— Да, вас хорошо знают в Ливерпуле. Давай поищем что-нибудь другое. Есть еще «Роза Девона». Она только что пришла из Плимута. Я слышала, она никогда раньше не стояла в Байдфорде. Ее капитан пришел из Дорсета.
— Как его зовут?
— Кэндл.
Мартин саркастически рассмеялся.
— Громкое имя. Но я не знаю его, значит, можно рискнуть? Куда он держит путь?
— Он отправляется за треской на Ньюфаундленд. — Старуха видела, что Мартин колеблется. — Думаешь, бесполезное плаванье? Нет, это хороший шанс для джентльмена, чтобы узнать торговые дела. Кто знает?
— Твоя правда, мамаша. Кто знает? — Мартин постучал пальцами по столу. — Ты можешь нам это устроить?
— Нет, но могу помочь.
— Мы согласны, — сказал наконец Мартин. — Но сейчас спать. Мы здорово устали в дороге.
Они улеглись на большой кровати в комнатке под соломенной крышей. Когда они уже засыпали, удобно устроившись на мягкой пуховой перине, Мартин позвал Фила:
— Парень, мы отправляемся на «Розе Девона».
Фил, который уже почти спал, пошевелился и поднял голову.
— Любой порт годится в шторм, — пробормотал он. Потом собрался с мыслями и спросил:
— Что значат все эти разговоры про джентльменов и кто такой Старик?
— Вполне понятный вопрос.
В комнате было темно, как в склепе, но Фил уже хорошо изучил Мартина и по голосу понял, что на его красном, мясистом лице появилось хитрое, лукавое выражение.
— Ну, — продолжил Мартин, после некоторого молчания, — джентльмены, это немногие моряки, которые всегда держатся вместе и останавливаются здесь, когда заходят в порт. Все они — отличные, честные ребята, знакомство с которыми сделает честь любому. Я надеюсь, что в один прекрасный день ты станешь одним из нас, Фил, мой мальчик, и тогда я расскажу тебе больше. Что касается Старика, то по счастливой случайности ты уже встречался с ним. Помнишь того худого, с которым я повздорил на дороге в первый день?
|
|
— Да.
— Это и есть Старик. Его настоящее имя Том Джордан.
Мартин заснул первым. Фил лежал на широкой кровати в маленькой комнате и думал о том, что произошло с того момента, как он бежал из пивной Молли Стивенс. Он потрогал кинжал, который получил от Коллина Сэмсона, вспомнил черноволосого человека с огромной книгой, который поведал ему свою грустную историю, подумал о Мартине и Томе Джордане по кличке «Старик», вспомнил гостиницу и пожилую пару. Все это казалось таким нереальным — и Нэлли Энтик, и сэр Джон Бристоль. Он заснул, думая о Нэлли и сэре Джоне. Ему приснилось, что он женился на Нэлли и теперь сам содержит таверну, и что туда приехал грубовато-добродушный рыцарь в обличий старого джентльмена из Литтл Гримсби, а с ним — кучер, который гонялся за фазанами по двору гостиницы.
Ранним утром мамаша Тейлор позвала их завтракать. Стол ломился от изобилия вкусной еды, какой они не видели уже много дней. Старуха, сгорбившись, сидела у огня на невысоком стуле с круглой спинкой. Ее маленькие глаза следили за тем, как они едят. Ее морщины подрагивали и она улыбалась, глядя, как они опустошают тарелку за тарелкой.
— Ты хорошая старуха, мамаша Тейлор, хоть и водишь дружбу с дьяволом, — сказал Мартин. — Ты берешь большие деньги, но никогда не скупишься на угощения.
— Джентльмены не просто так любят мамашу Тейлор, — прошамкала она. — Чем может женщина, чья красота уже давно покинула ее, удержать мужчину, как не едой, которую она выставляет перед ним на стол? Это секрет счастливого брака, Мартин. И да пошлют тебе небеса жену, которая знает это так же хорошо, как знаю я!
|
|
— Красота! Что ты, старая карга, знаешь о красоте? Красота мимолетна. Ты разузнала про наше дело?
