Сара Брэдфорд
Диана. Жизнь, любовь, судьба
https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=6607192
«Диана»: КоЛибри, Азбука‑Аттикус; Москва; 2014
ISBN 978‑5‑389‑06078‑4
Аннотация
Ее имя до сих пор мелькает в заголовках, фотографии появляются в различных изданиях – она одна из самых знаменитых женщин нашей эпохи. История жизни Дианы Уэльской настолько необычна, что стоит изучить ее с самого начала, чтобы понять, как за шестнадцать лет, прошедших с момента блестящей свадьбы с наследником британского престола до трагической смерти в парижском туннеле, юная, неопытная девушка сумела оказать громадное влияние на британскую монархию и превратилась в мировую знаменитость. Сара Брэдфорд, английский историк и биограф, собрала огромное количество документов и свидетельств из первых рук и создала точный и беспристрастный портрет удивительной женщины, леди Ди.
Сара Брэдфорд
Диана
Жизнь, любовь, судьба
Художественное оформление Е. Савченко
Фотография на суперобложке Getty Images/Fotobank
© Sarah Bradford, 2006
© Новикова Т., перевод на русский язык, 2013
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа „Азбука‑Аттикус“», 2014
КоЛибри®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Пролог. Последнее слово
«Она так просто не уйдет», – предупредила Диана (почему‑то говоря о себе в третьем лице) в знаменитом телевизионном интервью, которое дала за полтора года до смерти. И выполнила свое обещание. Ее имя до сих пор мелькает в заголовках, ее фотографии постоянно появляются в различных изданиях – она продолжает оставаться одной из самых известных женщин своего времени. Диану обожают и проклинают. В смерти она осталась столь же противоречивой фигурой, какой была при жизни. Множество людей предпочло бы, чтобы она была погребена и забыта. Они видят в Диане угрозу королевской семье, хотя ей как матери принцев Уильяма и Гарри и в голову бы не пришло, что в чьей‑то памяти она останется в качестве «угрозы». Другие ненавидят ее за то, что она стала символом расцвета сентиментальных настроений в жизни общества. Но многие ценят в ней потрясающий «эмоциональный интеллект», как называют это качество психологи, а попросту говоря – умение правильно истолковывать обстановку и оказывать на нее влияние, интуитивно улавливая, чего хотят другие люди.
|
|
Прошло десять лет[1]с того рокового мгновения, когда «мерседес», в котором ехали Диана и Доди Файед, врезался в тринадцатую колонну туннеля под площадью Альма в Париже. Она получила смертельные травмы, а ее спутник погиб на месте. Обстоятельства смерти Дианы дали основания для множества теорий заговора – ее смерть окутана не меньшим количеством слухов, чем убийство президента Кеннеди в Далласе. Миллионы фунтов и тысячи человеко‑часов были израсходованы на сбор и изучение неопровержимых доказательств того, что автокатастрофа была обычным дорожным происшествием. Виной всему стали превышение скорости и пьяный водитель, в крови которого были к тому же обнаружены серьезные лекарства. А скорость водитель превысил, потому что машину принцессы преследовала орда папарацци.
|
|
Мохаммед Файед, чувствуя свою ответственность за события той ночи, потратил колоссальное состояние в попытках доказать, что Диана и ее спутник‑мусульманин были убиты секретной службой по приказу британской королевской семьи, не желавшей допустить, чтобы Диана вышла замуж за мусульманина, от которого якобы ждала ребенка. Но Диана не была беременна – об этом говорит ее близкая подруга Роза Монктон и еще две женщины, при которых Диана упоминала, что в августе месячные у нее были два раза. Кроме того – и это очень важно! – анализы крови, обнаруженной в «мерседесе», абсолютно точно показали, что она не была беременной. Тот факт, что ни одна теория заговора не подтвердилась, не играет ни малейшей роли. Люди продолжают подозревать британские правящие круги в убийстве народной принцессы точно так же, как многие мусульмане лелеют убеждение, будто за трагедией 11 сентября стоит президент Буш.
