– И «Дознание»?
– Обычно речь идет о судебном расследовании смерти.
– Я знаю, что это такое. Но, насколько я понимаю, он был еще жив, когда писал это. Странно. – Она ткнула пальцем в следующую строчку и посмотрела на Джейка. – «Апок.»? Что это такое? Апокалипсис? Он что, принадлежал к числу заговорщиков‑террористов? Как в фильме «Четыре всадника Апокалипсиса»? Если так, это пугает.
– Давай не будем придавать этой записи слишком большое значение. Может, это какой‑нибудь «апокриф».
– Не думаю. А как насчет этого? «Ламбет»?
– Мне удалось выяснить, что Ламбет – это дворец, находится на противоположной стороне от Вестминстера.
– Я слышала о нем, – нахмурившись, сказала Мелисса. – А две последние записи? «Гоффман» и «Герберт». Не вызывает сомнений, что это имена. Но они могут принадлежать кому угодно.
– Ассистентка Льюиса Глория думает, что Гоффман – это книга, но она не знает наверняка или не хочет говорить. Я проверил на «Амазоне», но безрезультатно.
– Да, маловато сведений, – заявила Мелисса и, подойдя к окну, стала смотреть на залитую дождем улицу.
– Итак, – сказал Джейк через некоторое время, с опаской откусив кусок хлеба с сыром. – Теперь, когда ты здесь, с чего бы ты начала?
Мелисса несколько минут раздумывала над вопросом.
– Папа, – задумчиво проговорила она. – Я всегда хотела взглянуть на «Глобус».
Он уставился на нее, удивленный неожиданно острым вкусом сыра.
– Совсем неплохо. Какой глобус?
– Шекспировский «Глобус», – пояснила Мелисса. – Знаменитый на весь мир театр. Алло? – Она махнула рукой в сторону реки. – Я читала о нем у «Фодора». Он как раз за мостом, около места, которое раньше называлось Банксайд.[17]Мы можем поехать туда на подземке, а от нее дойти пешком.
|
|
– Ты хочешь посмотреть спектакль? Мелисса, на улице идет дождь. Разве «Глобус» не открытый театр?
– Это Лондон, здесь постоянно идет дождь. Ты когда‑нибудь слышал о плащах и зонтах?
Как всегда, он проиграл в споре.
Погода становилась все хуже, а вместе с ней – и настроение Джейка. Несмотря на то что они взяли зонты, оба промокли насквозь к тому моменту, когда добрались до Банксайда. Новый театр «Глобус» в Саутуорке находился неподалеку от того места, где стоял прежний «Глобус», а также «Театр Розы», который за прошедшие века погиб усилиями самых разных строителей. Но Джейк решил, что «Глобус» выглядит вполне настоящим, с деревянными панелями и крытой соломой крышей, хотя он подозревал, что под ней прячутся более надежные крепления. По требованию Мелиссы Джейк послушно встал в очередь и купил два билета на экскурсию. Билетер пообещал, что, несмотря на погоду, она будет «весьма информативной». Они решили не ходить вечером на представление, учитывая, что на улице шел дождь, а в театре не было крыши. Пока они ждали начала своей экскурсии, Джейк оглядывался по сторонам, изучая окрестности и людей, решившихся прийти сюда, невзирая на погоду. В основном это были туристы, некоторые явно американцы, другие из самых разных стран. Он заметил двух мужчин, либо китайцев, либо японцев, седого, средних лет мужчину из Южной Азии, подвыпившую молодую пару из России, которая из‑за чего‑то увлеченно ссорилась, африканскую семью и еще несколько человек, чью национальную принадлежность он определить не сумел, возможно, они были с Ближнего Востока, что нисколько не улучшило его настроения.
|
|
«По крайней мере, среди них нет молодых парней с рюкзаками», – подумал он и тут же прогнал эту мысль.
Как раз наоборот, здесь собрались хорошо одетые деловые люди с женами в шалях.
Дожидаясь своего часа, Джейк принялся рассматривать разные произведения искусства, выставленные в вестибюле, и заметил стильную афишу нового спектакля «Глобуса»: «Тит Андроник». Длинный список знаменитых актеров, занятых в постановке, его удивил.
– Интересно, каким образом не приносящий прибыли «Глобус» может позволить себе таких «тяжеловесов»? – проговорил он.
– Легко, – ответила Мелисса. – У них имеются спонсоры.
