Спуск к вымерзшему холлу перед комнатой для официальных приемов был короткий, и кроме них здесь ничего не двигалось, лишь слегка колыхались яркие зимние гобелены, что были развешены в нишах стен вдоль коридора, но телохранительницы образовали вокруг Илэйн и Авиенды кольцо и были начеку, словно ждали нападения Троллоков. С большим усилием Илэйн убедила Разорию, что обыскивать гостиную прежде, чем она войдет, нет никаких причин. Телохранительницы служили ей и повиновались, но они поклялись охранять ее жизнь, и когда дело касалось их обязанностей, становились упрямей мула, а Бергитте сама не знала, кем окажется в следующее мгновение – Стражем, Капитан-Генералом или старшей сестрой. Вероятно, после инцидента с Зайдой, Разории хотелось бы разоружить лордов и леди, ожидавших ее внутри! Угроза накормить маисом, возможно, тоже как-то повлияла. Однако, после короткого спора, Илэйн и Авиенда вместе прорвались к дверям, и без охраны. Правда, чувство глубоко удовлетворения Илэйн длилось не долго.
Гостиная была большая, специально предназначенная для подобающего приема большого количества людей. Комната была облицована темными панелями. Плиты пола были застелены коврами, а кресла с высокими подковообразными спинками расставлены перед высоким камином из белого мрамора с красивыми красноватыми прожилками. Тут можно было принимать важных придворных с большими почестями, чем в зале перед троном, поскольку атмосфера здесь была менее официальная. Пламя, танцующее на бревнах в очаге, за это время успело только слегка смягчить холод комнаты, однако живот Илэйн сжался как от удара вовсе не поэтому. Теперь ей стало понятно замешательство Бергитте.
Едва они вошли, Дайлин отвернулась от камина, у которого грела свои руки. Женщина с мужественным лицом, красивыми морщинками в уголках глаз и с намеком на седину в золотых волосах, она не отлучалась даже чтобы переодеться с дороги, и оставалась в дорожном платье темно серого цвета. На его подоле после путешествия застыли несколько пятнышек. Она слегка нагнула шею и чуть подогнула колени, но в том не было проявления неучтивости. Дайлин, как Зайда, знала, кем она была, и единственным ее украшением была маленькая золотая булавка в форме Совы и Дуба Дома Таравин на ее плече, достаточное подтверждение того, что Верховный Правитель Дома Таравин не нуждалась ни в чем большем, к тому же она чуть не погибла, доказывая свою преданность Илэйн. "Миледи Илэйн", — произнесла она официально, — "имею честь представить Вам Лорда Пэривала, Верховного Правителя и Опору Дома Мантир".
Симпатичный златовласый мальчик в простом синем кафтане отскочил от калейдоскопа с четырьмя трубами, стоящего на позолоченной подставке выше его ростом. В руке он держал серебряный кубок, в котором, как очень надеялась Илейн, если и было вино, то хотя бы сильно разбавленное. На одном из столов вдоль стены стояло несколько подносов, уставленных кувшинами и кубками. А также расписной чайник, который, как ей хорошо было известно, был с водой. "Миледи Илэйн, мне очень приятно," – пропищал он, краснея, и учтиво кланяясь, несмотря на мешающий ему меч, пристегнутый к поясу. Оружие для него было слишком велико. — "Дом Мантир поддерживает Дом Траканд". – Все еще не придя в себя, она ответила на его поклон, механически сделав реверанс.
"Леди Кэйтлин, Верховный правитель и Опора Дома Хэйвин", – продолжала Дайлин.
"Илэйн", — пролепетала темноглазая молодая женщина с боку от нее, дотронувшись до своих темно зеленых юбок, изобразив что-то похожее на кивок, что, возможно, заменяло реверанс, но может она только хотела подражать Дайлин. Или боялась уколоть подбородок о большую эмалированную брошь на высоком воротнике в виде Белого медведя Хэйвин. Ее волосы были убраны под серебряную сетку, также с фигурками белых медведей, и в придачу она носила длинное кольцо с печатью. Возможно, слишком гордиться своим Домом. Несмотря на прохладную надменность, женщиной она была только по названию, ее щечки все еще были пухлыми как у ребенка. — "Хэйвин стоит за Траканд, без сомнения, или меня бы здесь не было". Рот Дайлин немного напрягся, и она внимательно посмотрела на девушку, но Кэйтлин, казалось, этого не видела. — "Лорд Бранлет, Верховный Правитель и Опора Дома Гильярд".