История жизни Дианы настолько необычна, что стоит изучить ее с самого начала, чтобы понять, как за шестнадцать лет, прошедших с момента блестящей свадьбы с наследником британского престола до трагической смерти в парижском туннеле, юная, неопытная девушка сумела оказать громадное влияние на британскую монархию и превратилась в мировую знаменитость. Когда Диана выходила замуж, ей было всего двадцать лет. Будущего короля она родила, когда ей не исполнилось еще и двадцати одного. Международной знаменитостью она стала в тридцать шесть, когда столь трагически и сенсационно погибла.
|
|
В 1981 году, выходя замуж за принца Уэльского (за церемонией бракосочетания наблюдали миллионы телезрителей всего мира), Диана Спенсер была обычной юной английской розой. К моменту своей смерти она превратилась в культовую фигуру, непокорную бунтарку, гламурную красавицу, «самую преследуемую женщину мира» – так на погребальной церемонии Диану назвал ее брат. В дни после трагической смерти Дианы королевская семья – даже очень уважаемая и исключительно популярная королева! – стала предметом протестных, чуть ли не революционных настроений. Те, кто в августе 1997 года оказался в Лондоне, наблюдал за похоронами принцессы по телевидению и вспоминал о тех событиях по фильму «Королева», вышедшему на экраны в 2006 году, никогда не забудут об иррациональных, опасных чувствах, которые смерть Дианы пробудила в душах британцев. История королевской семьи в XX веке навсегда разделилась на период до Дианы и после Дианы – такое серьезное воздействие эта молодая женщина оказала на мнившийся незыблемым исторический институт и отношение к нему народа.
Почему же это произошло? Почему скромная девушка, не отличавшаяся особыми способностями, вызвала такой интерес? Она была красива, обаятельна и остроумна, но, когда верх брала ее темная сторона, выносить ее не могли даже близкие подруги. Откуда же такая слава? Кем она была на самом деле? Была ли она «глупой как пробка», как назвала себя в приступе самоуничижения? Или, как утверждали ее враги (и даже некоторые друзья), она была самовлюбленной, неверной, тупой, но опасной блондинкой‑манипуляторшей?
С самого раннего возраста Диана не проявляла особых способностей к учебе, но обладала почти мистической верой в свою судьбу и интуицию, которая проведет ее по жизни. К несчастью для собственного эмоционального благополучия, любимыми ее книгами были любовные романы Барбары Картленд – не самое лучшее чтение для счастливого современного брака. Бедный принц Чарльз, избалованный холостяк, привыкший жить по‑своему, никак не годился на роль романтического мужа. Да и для Камиллы Паркер‑Боулз в романах Картленд места не нашлось. Камилла задавала тон в этом браке. Диана с самых первых дней своего знакомства с Чарльзом испытывала не самые теплые чувства по отношению к этой женщине. Но ей казалось, что после свадьбы бывшая любовница отойдет на задний план. Однако этого не произошло, и Диана не сумела смириться со своим положением. И кто может ее в этом упрекнуть?
Когда Диане стало ясно, что Камилла вновь вернулась в жизнь Чарльза, а она должна не просто терпеть сложившуюся ситуацию, но еще и улыбаться, словно ничего особенного не произошло, она сразу дала понять, что не собирается страдать молча. Роль королевы Александры, супруги Эдуарда VII, у которого был роман с бабушкой Камиллы, Элис Кеппел, ей не подходила. Она расставила все точки над «i».
Оставила ли Диана после себя нечто большее, чем архив гламурных фотографий? Была ли она достойным человеком? Оказала ли значительное влияние на свое время? Ее внутренний свет и неподдельное сочувствие к страдающим сделало Диану зеркалом, в котором британская монархия отразилась не самым лучшим образом, показав всему миру высокомерие, холодность и неприступность королевской семьи. Диана не желала ограничиваться официальной благотворительностью – вот почему летом 1997 года она решила распродать весь свой прежний гардероб.
Она хотела быть современной женщиной и выстроить карьеру, опираясь лишь на собственные способности и достоинства. Диана намеревалась создавать телевизионные программы на темы, которые ее глубоко волновали, – достаточно вспомнить документальный фильм, снятый ею на минных полях Анголы, где она побывала в рамках международной кампании по запрету противопехотных мин. Осенью она даже собиралась в Нью‑Йорк, на специальные курсы. Диана страстно боролась с безграмотностью – возможно, к этому ее подталкивало осознание собственных слабостей. А ведь десять лет тому назад никто не уделял этой проблеме серьезного внимания.