Она указала на нижнюю часть афиши, где аккуратным елизаветинским шрифтом было написано: «Благодаря поддержке „Бритиш эруэйз“, „Би‑пи“ и „Авена глобал партнерс лтд“».
«Интересно, кто они такие? – лениво подумал Джейк. – Судя по всему, деньги у них имеются».
Жизнерадостная англичанка средних лет в блейзере и с оксфордским акцентом сообщила, что она будет их гидом, и экскурсия началась. Она провела их в сам театр, где они прошли через деревянные ложи (в прежние времена это были обычные скамейки) и по сырому земляному полу партера поднялись на сцену. Здесь гид раскрыла зонт и четкими фразами, произносимыми деловым тоном, поведала своей быстро промокшей насквозь аудитории сомнительную историю о том, как жестоко соперничали между собой старый «Глобус» и соседствовавший с ним «Театр Розы».
– Разумеется, в «Глобусе», – говорила она, – играла труппа актеров лорда Чемберлена, они ставили новые пьесы Уильяма Шекспира, в то время как «Театр Розы» Филипа Хенслоу придерживался прежних стандартных пьес Марло и «Университетских умов».[18]
|
|
Мелисса ткнула в бок отца, который явно отвлекся.
– Слушай, – настойчиво прошептала она.
– Пьесы некоторых предшественников Шекспира имели многочисленных сторонников, и между театрами существовало соперничество. Известно, что после представлений зрители обоих театров выходили на улицы и устраивали драки, пытаясь таким образом установить, какой драматург лучше. Последователи Шекспира обычно цитировали строчку из «Ромео и Джульетты»: «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».
– Разумеется, так наш Бард потешался над своими соперниками, – продолжала она. – Легенды гласят, что в «Театре Розы» отвратительно воняло, так как посетители постоянно мочились в расположенные неподалеку канавы.
Группа дружно рассмеялась – точнее, рассмеялись все, кроме азиата, которого Джейк заметил чуть раньше и который держался в стороне. У него возникло неприятное чувство, что он за ними наблюдает. Азиат был явно возмущен рассказом о канавах.
– Очевидно, у зрителей Шекспира были более выносливые мочевые пузыри, – пробормотал он.
– Сэр, вы хотите задать вопрос? – неодобрительно крикнула гид.
Азиат покачал головой.
Гид прищелкнула языком, отвернулась, и пропитанная водой экскурсия продолжилась, открыв кое‑какие интересные факты касательно финансового положения Шекспира. Похоже, он довольно рано занял солидное положение в компании и получал тройную плату за каждое представление: как актер, как совладелец (по словам гида, ему принадлежало десять процентов) и как драматург.
Они выходили из театра, когда Джейк увидел кое‑что – точнее, кое‑кого – и замер на месте. Крупный, приземистый мужчина стоял в толпе в вестибюле – тот самый, что преследовал его раньше. Но следил он не за Джейком. Его взгляд был прикован к чему‑то (или к кому‑то) другому. Однако из‑за толпы Джейк не мог понять, что же так привлекло его внимание, да и мешала колонна, оказавшаяся между ними.
А произошло следующее: стройный седой мужчина, глядя на азиата с такой злобой, что даже здоровяк, стоявший в другом конце вестибюля, обратил на него внимание, передал одному из гидов маленький конверт, кивком показал в сторону азиата и поспешил скрыться. Джейк сообразил, что происходит нечто странное, когда гид послушно понес конверт азиату и похлопал его по плечу.
– Извините, сэр. Это вам.
Азиат рассеянно кивнул, но уже в следующий момент, когда он увидел конверт, на его лице появился страх. Джейк, стоявший неподалеку, заметил, как он побледнел и как задрожали его руки. Джейк нахмурился и подошел к нему.
– Прошу прощения, – проговорил он. – С вами все в порядке?
Азиат посмотрел на него со страхом и яростью одновременно.
– Что вам от меня нужно? – сердито спросил он.
– Извините?
Мужчина открыл рот, собираясь сказать что‑то еще, затем, заглянув за плечо Джейка, увидел что‑то или кого‑то, и это зрелище привело его в еще большую ярость или ужас, он повернулся и, не говоря ни единого слова, бросился бежать.
Джейк пару мгновений с возмущением смотрел ему вслед, затем, осторожно окинув взглядом вестибюль, незаметно сунул руку в мусорную корзину и достал смятое письмо. Увидев имя, написанное на конверте, он чуть не потерял сознание.