Еще один мальчик, этот был с непослушными черными локонами, и в зеленой куртке с расшитыми золотом рукавами, торопливо поставил свой кубок на стол, словно ему стало неловко, что его застали с ним в руках. Его синие глаза были слишком большими для лица, и, кланяясь, он чуть не закололся собственным мечом. — "Для меня большое удовольствие сообщить Вам, что Дом Гильярд поддерживает Траканд, Леди Илэйн". На середине фразы он дал петуха, и он покраснел еще сильнее Пэривала.
"И Лорд Конэйл, Верховный Правитель и Опора Дома Нортан".
Конэйл Нортан улыбнулся поверх серебряного кубка. Высокий и худой, в сером кафтане со слишком короткими рукавами, едва закрывающими его костлявые запястья. У него была привлекательная улыбка, веселые карие глаза, и нос, похожий на орлиный клюв. "Мы тянули жребий в каком порядке представляться и я вытянул короткую. Нортан стоит за Траканд. Мы не можем позволить глупой гусыне вроде Аримиллы занять трон". — Он ловко справился с мечом, и этот-то, по крайней мере, уже дожил до своего совершеннолетия, однако, Илэйн съест свои ботинки вместе с серебряными шнурками, если ему перевалило за шестнадцать.
Их юность не была сюрпризом, но она ждала, что рядом с Конэйлом будет седой советник, подсказывающий ему как поступать, и у других должны были быть свои опекуны, выглядывающие из-за их плеч. Но в комнате кроме Бергитте, стоящей рядом с высокой аркой окна, сложив руки на груди, не было больше никого. Яркий поток солнечного света, струящийся сквозь прозрачный витраж, превращал ее силуэт в образец недовольства.
"Траканд приветствует Вас всех, и я тоже", — сказал Илэйн, подавляя свою тревогу. — "Я не забуду вашу поддержку, и Траканд не забудет". – Видимо, какая-то крупица ее страха все же просочилась, потому что Кэйтлин сжала губы и сверкнула глазами.
"Вы должны знать, Илэйн, что я уже взрослая", — сказала она жестким голосом. "И мой дядя, Лорд Арендор, сказал на празднике Огней, что я уже настолько готова жить своим умом, насколько вообще когда-либо смогу, и в этом году должна получить свободу действий. Правда, я думаю, что он хотел оставить себе побольше времени для охоты, пока еще может. Он всегда любил охотиться, и он уже стар". – И еще раз она не заметила хмурого взгляда Дайлин. Арендор Хэйвин и Дайлин были примерно одного возраста.
"У меня тоже нет опекуна", — неуверенно сказал Бранлет, его голос был почти столь же тонок как у Кэйтлин.
Дайлин сочувствующе ему улыбнулась, убрав ему волосы со лба. Но они быстро упали снова вперед. "Мэйв каталась одна, как она часто любила сделать, и ее лошадь оступилась на норке сурка", — объяснила она спокойно. — "Когда ее нашли было слишком поздно. Было бурное... обсуждение... по тому вопросу, кто должен занять ее место".
"Они спорили три месяца", — пробормотал Бранлет, и на мгновение он показался моложе Пэривала, мальчик старающийся в одиночку, без посторонней помощи, найти собственный путь. — "Я не собирался говорить никому, но я скажу Вам. Вы станете Королевой".
Дайлин положила руку на плечо Пэривала, и тот словно вырос, хотя оставался заметно ниже ее. — "Лорд Виллин был бы рядом с Лордом Пэривалом, но годы приковали его к постели.
Годы никого не молодят", — И она выстрелила еще одним взглядом в Кэйтлин, но теперь девушка, закусив губу, изучала Бергитте.