Диана учила сыновей идти в ногу со временем: она точно знала, как Уильям должен исполнять свои королевские обязанности, когда подойдет его время. Мальчики были смыслом ее жизни, и их королевское будущее было очень важным для нее. Свою задачу она видела в том, чтобы сделать жизнь сыновей максимально нормальной, но в то же время соответствующей особенностям их положения. Диана не хотела, чтобы ее дети, как в свое время Чарльз, выросли забалованными придворными и слугами юнцами, не имеющими представления о реальной действительности. В последние месяцы ее жизни Диана и принц Чарльз пришли к согласию и, каждый по‑своему, стали прекрасными родителями для своих сыновей. Если принц Уильям когда‑нибудь станет королем, то своим успехом он будет обязан великому наследию своей матери.
Июнь 2007
Деревенская девушка
В семье Спенсеров пол ребенка играл очень важную роль… Женщины здесь всегда считались людьми второго сорта.
Двоюродная сестра Дианы
Диана Спенсер родилась под звуки аплодисментов. Это событие произошло теплым летним вечером 1 июля 1961 года, без четверти восемь, в красивой спальне, где когда‑то родилась ее мать. Из окна открывался вид на газон, на котором завершался ежегодный крикетный матч, организованный ее отцом. Аплодисменты адресовались вовсе не новорожденной. Ее рождение стало глубоким разочарованием: девочка – уже третья девочка в семье! – не могла наследовать имя Спенсеров, о чем так страстно мечтали ее родители. Фрэнсис и Джонни Олторп, наследный граф Спенсер, были настолько уверены в том, что родится мальчик, что, как не замедлил сообщить отец журналистам местной газеты, даже не озаботились придумать ей имя, поскольку всех мальчиков в роду Спенсеров традиционно называли Джонами или Чарльзами. В конце концов ее нарекли Дианой. Это имя встречалось в семье в XVIII веке – впрочем, тезка новорожденной, сестра первого графа Спенсера, прожила недолго: родилась в 1735 году и умерла в 1743‑м.
Спенсеры были одной из самых знатных аристократических фамилий Англии. В их роду числились дети двух королей, герцог и святой. Брачные связи титулованных предков приблизили Диану к правящей династии: она была одиннадцатой кузиной наследника британского трона, Чарльза, принца Уэльского. Она даже состояла в дальнем родстве с первым президентом Соединенных Штатов, Джорджем Вашингтоном. (Кроме того, дед Дианы в свое время женился на американке Фрэнсис Уорк, и благодаря этому Диана приходилась седьмой кузиной Хэмфри Богарту и Рудольфу Валентине)
Королевское будущее девочки было предопределено семейными связями и местоположением ее родного дома. Парк‑хаус, где родилась Диана, являлся собственностью королевы и был предоставлен Морису Фермою, деду Дианы по материнской линии, королем Георгом V в 1931 году. Дом находился на территории усадьбы Сандрингем в Норфолке, частной резиденции Виндзорской династии, примерно в полумиле от Сандрингемского замка, где часто бывали члены королевской семьи, и от королевской церкви.
Диана была связана с королевской семьей по обеим линиям. Дед Дианы, лорд Фермой, был другом двух королей. Он частенько охотился с Георгом V и Георгом VI. Ее отец был конюшим (весьма привилегированная должность, занимать которую могут только видные военные) королевы Елизаветы II и часто принимал участие в охотах в замке Балморал, резиденции английских королей в Шотландии. Бабушка по отцовской линии, Синтия Спенсер (урожденная леди Синтия Хэмилтон), и двоюродная бабушка, леди Делия Пил, были близкими подругами и фрейлинами королевы‑матери. Такое же положение занимала и бабушка по материнской линии, леди Рут Фермой. Еще одна двоюродная бабушка Спенсер, леди Лавиния Уайт, умершая в 1966 году, с самого детства дружила с королевой Елизаветой. Из окон верхних этажей королевской резиденции в Сандрингеме можно было увидеть Парк‑хаус. В этом смысле Диана для Чарльза была настоящей «девушкой с соседнего двора».
