Стефан, который присоединился к общине вместе с группой так называемых «эллинистов», возможно, из круга есеев (§ 4, 4) и, вероятно, находился под влиянием образа мыслей Кумрана, боролся с преувеличенной оценкой иудаистских установок. На его примере мы во всей полноте ощущаем, как трудно происходило отторжение христианских общин от иудаистов. В Иерусалиме, помимо храма, существовали синагоги; в нескольких из них читали Библию не на древнееврей ском, а на греческом. Там слушали Слово Божие непалестинские иудеи, пришедшие в Иерусалим. Их эллинистическая речь, образ мыслей и жизни создавали известную напряженность в отношениях между ними и остальными иудеями.
Соперничество еще более усилилось среди иудейских учеников Христа. Ссора из-за Стефана возникла в синагоге александрийцев.
Иисус свидетельствовал о Себе как о таком исполнении Ветхого Завета, которое не даст пропасть ни одной йоте из Закона. Но при этом Он широко открыл царство Божие для многих, приходящих с Востока и Запада, тогда как «Сыны царства извержены будут» (Мф 7, 19). Такими мыслями, которым затем полностью будет соответствовать путь апостола язычников Павла, был совершенно захвачен Стефан, без всякой оглядки на нерешительных (осторожности позже будет учиться Павел): Закон завершен Иисусом, а следовательно, не нужны ни храм, ни служба по букве закона, ни обрядовые предписания (Деян 6, 14).
Поэтому Стефан вызывал особую ненависть фарисеев. В ходе столкновений он пал жертвой первого стихийного гонения на христиан (Деян 6, 8_8, 3).
7. Гонение обратилось, соответственно его происхождению (но не только по этой причине), против «эллинистов» в христианской Церкви, хотя и не против них одних. Оно принесло страдания, но вместе с тем и пользу: испытание очистило молодое сообщество и тесно сплотило его членов, что породило в них сознание их отличия от иудеев. В них выросло понимание того, что они должны распространять весть об Иисусе: «Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (Деян 4, 20), — провозгласили Петр и Иоанн перед первосвященниками. Члены Церкви (но не апостолы) покинули Иерусалим, рассеялись по Иудее и Самарии и стали — как уже прежде крестившиеся в Пятидесятницу и вернувшиеся домой— проповедниками радостной вести за пределами Иерусалима — миссионерами (Деян 8, 4).
|
|
Так возникла и новая община в Самарии — неиудейской полуязыческой области. Христианство уже начинает перерастать иудаизм. Гонения привели человека, сделавшего для христианства больше, чем все другие, на путь, где ему предстояло превратиться из гонителя в приверженца и вождя; это был фарисей Савл, прозванный Павлом (Деян 8, 1_3 и 9, 1 слл.).
§ 8. Христианство у язычников
Несмотря на то что апостолов долго воспитывал Сам Господь и они на последней вечере Им Самим были назначены проповедниками Нового Завета, несмотря на то что они были посланы воскресшим Господом по всему миру ко всем народам, они не преодолели еще национально-иудейского понимания власти Мессии. Они все еще ожидали восстановления Господом национального царства Израиля (Деян 1, 6). Поэтому им еще не открылось понимание того, что и язычники, «нечистые», могут быть приняты Церковью. Описания в Деяниях Апостолов видения св. Петра про чистых и нечистых животных, его рассказ об этом общине в Иерусалиме (Деян 11, 1_18), так же, как и изумление пришедших с Петром в Кесарию иудеев по поводу Дара Святого Духа, излившегося на язычников (Деян 10, 45), дают нам ясно почувствовать, какие внутренние затруднения были преодолены к тому моменту, когда Петр в Кесарии принял в Церковь языческого сотника Корнилия. И несмотря на необычайные знамения, вызвавшие этот шаг, сопротивление в иудео-христианских кругах оставалось и после этого еще очень сильным.
|
|
I. Павел
1. Павел был тем человеком, чей огромный труд должен был сломить это сопротивление, чья жизнь послужила освобождению христианства от груза иудейского Закона и обращению ко Христу всех людей. Он был чистокровным евреем; но именно он отделил христианство от породившего его иудаизма, грозившего задушить его своей узостью, вывел на мировую историческую арену греко-римской культуры и Римской империи и высадил его в эту почву. Огромные изменения в положении христианства, происшедшие за время от года смерти Иисуса до 67 года (мученичество св. Павла), по существу совершены им; результат во всех отношениях огромный, тем более что он был достигнут вопреки телесной немощи, и его надо было защищать и охранять от лжебратьев, пытавшихся повсюду уничтожать посеянное.
