Валькирия удостоверилась, что ее родители ушли на семейный сбор, что дом пуст, затем зашла внутрь и махнула рукой. Подъехал Бентли, из которого вышел Скелетжер, и вместе они вытащили тело отражения из багажника, внесли в дом и подняли по лестнице.
Они положили отражение перед зеркалом, а затем осторожно подтолкнули. Оно прошло через стекло и упало в отраженную комнату. Спустя секунду отражение пошевелилось и встало. Оно повернулось к ним, лицо было спокойным и пустым. Валькирия поборола нерациональное чувство вины за то, через что прошло отражение. Она начала представлять, что в его взгляде был упрек. Она подошла и дотронулась до стекла, и воспоминания отражения хлынули в ее голову.
Она схватилась за грудь и сделала шаг назад.
- Боже мой.
Скелетжер ее придержал.
- Ты в порядке?
- Я только что вспомнила, как это быть застреленной.
- Это было весело?
- К удивлению, нет.
Она встала прямее. Ее отражение стало нормальным.
- Я в порядке. Со мной все хорошо.
- Тогда я вынужден тебя оставить. Боюсь, что ты должна пойти в гольф-клуб. Но не беспокойся, мы будем наблюдать.
- Что если я пойду на сбор, а Даск не попадется в ловушку? Тогда мы просто потратим время.
- Это единственное, что у нас есть, Валькирия. Ты наденешь платье?
- Ты уверен, что я не могу пойти так?
- Он может что-то заподозрить. Ты должна выглядеть ничего не подозревающей.
- Ладно, - прорычала она, - платье.
- Я уверен, что ты будешь выглядеть чудесно, - сказал Скелетжер и покинул комнату.
Она крикнула ему вслед.
- Если все начнут петь, мир пусть рассчитывает сам на себя, понял?
Она услышала его голос, пока он спускался по лестнице:
- Справедливо.
Ее глаза сузились. Воспоминания отражения смешивались с ее собственными, как обычно украдкой проходили на свои места, но теперь здесь также было что-то еще. Какое-то чувство.
Она потрясла головой. Отражение было неспособно чувствовать. Это был сосуд, вещь, которая впитывала опыт, который ждал, пока его скачают. В нем никогда не было чувств или эмоций. Валькирия даже не была уверена, что это новая штука была эмоцией. Она проскользнула ей в голову, не привлекая внимания. Как бы она не пыталась на нем сфокусироваться, оно ускользало.
Нет, это не было эмоцией, но это что-то было. Что-то, что она не могла поймать. Черная точка в ее воспоминаниях. Ее отражение что-то от нее скрывало.
Это, про себя подумала Валькирия, вероятно не очень хороший знак.
Их было больше, чем она ожидала.
Они почти полностью заполнили банкетный зал: люди болтали, смеялись, пожимали руки и обнимались. Тети и дяди, кузины всех степеней, усиливали какофонию, которая обрушилась на Валькирию, когда она открыла дверь.
Большую часть этих людей она не знала – она никогда их раньше не видела и не увидит их снова. Это ее особо не заботило. Она сомневалась, что упускает что-то важное.
Она была вынуждена признать, что ее платье было классным. Оно было черным и милым, но она не чувствовала себя комфортно. Если Даск на это купится и попытается атаковать, она пожалеет, что не надела штаны и ботинки, она знала, что так и будет.
- Стефани?
Она повернулась. Ее позвал мужчина лет сорока. Его попытка скрыть лысину, зачесав на нее оставшиеся длинные волосы не была ни изящной, ни удачной.
- Ты Стефани, не так ли? Дочь Дезмонда?
Валькирия натянула на лицо улыбку.
- Да, - сказала она, - это я.
- Ах! Чудесно! – сказал мужчина, заключая ее в объятия длительностью в две некомфортные секунды. Наконец, он освободил ее и сделал шаг назад. Это резкое движение сместило его прическу. Валькирия подумала, что будет вежливым об этом не упоминать.
- В последний раз, кода я тебя видел, ты была ростом по колено кузнечика! Тебе было, не знаю, четыре? Ты была крошечной! А теперь посмотри на себя! Ты красавица! Не могу поверить насколько ты выросла!
- Да, девять лет сделали свое дело.
- Но ты меня не помнишь, - сказал он, по какой-то причине покачивая пальцем.
- Вы правы, - сказала она.
- Давай, попробуй угадать.
- Я без понятия.
- Давай, пошевели мозгами, попытайся вспомнить!
- Я не знаю, - сказала она медленно и отчетливо на случай, если он ее не понял.
- Я дам тебе подсказку, - сказал он, полностью игнорируя ее. – Твой дедушка и мой папа братья.
- Ты кузин моего папы.
- Да! – сказал он радостно. – Теперь ты вспомнила?