Доктору Суниру Бальсавару.
Мелисса, которая отвлеклась на афишу, висевшую на стене, подошла к нему и с любопытством спросила:
– Что это?
– Мне кажется, Льюис знает этого человека. Или знал. Думаю, он шел за нами. Возможно, чтобы поговорить или хотел выяснить, что мы пытаемся узнать. А потом что‑то его ужасно испугало. – Джейк развернул листок и прочитал одну строчку: «И проклят – тронувший мой прах». – Какого черта! – пробормотал он, засунув в рот конфету.
Мелисса побледнела и невольно отступила на шаг.
Теперь, оказавшись на безопасном расстоянии, Профессор обдумывал свой следующий шаг. Журналист не появлялся на людях с тех пор, как побывал накануне в аэропорту. Задним числом он понял, что совершил ошибку, засветившись на Денмарк‑стрит. Он знал, что швейцар сообщил о его приходе, а это было плохо. Он не мог рисковать и снова туда идти – пока, – хотя решил попробовать с другим швейцаром. Возможно, он окажется более невнимательным. Или, может, удастся кого‑нибудь из них подкупить. Затем следовало подумать о молодой женщине и о том, как лучше использовать ее таланты. Это будет непросто, однако он справится. «И под ярмо Фортуны ты шею не склоняй, – напомнил он себе. – Но пусть твой дух над всеми бедами восторжествует».[19]У него есть возможности для достижения поставленной цели.
Профессор, не отличающийся терпением, решил все же дождаться подходящего момента, который, вне всякого сомнения, наступит. А тем временем он не может больше рисковать. Его не должны здесь увидеть. Если бы только его оставили в покое эти ужасные головные боли. Вот тогда все снова было бы хорошо.
Глава 12
По возможности дороже…
У. Шекспир. Гамлет
(Перевод М. Лозинского)
В метро, возвращаясь на станцию Чаринг‑Кросс, Джейк рассказал Мелиссе об азиате.
– Ты думаешь, что Льюис был связан с «Аль‑Каедой» или чем‑то вроде этого? – в ужасе спросила она.
– Это сомнительно, но, если честно, я не знаю.
– Тот мужчина был определенно чем‑то обеспокоен, но чем? Тем, что за ним следят? Может быть, тот же человек или люди, которые разгромили кабинет и квартиру Льюиса? Или он сам преступник и боится, что его раскроют, а потому пытается выяснить, каковы наши намерения?
– Ты полагаешь, его кто‑то шантажирует?
– Возможно. Или его пытаются угрозами заставить хранить молчание.
– Папа, я не хочу тебя критиковать, но ты позволил ему сбежать, – резко проговорила Мелисса. – Тебе следовало отправиться за ним, когда была такая возможность, и спросить, что происходит. Ты со мной не согласен?
Джейку было ясно, что в этом расследовании собственная дочь не на его стороне – пока. Впрочем, он от нее и не ожидал ничего иного.
– Все не так просто. Как ты объяснишь эту загадочную записку?
– Понятия не имею. Возможно, какая‑то угроза.
Он не стал говорить ей о крупном мужчине, не хотел пугать или еще больше оттолкнуть.
– Судя по его поведению во время экскурсии, я полагаю, что он сам собирался войти с нами в контакт, пока не получил записку. Если ему известно, кто мы такие и как нас найти, он, вероятно, предпримет еще одну попытку.
Джейк замолчал, погрузившись в размышления, – впрочем, разговаривать в переполненной людьми, скрипучей подземке было невозможно.
Они выпили капуччино в странном средиземноморском кафе неподалеку от Кенсингтон‑роуд, и, чтобы немного отвлечься, Джейк решил расспросить дочь о ее планах по написанию диссертации.
– Пока ничего определенного. Я все еще веду беседы со своими руководителями.
Он сразу понял, что она что‑то недоговаривает, но знал, что настаивать бессмысленно.
– Готова в путь? – спросил он, расплачиваясь по счету.
Когда они шли по людной улице, раздался пронзительный звонок мобильного.
– Это мой, – сказала Мелисса и принялась рыться в сумке. Она прочитала сообщение и быстро закрыла телефон. – Кстати, о моей диссертации – мне нужно сходить на одну встречу, – сказала она. – Мы можем пересечься позже?