Она довольно рассмеялась над его грубой шуткой.
— Я послала гонца. Разыщите «Розу Девона» и сами сделайте все, что нужно. Все будет в порядке.
— Откуда этот славный капитан Кэндл ожидает своих людей?
— Скажи капитану Кэндлу, что ты и этот красивый неразговорчивый молодой джентльмен прибыли из Мерси. Ваше судно «Гордость Ланкашира» стоит нам на ремонте, а вас прислал господин Стефан Гэнгли.
Она посмотрела на Фила. Он улыбнулся. Фил уже давно привык не распускать язык в незнакомых местах. Мартин хрипло захохотал:
— Ты и вправду дочь дьявола. Этот господин Стефан Гэнгли действительно живет в Ливерпуле?
— Ты думаешь, я выжила из ума, Мартин? Я стара, но не настолько. Поторапливайся. Вам нужно пройти через город, пока никто не увидит вас и не узнает. Тебе, как никакому другому джентльмену, следовало бы поторопиться. — Старуха остановилась в дверях.
— Ты запишешь на наш счет?
Она тихонько рассмеялась.
— Я стара, но не настолько, чтобы забыть про счет. Джентльмены платят всегда.
Она вытолкала Мартина на улицу и захлопнула за ним дверь. Потом схватила Фила за руку и прошептала:
— Брось его,
Мартин разозлился и распахнул дверь. Старуха так отпихнула Фила, что тот чуть не свалился с крыльца. Дверь шумно захлопнулась. Они услышали, как щелкнула задвижка.
|
|
— Они платят, — бормотал Мартин. — Да, они платят сполна и старая ведьма наживается на этом. Или ты платишь или тебя повесят. Она так много знает о том, что случается в море! Честное слово, я не доверяю ей, потому что она ведьма. Но даже если так, она очень полезная ведьма.
Они вышли в город и вдали заметили какую-то толпу. Собаки лаяли, мальчишки что-то кричали, люди, смеясь, собирались вокруг. Все это говорило о том, что там намечается какая-то редкостная затея.
— Смотри! — закричал Фил и схватил Мартина за руку. — Там какая-то забава, пойдем посмотрим вместе со всеми.
— Ты просто образец тупости, — отозвался Мартин. — Да нас же привяжут к позорному столбу, забросают тухлыми яйцами и репой, еще и побьют у всех на виду.
— Пойдем, старая жаба, я сумею спастись от опасности.
— Значит, я старая жаба! — лицо Мартина вспыхнуло от гнева. — Если мы будем слоняться без дела, они быстро нас заметят. У меня в горле пересыхает при одной мысли об этом. Правосудие работает очень шустро. Кто может сказать наверняка, что на закате мы не будем раскачиваться на веревке? Тебе никогда не приходило в голову, какие боли испытывает человек, когда его вешают? Стоит только посмотреть, как они болтаются из стороны в сторону и танцуют в воздухе, как у тебя подкашиваются ноги.
Все страхи Мартина были уже давно известны юноше, и он не обращал на них никакого внимания. Они стали для него просто забавой. Он к ним привык и даже не улыбнулся.
— Смотри! — закричал он. — Там в середине человек. Стой! Кто это? Это — ну да, он самый. Опять пришел в Байдфорд, а так боялся. Похоже, здесь его хорошо знают.
Веселящаяся толпа расступилась и явила взорам Мартина и Фила длинноволосого человека с огромной книгой. Его голос выделялся из общего шума:
— О силы небесные, никогда человек не попадал в такое трудное положение из-за такой изощренной шутки!
Но Мартин уже скрылся. Фил бросился за ним. При этом в окне он заметил чье-то лицо, которое внимательно следило за тем, как Мартин бежит через город. Фил бросился за ним и те же глаза в окне внимательно изучили юношу с головы до ног.