Она посмотрела на него и подумала, как это поразительно, что он, как и большая часть присутствовавших здесь людей, произошел от расы супермагов Древних, и в то же время выглядел так, будто испытывал трудности при переходе на другую сторону улицы без помощи.
- Я должна идти, - сказала она, рукой указав куда-то за его левое плечо. Он обернулся посмотреть, и она обошла его справа.
Она проверила время на телефоне и поняла, что с нетерпением ждет, чтобы на нее скорее напала стая вампиров. Все это бело жестоким и необычно тяжелым испытанием, и если это окажется ее последней ночью, тогда это было просто несправедливо. Она кивала людям, который едва знала, но проходила мимо до того, как они успевали сказать ей, какой маленькой она однажды была.
А затем путь ей преградили токсичные близнецы. Блондинистые волосы Кристал были настолько прямые, что казалось были выглажены, а волосы Кэрол были закручены в локоны, которые были похожи на червей, пытающихся выбраться на свободу.
- Так и подумала, что ты здесь будешь, - сказала Кристал с большим отвращением.
- Наверно на это тебе намекнула часть семейный в названии семейный сбор, хах?
- Рада видеть, что ты не тратила много времени на одевание, - сказала Кэрол, и они обе захихикали.
- Зачем ты здесь? – спросила Кэрол. – Не похоже, что здесь еще остались богатые дяди, чтобы ты могла к ним подлизаться, пока они не сыграли в ящик.
- О боже, как приятно слышать, что вы это переросли.
Близнецы сделали шаг ближе и попытались нависнуть над ней. Не очень простое задание, когда они обе были на два дюйма ниже.
- Ты обманом исключила нас из правильного завещания, - сказала Кэрол, ее губы непривлекательно скривились. – Дом, который тебе оставил Гордон, должен быть нашим. У твоих родителей уже есть вилла во Франции – мы должны были получить дом.
- Это бы было справедливо, - прорычала Кристал. – Но он оставил его тебе. Ты получила все. Ты ожидаешь, что мы просто это забудем?
- Посмотри на себя, - сказала Кэрол, щелкая Валькирию по плечу. – Ради бога, ты еще ребенок. Для чего тебе дом? Нам шестнадцать, знаешь, что бы мы делали, если бы у нас был этот дом? Вечеринки, которые мы бы устраивали? Знаешь, насколько бы они были бы крутыми?
- Ты хотя бы знаешь, сколько это место стоит? Мы бы продали его и стали богатыми!
- Но мы его не получили, не так ли? Ты получила его, потому что подлизалась и притворилась, что ты идеальная маленькая племянница, а теперь ты думаешь, что такая важная.
- Ты не важная, ты маленький глупый ребенок. Ты ничего не знаешь, никто тебя не любит, и посмотри на себя – ты даже не хорошенькая!
Валькирия посмотрела на них обеих.
- Знаете, - сказала она, - я пыталась вспомнить, было ли время, когда ваши постоянные гадкие нападки когда-либо меня задевали. Я пыталась вспомнить, работали ли вообще ваши издевки, и знаете что? Они не работали.
Кэрол попыталась презрительно засмеяться.
- Знаете, почему? Потому что мне вправду и искренне все равно. У меня вообще нет к вам каких-либо чувств, хороших или плохих. Для меня вы как будто… не здесь. понимаете?
Они гневно на нее смотрели, а Валькирия грациозно улыбнулась.
- Хорошего вечера.
И она их оставила.
Она шла через толпу, пытаясь лавировать между столами и людьми. Она увидела маму и смогла к ней пробраться, не попав ни в одно объятие.
- Стеф, - сказала ее мама, широко улыбаясь. – Ты здесь! наконец-то! Как прошла прошлая ночь?
- Нормально, - соврала Валькирия. – Мы с Ханной не ложились спать и болтали. Сплетничали о мальчиках и прочих вещах, – она запнулась, неожиданно осознав, что не знает, о чем болтают девочки ее возраста.
- И ты надела платье, - сказала ее мама, - оно выглядит превосходно.
- Превосходно не особо мне поможет, если здесь начнется шумиха.
Ее мама посмотрела на нее.
- Ты такая странная временами. Так когда ты пришла?
- Несколько минут назад. Где папа?
- Ох, он где-то здесь. Ты же знаешь, какие Эджли. Дай им любой повод о себе поговорить, и они схватятся за него обеими руками. Веселишься?
Валькирия пожала плечами.
- А, да так. Не особо много людей тут знаю. Что про тебя? Ты хорошо проводишь время?
Ее мама засмеялась и наклонилась поближе.
- Вытащи меня отсюда, - сказала она с блестящей улыбкой.
Валькирия моргнула.
- Прости?
Ее мама кивнула, как будто с энтузиазмом с чем-то соглашалась.
- Я не могу больше здесь оставаться ни минуты. Я взорвусь.
- Ты хочешь уйти?
Ее мама кому-то помахала и посмотрела на Валькирию, продолжая блестяще улыбаться.