Фамильное поместье Спенсеров Олторп находилось в Нортгемптоншире, но в детстве Диана там почти не бывала. Ее суровый дед, седьмой граф Джек Спенсер, и его наследник, отец Дианы Джонни (в момент рождения девочки он был виконтом Олторпом), не горели желанием общаться с ребенком. Диана выросла в Северном Норфолке, в уединенном уголке одного из самых сельских и девственных регионов Англии, в краю зеленых холмов под бескрайним небом. А вот Сандрингем, территории которого окружали дом Спенсеров, представлял собой сосновый лес, растущий на песчаной почве. Совсем рядом, за песчаными дюнами и поросшими тростником болотами, на берег накатывали серые волны Северного моря. Северный Норфолк – это край больших поместий и аристократических семейств. Эти люди ведут замкнутую жизнь, в которую весьма неохотно впускают посторонних. Родители Дианы, Фрэнсис и Джонни Олторп, чувствовали себя в такой обстановке как рыба в воде.
Семья матери Дианы имела англо‑ирландские корни, тянувшиеся в графство Корк. Отец Фрэнсис носил титул барона Фермоя. Прапрадед Дианы, Эдмунд Бёрк Рош, был избран в парламент и в середине XIX века получил титул барона. Его второй сын, Джеймс Бутби Бёрк Рош, третий барон Фермой, в 1880 году женился на американской «долларовой принцессе», Фрэнсис «Фанни» Уорк, дочери успешного брокера с Уолл‑стрит. Традиционный для XIX века союз американских денег с европейским титулом, как это часто бывало, оказался несчастливым и в 1891 году завершился разводом. Отец Фанни, Фрэнк Уорк, не видел смысла в европейских титулах. После развода он сообщил дочери, что ее дети унаследуют его деньги только в том случае, если будут американцами. Старших сыновей Фанни, близнецов Мориса и Фрэнсиса, отправили в лучшие американские школы и колледжи. Они учились в школе Святого Павла в Конкорде, штат Нью‑Гемпшир, и в Гарварде. Несмотря на то, что после смерти деда в 1911 году стать американцами они отказались, им удалось оспорить условия завещания. Получив около трех миллионов долларов (по современным меркам примерно 28–30 миллионов фунтов стерлингов), они покинули Америку и в 1921 году приехали в Англию. Дед Дианы, Морис, четвертый барон Фермой, осел в Норфолке и стал членом парламента от Кингс‑Линн. В парламенте он заседал с 1924‑го по 1935‑й, а затем с 1943‑го по 1945 годы. Однажды в Париже он встретил очаровательную, талантливую и очень честолюбивую Рут Гилл, дочь производителя красок из Абердиншира. Рут училась в парижской консерватории – хотела стать концертирующей пианисткой. Впрочем, она без сожалений пожертвовала потенциальной карьерой ради брака с Морисом – очень привлекательным, весьма богатым и имеющим аристократический титул. Они поженились в 1931 году; невесте было двадцать шесть, жениху – сорок шесть. У них родилось трое детей: в 1934 году Мэри, в 1936‑м – Фрэнсис, мать Дианы, а в 1939‑м – сын Эдмунд.
Морис и Рут Фермой поселились в Парк‑хаусе. Это было очень удобно для Мориса, поскольку так он находился рядом со своим избирательным округом. Морис был общительным, жизнерадостным человеком, и избирателям он очень нравился. Он умел с каждым найти общий язык, мог без всякой подготовки произнести речь на любую тему. Посещая местные больницы, он присаживался на постели пациентов и сразу же вникал в их трудности. Рут, располагая состоянием Фермоев, успешно справлялась с ролью щедрой и умелой хозяйки дома. «Они устраивали великолепные теннисные вечеринки и прочие развлечения, о каких в те времена в Англии и не слыхивали, – вспоминает один из родственников. – Благодаря американским деньгам они вели жизнь, недоступную для других». Ходили слухи о том, что некоторые норфолкские аристократы недолюбливали супругов за их «американские деньги», да и происхождение Рут оставляло желать лучшего. «Норфолкская аристократия – „сливки графства“, как называла их леди Маргарет Дуглас‑Хоум, – ничего не могла с ними поделать и предпочла их отвергнуть, – вспоминает современница Рут. – Но, поскольку они жили в Парк‑хаусе (совсем рядом с Сандрингемом), король и королева их принимали. Королева Елизавета никогда не одобряла подобного снобизма и остракизма»[2].
Мать Дианы, Фрэнсис, родилась 20 января 1936 года. В тот же день в Сандрингеме скончался король Георг V. Но даже в такую тяжелую минуту его вдова, королева Мария, отметила «рождение малышки леди Фермой» и отправила Рут поздравительную открытку.