На пристани они обнаружили то судно, которое искали. Это был превосходный фрегат. Палуба располагалась высоко, нос корабля был достойно украшен и гордо смотрел вперед. Орудийные люки были закрыты. На главной палубе во всем величии была выставлена артиллерия — на новых лафетах и с новой казенной частью, выкрашенной в желтый цвет. На баках и шпанцах стояли вращающиеся орудия. На корме висел видавший виды, изношенный стеклянный фонарь, оправленный в бронзу.
Когда они подошли ближе, солнце скрылось в облаках. Золотая резьба больше не сверкала, яркие краски потускнели. Черные высокие борта корабля мрачно вырисовывались на фоне неба. И Филипу судно показалось темным и угрожающим.
На Мартина это не произвело никакого впечатления, так как он улыбнулся и прошептал Филу:
— Мамаша Тейлор хорошо постаралась для нас. Эта «Роза Девона» — внушительный корабль и по всему видно, его хорошенько заполнят припасами.
У шпиля на главной палубе стояло несколько человек. С баков доносились голоса. На носу, облокотившись на край, стоял человек и смотрел, как приближаются двое из гавани. На вид ему было лет за тридцать. У него было проницательное и решительное лицо. На нем был добротный сюртук, а по манере держаться он напоминал короля небольшого острова. Они подошли к кораблю. Мартин снял шляпу и изобразил на лице самую льстивую улыбку.
— Имею честь обратиться к вам, сэр. Не вы ли капитан Кэндл с фрегата «Роза Девона»?
— Я капитан Кэндл.
— Доброе утро, сэр. Нас прислал господин Стефан Гэнгли из Ливерпуля…
— Да, я получил его письмо. Я не знаю его, но, похоже, он знаком с моими друзьями. Ты слишком тяжел для моряка, а вот твой приятель мне подойдет.
Мартин даже поперхнулся и побагровел от злости. Капитан заметил это и улыбнулся.
— Ладно, — сказал он. — У меня найдется место для двоих. Если судить по твоему виду, ты не очень-то проворен. Но если ты не сможешь ловко обращаться с парусами, мы найдем тебе более достойное применение. Будешь поваром. Бьюсь об заклад, ты знаешь толк в хорошей еде и в ее количестве.
По лицу Мартина он видел, как в нем борется благоразумие и злость. Лицо самого капитана не выражало никаких чувств, но что-то в нем было такое, что заставило Фила поверить, что в душе он смеется. Фил сразу же проникся к нему симпатией. Капитан отвечал ему тем же, если судить по одному-двум взглядам, которые тот бросил на Фила.
— Вы можете подписать бумаги в таверне. Вон там. Вы как раз вовремя. Через час мы отчаливаем, чтобы застать прилив.
Фил пошел вслед за Мартином в таверну. По дороге он заметил какую-то суету и суматоху на улице, но быстро забыл об этом. В таверне они сели у огня и стали ждать, когда придет капитан и агент с бумагами. Наконец они появились. С ними был еще один моряк. Они разложили бумаги на дубовом столе так, чтобы каждый по очереди мог их подписать. Когда подошел черед Мартина, он попытался было завести разговор о жаловании, но капитан ткнул пальцем в цифру и заставил его подписать. Прежде чем Мартин успел сообразить, все уже было сделано. Он встал, ругаясь про себя. Филу капитан назначил более высокое жалование и тогда бормотание Мартина стало еще более отчетливым. Капитан и агент строго посмотрели в его сторону. Мартин улыбнулся и покрутил головой, как будто выискивал, откуда идет этот раздражающий звук, но обмануть ему никого не удалось.
Когда все было закончено, они вышли из таверны и молча пошли за капитаном в гавань, где стоял корабль. Их ботинки стучали по булыжной дороге. На корабле уже были люди. Настроение у всех было разное. Некоторые смотрели друг на друга с любопытством. Так бывает, когда человек чувствует, что ему придется провести не один месяц бок о бок с незнакомыми людьми. Другие же, наоборот, опускали глаза, будто чувствовали неловкость из-за неопределенности своей участи. Тем самым они признавались себе, что никто не знает, какие неожиданности готовят им дальние моря и земли.
