вышедшей из народа, опирающейся на народ, сражающейся во имя интересов народа». Уже в те месяцы ее любовно называли в народе «армией дядюшки Хо».
Весной 1946 года Хо Ши Мин присутствовал на церемонии открытия военного училища в северо-западной провинции Шонтэй. Там он впервые сказал о том, что девизом Армии освобождения Вьетнама должны стать четыре слова: «верность отчизне, преданность народу». Эти слова стали с тех пор крылатыми, вошли в плоть и кровь каждого солдата, ополченца, бойца самообороны, прошли через две войны Сопротивления вьетнамского народа.
Словно по бурной, порожистой реке вели Хо Ши Мин и ЦК КПИК лодку революции: только удастся благополучно миновать одну стремнину, как впереди уже нарастает тяжелый гул новой опасности.
200-тысячное войско чанкайшистов, так и не сумевших заменить революционное правительство Хо Ши Мина своими ставленниками, бесславно покидало вьетнамскую землю. Молодая республика избавилась от крайне опасного и коварного противника, от многих реакционных деятелей, которые как пришли в страну в обозе у китайцев, так вместе с ними и бежали назад, страшась народного гнева.
Республика сбросила с себя и огромную материальную ношу — китайские солдаты, как налетевшая с севера саранча, мародерствовали и грабили население. По железным и шоссейным дорогам в Китай все эти месяцы шли вереницы составов и грузовиков с награбленным добром. По данным правительства ДРВ, китайцы вывезли добычу на сумму в 250 миллионов пиастров. Еще 400 миллионов пиастров было незаконно получено оккупантами через Индокитайский банк.
Китайцы уходили, а на смену им спешил новый, еще более опасный враг. Уже на следующий день после подписания прелиминарного соглашения в Хайфоне началась высадка французского десанта. А вслед за этим — грубые нарушения статей соглашения со стороны французов, вооруженные стычки с вьетнамскими отрядами самообороны. Правительству ДРВ стало известно, что главнокомандующий французского экспедиционного корпуса генерал Леклерк отдал командирам французских гарнизонов секретный приказ игнорировать вьетнамских представителей, закрепляться в районах дислокации, готовить мероприятия по ликвидации руководителей «местных аннамитских организаций» и осуществлению государственного переворота.
Одновременно колонизаторы форсировали работу по созданию на оккупированной территории Намбо такого «правительства», которое стало бы политической базой для восстановления старых порядков.
Части французского экспедиционного корпуса захватили плато Тэйнгуен в Центральном Вьетнаме и объявили о создании из народностей горных районов Автономного государства мои. Колонизаторы захватили город Донгданг на вьетнамо-китайской границе и взяли под контроль главную железнодорожную магистраль Северного Вьетнама. Народное правительство оказалось фактически в кольце блокады.
Правительство ДРВ настаивало на скорейшем начале второго тура официальных вьетнамо-французских переговоров, которые были предусмотрены в прелиминарном соглашении. В конце марта верховный комиссар Франции в Индокитае Тьерри д'Аржанлье предложил Хо Ши Мину провести переговоры на борту французского крейсера в заливе Халонг, в 150 километрах к юго-востоку от Ханоя. Матерый колонизатор, д'Аржанлье, делая такое предложение, хотел, с одной стороны, унизить правительство Хо Ши Мина, а с другой — запугать вьетнамских руководителей, продемонстрировав им военную мощь Франции.
После долгого обсуждения всех «за» и «против» Постоянное бюро ЦК КПИК, учитывая серьезность ситуации, в которой оказалась страна, решило рискнуть и дать согласие на предложение д'Аржанлье, с тем чтобы добиться на этой встрече согласия французов провести переговоры на уровне глав правительств в Париже, где, как рассчитывали Хо Ши Мин и ЦК КПИК, колониальные ястребы д'Аржанлье, Леклерк и другие не смогли бы в той же степени, как сейчас, оказывать воздействие на французские правящие круги.
