Дело было в крутых Жигулях. Избили товарища разинцы.
Началось всё с того, что собрались они на высокой круче. Смотрели оттуда на даль и ширь. Простором речным любовались. Потом незаметно завязался у них разговор. Слово за слово. Шутка за шуткой. Где на серьёзе, где просто с ухмылкой. Кончилось тем, что заспорили разинцы вдруг, что бы сделал каждый из них, если бы стал царём. Вот до чего додумались.
– Я бы досыта ел, ‑ заявил один.
– Я бы досыта спал, ‑ заявил второй.
– Я бы вёдрами брагу пил, ‑ прозвучал и такой ответ.
Кто‑то сказал:
– Я бы в кафтане ходил малиновом.
Пятый тоже мыслишку под хохот вставил:
– Ой, братцы! Если бы только я стал царём, я бы на персидской княжне женился.
Потом ответы пошли посерьёзнее.
– Я бы всё поменял местами. Простых людишек боярами сделал, бояр превратил в холопов.
– А я бы, как батька наш Степан Тимофеич, волю любому и землю дал.
– Я бы дворянство извёл под корень.
Увлеклись, размечтались не в шутку разинцы. Начинают уже говорить и о том, что не под силу царю любому, будь ты хоть первым из первых царь. В голову лезут любые фантазии.
– Я бы скатерть завёл самобранку. Бросил её на землю: "Эй, набегай, людишки!" ‑ любого рода, любого племени ‑ турок, башкир, казак. В обиде никто не будет.
– Я бы дивный построил город. Чтобы стены его ‑ до неба, крыши ‑ из хрусталя. Живите на славу, люди!
– А я бы такое сделал, чтобы люди не знали смерти.
– Я бы придумал живую воду, чтобы поднять из могил погибших в боях казаков.
– Дал бы я людям крылья, чтобы люди выше орлов летали.
Шумно ведётся спор. О красивой жизни народ мечтает. Каждый всесильным себя считает.
И только парень один молча стоял, прислонившись к сосне, смотрел на других удивлённо и глупо глазами хлопал.
– Ну, а ты бы, ‑ полезли к нему казаки, ‑ что ты сделал, если бы стал царём?
– Я‑то? ‑ переспросил парень.
– Ты‑то.
– Я бы купил корову.
Сбил он ответом разинцев. Хоть и понятны его слова. В жизни парень, видать, намучился. Да не к месту его ответ. Зачем же в такую минуту он с дурацкой коровой сунулся? Сбил у людей фантазии.
Обозлились на парня разинцы.
Дело было в крутых Жигулях. Побили товарища разинцы.
КАЧЕЛИ
Быстро шёл вверх по Волге Разин. Истомились войска в походе. И вот в каком‑то приволжском большом селе стали они на отдых.
В первый же день казаки соорудили качели. Врыли в землю столбы ‑ в каждом по пять саженей. Выше деревьев взлетали качели.
Сбежались к берегу Волги и парни, и девки, и всё село.
Визга здесь было столько, смеха здесь было столько, что даже Волга сама дивилась, привставала волной на цыпочки, смотрела на шумный берег.
В полном разгаре отдых. Три дня как кругом веселье.
– Эх, простоять бы нам тут неделю! ‑ поговаривают казаки.
К Волге, к качелям, вышел и Разин.
– А ну‑ка, батька!
– Степан Тимофеевич!
– Место давай атаману! Место! ‑ кричат казаки.
Потащили его к качелям:
– Прелесть кругом увидишь!
Усмехнулся Степан Тимофеевич:
– А вдруг как не то с высоты увижу?
– То самое, то, ‑ не унимаются разинцы. ‑ И Волгу, и плёс, и приволжские кручи. Над лесом взлетишь, атаман. Как сокол расправишь крылья.
Залез на качели Разин. Вместе с девушкой местной ‑ Дуняшей. Замерло сердце у юной Дуняши. Вцепилась она в верёвки.
Набрали качели силу: то вверх, то вниз, то вверх, то вниз. Разгорячился Степан Тимофеевич. Разметались под ветром кудри. Полы кафтана, как крылья, дыбятся. Глаза чёрным огнём горят.
Всё выше и выше взлетают качели. Режут небесную синь.
– Вот это да! По‑атамански, по‑атамански! ‑ кричат казаки.
Побелела совсем Дуняша.
– Ух, боязно! Ух, боязно!
– Девка, держись за небо! ‑ какой‑то остряк смеётся.
Состязаются весельчаки:
– Отец атаман, бабку мою не видишь?
– Может, ангелов в небе видишь?
– Как там Илья‑пророк?
– И ангелов вижу, и бабку вижу. А вона едет в карете Илья‑пророк, отвечает на шутки Разин. А сам всё время на север смотрит ‑ туда, куда дальше идти походом. Даже ладошку к глазам подводит.
Заприметили это разинцы.
– Что там, отец атаман?
Молчит, не отвечает Степан Тимофеевич.
– Что видишь, отец атаман?
Молчит, не отвечает Степан Тимофеевич.
Недоумевают внизу казаки. Может, пожар атаман увидел? Может, боярские струги идут по Волге? Или вовсе какая невидаль? Прекратилось вокруг веселье. Обступили качели разинцы.
– Что видишь, отец атаман?
Выждал Разин, когда всё утихло:
– Горе людское вижу. Слёзы сиротские вижу. Стоны народные слышу. Ждут нас людишки. На нас надеются.
Кольнули слова атамана казацкие души.
Замедлили мах качели. Спрыгнул на землю Разин. Подошёл к нему сотник Веригин:
– Правда твоя, атаман. Не ко времени отдых выбран.
– Верно, верно, ‑ загудели кругом казаки. ‑ Дальше пошли походом.
Поднялось крестьянское войско. Сотня за сотней. Отряд за отрядом. Вздыбилась дорожная пыль.
Остались в селе качели. Долго ещё на них мальчишки взлетали в небо. И, замирая на высоте, вслед ушедшим войскам смотрели.
Глава третья