Диане не довелось узнать своего деда – он умер в 1955 году. Но бабушка, Рут Фермой, играла в ее жизни большую роль – не в последнюю очередь в силу своей близкой дружбы с королевой‑матерью (она была ее фрейлиной). Как и королева‑мать, Рут обладала чисто шотландской твердостью. «Она была весьма и весьма загадочной женщиной, – вспоминают родственники. – Всегда элегантна, вежлива и спокойна… Однако у нее была и другая сторона – не столь приятная». Рут Фермой отличалась безмерным честолюбием, усвоив умонастроения аристократии, в круг которой вошла благодаря браку. Рут была счастлива, когда ее дочь Мэри вышла замуж за Энтони Берри, сына виконта Кемсли. А уж когда Фрэнсис обручилась с виконтом Олторпом, единственным сыном и наследником седьмого графа Спенсера, счастью ее не было границ! К тому же новый зять владел немалым количеством акров земли в Нортгемптоншире и историческим замком Олторп. Короче говоря, когда Рут, в придачу к ее собственной красоте, посчастливилось получить титул мужа и приличное состояние, она забыла о своем буржуазном абердинском прошлом и принялась культивировать королевские и аристократические связи. Безоговорочная приверженность бабушки условностям высшего класса и придворного круга оказала колоссальное влияние на детство и юность Дианы.
Фрэнсис Бёрк Рош, на которую Диана так походила и внешне, и внутренне, была настоящей красавицей с тонкими чертами лица, сияющими синими глазами, длинными, стройными ногами и светлыми волосами. Она обладала столь же сильным и независимым нравом, как ее мать. Фрэнсис говорила о Рут: «В жизни своей не встречала человека с более сильным характером, чем моя мать. Она ставила перед собой цель и добивалась ее. Для нее не существовало никаких препятствий». То же самое говорили друзья и о самой Фрэнсис. «Характер Фрэнсис был сильнее, чем у любого из тех, кого я знала, – рассказывала одна из ее подруг. – Это была веселая, энергичная и великолепно образованная женщина. Она была прирожденным лидером и обладала к тому же невероятной властью над мужчинами. И такой она была уже в семнадцать лет!»
В семнадцать лет Фрэнсис поняла, что ей нужен Джонни Олторп. Впервые она увидела его, когда ей было всего четырнадцать. Он оказался одним из посетителей школы Даунхэм, где училась Фрэнсис. В семнадцать лет она окончила школу, и родители выставили ее на «рынок невест» – она стала дебютанткой лондонского сезона, закружилась в вихре балов, коктейлей, воскресных домашних вечеринок и престижных спортивных мероприятий вроде Аскотских скачек. В тот сезон Фрэнсис снова встретилась с Джонни. Они полюбили друг друга и обручились, несмотря на то, что Джонни уже собирался жениться на очаровательной красавице, леди Энн Коук, дочери графа Лестерского, владелице огромного поместья Холкем в Норфолке. Лестеры занимали видное положение в Норфолке, соседствовали с королевской семьей в Сандрингеме и имели тесные связи с последним королем и королевой Елизаветой. Они, безусловно, предводительствовали светским обществом Норфолка. Леди Энн признавалась, что просто «обожала» Джонни, хотя многим ее друзьям он не нравился. Они считали его «недобрым». Еще меньше им нравилась Фрэнсис, которая лишила их любимую Энн обожаемого мужчины.
А вот Джонни Олторпу всегда нравились властные женщины. Высокий, несколько пасторального облика красавец, обаятельный и имеющий безукоризненное происхождение, Джонни был желанной добычей, несмотря на серьезные финансовые проблемы своего отца, седьмого графа Спенсера. Все средства уходили на поддержание и реставрацию Олторпа. (Единственное исключение составила продажа одной из драгоценностей коллекции Спенсеров – портрета Генриха VIII кисти Гольбейна. Вырученные средства пошли на обучение Джонни в Итоне. Ныне картина является частью собрания музея Тиссена‑Борнемисы и хранится в Мадриде.) Как и во многих аристократических семействах (и в британской королевской семье тоже), наследник не слишком хорошо ладил с отцом. Джек Спенсер был человеком сложным, несдержанным и с весьма эксцентричным характером. В обществе он получил прозвище «Веселый Джек». Его главной страстью было родовое поместье графов Спенсеров Олторп и Спенсер‑хаус – на другие не оставалось ни времени, ни сил. Мысль о том, что придется оставлять свое сокровище сыну, не давала ему покоя. Олторп был его храмом, а он сам – жрецом этого храма. Джек долгие часы проводил за полировкой серебра в комнатах камердинера – хотя камердинер вполне мог сделать это сам.