"Виллин сказал, что я должна передать вам его наилучшие пожелания, а того, кого он считает сыном".
"Дядя Виллин наказал мне хранить честь Дома Мантир и Андора", — серьезно сказал Пэривал, насколько ребенок мог быть серьезен. — "Я постараюсь, Илэйн. Я буду сильно стараться".
"Я уверена, у тебя получится", — сказала ему Илэйн, стараясь добавить побольше теплоты в свой голос. Ей хотелось выпроводить их всех вон и задать Дайлин несколько вопросов, но она не могла. Не так сразу. Их возраст не играл роли, они по-прежнему оставались Верховными Правителями самых сильных Домов Андора, и она должна была предложить им отдохнуть, и развлечь их хотя бы короткой беседой до того, как они отправятся переодеться после путешествия.
"Она — действительно Капитан-Генерал Королевской Гвардии?"
Спросила Кэйтлин, когда Бергитте вручила Илэйн синюю чашку из тонкого фарфора с небольшим количеством слегка подкрашенной горячей воды. Девочка говорила так, словно Бергитте здесь не было. Уходя, Бергитте выгнула бровь, но Кэйтлин, кажется, тренировалась в искусстве не замечать то, что она не хотела видеть. Винный кубок в ее пухленькой ручке испускал резкий сладковатый аромат специй. В то время как в несчастном подобии чая в руке Илэйн не было и капли меда.
"Да, а также мой Страж", — сказала она. Очень вежливо. — «Она всегда начеку!» Девочка, вероятно, решила, что это был комплимент. Она заслужила, чтобы ее отшлепали за грубость, но кто же смог бы выпороть Верховного Правителя Дома. Особенно в тот момент, когда вы нуждаетесь в ее поддержке.
Глаза Кэйтлин метнулись к рукам Илэйн, но кольцо Великого Змея не изменило ее прохладного тона. — "Они дали вам его? Я не слышала, чтобы вас сделали Айз Седай. Я думала, что Белая Башня отправила вас домой. Когда умерла ваша мать. А возможно из-за неприятностей в Башне, о которых мы слышали. Представляете, Айз Седай рассорились как торговки на рынке. А как она может быть генералом или Стражем без меча? И все равно, моя тетя Эвелли говорит, что женщина должна оставить мечи мужчинам. Вы ведь не подковываете собственную лошадь, когда нужно ехать, и не мелете зерно, если у вас есть мельник". – Это были, без сомнения, слова самой леди Эвелли. Илэйн справилась лицом, не дав проявиться похороненным где-то глубоко внутри нее оскорблениям. "Армия – это и есть меч генерала, Кэйтлин. Гарет Брин говорит, что генерал, использующий другое оружие должен сменить работу". – Но имя на нее, похоже, не произвело никакого впечатления. Даже шахтерские детишки в Горах Тумана знали имя Гарета Брина!
Авиенда, улыбаясь, появилась сбоку от Илэйн, словно радуясь возможности поболтать с девочкой. — "Мечи вообще бесполезны", — сказала она сладко. Сладко! Авиенда! Илэйн никогда не думала, что ее сестра могла притворяться так умело. У нее в руках тоже был кубок подогретого вина. Это было бы слишком много — ждать, что она будет продолжать пить горький чай только из сестринской привязанности. "Вам нужно научиться обращаться с копьем. А еще с ножом и луком. Бергитте Трагелион с двухсот шагов из своего лука может попасть вам в глаз. А может с трехсот".
"Копье?" — пролепетала Кэйтлин. И затем недоверчиво, — "В мой глаз?"
"Вы не знакомы с мой сестрой", — сказала Илэйн. — "Авиенда, это — леди Кэйтлин Хаевин. Кэйтлин, это — Авиенда из септа Девяти Долин Таардад".
Возможно, ей нужно было сделать это как-то по другому, но Авиенда была ее сестрой, и даже Верховные Правители Домов должны быть любезны с сестрой Дочери-Наследницы. – «Авиенда – айилка.