- Больше всего на свете. Ты видишь ту даму в той стороне?
- У которая странная форма головы?
- Она болтает о своих собаках. Всю ночь. У нее их три. И они все маленькие. Что с этими маленькими собачками? Почему нельзя завести больших? Я люблю больших собак.
- У нас есть собака?
- Что? Нет. Я веду к тому, что мы должны извиниться и рано уйти.
И где-то там поджидают Даск и Зараженные миньоны? Ну уж нет.
- Мы здесь ради папы, - сказала Валькирия. – Мы должны остаться и поддержать его. Он остался на сборе твоей семьи.
- Полагаю…
- Только одну ночь, мам. После этого ты никогда их больше не увидишь.
- Я думала, что ты будешь первой, кто захочет вылететь за дверь.
Валькирия пожала плечами.
- Не знаю. Иногда я думаю, что провожу с вами недостаточно времени.
Ее мама посмотрела на нее, и ее тон смягчился.
- Ты растешь. Я имею в виду, да, это было бы здорово, если бы мы могли проводить вместе больше времени как раньше, но тебе нужно личное пространство. Я это понимаю, милая. Правда.
- Ты скучаешь по тому, как все было раньше?
- Я солгу, если скажу нет. Но у нас есть то, что есть. Ты проводишь много времени в своей комнате, и знаешь, это нормально. Иногда ты отдаляешься, но это тоже нормально.
Валькирия не могла встретиться с ней глазами.
- Я не хочу отдаляться, - сказала она.
Ее мама обняла ее рукой за плечи.
- Я знаю. И ты не всегда отдаляешься. Временами, как сейчас, будто ничего не изменилось. Ты та же самая старая Стеф.
- Но в другие времена… я не такая, верно?
- Возможно, но я все равно тебя люблю несмотря ни на что. Твой папа и я, мы просто благодарны, что ты в безопасности. Другие дети твоего возраста где-то пропадают, влезают в проблемы, ранятся, и бог знает чем еще занимаются. Мы хотя бы знаем, где ты.
- В своей комнате, - сказала Валькирия, пытаясь улыбнуться.
Она подумала о своем отражении, сидящем на диване, пока ее папа рассказывает плохие шутки, или стоит на кухне, пока ее мама рассказывает, как прошел ее день. От этих мыслей она почувствовала какое-то мерзкое чувство внутри, будто все скривилось, так что она перестала об этом думать.
В конце концов, этой ночью у нее были другие вещи, о которых стоило беспокоиться.
Глава 32
Осколки теней
Китайна быстро шла по подземной парковке, по бокам шли телохранители. Здесь было тихо, и их шаги громко отдавали эхом.
Один из телохранителей, мужчина по имени Сев, неожиданно остановился и обернулся туда, откуда они пришли. Его глаза сузились.
- Что-то не так.
Его напарница - миниатюрная женщина по имени Зефир - вытащила из-под пиджака пистолет.
- Мисс Грусть, - мягко сказала она, - пожалуйста, держитесь за мной.
Китайна сделала так, как ей сказали. Телохранители направили пистолеты на кажущуюся пустую часть парковки. Как могла сказать Китайна, здесь не было ничего, что представляло бы хоть какую-то угрозу – но именно поэтому она их и наняла. Они были хороши. Они были лучшими.
Барон Венджес вышел на свет. Доспехи выглядели так, будто были его частью. Маленькие щупальца тьмы будто танцевали, как будто все еще привыкая к новому хозяину. Венджес не надел шлема, и его улыбка была холодной. На его поясе висела сабля.
Сев и Зефир двинулись будто одно целое. Годы, проведенные бок о бок в битвах, отточили их навыки, и когда они были вместе, никто не мог устоять на их пути.
До этой ночи.
Зефир выстрелила, но неожиданно к ней взметнулись тени. Они ударили ее в грудь и отбросили назад, выбивая из легких весь воздух.
Сев начал стрелять, но тут через него прошла тьма, он сначала замер, но в следующую секунду упал. Он был мертв до того, как коснулся земли.
Венджес посмотрел на Китайну.
- Я предупреждал, что за тобой вернусь. Но скажи мне, до того, как я тебе навредил, ты пересмотрела свою позицию?
Плечи Китайны распрямились, ее голос просветлел, и она ту же стала самоуверенной, как и всегда.
- Имеешь в виду, решила ли я вернуться в рабство? – сказала она. – Боюсь, что нет. Мои причины одновременно сложные и разнообразные, но могут быть упрощены до чего-то простого. Я поняла, что ты полностью сумасшедший и довольно раздражающий. Ты меня раздражаешь.
- Ты смелая женщина, раз решила надо мной насмехаться.
- Я не насмехаюсь над тобой, милый. Мне просто наскучил это разговор.
Тени по команде Венджеса двинулись вперед, и Китайна отпрыгнула с их пути, тени пролетели мимо и врезались в машину позади.