– Конечно, – ответил он. – Я знаю того, с кем ты встречаешься?
– Нет. Это мой старинный друг, – быстро ответила она и остановила такси.
– Удачи. Я буду дома, почитаю Марка Твена.
Войдя в квартиру, Джейк заметил, что мигает лампочка автоответчика. Он получил два сообщения. Одно было из Штатов, из Сан‑Франциско.
– Привет, Флеминг. Ты дома? Это твой издатель Том Флэнниган из «Трибьюн». Помнишь меня? Просто мне стало интересно, что там с тем пропавшим профессором. Сообщишь мне, ладно?
Джейк сделал мысленную заметку позвонить Флэннигану. Второе сообщение оказалось пустым, звонивший повесил трубку.
Закончив, Джейк отправился на кухню перекусить, и настроение у него испортилось окончательно, когда выяснилось, что в доме осталась только здоровая пища.
Глава 13
Подымайся, крюк, чей бы ни был стук!..
У. Шекспир. Макбет
(Перевод М. Лозинского)
Лондон, 7 часов вечера
Седовласый мужчина и привлекательная молодая женщина встретились и расположились в кафе, примыкавшем к университетскому центру. Мужчина много говорил, размахивая руками и показывая на окружавшие их здания: библиотеку, расположенную рядом, здания с учебными аудиториями чуть дальше, на студентов и преподавателей, даже на сияющий огнями город, словно это было его королевство и его подданные. Кое‑кто его узнавал и останавливался, чтобы пожать руку. Несколько мгновений они почтительно с ним разговаривали, а потом спешили по своим делам, едва бросив взгляд на молодую женщину.
Когда ее спутник возобновлял свой монолог, она слушала внимательно, с серьезным видом, энергично кивала его страстным речам, иногда задумчиво, а порой горячо соглашаясь с ним. Закончив свою пламенную тираду, мужчина некоторое время слушал свою спутницу, снисходительно при этом улыбаясь. Затем он поднялся, прикоснулся к ее плечу и растворился в тумане своего королевства. Она осталась сидеть одна, погрузившись в размышления. Один или два студента решились попытать счастья, остановившись у ее столика с вопросами, не заблудилась ли она, не новенькая ли, что здесь делает и не могут ли они к ней присоединиться. Она отмахнулась от них, как от надоедливых насекомых, а вскоре встала и отправилась на Денмарк‑стрит.
Мелиссе нужно было о многом подумать.
Вернувшись в квартиру, Джейк поискал что‑нибудь съестное, остановил свой выбор на сыре, но потом решил взять быка за рога, подошел к телефону и снова набрал номер доктора Бальсавара. На сей раз тот ответил после первого гудка.
– Это снова Джейк Флеминг. Я видел вас сегодня в театре «Глобус». Почему‑то я не думаю, что это была случайность.
– Не понимаю, о чем вы говорите, сэр.
– Думаю, понимаете. Вы за нами следили?
Возникла короткая пауза.
– Откуда мне знать, что не вы послали мне ту угрозу?
Значит, это все‑таки угроза.
– Думаю, вы знаете, что это не я, мистер Бальсавар.
Джейк услышал вздох. Что это, решение сдаться?
– Хорошо. Насколько я понимаю, вы расспрашивали в кампусе о докторе Льюисе и обо мне. Я бы хотел знать почему.
Джейк на мгновение задумался и решил, что ему необходимо заставить его говорить.
– Мы с доктором Льюисом познакомились и сразу подружились пару лет назад во Флориде. На прошлой неделе он позвонил мне здесь, в Лондоне, и попросил встретиться и взглянуть на его книгу.
– И вы встретились?
– Нет. Он не пришел.
– Значит, вам известно о книге?
– Только то, что он хотел, чтобы я ее прочитал прежде, чем он отдаст ее в издательство.
– И вы ее не читали?
– Нет. Похоже, она исчезла вместе с автором. Вы можете мне что‑нибудь о ней рассказать? А также о записке, которую сегодня получили?
Бальсавар некоторое время молчал.
– Я не могу говорить по телефону. Нам нужно встретиться лично. Вы сможете завтра?
– Где и во сколько?
– Приходите в Британский музей на выставку часов, в десять. И, если хотите, можете привести с собой дочь. Я бы предпочел знать, с кем имею дело.
– Я ей скажу, – ответил Джейк, и Бальсавар повесил трубку.