И она учится быть Хранительницей Мудрости».
Рот глупышки сперва широко открылся, ее подбородок опускался все ниже и ниже при каждом слове, пока она застыла как рыба с открытым ртом. Очень хорошо. Авиенда незаметно улыбнулась Илэйн, ее зеленые глаза одобрительно сверкнули над краем кубка. Илэйн продолжала сохранять спокойствие, но ей очень хотелось ответить улыбкой.
С прочими было куда проще справиться, и они вели себя менее раздражающе. Пэривал и Бранлет были застенчивы в первый раз попав в Кеймлин, к тому же сразу в Королевский Дворец, и из них едва можно было вытянуть пару слов. Конэйл решил, что объявление Авиенды айилкой было шуткой, и смеялся так сильно, что едва не был убит ножом Авиенды, заткнутым у нее за пояс, но к счастью, решил, что это тоже шутка. Авиенда сохраняла ледяное самообладание. В своей обычной одежде она, возможно, была бы похожа на Хранительницу Мудрости, но в бархате, несмотря на ее нож, она выглядела больше похожей на придворную даму. А Бранлет продолжал коситься на Бергитте. Илэйн потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он любуется, как та ходит в сапожках на высоких каблуках — ее штаны были довольно облегающими в бедрах — но только вздохнула. К счастью, Бергитте на это никогда не обращала внимания, а узы позволили бы Илэйн узнать, даже если она попытается это скрыть. Бергитте любила взгляды мужчин. Взрослых мужчин. И Илэйн не видела ничего хорошего в том, если ее Страж шлепнет молодого Бранлета по заду.
Они хотели узнать, была ли Ренне Корли Айз Седай. Никто из них прежде никогда не видел Сестру, но они считали, что она должна быть ей, потому что могла направлять, и смогла за один шаг перенести их вместе с их воинами через сотню миль. Это было хорошей возможностью попрактиковаться в уклонении от правдивого ответа, не говоря ни слова лжи, в чем помогало кольцо Великого Змея на пальце. Ложь испортила бы их отношения с самого начала, но, разбрасываясь правдой налево и направо, было тяжело надеяться, на то, что это поможет тем тщательно фильтруемым слухам для ушей Аримиллы о помощи со стороны Айз Седай. Конечно, всем четверым не терпелось рассказать ей, сколько воинов они привели, общим числом больше трех тысяч, почти половина из них была арбалетчиками или алебардщиками, которые будут особенно полезны в обороне. Для четверых Домов это было значительной силой, которую они должны были держать наготове, чтобы откликнуться на призыв Дайлин, но ни один Дом не захотел бы оставить своего Правителя без охраны, в это неспокойное время. Когда речь шла о борьбе за трон, похищение не было таким уж неслыханным делом. Конэйл сказал это смеясь. Похоже, он во всем умел находить смешное. Бранлет кивнул и смахнул рукой волосы. Илэйн стало интересно, сколько из его многочисленных дядьев, теток и кузенов знали, что он ушел, и что они сделают, когда они узнают об этом.
"Если бы Дайлин подождала несколько дней", — сказала Кэйтлин, — "я, возможно, привела бы и больше тысячи двухсот человек". Это был уже третий раз, когда она упоминала, что смогла бы привести больший отряд в сжатые сроки. — "Я отправила послания всем Домам, верным Хэйвину".
"И я — всем верным нашему Дому Нортан", — добавил Конэйл. Конечно, с улыбкой. "Нортан не сможет собрать столько же мечей, сколько Хэйвин или Траканд… или Мантир", — вставил он с поклоном обращаясь к Пэривалу, — "но кто-нибудь придет, когда Орлы призовут постоять за Кеймлин".
"Они не смогут быстро добраться зимой", — сказал спокойно Пэривал.