Смех Китайны звучал словно щебетание птицы.
- Если хочешь мой совет - сдавайся. Положи эти смехотворные доспехи, оставь этого несчастного Гротеска, и возвращайся в милую маленькую камеру, в которой они тебя держали.
- Я в тебе разочарован, Китайна. Безликие вот-вот вернутся, и ты еще можешь оказаться на их стороне.
Зефир протянула руку, и в нее влетел пистолет, она выстрелила, целясь ему в голову. Тени превратились в облако, которое покрыло лицо Венджеса, вбирая пули в себя и выплевывая их обратно. Когда пистолет щелкнул от того, что магазин оказался пустым, тени опустились.
- Пожалуйста, - сказал Венджес, - скажи мне, что у тебя есть что-то больше, чем совет.
Зефир подпрыгнула, щелкнула пальцами и кинула пару фаерболов, но вдруг появилась волна тьмы и поглотила их. Венджес сделал жест, в нее ударила волна тьмы, и девушка покачнулась. Она попыталась толкнуть воздух, но тень обвилась вокруг ее талии и сбила с ног. Зефир ударилась о стоящую рядом машину, ее стегнула тень, и она ударилась о столб и повалилась на землю.
Венджес повернулся обратно к Китайне, в то время как Зефир превратилась в надоедливую муху, которую оставалось прихлопнуть.
- Помнишь истории, которые мы слышали в детстве о том, что темные боги делают с предателями? Все истории станут для тебя правдой, предательница. Ты будешь моим подарком для них. Ты удостоишься чести быть первой жизнью, которую они поглотят.
Китайна сбросила с плеч свой пиджак. Она выдохнула, и отметины на ее коже стали светиться самым черным цветом, который только существует. Они распространялись на ее голые руки, плечи и шею, пробежали по груди и скрылись под одеждой. Закрученные символы покрыли ее лицо. Китайна посмотрела на Венджеса своими голубыми глазами и улыбнулась, все ее тело покрывали великолепные татуировки.
Барон Венджес улыбнулся в ответ.
Китайна скрестила руки и прикоснулась к символам на трицепсах. Она развела руки, символы засияли, и в Венджеса полетел голубой импульс, который тот отклонил щитом из теней. Щит заострился и словно акулий плавник ринулся по земле. Китайна переплела пальцы и выбросила вперед ладони. Символы на ее ладонях слились в один сгусток света и бросились на плавник, разбрасывая от удара вокруг кусочки теней.
Венджес послал вперед из кончиков пальцев тьму, и обернул ее вокруг машины. Он сделал шаг назад, выбросил вперед руки, и машина поднялась в воздух. Китайна отпрыгнула в сторону. Машина пролетела в дюйме от нее.
Китайна двинулась вперед, используя символы на своем теле, чтобы посылать атаку за атакой, но Венджес отклонил их все. Он дважды незаметно отправлял щупальце, чтобы сбить ее с ног, и каждый раз, когда она падала, он смеялся.
Когда он был достаточно близко, Венджес послал часть теней ей в челюсть.
Венджес ухмыльнулся. Он снова ударил ее тенями, а затем снова и снова, и она пошатнулась. Доспехи переместились, исходя из желаний и намерений Венджеса.
Волосы Китайны превратились в месиво. Ее макияж был размазан кровью и грязью, одежда была разорванной и грязной. Венджес схватил и бросил ее головой в столб. Ее развернуло от удара, и она больно ударилась о землю.
Венджес подошел, присел на корточки и ткнул Китайну пальцем. Ее глаза распахнулись, и она увидела, как за Бароном поднимается Зефир. По тому, как та держалась за бок, Китайна поняла, что ребра телохранительницы были сломаны. Но она еще не сдавалась. Китайна восхитилась ее решимостью, как бы безрассудно это ни было.
Зефир бросилась на Венджеса, но тени стали острыми, и когда она прыгнула, они со всех сторон проткнули ее тело.
Она резко остановилась, поддерживаемая в воздухе этими осколками тьмы, которые исходили из доспехов Венджеса. Китайна наблюдала, как она пыталась сделать вдох, но ее легкие были проткнуты насквозь. Зефир задохнулась собственной кровью.
- Ни одного достойного соперника, - сказал Венджес. – Вообще ни одного.
Тьма сократилась, и тело Зефир разлетелось в разные стороны.
Глава 33
Затишье перед бурей
Наверху, на танцевальной площадке, дородный мужчина, забыв про приличия, в танце бросал в разные стороны свою жену, он кружил, скручивал ее и бросал словно мяч, пока на ее лице застыло выражение сильного страха. Когда она наконец смогла освободиться, она шлепнула его по руке и побежала из комнаты, но ее настигло головокружение и повело в сторону, и она повалилась на другого танцора, и словно в замедленной съемке все начали падать по эффекту домино. Раздались крики.
Хотя бы что-то заставило Валькирию улыбнуться.