Так они пришли к кораблю и поднялись на борт. Капитан Кэндл внимательно смотрел на них, когда они проходили мимо него. Кто-то окликнул юношу, который стоял, облокотившись на шкафут.
— Вот так встреча, Вилли Конти!
Фил взглянул наверх и увидел молодого паренька одного с ним возраста. Он поприветствовал моряка, который его окликнул. Глаза юношей встретились. Похоже, они почувствовали друг в друге что-то общее, потому что на палубе они разговорились.
— Ты пришел позже, — сказал тот, кто откликнулся на имя Вилли Конти. — Если я не ошибаюсь, вчера тебя не было на борту.
Он был высок, худощав и держался очень прямо. Он так задирал голову, что на первый взгляд могло показаться, что он не прочь потешить свое тщеславие. Выражение его лица было спокойное и сдержанное, но, все равно, он казался хорошим парнем и, самое главное, тем человеком, кому можно довериться.
— Я ни разу не ступал на эту палубу прежде, — ответил Фил. — Но я видел много других судов в свое время и осмелюсь предположить, что «Роза Девона» крепкий корабль, а Кэндл — капитан, что надо.
— Да, и то, и другое верно. Я знаю, потому, что уже плавал раньше на этом корабле с капитаном Кэндлом.
С баков раздался приказ. На корабле засуетились и их разговор прервался, но им было суждено провести вместе еще много времени.
По команде матросы отдали швартовы. Со всех сторон раздавались крики:
— Дружно! Взяли ребята! Разом!
Кто-то поднял якорь, остальные суетились на шпиле. Старый фрегат задвигался и отошел от причала. Медленно покачиваясь на волнах, он двинулся навстречу приливу.
— Натянуть паруса на грот-мачте!
И дружный хор голосов в ответ:
— Есть! Есть!
— Расправить паруса на нок-рее — приготовить такелаж!
— Есть! Есть! — отвечали то тут, то там.
— Приподнять паруса — приготовиться расправить!
— Есть! Есть!
— Готовить реи!
— Есть! Есть!
— Вернуть кабельтов на шпиль! Боцман, поднять якорь на борт! Расчистить место! Наверх на кливер! — Ослабить паруса бом-кливера!
— Есть! Есть!
Первый человек, который оказался у линя, начал карабкаться по такелажу. Это был Филип Маршам. Море было для него родным домом и в самую темную ночь он без труда мог передвигаться по кораблю. Его ловкость не ускользнула от зоркого взгляда капитана Кэндла. Сейчас капитан стоял на палубе, скрестив руки на груди, а его помощник отдавал приказы:
— Давайте, ребята, поднимайте якорь! Давайте, все разом! Кто сказал «Аминь»? Якорь на концевой отсек!
— Есть! Есть!
— Расправить гром-марсель! Натяни свой парус! Отпустить фор-марсель! У штурвала — держать прямо по ветру!
Моряки со всех судов в гавани, люди на пристани и на улицах останавливались и смотрели, как снимается с якоря «Роза Девона». Они стояли молча, не шевелясь. Вдруг на пристани возникла какая-то суета и двое мужчин стали выкрикивать что-то и размахивать руками вслед уходящему кораблю.
— Это церковный сторож и констебль, — забормотали моряки. — Кто-то из нас, похоже, уходит в море, чтобы скрыться от закона?
Помощник повернулся к капитану, но тот решительно покачал головой.
— Вперед, надо поймать прилив. Мы не будем никого дожидаться.
— Поднять паруса бом-кливера! Спустить паруса на грот-мачте!
Матросы наверху опустили паруса. Внизу сложили их и убрали. Помощник выкрикивал распоряжения одно за другим:
— Свернуть кабельтов и уложить в бухту! Держи по ветру, парень! Эй ты, с фалинем, убирай якорь!