И что удивительно, с тех пор к нему никто не обращался. "Я считаю, что бы мы ни делали, мы должны будем сделать это с теми, кого имеем сейчас". — Конэйл рассмеялся и похлопал по его плечу, предложив сменить настроение, потому что всякий, у кого есть сердце, обязан быть на пути в Кеймлин, чтобы поддержать Леди Илэйн. Однако Илэйн решила повнимательнее присмотреться к Пэривалу. Его синие глаза на мгновение встретили ее взгляд не моргая, пока он застенчиво не отвел свой пристальный взгляд. Он был еще мальчишкой, но знал то, о чем говорил лучше, чем Конэйл или Кэйтлин, которая продолжала рассказывать всем снова и снова, сколько воинов она привела, и на скольких мог рассчитывать Хаевин. Как будто каждый среди них, кроме, пожалуй, Авиенды, не знал точно, сколько могло встать под знамя каждого Дома, сколько среди них опытных солдат, сколько фермеров, способных нести алебарду или пику в случае войны, и сколько у кого крестьян, которые могли быть рекрутированы. Во всяком случае, достаточно точно. Лорд Виллин хорошо воспитал молодого Пэривала. Теперь она должна была проследить, чтобы его работа не пропала впустую.
В конце концов, настало время обменяться прощальными поцелуями. И с Бранлетом, покрасневшим до волос, и с робко моргающим Пэривалом, когда к нему нагнулась Илэйн, и с Конэйлом, поклявшемся никогда не мыть щеку. Кэйтлин удивительно нерешительно чмокнула Илэйн в щеку, словно до нее только что дошло, что она согласилась принять главенство Илэйн, но через мгновение она кивнула сама себе, и к ней вернулась ее холодная гордость, обернувшаяся вокруг нее словно мантия. Как только четырех гостей перепоручили слугам, которые должны были отвести их в их апартаменты, которые, как надеялась Илэйн, Главная Горничная подготовила к этому времени, Дайлин снова наполнила свой кубок и, с вздохом усталости, устроилась в одном из высоких резных кресел.
"Самый лучший результат, которого я когда-либо добивалась за неделю, делая что-нибудь самостоятельно. Я устранила с пути Кандрэда. И я никогда не думала, что Данин будет способна решить хоть что-то, и что на доказательство моей правоты потребуется всего час, хотя мне пришлось остаться еще на три, чтобы не оскорбить ее честь. Ей, наверное, приходится до полудня лежать в кровати, решая с какой стороны вставать! Остальных удалось убедить после довольно коротких переговоров. Никто, находясь в здравом уме, не захочет, чтобы Аримилла заняла трон.
Мгновение она, нахмурившись, глядела в кубок, затем твердо посмотрела на Илэйн. Она никогда не боялась высказывать свое мнение, не спрашивая согласия Илэйн, и явно она собиралась сделать так и теперь. "Возможно, это было ошибкой выдавать этих женщин из Круга за Айз Седай, однако мы почти это сделали. Нагрузка может быть выше тех сил, что мы можем от них требовать, и ставит нас в опасное положение. Этим утром без видимых, на мой взгляд, причин, Госпожа Корлай застыла, куда-то уставившись, разинув рот как деревенщина впервые попавшая в город. Думаю она чуть было не потерпела неудачу при создании ворот. Это было бы просто замечательно, все бы проехали сквозь чудесную дверь в воздухе в какое-то место, которое никогда не существовало. Не говоря уж о том, что из-за этого я осталась бы в компании Кэйтлин на Свет знает сколько времени. Отвратительный ребенок! Неплохой ум, если кому-то удастся прибрать ее к рукам на несколько лет, но у нее вдвойне ядовитый язык Хэйвинов".