Громким приглушенным голосом группа в микрофон объявила, что теперь начнутся медленные танцы, и этот звук прервался постукиванием по микрофону для проверки связи. Группа состояла из двух мужчин в черных брюках и голубых блестящих пиджаках. Один из них играл на саксофоне, и это у него не очень хорошо получалось, а другой был в солнечных очках, он пел и играл на синтезаторе, что также получалось не лучше. То есть говоря, он не очень хорошо играл на синтезаторе и пел, но очки носил абсолютно нормально, так же, как и любой другой нормальный человек, который носит солнечные очки ночью. Ничто из этого, казалось, не волновало полную комнату подвыпивших людей, которые танцевали бы подо все, что хоть немного напоминает музыку.
Здесь была дверь в другую комнату, где предположительно между приемами хранились столы и стулья. В этой комнате было темно, а Валькирия не стала включать свет.
Она положила пальто на оставшийся тут стол и вытащила из кармана длинную коробочку. Она положила коробку рядом с пальто и открыла. Она попросила Скелетжера остановиться у дома Гордона на их пути домой. Она сказала ему, что ей надо кое-что забрать, а он не спросил, что это может быть. Она была рада, что он не спросил. Эхо Камень засиял, и из ниоткуда появился Эхо-Гордон.
- Мы здесь? – воодушевленно зашептал он.
- Будь осторожен, - предупредила Валькирия, - если тебя кто-нибудь увидит…
- Знаю, знаю, - сказал Эхо-Гордон, продвигаясь в сторону двери. Он выглянул наружу. – Только взгляни на них. Прошли годы с тех пор, как я их видел. И я даже половину из них не знаю.
Она встала рядом с ним, и он указал куда-то пальцем.
- Твоя мама. Боже, она выглядит превосходно. Ты ей сказала это?
- Конечно.
- И Фергус. И твой папа. Ох, и Берил. Что она делает? Ее лицо выглядит перекошенным. У нее инсульт?
- Я думаю, что она улыбается.
Он с грустью покачал головой.
- Это не особо ее красит. И боже мой, откуда исходит эта музыка? – он немного сдвинулся, чтобы увидеть сцену и двух идиотов в голубом. – Что ж, это просто… ужасно. И люди под это танцуют? Кошмарно. Меня бы здесь нашли мертвым.
Он остановился, подумал о том, что сказал и ухмыльнулся.
Валькирия подошла к окну и выглянула наружу, но снаружи было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.
- Напугана? – спросил Эхо-Гордон, его тон немного смягчился.
Она пожала плечами.
- Мне не нравится быть приманкой для вампира.
- Это шокирующие новости, - сказал он, улыбаясь, - Если ты передумаешь, знаешь, Скелетжер поймет. В страхе нет ничего стыдного.
Она кивнула, но не ответила.
- Я его знаю, - продолжал Эхо-Гордон. – Он не захочет видеть, как тебе причиняют боль, и я определенно не хочу видеть, как тебе причиняют боль. Стефани, или Валькирия, или каким бы именем ты не пользовалась, ты все еще моя любимая племянница, и я все еще твой мудрый дядя.
Она улыбнулась.
- Ты мудрый?
Он притворился, что оскорблен.
- Сказала девочка, которая играет приманку вампира.
- Засчитано.
Она увидела за дверью движение, кто-то подошел. Она указала туда пальцем, и Эхо-Гордон запаниковал, стал смотреть вокруг, ища куда бы спрятаться, и бросился за дверь.
Широко распахивая дверь, вошли Кэрол и Кристал. Дверь полностью открылась и стукнулась о стену, пройдя сквозь Эхо-Гордона. И он остался стоять полностью видимый с закрытыми глазами.
Если Кэрол и Кристал бы оглянулись, они бы увидели прямо за собой их мертвого дядю.
- Ох, - сказала Кэрол, смотря на Валькирию. – Это ты.
- Да, - сухо ответила Валькирия. – Это я.
- Собралась вместе со всеми своими друзьями? – сказала Кристал, и близнецы засмеялись.
За их спинами Эхо-Гордон открыл один глаз, понял, что он больше не скрыт дверью, и снова начал паниковать.
- Просто решила ото всех отдохнуть, - сказала Валькирия. – Зачем пришли?
Эхо-Гордон опустился на четвереньки и пополз под стол, проходя сквозь свисающее с того пальто, совершенно его не потревожив.
Кэрол наградила Валькирию взглядом полуоткрытых глаз, который, вероятно, должен был означать презрение.
- Мы искали место, чтобы закурить, - сказала она, достав из пугающе безвкусной сумочки сигарету.
- Куришь? – спросила Кристал.
- Нет, - ответила Валькирия, - никогда не видела в этом смысла.
- Типично, - пробормотала Кэрол, и Кристал сделала вид, будто сдерживает смех. – Тогда мы найдем другое место. О, и лучше тебе об этом никому не говорить, поняла? Лучше держи рот на замке.