В отличие от сына, Джек терпеть не мог общаться с людьми, особенно с теми, кого считал ниже себя. Причуд у него вообще было немало – в частности, он запрещал водителю оборачиваться к нему, когда садился в машину. Сигналом к отправлению служил звук захлопнувшейся двери. Как лорд‑наместник Нортгемптоншира (то есть персональный представитель монарха Великобритании), Джек имел возможность пользоваться казенным автомобилем – старым «роллс‑ройсом» с шофером. Как‑то раз после официального ужина Спенсеру понадобилось выйти по дороге из машины. Не успел он вернуться в салон, как ветер захлопнул дверь. Вышколенный шофер услышал звук и укатил, оставив лорда на дороге в полной темноте.
Джек был редкостным снобом и как огня боялся всего «буржуазного». Однажды, обедая в Кларенс‑хаусе, он поведал королеве Елизавете, что никогда не переступил бы порог дома, где рыбу едят рыбными ножами, «потому что это так буржуазно!» «Когда бы он после этого ни приходил к обеду, – вспоминала придворная дама королевы, – на столе всегда была рыба, а к ней – рыбные ножи». «Он многим внушал уважение и почти всем страх», – писал его внук Чарльз Спенсер[3].
Неудивительно, что детские воспоминания Джонни были не самыми счастливыми. Поездка домой вызывала у него ужас. Он прятался в тени вагона, надеясь, что отец забудет его забрать. В Олторпе царила гнетущая атмосфера. Джонни забирался под фальшпотолок ванной комнаты и прятался там вместе со своими любимыми терьерами. «Боюсь, он постоянно испытывал мучительное одиночество», – писал его сын[4].
Жена Веселого Джека, Синтия, дочь герцога Аберкорна, была полной противоположностью своему супругу – красивая, чуткая, внимательная. Она занималась благотворительностью, и все ее любили. «Никогда не слышал о ней ни одного плохого слова, – писал ее внук. – Она до сих пор живет в моей памяти как образец истинного аристократизма… Говоря о ней, люди часто произносят слово „святая“»[5]. Синтия была фрейлиной королевы‑матери. Она многое делала для местного населения, не жалея ни сил, ни времени. В 1972 году она умерла от опухоли мозга, и ее именем назвали местный хоспис.
Джонни глубоко любил мать, но редко виделся с ней из‑за сложных отношений с отцом. И это его угнетало. Судя по всему, своей мягкостью и умением сочувствовать больным и страдающим Диана была обязана леди Синтии. Да и внешне она была очень на нее похожа. Когда ей было одиннадцать лет, Диана была твердо убеждена, что бабушка Синтия – это ее ангел‑хранитель.
Отец Дианы был типичным представителем своего времени и класса. Он учился в Итоне, был офицером Королевского полка шотландских гвардейских драгун. Семейные связи помогли ему получить и удержать должность конюшего при короле Георге VI и королеве Елизавете ЧП. В 1953 году он сопровождал королеву в поездке по странам Содружества после коронации. К тому времени он уже обручился с Фрэнсис. Они поженились 1 июня 1954 года. Грандиозная светская свадьба проходила в Вестминстере. Присутствовала тысяча гостей, в том числе королева, герцог Эдинбургский, королева‑мать и принцесса Маргарет. Молодожены были страстно влюблены друг в друга, но их положение с самого начала было неравным. Фрэнсис пришлось оплатить свадьбу. Джонни, которого командир его полка называл человеком «очень милым, но очень глупым», попытался стать банкиром, однако старый приятель и партнер положил конец этим попыткам, заявив, что «математика никогда не была его сильной стороной». Затем он поступил в Королевский сельскохозяйственный колледж в Киренчестере – традиционное место учебы для богатого землевладельца и аристократа. Сначала супруги жили в Родмартоне, в графстве Глостершир, где снимали небольшой коттедж, а потом поселились в Орчард‑Коттедж в Олторпе – практически рядом с Веселым Джеком.
