(Кар. 7, s. 110) Сей распространяющийся клич разнёсся столь широко, что сверх всякой меры представлялся уже истиной, как и мнилось всем, в особенности когда верблюд не ступил уже ни на какое другое место и оставил в твёрдой скале не иначе как в податливом воске свой запечатлённый след80, из которого сопутствующий любозритель мог бы заключить: неподалёку отсюда остановился странный гость, и тем ревностнее сопровождали они посланного, пока (s. 111), ведомые очевидными следами через ни-дермюнстерскую область, явственно не узрели перед своими очами расположенный на высоте монастырь с его обитателями. При виде приближающегося монастыря остановился странник, руководимый доселе Божьим владычеством, как будто восхитился он зданием, но идёт он далее своим путём, пока таким образом не достигает ворот столь часто упоминаемого знатного монастыря, где топочет он стопами по земле и стучит кольцом, висящим на воротах, намеренный пройти чрез врата праведности и там опочить. И была там в то самое время знаменитая своим родом, в особенности же своей добродетелью и святой жизнью аббатиса того монастыря, и как только узнала она, что посольство, о котором столько слышала, движимое Божественным предопределением, теперь у врат её обители (s. 112), велит она растворить врата и двери новоприбывшему дорогому гостю, внести имеющиеся у него дары и принять их с величайшим благоговением. Засим странник входит, передаёт вверенное ему наследство, как будто сообразно своему служению требует удостоверения и подтверждения. По этому же поводу приходят преданные, издалека его сопровождающие свидетели при великом стечении сбежавшейся черни, а также другие достойные доверия очевидцы сего чудодеяния, так что весь двор наполняется чужими людьми, не считая тамошних дев, потревоженных на молитве всей этой беготнёй и толчеёй, поспешивших, отвлекшись от молитвенного усердия, внять известию о чуде, одни только истинно и действительно достойные принять к сведению сию историю. И когда все они собрались в сильном алкании и большом желании внять сей вести, встал один из пяти среди них и начал следующим образом:
«Преподобнейшая и милостивейшая госпожа аббатиса! Высокие князья нашего бургундского округа Гуго и Аба, его супруга, наш милостивый князь и княгиня назначили Бога, всемогущего Царя неба и земли наследником всего своего состояния, предоставив полномочия и власть вступить в права наследства, как только Ему будет угодно, самому или через посредника: для того, однако, чтобы завещанное Богу и уповательно принятое Богом наследство было передано Ему, Ему доставлено и достигло наследника, он же замещает Бога, искали мы его вновь и снова, сопровождая сего предыдущего нам вожатого, но доселе, хотя мы повсюду на нашем пути провозглашали цель нашего странствия, никто не выказал законного притязания, и поскольку лишь в этом доме Божием Божиим соизволением сей (s. 114) посланец тихо стоит на месте и не намерен тронуться дальше, заключаем мы отсюда, что наследство вам предназначено и вам принадлежит. Благоволите таким образом воспринять и принять таковую милость Божию, которая принесёт всему монастырю многократное счастие и благословение, а именно такие дары, каковые мои многомилостивые князья приобрели ценой жертв и страданий чудом на вечную память ради вящего поминовения премногих верующих во Христа». По завершении сей речи снимают с верблюда доставленную ношу, открывают короб, и обнажается сверкающий золотом, серебром и драгоценными камнями крест, вызывая благоговение у всех присутствующих, чему многие радуются и крайне восхищаются, сопутствуя кресту в благочестивом его препровождении на достойное место, куда следовало его водворить среди других святынь. Между тем упомянутая госпожа (s. 115) аббатиса совещается с другими, какую ещё честь предуготовить и воздать новоприбывшей святыне и соответственно раскрываются врата больших церквей, стены и перегородки увешиваются драгоценными коврами, свечи возжигаются, ладан воскуряется, колокола раскачиваются, и всё распределяется, согласно прекрасному уставу: пока святой крест под прекрасную, приятную музыку переносится в церковь и водружается на алтарь, произносится подобающая благодарность Божественному Всемогуществу за такую высокую милость, с пожеланием всякого блага и счастья княжеской чете как сугубым благотворителям, а весь благочестивый народ удостаивается благословения, в то время как сопровождавшие святыню как свидетели прощаются, но верблюд не пожелал сдвинуться с того места, так и пребывая там.