- Поняла.
Близнецы обменялись триумфальными взглядами и без дальнейших слов вышли.
Эхо-Гордон встал сквозь стол и сделал пару шагов, выходя на свободное пространство.
- Ах, эти близнецы. Никогда не забуду день, когда они родились, - его улыбка стала больше после того, как он добавил, - не важно, как бы я не пытался…
Он заметил, что Валькирия снова смотрит в окно.
Он мягко заговорил:
- Знаешь, страх – это хорошо.
- Он не чувствуется как что-то хорошее.
- Но он держит тебя живым. В конце концов храбрость не означает отсутствие страха. Храбрость – это его признание и подчинение.
Она улыбнулась.
- Кажется, я видела что-то подобное на коробке от хлопьев.
Эхо-Гордон кивнул.
- Понимаю. Оттуда я и взял всю свою мудрость.
Она отошла от окна и выглянула за дверь на своих родственников, которые смеялись, разговаривали, пили и танцевали.
- Я напугана, - сказала она. – Я напугана, что мне причинят вред, и я боюсь умереть. Но больше всего я боюсь подвести своих родителей. Другие дети моего возраста, насколько я вижу, стесняются своих родителей. Возможно, мама слишком заботится или папа думает, что он забавный, когда это не так. Но я люблю своих родителей, потому что они хорошие люди. Если мы не справимся, если мы не остановим Гротеска и Венджеса, тогда мои родители…, - неожиданно ее голос надорвался, - умрут.
Изображение ее дяди посмотрело на нее, но ничего не ответило.
- Я не позволю этому случиться, - сказала она.
Эхо-Гордон посмотрел на нее и увидел все ее глазами, и ему не нужно было ничего говорить. Он просто кивнул и пробормотал:
- Тогда хорошо.
Он снова посмотрел на вечеринку, на его лицо вернулась широкая улыбка, и он кивнул.
- Боюсь, что пришло время вернуть меня в коробку. У тебя есть неотложные дела, не так ли?
- Да.
Она взяла камень и положила в коробку.
- Спасибо за это, - сказал Эхо-Гордон, - было приятно снова оказаться в кругу семьи. Напомнило мне насколько сильно я по ним скучаю.
Она посмеялась и закрыла коробку.
- Будь осторожна, - сказал он и исчез.
Она вышла из комнаты. Увидела, как ее папа разговаривает с Фергусом и еще одним мужчиной. Ее мама сидела за столом, притворяясь спящей. Берил стояла одна, оглядываясь по сторонам словно напуганная цапля. Она приметила того, с кем еще не сплетничала и кинулась к нему с пугающим рвением.
Кэрол и Кристал вышли из другой комнаты. Кэрол выглядела немного зеленой, а Кристал покрасневшей от кашля.
Валькирия вышла через стеклянные двери на маленький балкон, почувствовала легкий бриз и посмотрела на темное поле для гольфа. В той стороне были дюны, пляж и море. Валькирия положила обе руки на перила и сделала глубокий успокаивающий вдох.
Что-то двигалось в стороне поле для гольфа.
Она моргнула. На секунду ей показалось, что она видела человека, который бежит согнувшись, но там никого не было. Если бы это была любая другая ночь, она бы поверила, что это игра ее воображения. Но это не была любая другая ночь.
Приближались вампиры.
Глава 34
Незаконченные дела
Танита сидела в Бентли и пыталась не подпрыгивать от нетерпения. Ее тело не привыкло к тому, что она просто сидела и ничего не делала. Сидящий рядом с ней Скелетжер был воплощением неподвижности и бесконечного терпения. Она попыталась расслабиться, но то и дело через ее тело проходила волна адреналина, и ее правая нога непроизвольно пинала воздух. Это было очень смущающе.
Они припарковались у небольшого утеса с видом на зеленую лужайку. Отсюда им было видно гольф клуб, но они стояли слишком далеко, чтобы Даск узнал машину. Как только бы они увидели что-то подозрительное, Бентли бы моментально сорвался с места на узкую дорогу и перехватил бы вампиров до того, как те даже смогли бы приблизиться до вечеринки. Это был хороший план.
Луна была полной и яркой. Танита посмотрела на часы. Лунное затмение начнется только через три часа. Достаточно времени, чтобы они взяли то, что им нужно и сделали то, что должны. По крайне мере они на это надеялись.
Что-то ударилось в Бентли, и машину потрясло. Танита схватила меч и выпрыгнула наружу. Скелетжер стоял в другой стороне с пистолетом в руке. В серебряном свете стоял и на них смотрел пожилой мужчина. Танита никогда его раньше не видела. Он не выглядел как Зараженный. Она расслабилась.
- Ты мне солгал, - сказал пожилой мужчина.
- Ты хотел увидеть смерть девочки, - ответил Скелетжер, - ты получил то, что хотел. – Он не убрал пистолет. Теперь Танита поняла, кто это. Она покрепче схватила меч.