На данном этапе своего расследования Джейк не имел ни малейшего представления о том, какой будет реакция Мелиссы. Однако ему показался интересным тот факт, что Бальсавар знал или догадался, что она его дочь. А если это какая‑то ловушка? Бальсавар вполне мог оказаться тем, кто захватил Льюиса. Глория, его помощница, говорила, что их связывают какие‑то отношения, но она не знала какие.
Несколько минут спустя вернулась Мелисса.
– Я разговаривал с Бальсаваром, – сообщил ей Джейк.
– С кем?
– С азиатом. Имя на визитке. Он был в «Глобусе».
– А он объяснил, что делал в «Глобусе»? – нахмурившись, спросила она.
– Нет, он сказал, что нам нужно поговорить лично.
– Ты уверен, что это стоит делать, папа? Понимаешь, мы же совсем ничего о нем не знаем, кроме того, что он следил за нами.
– Может быть, он приведет нас к Льюису. Или скажет, что с ним случилось.
– Может быть, он нас пристрелит и скормит рыбам.
– Понятно. В таком случае я бы предпочел, чтобы ты осталась дома, если ты, конечно, не против.
– Я пошутила, папа. И я против. Мы занимаемся этим делом вместе. Кроме того, я давно хотела побывать на выставке часов.
Джейк с беспокойством принялся обдумывать ситуацию. Если есть какая‑то опасность, Британский музей, место публичное и очень популярное, лучше всего подходит для встречи такого рода. Вполне возможно, что Бальсавар тоже так считает.
Мелисса заметила, что он ест.
– Кстати, я принесла тебе ацидофилин. Он полезен для пищеварения.
– С моим пищеварением все в полном порядке, а проблемы у меня от язвы.
Однако он неохотно взял у нее бутылку, хоть и не собирался пить ничего такого, где в названии есть «ацид».[20]
Снаружи Британский музей выглядел как самый жалкий в Западном полушарии образец греческого Возрождения, выполненный в бетоне.
«Но, как говорится, встречают по одежке, провожают по уму», – подумал Джейк.
Здесь хранились украденные сокровища исчезнувших королевств, которые знаменитые британские мореходы и путешественники – со времен величайшего из всех монархов, Елизаветы I, до безумного короля Георга III и неподвластной времени Виктории – собирали ради славы империи по всему миру. Много лет назад, когда Джейк впервые приехал в Лондон, он провел здесь несколько часов, разглядывая пентелийский мрамор: вне всякого сомнения, самую прекрасную коллекцию скульптур всех времен и самую невосполнимую потерю Афин. А еще Розеттский камень,[21]потрясающую коллекцию египетских мумий и много всего другого.
Они без проблем нашли экспозицию, посвященную истории часов, если не считать проблемой толпы людей, через которые им пришлось протискиваться. Джейк был занят тем, что искал глазами Бальсавара, не обращая ни малейшего внимания на выставку, в то время как Мелиссу заворожило разнообразие инструментов и механизмов. Поразительное изящество некоторых из них, особенно старых немецких музыкальных часов, потрясло ее. Она так увлеченно слушала короткие музыкальные пьески и менуэты, что почти забыла, зачем они сюда пришли. Джейка, следившего за каждым новым посетителем выставки, постепенно начало охватывать нетерпение. Среди них не было человека, которого они видели в «Глобусе». Наконец, через час после назначенного времени, Джейк посмотрел на свои часы. Было почти одиннадцать.
– Пошли, – сказал он. – Он не придет.
– Похоже на то, – ответила Мелисса, которая уже устала от обилия часов. – Мы можем выпить где‑нибудь кофе?
– Я боюсь, с ним что‑то случилось.
Когда они вышли на улицу, их тут же со всех сторон окружили толпы людей – в Лондоне наступил час ланча. Небо у них над головами было пугающе черным, но дождь прекратился. На противоположной стороне улицы Джейк заметил темную, крупную фигуру мужчины, которого он уже видел раньше: именно этот человек следил за ним два дня назад, а также вчера в «Глобусе», как раз перед тем, как кто‑то передал Бальсавару записку с угрозой. Может быть, он был там не один, а с сообщником, которого Джейк не заметил?
– Мелисса, – произнес он очень тихо. – Не смотри, но мне кажется, что за нами следят. За последние несколько дней я видел этого мужчину дважды и вчера в «Глобусе» тоже.