Затем раздался голос капитана. Помощник эхом повторял за ним:
— Опустить грот!
И эхо:
— Опустить грот!
— Есть! Есть!
— Расправить паруса!
— Есть! Есть!
Орудия в ряд выстроились на палубе, выставив вперед фитильные пальники, прибойники и дула. Это был не простой показ военной мощи. Их зловещие голоса могли сослужить добрую службу в море, ибо то были дикие и беззаконные времена.
Мир уже забыл это величественное зрелище: фрегат, подобный «Розе Девона» посреди открытого моря. Эти корабли ушли в прошлое. Ушли вместе с затерянной землей Атлантиды.
Остались в прошлом их высокие палубы со стройными мачтами и треугольными кливерами, высокие баки и острые бушприты, на которых гордо развевались четырехконечные паруса. «Роза Девона» была средневековым судном и плавала во времена, когда король Карл сменил на престоле умершего короля Якова. Но это был превосходный корабль, и прочный, несмотря на годы. На солнце новая резьба отливала золотом, а по бортам шла темно-красная полоса. Корабль распустил паруса и ринулся в пучину волн Бристольского канала. Почтительно кланяясь старику Нептуну, «Роза Девона» вступила в его владения.
Как я уже сказал, это было отважное судно. Резьба и темно-красная полоса придавали «Розе Девона» величие. Темные борта были выкрашены в черный цвет. Как тень прошлых времен, «Роза» спустилась на воду и отправилась в открытое море.
ГЛАВА 7
КОРАБЕЛЬНЫЙ ВРУН
Смерть на суше всегда заставляет задуматься и порождает много изменений. Но мне кажется, что смерть на море — вещь еще более устрашающая. Вокруг на много миль — одинокая водная пустыня и лишь один корабль. Опустевшая койка дни, недели, месяцы напоминает человеку о том, что случилось. Смерть на море порождает так же много изменений, как и смерть на суше.
Прошла неделя с тех пор, как «Роза Девона» покинула Англию. Неожиданно на мачте оборвалась веревка и боцман сорвался вниз. На лету он ухватился за парус, но это не спасло его и он упал в воду. Что могли сделать моряки, чтобы спасти его? Он так и не появился из воды. Там, наверху, болталась оборванная веревка. Ее концы раскачивались на ветру. Внизу осталась его пустая койка. Грозный старина боцман с раскатистым голосом и тонким слухом пал жертвой несчастного случая, который мог произойти с каждым. И все это понимали. Но все, что они говорили сводилось приблизительно к следующему: «Вы видели какие у него были безумные глаза, когда он падал?», или «Боюсь, что мы еще услышим ночью звук его трубы», или «Странно осознавать, что Недди Харт лежит сейчас в подводном дворце в окружении русалок и поджидает своих морских товарищей».
В этот момент появился посланный капитаном юнга. Он пришел на баки, где сидели матросы, свободные от дежурства, и беседовали между собой. Они говорили о том, кто недавно отправился в долгое путешествие. Мальчик до смерти боялся помешать им, так как матросы пугали его тем, что отдадут на съедение львам. Поэтому он тихонько прокрался за спину Филипа Маршама и прошептал ему на ухо:
— Капитан ждет тебя в главной каюте.
Матросы сидели тесно в носовом кубрике и мальчику едва удалось протиснуться между столом и скамейками. Они были слишком заняты своими мыслями и даже не заметили юнгу. Это его очень успокаивало. Ему и так приходилось бегать то к матросам, то к офицерам.
Фил встал и пошел за ним.
Когда он вошел в главную каюту, она была пуста. Он остановился в нерешительности, ожидая капитана, и с любопытством посмотрел на дорогие шторы и глубокие кресла. В шкафу на полках он заметил фарфоровую посуду. На столе стояла тарелка, а на стуле небрежно лежал дорогой плащ. Фил подумал про себя, что эти капитаны дальнего плаванья живут, ни в чем себе не отказывая. И он был прав.