В глазах Тормента была ярость.
- Это была подделка. Я знал, что что-то не так, но я слишком долго времени провел этом подвале, и этого не увидел. Это было отражение, не так ли? Ты что-то с ним сделал, улучшил его, и поэтому смог меня одурачить. Ты сжульничал.
- У нас нет на это времени. У нас занятая ночь.
- О да, - с улыбкой сказал Тормент, - занятая.
Он широко открыл рот, и оттуда выплеснулась черная струя, отбросившая Скелетжера назад. Танита попыталась увернуться, но он повернулся к ней, и темный поток настолько сильно ее ударил, что сбила с ног. Она перекатилась, крепко зажмурив глаза и рот. Она услышала, как эта черная жижа ударилась о землю рядом с ней. Она была цвета чернил и пахла грязью, но была живая, и когда Танита стряхнула ее с себя эта жижа уползла, сливаясь в толстые полосы.
Танита открыла глаза и увидела, как Тормент вытирает свой рот.
Она отбросила еще одну полоску жижи, и та присоединилась к бассейну. Затем бассейн начал расти. Он скатывался в комки и утолщался, из него начали расти ноги.
Много ног.
- О черт, - пробормотала Танита, и черная субстанция превратилась в пауков, щелкающих челюстями.
Скелетжер щелкнул пальцами и бросил два фаербола в черное двигающееся озеро, которое было прямо перед ним.
Меч Таниты был наготове, он прорезал пауков, когда они осмеливались на нее прыгнуть. Лезвие проходило сквозь их твердые тела, и на тунику девушки брызгала темно-зеленая кровь.
Она почувствовала что-то на ноге и пнула это, и в эту секунду на ее плечо запрыгнул еще один паук. Она ударила его рукояткой меча и сделала шаг назад, наступила на еще одного паука, он расплющился, и она поскользнулась. Земля вышла из-под ее ног, она ударилась обо что-то твердое и перелетела через это, падая с утеса.
Она перекатилась по длинной траве, оказалась внизу утеса и поняла, что оказалась на зеленой лужайке. Несколько пауков последовали за ней, и когда Танита посмотрела наверх, они прыгнули. Она снова упала на спину, взмахнув запястьем, лезвие меча блеснуло в лунном свете. Один из пауков взвизгнул. Танита удовлетворительно хмыкнула.
Она посмотрела на утес, туда, где был припаркован Бентли, и увидела, как в ее сторону движется черная, темнее ночи, волна. По земле и камням щелкали тысячи паучьих ног.
- Я разберусь, - сказал Скелетжер за ее правым плечом. Она даже не услышала, как он подошел.
Он сделал шаг вперед и поднял руки, как будто приглашая волну восьмилапых убийц. Танита наблюдала, как его пальцы немного согнулись, как будто Скелетжер взял в руки какую-то невидимую вещь, а затем еще медленнее повернул запястье по часовой стрелке.
Длинная трава качнулась из-за неожиданного бриза.
А затем Скелетжер ударил, его пальцы сжались, руки начали описывать широкие круги, и пауки высоко поднялись над землей. Они крутились в водовороте, который засасывал все больше и больше пауков.
Меч Таниты разобрался с еще несколькими пауками, которые не попались в этот вихрь, а затем она отступила и восхитилась контролем Скелетжера. Его руки двигались все быстрее и быстрее, делая круги все уже и уже, вихрь сузился и стал смешанной массой из черных тел. Затем Скелетжер скрутил руки, и вихрь сомкнулся, и ночь наполнилась ужасным трескающим звуком. В воздух брызнула густая и тяжелая зеленая кровь.
Скелетжер опустил руки, и спутанные тела пауков упали на лужайку.
- Мы должны найти Валькирию, - сказал он, поворачиваясь в сторону клуба для гольфа. Танита последовала за ним, но остановилась, когда остановился и он.
Между ними и клубом стоял Тормент, чернильная субстанция наполнила его глаза и словно слезы стекала по щекам. Она вытекала из его носа, ушей и рта, просачивалась сквозь кожу и стекала по волосам и бороде, покрывая одежду. Его руки дернулись, ладони превратились в когти, обувь расслоилась, ноги стали расти, и его полностью покрыла темнота. Он выгнул спину, поднял руки, и из его торса вырвались две пары гигантских паучьих ног, они согнулись и коснулись земли. Его конечности продолжали расти, тело поднялось с земли, а на лбу открылся и моргнул третий глаз.
Он перестал увеличиваться. Ее восемь ног прощелкали, рот широко открылся, показывая зубы. Паук-Тормент посмотрел на них сверху и прощелкал челюстями.