2. Павел родился в эллинистическом городе Тарсе в Киликии в Малой Азии в семье иудеев, имевших римское гражданство. Под руководством фарисея Гамалиила он получил образование в Иерусалиме, став книжником-фарисеем, страстно преданным закону отцов. Он зарабатывал на жизнь (как, впрочем, и позже, будучи апостолом, о чем он говорит с гордостью), как и все члены фарисейского братства, ремеслом («деланием палаток»). Гонитель Церкви, он был Божией милостью призван под Дамаском на особое служение Иисусу Христу, Господу (Деян 9,1 слл.). Трехлетнее пребывание в Аравии и Дамаске позволило ему внутренне созреть для его нового призвания: быть Апостолом язычников. Хотя Благая весть, которую Павел проповедовал, была дана ему в откровении Иисуса (Гал 1, 12), он все же через три года после своего обращения отправился к Петру в Иерусалим, где во время своего четырнадцатилетнего пребывания он видел и Иакова, «брата» Господня (Гал 1, 18 сл.). Четырнадцать лет спустя он опять ездил в Иерусалим, чтобы сравнить свое благовествование с апостольским, где Иоанн, Петр и Иаков подтвердили ему его назначение проповедовать среди язычников (Гал 2, 1_9).
|
|
3. Итак, Павел был одновременно иудей, римлянин и эллинист. В соответствии с этим он (в разной степени) по рождению, воспитанию и образу жизни был представителем трех великих культур, с которыми в древности взаимодействовало христианство.
Поэтому Павел оказался способным привести христианство к победе или подготовить эту победу во всех трех культурах — свершение, которое определило всю историю Церкви.
а) Павел был книжником, искушенным в иудейском фарисейском богословии. Благодаря этому он был в состоянии стать первым христианским богословом и заложить основы всего христианского богословия. Этот факт особенно важен, и он сказывается во все решающие моменты истории Церкви. Это имело значение для конфликтов, которые учение и высказывания Павла породили на протяжении веков внутри христианского богословия и Церкви.
Павел в родительском доме овладел, кроме древнееврейского и арамейского, греческим языком; в родном городе он познакомился и с эллинистическим просвещением; он в некоторой степени знал и современную ему (позднюю) философию стоиков. Поэтому Павел смог своей речью в ареопаге (Деян 17, 22) стать предтечей и примером для всех, кто должен был проповедовать христианство представителям эллинистического просвещения и на языке этого просвещения (апологеты II в., § 14). Но это обстоятельство не причинило ущерба его благовествованию о Господе Иисусе Христе, о Кресте и его безумии, оединственно спасительной вере; оно формировало мощный центр его учения.
Павел был гражданином Рима. Он осознавал преимущества, которые ему давало римское гражданство и использовал их, когда апеллировал к императорскому суду (Деян 25, 11). Он признавал с некоторой настойчивостью авторитет государства, как и всякой власти (Рим 13, 1).
б) Таким образом, нужно понимать прямо слова апостола Павла о том, что он, чтобы всех спасти, «для всех сделался всем»: для язычников — язычником, для греков — греком, для иудеев — иудеем — Апостолом народов (ср. 1 Кор 9, 20 сл.). Павел был «кафолическим» человеком. Основной закон христианства — служение ближнему (основная заповедь любви, в которой «исполнение закона» — Рим, 13, 8_10; «Да будет воля Твоя» — Мф 6, 10) — получает у него окончательное выражение. Неслыханная самоуверенность, ему присущая,— это лишь уверенность в своем назначении, которому он должен бескорыстно служить, и в силе, которой он может это исполнить, полученная им от Бога: «Горе мне, если не благовествую» (1 Кор 9, 16). Поэтому в Павле живут одновременно и великое смирение, сознание того, что в нем самом может быть только слабость, и безграничная вера в то, что благодать проявляет себя во всей своей силе и в том, что слабо само по себе (2 Кор 12, 9_10): «Любящим Бога все содействует ко благу» (Рим 8, 26). Со времени, предшествующего его обращению, он сохранил сознание глубокой вины, признаваемой им с трогатель ным раскаянием (1 Кор 15, 9).