Он переминался с ноги на ногу. Беспокойство его усиливалось. Мальчик исчез. Не было слышно ни звука голоса, ни шагов. Корабль качнуло и Фил отступил, чтобы сохранить равновесие. Дверь открылась и он увидел между кормой и палубой крепкую фигуру капитана Френсиса Кэндла.
Капитан «Розы Девона» стоял, скрестив на груди руки и наклонив голову. Голова его была опущена, но глаза под тяжелыми бровями были устремлены точно за линию горизонта. Корабль качался на волнах. Капитан был полностью поглощен своими мыслями. Они настолько овладели им, что он совершенно забыл о том, что послал за Филипом Маршамом.
Фил ждал. Широкополая шляпа, висевшая на перемычке, ездила взад-вперед, когда корабль то опускался в волны, то поднимался над ними. Над кильватером кружились чайки. Капитан Кэндл был все еще поглощен своими мыслями.
Так прошло довольно много времени. Наконец капитан развернулся и прошел в кабину. Там он обнаружил Фила, улыбнулся и произнес:
— Я был невнимателен и совсем забыл о тебе.
Он откинул в сторону плащ и сел на стул.
— Садись, — он кивком указал Филу на стул. — Ты опытный моряк. Не из тех безруких ребят, которые служат за миску похлебки. Ты изучал теорию?
— Как вам сказать, сэр. Я знаком в некоторой степени с астрономией и математикой. А на шкалы и таблицы положил немало трудов.
— Вот как! — На его лице было явное удивление. — Тогда так. Вот тебе перо и чернила. Возьми чистый лист бумаги и реши задачу, которую я тебе дам.
Капитан откинулся на стуле и прикрыл глаза. Фил разложил бумагу и окунул перо в чернила.
— Допустим, — продолжал капитан, — что два корабля отправляются из одного порта. Первый некоторое время держит курс на юго-восток, а затем меняет курс и плывет 92 лье на запад. Второй корабль проплыл 120 лье и встретился с первым кораблем. Я хочу узнать курс и румб второго корабля и сколько лье прошел первый корабль на юго-восток. Как ты собираешься справиться с этой задачкой, мой друг?
Фил нахмурил лоб и углубился в задачу. Капитан Кэндл с легкой улыбкой наблюдал, как юноша борется со своими мыслями. Через некоторое время Фил поднял голову.
— Во-первых, сэр, — начал он. — Румб первого корабля я нарисую так — проведу линию из точки А в точку Е, что означает зюйд-зюйд-ост. Затем я проложу линию из точки А в точку С, равную 92 лье, которые он прошел на запад. Потом еще один отрезок из С в Д и дальше. Это его курс на юго-запад. Затем я отложу из точки А линию, соответствующую 120 лье, которые прошел второй корабль. В точке Д она пересекает линию, которую я нарисовал ранее.
Фил чертил на бумаге то, что объяснял на словах. Капитан удивленно перегнулся через стол и следил за каждым его движением. Рука Фила выводила линии и дуги, помечала их буквами и раскладывала задачу в пропорциях. Колеблясь, перо строило колонки цифр.
— Румб второго корабля, — произнес наконец Фил, — равен 67 градусов и 36 минутам. Его курс близок к курсу на вест-зюйд-вест. Первый корабль прошел 49 лье.
Капитан постукивал пальцами по столу, как делают люди, когда размышляют. Он внимательно посмотрел на юношу.
— У тебя ловко получается обращаться с пером.
— Это заслуга преподобного доктора Арбера из Ройгемптона, — ответил Фил. — Если бы я задержался у него дольше, у меня получилось бы лучше. Он был способный ученый, но в школе много такого, что мне не по душе.
Капитан пристально посмотрел ему в глаза.
— Я посылал за тобой, чтобы сделать своим боцманом, но теперь, если что случится с моим помощником, обещаю, я посажу тебя за свой стол.
Фил встал.
— Теперь иди, боцман. Впрочем постой! Ты и твой друг — странная парочка. Как вы сошлись?