Глава 35
Нападение вампиров
Валькирия вышла с вечеринки, спустилась по лестнице, проходя шкаф и Стену Славы для гольфа, и когда она подошла к двери, то увидела, что снаружи кто-то стоит. Двери были стеклянные с ручками из нержавеющей стали, а парковка снаружи должна была быть освещена, но прямо сейчас там было темно. Свет должно быть замкнуло.
Мужчина снаружи не двигался. Она видела его силуэт, но черты лица было не разглядеть.
Валькирия замедлилась. Она могла почувствовать на себе его взгляд. Чем ближе она подходила, тем больше могла видеть. Рядом с ними во тьме стояли еще фигуры.
Она остановилась и посмотрела на него через стекло.
Мужчина потянулся к ручке и дернул дверь, но она не открылась. Ночью эта дверь открывалась с помощью кнопки изнутри. Если кто-то хотел зайти, то должен был связаться по кнопке и позвать персонал, чтобы те открыли дверь.
Даск прижал лицо к стеклянной двери и посмотрел на девочку. Она четко могла разглядеть его шрам.
Она услышала, как где-то на первом этаже разбилось окно, повернулась и побежала обратно на лестницу, пробегая три ступеньки за раз. Она ворвалась в банкетный зал, ее оглушила музыка и шум. Она посмотрела по сторонам, ища что-нибудь, чем можно заблокировать дверь, но ничего подходящего не было. Замка не было. Она могла ее забаррикадировать, но насколько это их задержит? И что сказать остальным? Что она скажет родителям?
И где черт возьми Скелетжер?
У нее не было выбора. Она не может допустить, что этих людей ранили, ей нужно все сделать так, чтобы эти люди не заподозрили, что они в опасности. Она приоткрыла дверь.
Свет был выключен, а по лестнице поднимались Зараженные.
Они шли за ней. Они никого не тронут, если подумают, что она у них в руках.
Валькирия выскользнула наружу, удостоверилась, что дверь за ней закрылась, и ее увидели Зараженные, они бросились по лестнице, направляясь на верхний этаж.
За ней раздались шаги, она бежала, добралась до верхнего этажа и быстро оглянулась по сторонам, решая, куда бежать дальше.
В ее крови бурлил адреналин. Воздух сдвинулся, и она почувствовала кого-то прямо за собой. Она нырнула и развернулась, вытягивая правую руку и широкой дугой ударяя Зараженного мужчину по спине, и тот налетел на ее выпрямленную ногу и перекувыркнулся. Еще один схватил ее, она стряхнула его руку и ударила локтем в грудь. Ее нападающий полетел назад. Другие, рыча, пошли по нему.
Она бросилась по коридору и вбежала в темную комнату, почти упав, налетая на стул. Через окно на противоположной стене виднелась открытая терраса, и она побежала туда, Зараженные не отставали. Она распахнула балконную дверь, выбежала наружу и перепрыгнула через перила.
В ее ушах просвистел ветер.
Прямо под ней перед стеклянной дверью стоял Зараженный, ожидая, когда ее выкурят его товарищи-нежить. Он удивленно посмотрел наверх, и увидел ее, летящую на него.
А затем ее настигла покрытая асфальтом дорожка, и она попыталась обеими руками манипулировать воздухом. Она сделала все возможное, пытаясь смягчить падение, но это было не так легко, как спрыгнуть из окна своей спальни, здесь было выше, и тут нужно было спуститься под углом, и она не взяла в расчет силу ветра…
Она приземлилась, вскрикнула от боли и перекатилась, раздирая в кровь колени и локти, на ее бедре от падения остался парез. Вся ее кожа была разодрана и кровоточила.
Она знала, что ей следовало надеть штаны.
Мир перестал вращаться, и она открыла глаза.
Зараженные просто стояли и смотрели на нее, но тут между ними прошел Даск, его глаза сузились, а губы от ненависти скривились.
И затем Валькирия вскочила и побежала.
У нее все болело, руки и ноги были в крови, но она игнорировала боль. Она оглянулась и увидела, что за ней бросилась толпа Зараженных.
Она пробежала через ворота клуба и побежала по дороге налево, в процессе почти теряя туфлю и ругая себя, что не надела свои ботинки. Улица была узкой и темной, с одной стороны было поле для гольфа, а на другой задние дворы домов.
Впереди была развилка. Впереди одной дороги она увидела свет и повернула на другую, уводя Зараженных подальше от людей. Она кинулась по дороге, пробегая пиццерию, видеомагазин, понимая свою ошибку, когда за следующим углом услышала голоса. Там была задняя дверь бара, из которой выходили курильщики.
Она свернула вправо, подбежала к дачному забору и перепрыгнула через него. Она пригнулась и задумалась на секунду, могут ли Зараженные так легко ее потерять.
Даск прыгнул на нее сверху, она вскрикнула и пошатнулась.
- Я больше не соблюдаю правила, - сказал он. Она посмотрела на него и увидела, что он начал дрожать. Он достал из пальто шприц и бросил на землю. – Больше никаких правил. Никаких шприцев. В это раз меня