Халонг, залив Погрузившегося дракона, — самое живописное во Вьетнаме место. Его называют «восьмым чудом света». Особенно прекрасен залив в предзакатные часы, когда ярко-оранжевые, уже нежаркие лучи заходящего солнца причудливо высвечивают глубоко врезающиеся в сушу бухты и гавани, зеленовато-синюю гладь почти всегда спокойной воды и необозримое скопление скалистых островков и утесов, которых насчитывается то ли три, то ли целых пять тысяч. Фантастические красоты залива, поражающие каждого, кто побывал на его островах, породили в давние времена множество легенд. Одна из них объясняет, откуда произошло название залива. В незапамятные времена в этих местах водилось множество пиратов и разбойников, которые терроризировали простолюдинов. Узнал об их злодеяниях небесный император и напустил на них дракона. Расправившись с тиранами, утомленный дракон погрузился в воды залива и по сей день покоится там. Если глянуть на залив с высоты птичьего полета, то извилистые вереницы скалистых утесов и островков — либо совершенно голых, либо покрытых богатой тропической зеленью — и в самом деле напоминают зубчатый хребет мифического животного Востока.
24 марта в 10 часов утра гидросамолет «Каталина» плавно приземлился на гладкую, спокойную поверхность залива рядом с крейсером «Эмиль Бертэн». Адмирал д'Аржанлье и Леклерк встречали Президента ДРВ у трапа крейсера. Прозвучал салют. Крейсер снялся с якоря и вышел в открытое море. После завтрака в кают-компании и обмена любезными тостами д'Аржанлье пригласил Хо Ши Мина подняться на мостик, чтобы лицезреть парад флота. Голову Хо Ши Мина от солнечных лучей прикрывала широкополая соломенная шляпа, рукой он опирался на бамбуковую трость, с которой не расставался еще с партизанских времен. Крейсер бросил якорь, и боевые корабли с расчехленными пушками на бортах стали дефилировать мимо него. Команды моряков в ярко-белой форме, выстроившиеся на палубах, приветствовали Президента ДРВ дружными возгласами.
Что касается содержания бесед с французскими представителями, они, по существу, вылились в пустую формальность. Д'Аржанлье уклонился от обсуждения вопроса о Кохинхине. Выявилось диаметрально противоположное толкование обеими сторонами существа прелиминарного соглашения. В понимании французов статус ДРВ как «свободного государства» означал лишь одну из форм колониальной автономии, а Индокитайская федерация рассматривалась ими, но существу, как все то же генерал-губернаторство, иными словами, французская колония.
Такой же подход демонстрировала французская делегация и на переговорах с вьетнамцами и курортном городке Далате, которые открылись позднее, 17 апреля 1946 года.
Сопровождавший Хо Ши Мина в самолете на обратном пути в Ханой генерал Салан спросил его, как он нашел встречу с верховным комиссаром Франции.
— Если адмирал хотел произвести на меня впечатление демонстрацией своего флота, — холодно ответил Хо Ши Мин, — ему это не удалось. Ваши дредноуты никогда не смогут пойти против течения наших рек.
Заключение прелиминарного соглашения с французами, явившееся вынужденным компромиссом, предопределяло острую борьбу между молодой республикой и силами империализма, между возглавляемой КПИК народной властью и внутренней реакцией, опиравшейся на иноземных покровителей. С уходом китайцев и усилившимся давлением со стороны французов произошли заметные позитивные изменения в позиции ряда националистических партий и групп, что позволяло надеяться привлечь их к искреннему участию в общенациональной борьбе.
Между тем отношения правительства ДРВ с французскими представителями в Индокитае продолжали ухудшаться. Участились враждебные провокации французских военных. Переговоры в Далате зашли в тупик. Хо Ши Мин настаивал на необходимости как можно скорее перенести официальные переговоры в Париж. Он считал, что следует вывести процесс переговоров за пределы Индокитая, где приходится иметь дело с твердолобыми колонизаторами вроде д'Аржанлье, привлечь к вьетнамскому вопросу внимание французских политических кругов и широкой общественности, установить тесные связи с французским демократическим движением, во главе которого стояла такая авторитетная сила, как ФКП. Даже если бы переговоры не увенчались успехом, считал он, все равно они были бы полезны, так как вьетнамская делегация получила бы возможность разъяснить французам и француженкам, какие цели ставит перед собой правительство ДРВ, завоевать на свою сторону новых друзей.
