– Кристиан не вписывается в мою жизнь. Он просто знакомый. Понимаете, мне очень приятна ваша компания, и я бы хотела, чтобы вы остались подольше, – маленькая ложь во спасение еще никому не причинила вреда, – но было бы крайне эгоистично с моей стороны вас задерживать. Ведь впереди вас ждет блаженство.
– Ну что ты, милочка! Какое же может быть блаженство, если я буду знать, что вы с этим молодым человеком так и не наладили отношения? Нет, – она уселась на кровать с котом на руках, – я останусь с тобой, пока все не устроится.
– Ho…
Все без толку. Битый час я уговаривала Эсме согласиться на освобождение (если, конечно, на этот раз у меня получится), но она твердо стояла на своем: не может она уйти, пока не увидит, что я счастлива. Я трижды объясняла, что мое счастье никак не связано с Кристианом, но в ответ слышала лишь критику в адрес своего гардероба, прически и всего остального, начиная с того, как я веду себя с мужчинами, и кончая цветом моих носков.
К восьми часам я выдохлась окончательно. Сказалось отсутствие сна, к тому же я затратила уйму энергии на то, чтобы вызвать Эсме. Впрочем, от ее советов я устала куда больше.
Я взяла пижаму и удалилась в ванную: единственное место, где можно расслабиться и не опасаться, что мои брови, нижнее белье и ночнушка будут подвергнуты критике.
Но покой длился недолго.
– Какой уютный вид, – заметила Эсме, вплывая внутрь сквозь закрытую дверь. – Мне всегда нравилась эта комната, отсюда открывается чудесная панорама парка. Разумеется, я имею в виду сам номер, а не ванную. Небольшой совет, милочка: женщины с маленькой грудью никогда не должны горбиться. Это зрительно уменьшает бюст, а тебе его нужно подчеркивать.
Я опустилась пониже, так, чтобы мой «зрительно уменьшенный» бюст скрылся под водой. Может, мне вообще с головой нырнуть? Но если я утону в ванне, то мы с Эсме станем соседками, и я буду вынуждена терпеть ее рядом целую вечность. Бр-р-р! При одной этой мысли мороз пошел по коже.
– Эсме, я принимаю ванну! – Вода доходила мне уже до подбородка. Я подняла губку и помахала ею в воздухе. – Видите? Вода. Пузырьки. Ванна. И я.
– Не обращай на меня внимания, дорогая; я найду, где притулиться. Поболтаем? А это твоя косметичка, да? Можно взглянуть? Я посоветую, что пойдет к твоему тону кожи и к твоим… э-э-э… глазам.
Только этого не хватало! Похоже, привидение всерьез намерено стать мне родной матерью.
– Нет, этот карандаш тебе определенно не подходит. Может, он неплохо смотрится с темным глазом, но для белого глаза он чересчур резкий.
– Мой глаз не белый, а серебристый. Или серый, кому как нравится. Врач сказал, что левый глаз у меня – серый, просто очень светлый, а правый – обыкновенный карий.
Эсме перестала рыться в моей косметичке и подняла голову.
– Элли, милочка, слово «обыкновенный» неприменимо к твоим глазам.
– Согласна, левый глаз действительно довольно жуткий, но правый…
– Правый тоже смотрится не по-человечески.
Я опустила подбородок в воду и состроила рожу мыльной пене так, чтобы не заметила Эсме. Всю жизнь выслушиваю подобные комментарии. Пора бы уже привыкнуть, но все равно неприятно.
– О нет! Я тебя обидела. Как нехорошо с моей стороны. Пожалуйста, прими мои извинения, Элли.
Я высунула из воды подбородок и сказала:
– Эсме, вы стоите у меня на ногах. Вам-то все равно, конечно, а вот у меня уже пальцы онемели.
– С места не сдвинусь, пока ты не скажешь, что простила меня за грубость.
– Я вас прощаю. Я слышала еще и не такое, уж поверьте.
Эсме вышла из ванны, просочившись через ее край, и погладила меня по голове, отчего у меня на минуту затуманилось зрение.
– Не слушай, что говорят тебе недобрые люди. Они просто завидуют. Или невежды. Я тоже, к стыду своему, в чем-то невежда. Именно поэтому у меня вырвались эти жестокие слова. Скажи, отчего у тебя такие глаза? Тогда я лучше тебя пойму.
Нужно признать, она действительно раскаивалась в сказанном. Я не могла на нее обижаться и объяснила, что у меня гетерохрония радужной оболочки. Но Эсме продолжала расспрашивать, пока я не выплеснула наружу все свои застарелые обиды, вплоть до того, как трудно было в детстве так разительно отличаться от окружающих.
– Но это делает тебя единственной в своем роде, милочка! Индивидуальность нужно подчеркивать, а не скрывать!
– Вам легко говорить! Люди при виде ваших глаз не вздрагивают!
Она улыбнулась и подмигнула.
– Еще как вздрагивают. – И скорчила забавную физиономию.
Я рассмеялась, взяла полотенце и вылезла из ванны.
– Да уж, я наслышана о привидении из сто четырнадцатого номера. По слухам, вы часто являетесь парам во время ссор и любите перевешивать полотенца.