– Где? – Не обратив внимания на его предостережение, Мелисса тут же с тревогой проследила за его взглядом, но мужчина на противоположной стороне улицы уже повернулся и уходил. – Ты уверен? Возможно, это обычное совпадение. – Она пожала плечами, показывая, что склоняется к тому, что это именно так.
Сунир Бальсавар знал, что у него серьезные неприятности. В течение последних двух часов за ним кто‑то следил, и он не осмелился привести его за собой в Британский музей. Прежде он этого человека никогда не видел, что вызывало у него беспокойство, потому что тот, судя по всему, его знал и предугадывал каждый шаг.
Он дошел до конца музейного двора, не зная, как поступить дальше. Может быть, это именно тот человек, который передал ему записку в «Глобусе»? Что у него на уме? Что ему известно?
Отказавшись от встречи с американцами, он попытался оторваться от преследователя, но у него ничего не вышло. Сначала он прошел по всей территории громадного комплекса, затем, когда из этого ничего не получилось, попробовал затеряться в толпе у входа. Рискнув бросить взгляд через плечо, он почувствовал, как у него сердце замерло в груди. Мужчина по‑прежнему не отставал, шел за ним примерно в десяти шагах, и во взгляде у него была странная холодная угроза, которая вызвала у Сунира ужас. Хуже того, мужчину, похоже, больше не беспокоило то, что Бальсавар его заметил.
Бальсавар уже почти решился обратиться за помощью к ближайшему полисмену, прекрасно понимая, как дико прозвучат его слова, и не рассчитывая особо на успех. Но он не мог больше ничего придумать и чувствовал, что его время на исходе. С другой стороны, у него имелось множество причин не доверять полиции и избегать, по возможности, контактов с ее представителями. Именно в этот момент он услышал голос молодой женщины:
– Папа, а это не он, вон там?
Журналист Флеминг и его дочь выходили из музея. Пытаясь скрыть охватившее его отчаяние, он поспешил к ним.
– Мистер Флеминг! Вот вы где.
– Да, а вы где были?
– Мне очень жаль, но возникли проблемы. Прошу вас, идите за мной, скорее. Боюсь, у меня неприятности.
– Вы имеете в виду вон того человека? Складывается впечатление, что он держится на расстоянии, – заметил Джейк, кивнув в ту сторону, где пару минут назад стоял крупный мужчина.
Бальсавар испуганно оглянулся.
– Вы его видели? Где?
Но когда Джейк обернулся, он увидел только большую группу школьников, которых сопровождали две монахини.
– Сюда, – сказал Бальсавар и провел их сквозь группу школьников. – Думаю, в толпе мы будем в безопасности.
– В безопасности? Что происходит? – спросила Мелисса, которая всегда была склонна озвучивать свои мысли.
Бальсавар посмотрел на нее, а затем повернулся к ее отцу.
– Мистер Флеминг, боюсь, мне угрожает опасность. Возможно, и вам тоже.
Джейк, который продолжал выискивать глазами крупного мужчину, удивленно повернулся к нему.
– Насколько я понимаю, это имеет какое‑то отношение к доктору Льюису?
– Да. Вы хотите найти доктора Льюиса, – покорно проговорил азиат, ловко отступив в сторону, когда мимо промчались двое мальчишек, гнавшихся за воздушными шариками. Он опасливо огляделся по сторонам, несмотря на то что их явно никто не мог подслушать. – Я тоже хочу его найти. Мы оба работаем в университете, хоть и на разных факультетах. Он узнал о моих исследованиях и открытиях и обратился ко мне. Понимаете, он хотел использовать их в своей книге.
«Ага, опубликуй или умри. Или только умри», – подумал Джейк.
– Доктор Льюис – известный и уважаемый исследователь эпохи Возрождения. Я же всего лишь бедный иностранец из Индии, к тому же моя специальность – физика. Английский – не мой профиль, и меня не принимают в их священных кругах.
– Мне трудно в это поверить. Вы же профессор.
– Не сомневайтесь, сэр, в данном вопросе мое мнение не принимается в расчет, по крайней мере в академических кругах. Поэтому я с радостью передал доктору Льюису свои записи. Теперь же должен признаться, что глубоко сожалею о том, что сделал это.
– Почему?