Илэйн скрипнула зубами. Она знала насколько колкими могли быть Хэйвины. И все семейство этим гордится! Уж Кэйтлин точно. И слишком устала, чтобы объяснять, что именно могло сегодня напугать любую женщину, способную направлять. И слишком устала, от напоминаний о том, что она пыталась игнорировать. Этот проклятый маяк по прежнему сверкал на западе, просто невообразимый из-за своих размеров и продолжительности. Он не менялся в течение долгих часов! Любой, кто направлял бы столько времени без отдыха, к настоящему времени должен был упасть от изнеможения. И Ранд, проклятый ал'Тор, был в самом сердце этого. Она была в этом уверена! Он был жив, но ей хотелось надавать ему пощечин за то, что он заставляет ее пройти через подобное. Ладно, пусть его лица там не было, но…
Бергитте грохнула своим серебряным кубком по столешнице так, что брызги вина разлетелись вокруг. Какой-то прачке придется попотеть, чтобы отстирать рукава ее куртки. А слугам понадобится работать несколько часов, чтобы восстановить полировку. "Дети!" – пролаяла она. — "Люди пойдут на смерть из-за решений, которые они примут, а они — всего на всего еще проклятые дети! И Конэйл хуже всех! Ты слышала его, Дайлин? Он хотел бросить вызов защитнику Аримиллы словно Артур проклятое Ястребиное Крыло! Но Ястребиное Крыло никогда не сражался ни с чьим, чтоб ему сгореть, защитником, и он знал, когда был еще младше Лорда Нортана, что всякие там игры в дуэли — для дураков. Но Конэйл считает, что он может выиграть для Илэйн проклятый трон проклятым мечом!"
"Бергитте Трагелион права", — отчаянно сказала Авиенда. Ее руки сжались в кулаки на юбке. — "Конэйл Нортан — глупец! Но как кто-то может идти за теми детьми на танец копий? Как кто-то может просить их, чтобы они повелевали?"
Дайлин внимательно их выслушала, и решила сперва ответить Авиенде. Она была явно шокирована нарядом Авиенды. Но она была также шокирована тем, что Авиенда и Илэйн называли друг друга сестрами, и прежде всего тем, что Илэйн называет айил друзьями. С тем фактом, что Илэйн захотелось пригласить такого друга на важное совещание, она смирилась.
Хотя и не выставляя свое смирение напоказ. "Я стала Верховным Правителем Таравин в пятнадцать лет, когда в схватке на алтарской границе погиб мой отец. Мои два младших брата погибли, сражаясь с налетчиками из Муранди, угнавшими наш скот в тот же год. Я прислушивалась к советникам, но сама приказала воинам Таравин где нам ударить, и мы проучили алтарцев и мурандийцев за их воровство. Время выбирает, когда дети должны повзрослеть, Авиенда, а не мы. А в эти времена, ребенок — Верховный Правитель, не может быть больше ребенком.
"Что же касается вас, Леди Бергитте", — продолжила она сухим тоном. — "Ваша манера говорить весьма... едкая". — Она не спросила, откуда Бергитте знает так много об Артуре Ястребиное Крыло, чего не знал ни один историк, но она оценивающе ее оглядела. "Бранлет и Пэривал будут получать наставления от меня, и Кэйтлин, я думаю, тоже. Хотя мне жаль того времени, что придется потратить на девочку. Что же касается Конэйла, то он не первый юноша, считающий себя непобедимым и бессмертным. Если вы не сможете приструнить его как Капитан-Генерал, я предлагаю вам попробовать идти впереди него. Видя, как он смотрел на ваши штаны, я уверена, что он последует за ними туда, куда вы поведете".
Илэйн... пожала плечами... в ней разгоралась чистая ярость. Ярость была не ее, и она была куда больше, чем ее гнев на Дайлин, во-первых, или гнев на Бергитте за разлитое вино. Эта ярость принадлежала Бергитте. Ей ведь даже не хотелось надавать Ранду пощечин. Пусть даже хотелось, но понарошку. Свет, Конэйл тоже смотрел на Бергитте?
"Они – Верховные Правители Домов, Авиенда. Никто из их Домов не поблагодарит меня, если я унижу их из-за их возраста. Более того. Воины, которые пойдут сражаться будут бороться за их жизнь, но приедут они ради Пэривала и Бранлета, Конэйла и Кэйтлин, а не ради меня. Потому что они – Опоры их Домов". Авиенда нахмурилась, и сложила руки, словно собираясь укутаться в шаль, но потом кивнула. Резко и неохотно – среди Айил такого высокого положения невозможно было бы достичь, не имея многолетнего жизненного опыта и одобрения Хранительниц Мудрости — но она кивнула.