В 1955 году умер отец Фрэнсис, Морис Фермой, и его вдова Рут предложила супругам переехать к ней и арендовать Парк‑хаус. Тогда же Фрэнсис, унаследовав свою долю отцовского состояния, решила купить для Джонни в соседнем Снеттисхэме ферму площадью 600 акров за 30 тысяч фунтов. Джонни занимался фермерством в Снеттисхэме и на фамильных землях в Норт‑Крике, присматривал за своими благотворительными организациями, в частности принимал участие в работе Национальной ассоциации клубов для мальчиков, а Фрэнсис озаботилась продолжением рода. Ее задача была родить мальчика‑наследника, но первые двое детей оказались девочками. В марте 1955 года, через девять месяцев после свадьбы, родилась Сара, а в феврале 1957 года – Джейн. После этого у Фрэнсис случился выкидыш. Когда же 1 января 1960 года родился желанный сын, это событие стало для семьи не счастьем, а трагедией. Джон Спенсер появился на свет с врожденным уродством, не мог дышать и умер через десять часов после рождения. Ребенка у Фрэнсис забрали, не дав даже прикоснуться к нему. Эта боль навсегда осталась в ее душе.
После смерти Джона отношения между супругами изменились. Джонни упрекал Фрэнсис в том, что она не смогла родить здорового мальчика. Он отправил жену в гинекологическую клинику на Харли‑стрит, где ее подвергли унизительным анализам и обследованиям. «Это был тяжелый период в жизни родителей, – говорит Чарльз Спенсер. – Корни их развода уходят в те времена. Не думаю, чтобы они смогли это преодолеть». Кузен Спенсер, близкий друг Фрэнсис, вспоминает: «Смерть Джона стала настоящей трагедией для обоих. В душах супругов поселилась печаль, которой не было прежде».
Диана должна была родиться мальчиком – столь желанным наследником. К той поре отношения между родителями окончательно испортились, и рождение очередной девочки их не улучшило. Семейная жизнь в Норфолке устраивала Фрэнсис на заре замужества. Но женщине с широкими горизонтами этого было мало. Жизнерадостный супруг с годами стал менее жизнерадостным, его вполне удовлетворяла жизнь сельского сквайра.
«В молодости Джонни был великолепным кавалером, – говорила его бывшая невеста, леди Энн Коук, – но потом как‑то потускнел, погряз в детях и деревенских заботах».
Диана убедила себя в том, что должна быть мальчиком, а девочки – это разочарование для семьи и существа низшего сорта. «Я знаю, что в семье Спенсеров пол ребенка играл очень важную роль. Даже когда в семействе появился сын и проблема наследника больше не стояла, девочкам уделяли гораздо меньше внимания, чем мальчику. Женщины здесь всегда считались людьми второго сорта», – говорит двоюродная сестра Дианы. Долгожданный наследник Чарльз Спенсер родился в мае 1964 года. К тому моменту брак окончательно рухнул. Джонни пошел по стопам своего эксцентричного отца. Его интересовала только земля, крикет и охота. Будучи от природы человеком слабым, он очень остро реагировал на интеллектуальное и финансовое превосходство жены. Джонни и Фрэнсис постоянно ссорились, порой весьма серьезно. Фрэнсис было тоскливо с мужем, ей наскучила спокойная, предсказуемая жизнь среди норфолкского высшего света. Виконтессе Олторп было всего двадцать восемь лет, и ей хотелось расправить крылья.
Произошло неизбежное: она влюбилась в другого мужчину. С Питером Шэнд Киддом она познакомилась в Лондоне в 1966 году на приеме. В 1967 году произошла вторая встреча: Фрэнсис и Питер – она с мужем, он с женой – вместе отдыхали на горнолыжном курорте. Постепенно легкий интерес перерос в настоящую влюбленность. Фрэнсис и Питер начали тайно встречаться. Летом 1967 года Фрэнсис и Джонни решили расстаться. Старшие девочки учились в школе, а шестилетнюю Диану и трехлетнего Чарльза Фрэнсис по рабочим дням забирала в Лондон. Там дети учились в начальной школе и возвращались в Парк‑хаус к отцу на выходные.