– После того как я помог ему с его книгой, он как будто вычеркнул меня из своей жизни. Я много дней ничего от него слышал, да и вам, похоже, известно не больше моего. Если честно, я тоже заинтересован в этой книге.
– Заинтересованы в том, чтобы она была напечатана, заинтересованы ее содержанием – в чем конкретно заключается ваш интерес? – настойчиво продолжал свои расспросы Джейк.
– Во всем. В правде.
– В правде о чем? – в отчаянии спросила Мелисса. И снова Бальсавар повернулся к Джейку.
– Мистер Флеминг, Десмонд Льюис собирался раскрыть, возможно, самое серьезное преступление в англоговорящем мире, которое тщательно скрывалось на протяжении длительного времени. Именно я рассказал ему эту историю. Возможно, благодаря тому, что я получил образование не в английской школьной системе, я воспитывался не с шорами на глазах, хотя увидеть правду ничего не стоило.
Мелисса резко повернулась, забыв об окружавших их детях.
– Что вы имели в виду, когда сказали, что преступление тщательно скрывалось?
– Речь идет об убийстве, – сказал Бальсавар. – Хоть я и не могу сказать вам, о чьем именно. Но разве это уже не ваше поле деятельности, сэр?
Ошеломленный Джейк был вынужден признать, что это так, будучи журналистом, он собирал конфиденциальную информацию и занимался разного рода расследованиями.
– Вы хотите сказать, что Льюис узнал о каком‑то преступлении, совершенном в прошлом, и собирался рассказать о своем открытии в новой книге, а в процессе работы над ней кого‑то убили?
– Совершенно верно.
– Вы намекаете на то, что убили доктора Льюиса?
Бальсавар вытаращил глаза, которые вдруг испуганно забегали.
– Нет! Я не знаю. Почему вы задаете такие вопросы? Неужели вы думаете, что я могу иметь отношение к подобным вещам?
Неожиданно они остались одни. Всех учеников посадили в автобус, а толпа вышедших на ланч лондонцев рассеялась, точно облако пыли под порывами ветра. В воздухе повеяло холодом.
– Давайте не будем бежать впереди паровоза, – сказал Джейк. – О каком ужасном преступлении собирался рассказать доктор Льюис?
– О краже, – ответил Бальсавар. – Краже трудов всей жизни человека.
– Какого человека? – требовательно спросила Мелисса.
Бальсавара ее вопрос привел в настоящее смятение.
– В этом‑то и проблема. После того как я передал доктору Льюису свои заметки, он перестал с кем бы то ни было общаться и даже мне отказывался рассказать о том, к каким выводам он пришел. Однако я знаю, это нечто такое, что потрясет все устои, и мне страшно.
Джейк, делая вид, что не замечает возмущенного взгляда Мелиссы, постарался незаметно достать из кармана мятную конфетку. Ему совсем не понравилось то, что он услышал.
– Но вам известно, что преступление было скрыто?
– Совершенно верно.
– И кто же совершил это жуткое преступление? – спросила Мелисса с некоторой долей сарказма в голосе.
Азиат колебался пару мгновений, как будто боялся, что его сразит на месте молния или сожрет мстительный зверь, сошедший прямо со страниц «Беовульфа». Затем он взглянул на Флемингов, отца и дочь, широко раскрытыми глазами, словно испугавшись вдруг, что это они поглотят его живьем, как только услышат ответ. Девушка смотрела на него враждебно, а ее отец – с любопытством. Он отвернулся, уставившись на далекие башни университета, и прошептал имя, едва слышно, медленно, точно проклятие:
– Это был Шекспир. Уильям Шекспир: Ворон‑Выскочка.
Глава 14
Вновь затопляет илистое русло…
У. Шекспир. Буря
(Перевод М. Донского)
Мелисса резко выдохнула.
– Это имеет какое‑то отношение к Роберту Грину? – спросил Джейк после того, как понял, что снова может говорить.
Сунира его вопрос явно удивил, но он едва заметно кивнул.
– Разумеется, Роберт Грин был его Немезидой.
– Грин имел в виду Шекспира? – вскричал потрясенный Джейк.
– Да, но Грин завидовал более талантливому писателю, – возразила Мелисса.
– Тому, кто воровал чужие произведения?
Она открыла рот, собираясь запротестовать, но тут же его захлопнула.
– Как ворон, который ворует перья.
Джейк уставился на Бальсавара, ничего не понимая. И тут до него наконец дошло.