"Бергитте, тебе придется иметь с ними дело, как Капитан-Генералу с Верховными Правителями. Седина не превращает человека в мудреца, и совсем необязательно, что прожитые годы сделают их умнее. Даже будь это так, общение с ними не стало бы намного легче.
У них по-прежнему есть собственное мнение, и с годами оно станет еще весомее, и что еще более вероятно, потом они будут уверены, что лучше знали, что нужно было делать, чем ты или я". — Она старалась удержаться от колкости в голосе, и, без сомнения, Бергитте почувствовала ее усилия. По крайней мере, поток гнева через узы внезапно уменьшился. Он схлынул, не ушел полностью — Бергитте нравилось притягивать взгляды мужчин, по крайней мере, когда она хотела, чтобы они на нее смотрели. Но она терпеть не могла, когда кто-то утверждал, что она пыталась привлечь их внимание, и, кроме того, она знала про опасность для них обеих давать свободу своим чувствам.
Дайлин принялась потягивать свое вино, все еще изучая Бергитте.
Только горстка людей была посвящена в тайну, которую Бергитте отчаянно хотела скрыть, и Дайлин среди них не было. Но Бергитте была достаточно небрежна со своим языком, оговорившись здесь, забывшись там, так что пожилая женщина была твердо уверена, что за синими глазами Бергитте скрывалась какая-то тайна. И один Свет знал, что она подумает, если решит эту загадку. Эти двое были как вода и масло. Они вечно спорили, чье предложение лучше, а также по всяким пустякам. На сей раз, Дайлин явно решила, что она одержала полную победу.
"Будет так, как будет, Дайлин", — продолжила Илэйн, — "Но было бы лучше, если бы ты привела с ними их советников. Но что сделано, то сделано. Однако, в частности Бранлет очень меня беспокоит. Если Гильярд обвинит меня в его похищении, обстановка ухудшится, а не наоборот".
Дайлин отмахнулась. — "Ты плохо знаешь Гильярдов. Они постоянно так ссорятся между собой, что могут до лета не заметить, что мальчик уехал, а если заметят, никто не обжалует то, что он сделал. Никто из них не признается, что они были настолько заняты обсуждением кандидатуры его опекуна, что оставили его без присмотра. И, во-вторых, никто из них не признает, что с ними заранее не посоветовались. В любом случае, Гильярд предпочитает Зайду, а не Марн, и Эроуна с Сарандом они любят не больше".
"Я надеюсь, что ты права, Дайлин, потому что разбираться со всеми сердитыми Гильярдами я назначаю тебя. И пока ты будешь давать советы трем другим, тебе придется придерживать Конэйла, чтобы он не наделал глупостей».
Во время ее речи, первое заявление заставило Дайлин вздрогнуть, а второе вздохнуть.
Это вызвало смех у Бергитте. — "Если у тебя будут проблемы, я дам тебе пару штанов и сапоги, так что ты сможешь идти перед ним".
"Некоторые женщины", — пробурчала Дайлин в кубок, — "могут ловить рыбу согнутым пальцем вместо крючка, леди Бергитте. А другим приходится тянуть свою наживку через весь пруд". Авиенда над этим засмеялась, однако гнев Бергитте опять стал переваливать через край.
Волна холодного воздуха ворвалась в комнату через открытую дверь вместе с вошедшей с весьма официальным видом Разорией. "Главная Горничная и Старший Клерк прибыли, миледи Илэйн", — объявила она. В конце ее голос слегка задрожал, поскольку она уловила настроение в комнате. Даже слепой козел бы все понял. Дайлин — довольная, как кот на маслобойне. Бергитте — хмуро взирающая на нее и Авиеду. И Авиенда, старающаяся не забывать, что Бергитте – это Бергитте Серебряный Лук, от чего она старалась смотреть в пол, смущаясь, словно только что посмеялась над Хранительницей Мудрости. Иногда Илэйн было жаль, что ее друзья не могут жить столь же мирно, как уживались они с Авиендой. Но у них неизменно возникали какие-то трения, так что она предположила, что это было все, что она могла требовать от живых людей. Совершенство можно встретить только в книжках и сказках менестрелей.