— Мы встретились на дороге, сэр…
— Не в море? Не в море. Этим все сказано. Ступайте, боцман, ступайте!
— Ну как? — окликнул его Мартин, когда они встретились на палубе. — Тебя вызывал капитан? — Он затрясся от смеха.
— Да, он назначил меня боцманом.
— Тебя?
— Да, приятель.
— Тебя? Простого болвана? Да он с ума спятил! Почему, когда есть я… — Мартин вспыхнул от злости.
— Да, он говорил о тебе.
— Да?
— Он сказал, что ты отличный парень, но очень вспыльчивый и слишком смелый.
— Да! — На лице Мартина появилось хитрое, лукавое выражение.
Он запыхтел от гордости. Фил пришел в восторг от такого зрелище, не удержался и рассмеялся прямо в лицо Мартину. Это его озадачило.
— «Отличный парень, но слишком смелый», — бормотал Мартин и аккуратно укладывал якорную цепь в бухту. — Я не верю, что он обо мне такого хорошего мнения. По тем взглядам, которые он на меня бросает, я сделал вывод, что он ограниченный человек, — Мартин улыбнулся и продолжил свое занятие. — Не может разглядеть ценного, умелого моряка. «Отличный парень, но слишком смелый». Да, это верная мысль. Кажется, здесь он не ошибся.
Мартин выпрямился, скрестил на груди руки и надулся, как индюк. Его взгляд устремился вдаль. Он стоял спиной к помощнику капитана и не замечал, что привлек его внимание.
— «Отличный парень, но слишком смелый», — повторял он с надменным видом.
Помощник осмотрел палубу, подобрал веревку, которая оказалась под рукой, и завязал на ней узел. Сначала один, потом другой матрос и так постепенно все, кто был на палубе, поняли, что затевается веселая игра. Они оторвались от своей работы и ждали, посмеиваясь про себя. Их не останавливало даже то, что сами они могли очень легко оказаться на месте Мартина.
Капитан вышел на ют, сообразил, что намечается что-то веселенькое и облокотился на орудие. Постепенно его суровые черты смягчились и улыбка тронула его губы.
— «Отличный парень, но слишком смелый», — пробормотал Мартин уже в четвертый раз.
Тут над ним засвистела веревка, обвилась вокруг ребер, а узел с глухим стуком так ударил его по животу, что у него перехватило дыхание. Его лицо перекосилось от ярости, дыхание стало тяжелым и прерывистым, глаза налились кровью. Он изворачивался, пытаясь достать нож. Наконец, ему это удалось.
— Кто, черт побери, этот негодяй? Жук навозный! — он встретился со спокойным взглядом помощника и на мгновение остановился. Но его безрассудство все же взяло верх и он закричал:
— Негодяй, как ты можешь так обращаться с человеком, которого сам капитан назвал отличным парнем, но слишком смелым!?
В наступившей тишине раздалось несколько смешков и потом вся команда разразилась дружным хохотом. Кто-то из стоявших на баке громко закричал:
— Врун! Врун!
Помощник замер, рука его опустилась.
Хор голосов дружно подхватил:
— Врун! Врун!
Мартин побледнел. Капитан Кэндл на юте спокойно улыбался. Помощник, довольный, хлопнул себя по колену:
— Эй ты, горделивый индюк, слышишь крики? Сегодня утро понедельника и они кричат с грот-мачты.
— Врун! Врун! — крики постепенно разрастались.
— Но это не вранье. Или этот грязный обманщик, этот боцман-недоносок…
Неожиданно Мартин понял, что его просто-напросто надули и что, если он скажет правду, то это вызовет еще больше насмешек. Он не знал, куда себя деть от гнева, и только злобно поглядывал по сторонам. Матросы смеялись все громче и громче. Помощник с веревкой в руке, шагнул к Мартину. Поза Мартина выражала полную решимость, но при виде веревки, он все-таки спрятал нож.