Разумеется, имелось и немало веских «но» против выбора Парижа местом переговоров. Переговоры, по всей видимости, предстояли продолжительные, значит, многие руководители ДРВ оказались бы надолго оторванными от родины в сложнейший период, переживаемый ею. Некоторые члены Постоянного бюро ЦК возражали против поездки Хо Ши Мина, тревожась за его безопасность. После тщательного изучения всех «за» и «против» решили все-таки предложить французам продолжить переговоры во Франции. 26 апреля правительственная делегация ДРВ, возглавляемая Фам Ван Донгом, отбыла в Париж. А в конце мая и Хо Ши Мин получил приглашение прибыть во Францию в качестве гостя французского правительства.
Тысячи жителей Ханоя и соседних провинций собрались ранним утром 30 мая у столичного университета на митинг по случаю отъезда Президента. Над толпой плескалось море транспарантов с лозунгами, главным из которых был — «Вьетнам един, Намбо — часть вьетнамской земли!».
— Вся моя жизнь подчинена одной цели — борьбе за интересы родины и счастье народа, — говорил Хо Ши Мин, обращаясь к ханойцам. — Во имя этого я скрывался в горах, сидел в тюрьмах, переносил опасности и лишения. Борьбе за это я отдаю все свои силы и сейчас, когда благодаря сплочению народных масс завоевана власть и мне доверен высокий пост. Сегодня, повинуясь решению правительства и воле народа, я должен выехать в дальние края за тысячи миль от родины, вынужден расстаться с вами, отправляясь вместе с делегацией во Францию… Заверяю вас, что вместе с членами делегации я приложу все усилия, чтобы оправдать доверие народа.
На следующий день Хо Ши Мин встал еще затемно и принялся писать обращение к соотечественникам Намбо.
«Сообщение о том, что я вместе с делегацией выезжаю во Францию для ведения официальных переговоров, — писал он, — вызвало недоумение населения всей страны и особенно населения Намбо. Это, по-видимому, объясняется тем, что будущее Намбо пока еще не определено. Я прошу вас сохранять спокойствие… Наши соотечественники, проживающие в Намбо, являются частью вьетнамского народа. Могут высохнуть реки и разрушиться горы, но эта истина останется незыблемой.
Я призываю вас к сплочению. На руке пять пальцев, одни длиннее, другие короче. Но все они пальцы одной руки, единая семья. Среди миллионов жителей нашей страны есть разные люди, по все мы происходим от одних предков… Если мы будем едины, то нас ожидает славное будущее».
Президент летел на самолете в сопровождении французского генерала Салана. Когда самолет сделал очередную посадку в каирском аэропорту, Хо Ши Мину сообщили неожиданную весть: в Сайгоне объявлено о создании марионеточной «республики Кохинхины». Так французы понимали статью прелиминарного соглашения о признании ДРВ свободным государством. Разгневанный до глубины души, Хо Ши Мин, не скрывая своего возмущения, сказал Салану:
— Это бесчестная акция с французской стороны. Я не советовал бы вам, господа, превращать нашу Кохинхину в подобие Эльзаса и Лотарингии. Иначе, — твердо закончил он, — между нами вспыхнет столетняя война.
Здесь же, в Каире, где самолет простоял трое суток, из Парижа была получена телеграмма следующего содержания: «Просьба к господину Президенту Хо Ши Мину задержаться некоторое время в Биаррице в ожидании приглашения в Париж после сформирования французского правительства».
Десять дней провел Хо Ши Мин в Биаррице, живописном курортном городке на западном побережье Франции, неподалеку от испанской границы, в ожидании приглашения нового французского правительства. Тактика намеренных проволочек, по-видимому, входила в планы тех представителей французских правящих кругов, кто не желал и слышать о свободном и независимом Вьетнаме.