"Попроси их войти", — сказала она Разории. "И не беспокойте нас, если город не станут штурмовать… Если это не важно", — поправилась она. В сказках, женщины, которые отдавали подобные распоряжения, неизменно навлекали на себя всевозможные беды. А иногда и в реальной жизни можно найти поучительные примеры, если знать, где искать.
Глава 14
О чем знают Хранительницы Мудрости
Холвин Норри, Старший Клерк, и Ринe Харфор, Главная Горничная, вошли вместе, и Норри неловко поклонился, а Рин изящно сделала четко выверенный реверанс, который не был ни глубоким, или слишком небрежным. Они очень различались. Госпожа Харфор была круглолицей и всегда выглядела как королева. Ее волосы всегда были заплетены в опрятный пучок, а мастер Норри — высокий и застенчивый, похожий на цаплю, торчащими из-за ушей, словно брызги белых перьев, с оставшимися волосами. Каждый принес с собой пухлую кожаную папку, набитую бумагами. Но она держала свою с боку, словно не хотела портить свой алый форменный наряд, который всегда казался только что отутюженным, не взирая на время дня или ночи и как долго она пробыла на ногах. Он же прижимал свою папку к впалой груди, будто стараясь скрыть старые чернильные пятна, включая большое пятно, которое сидело на конце хвоста Белого Льва. Поприветствовав присутствующих, они встали, соблюдая дистанцию между собой, и не глядя в сторону друг друга.
Как только Расория закрыла за ними дверь, вокруг Авиенды появилось сияние саидар, и она сплела стража от подслушивания, который защитил стены комнаты. Теперь можно было говорить без опасения, что их подслушают, и Авиенда узнает, пытался ли кто-то подслушать их с помощью Единой Силы. Она очень хорошо владела этим видом плетения.
"Госпожа Харфор", — сказала Илэйн, — "начинайте вы". Она, естественно, не предложила им вина или сесть. Мастер Норри был бы потрясен до кончиков ногтей подобными нарушениями в дворцовом этикете, а Госпожа Харфор была бы оскорблена. Как всегда Норри задергался и искоса посмотрел на Рин, а ее губы сжались, став тоньше.
Даже после недели подобных встреч с совместными докладами, на которых каждый мог выслушать доклад другого, была ощутима их взаимная неприязнь. Они ревновали друг друга к своим обязанностям, поскольку Главная Горничная влезала на территорию, которую мастер Норри считал своими владениями. Конечно, управление Королевским Дворцом всегда было заботой Главной Горничной, и могло показаться, что ее новые обязанности были только небольшим расширением ее обязанностей. Однако мастер Норри так не считал. Горящие в камине дрова с громким треском выстрелили сноп искр в дымоход.
"Я уверена, что младший библиотекарь —... шпион, миледи", — наконец произнесла Госпожа Харфор, игнорируя Норри, словно желая, чтобы тот провалился сквозь землю. Ей не нравилось, что кто-то еще знает, что она разыскивает во дворце шпионов. А то, что про это знал Старший Клерк, ей казалось хуже всего. Его единственная над ней власть, если таковая была — оплата счетов Дворца, и он никогда не подвергал сомнению сделанные расходы, но даже эта малость была больше, чем ей хотелось. — "Через каждые три или четыре дня мастер Харндер посещает гостиницу под названием «Обруч и Стрела», возможно, чтобы выпить пива, сваренного владельцем гостиницы, неким Миллисом Фендри. Однако, госпожа Фендри также держит голубей, и, всякий раз, как мастер Харндер посещает гостиницу, она отсылает голубя, который летит на север. Вчера три Айз Седай проживающие в «Серебряном Лебеде», по каким-то причинам посетили «Обруч и Стрелу», хотя обслуживание там намного хуже, чем в Лебеде. Они пришли и ушли, закутавшись в плащи. А придя, закрылись с госпожой Фендри наедине более чем на час. Все три из Коричневой Айя. Боюсь, что это указывает на нанимателя мастера Харндера".