Это был старинный морской обычай. Матросы называли вруном первого, уличенного во лжи в понедельник утром и кричали об этом с грот-мачты. Плохо приходилось человеку которого так окрестили. Целую неделю он ходил с этим прозвищем и делал всю самую грязную работу на корабле.
— Итак, семь дней, обманщик, — сказал помощник, — ты будешь драить палубу и чистить цепи. Твое счастье, что мы в море. На суше они бы выпороли тебя у всех на виду.
По палубе снова прокатилась волна хохота. Мартин кипел, но, несмотря на то, что он был «отличным парнем» и «слишком смелым», он попридержал свой язык. Что бы он ни думал о Филипе, он оставил его в покое и обреченно занялся своими новыми обязанностями. Такое занятие, как чистка цепей, способно усмирить даже чрезмерную гордость. А прилюдное унижение могло научить благоразумию даже такого безрассудного человека, как Мартин Барвик.
— Я встречал таких раньше, — прошептал чей-то голос на ухо Филу, — Они выглядят простаками, но не прощают обид и могут здорово отомстить.
Это был Вилли Конти. Тот самый юноша, который уже успел понравиться Филу. Фил с большим удовольствием хотел бы видеть рядом с собой такого приятеля, чем несчастного Мартина, но судьба не спрашивает нас о таких вещах. И необходимость сводит нас на дорогах с людьми, которых мы не выбираем.
ГЛАВА 8
ШТОРМ
С запада и востока наступали темно-серые грозовые облака. Собирался шторм. Он медленно подбирался к «Розе Девона». Сейчас ее окружала лишь легкая дымка тумана, но все говорило о приближающемся ненастье. Темные тучи неумолимо окружали фрегат со всех сторон. Ночью вокруг луны можно было заметить характерное кольцо. Восход был кроваво-красный. Вокруг корабля кружили птицы. Моряки говорят, что они — предвестники грядущей непогоды.
Капитан Кэндл стоял на палубе и прислушивался к сырому воздуху. Он пытался уловить малейшее дуновение ветра, когда тот менял направление или затихал совсем. Его губы подрагивали. Это был верный признак того, что он о чем-то всерьез задумался.
На носу корабля Мартин выполнял свои постыдные обязанности под бдительным надзором уборщика. Последнему доставляло невероятное удовольствие лишний раз придраться к работе своего подопечного. Время от времени Мартин украдкой поглядывал на разрастающуюся серую массу, надвигающуюся с востока.
— Эй, боцман! — закричал капитан.
— Да.
— Наш фок износился и уже не так крепок, как хотелось бы. Посмотрите в пакгаузе, есть ли запасной. Приготовь его, чтобы натянуть, когда понадобится.
— Есть!
— И вынеси снасти, боцман. Если выйдут из строя паруса, фал или такелаж, мы должны быть готовы заменить их.
Боцман Маршам и его помощник спустились в трюм, перебрал всю парусину, тросы такелажа, мотки веревок, пока не нашел то, что искал. Он выложил фок на палубу. Рядом он разложил марлинь, плетенки, веревки и другие снасти. Он разместил их так, чтобы в спешке и неразберихе до них можно было легко добраться.
«Розу Девона» сильно качало на волнах. Вода обрушивалась на борта, грохотала о днище, когда судно поднималось на гребень, и вновь отступала.
Фил услышал далекий голос одного из матросов:
— Насос заглох.
Некоторое время раздавались какие-то возгласы, потом опять послышался голос. На этот раз он успокоил Фила:
— Теперь работает. — И опять все стихло.
Фил ушел с мола, прошел по палубе и сам послушал звук насоса. Он работал хорошо: «цок-цок». Он прислушался к шуму румпеля и поворотам рулевого механизма, когда рулевой, то ослаблял, то вновь усиливал движение навстречу расходившейся стихии.
— Капитан!
— Да. Внизу все готово?
— Да! Веревки, такелаж, паруса выложены на палубе в полной готовности. Шторм им не повредит.