4. а) До нас дошло 14 Посланий св. Павла (хотя критика источников и оспаривает его непосредственное авторство Послания к Евреям). Это древнейшая христианская литература. Послания Павла, как уже замечено во 2-м послании Петра (3, 15 сл.), часто трудны для понимания, но в них нельзя не почувствовать неисчерпаемую и победительную силу мысли. В них отражается пламенная душа апостола язычников и его поистине титаническая борьба за осознание невыразимой божественной тайны. В них живет победоносная вера в неодолимую силу истины христианского Откровения. Благодаря неисчерпаемому богатству данных Павлу откровений он благовествует эту истину, находя все новые и новые живые ее формулировки, не уделяя особого внимания точно определенной терминологии, а тем более букве закона, но стараясь передать силу и полноту жизни, а именно, жизни в Иисусе Христе. Понятие «полноты» (plhvrwma) является центральным для Павла и его проповеди. Многочисленные выражения, говорящие о «богатстве», «строительстве», «глубинном знании», «возрастании в любви» и «достижении несказанных богатств Бога», помогают ему показать неисчерпаемое многообразие этой полноты.
Большая часть Посланий Павла адресована Церквям, которые он сам основал, или, как Послание Римлянам, тем, о чьей вере он с радостью слышал и кого хотел лично увидеть и учить. Эти послания читались на христианских богослужениях, и Церкви ими обменивались.
б) Павел совершил три больших миссионерских путешествия. Хотя он знал, что послан в первую очередь к язычникам (Рим 11, 13; Гал 2, 9), он направлялся со своим спутником, неким Варнавой, прежде всего в синагогу. После первого путешествия (во время которого он уже обратил в Пафосе на Кипре одного высокопоставленного чиновника, проконсула Сергия Павла), Павел отправился в Иерусалим (Деян 15, 6_29). Второе путешествие привело его опять в Европу. Пребывание в Афинах и в Коринфе укрепило его связь с эллинизмом.
Иудеи в Иерусалиме неоднократно угрожали его жизни (уже в самом начале его деятельности в Дамаске и Иерусалиме — Деян 9, 23 слл., 29). По их обвинению он был доставлен под охраной римской стражи в Кесарию, где иудеи представили его правителю Феликсу как возбудителя назорейской ереси. Более двух лет оставался он в заключении. Снова будучи обвиненным перед правителем Фестом, он потребовал императорского суда в Риме (Деян 25, 11). Он был доставлен туда и жил, охраняемый только одним воином, в добровольном заточении. После этого он, вероятно, отправился в Испанию (ср. Рим 15, 24_28).
В Риме, предположительно на Остийской дороге, около 67 года Павел был обезглавлен.
5. Основным предметом веры и соответственно благовествования для Павла был Христос распятый и воскресший, вознесшийся Господь, Кириос. Через Господа мы, в чьих членах властвует закон греха (Рим 7), имеем оправдание верою. Итак, Павел был прежде всего провозвестником благодати, точнее — благодати нашего спасения, заслуженной крестной смертью Иисуса, которою исполнился закон.
Но Павел знал и о необходимости содействия со стороны человека этой незаслуженной и свободно подаренной ему благодати. Непрестан ная борьба за более глубокое познание тайн Бога и добровольно даруемой в них благодати спасения полно и неизменно включена в борьбу за награду (1 Кор 9, 24). Павел и себя принуждал к воздержанию, дабы не оказаться недостойным (1 Кор 9, 27). Он стремился даже восполнить «недостаток в плоти своей скорбей Христовых» (Кол 1,24). Он ждал для себя небесной награды, той же, что Сам Иисус возвестил Петру в ответ на его вопрос (Мф 19, 27 сл.). Павел, который столько знал о «власти греха над человеком», знал и то, что уже не он живет, но живет в нем Христос (Гал 2, 20). Несмотря на потрясающее восклицание «Кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим 7,24), он никогда не сомневался в чистоте своей совести, но сознавался с поразительным чистосердечием: «Я всей доброй совестью жил перед Богом до сего дня» (Деян 23, 1).
Учение Павла в ходе истории часто становилось источником заблуждений. Причиной была всегда одна и та же ошибка: его высказывания подчас полемичес ки заостренные, воспринимались не в совокупности, но односторонне абсолютизировались некоторые из них.
II. Антиохия. Спор о «законе»
1) Следующим видимым этапом на пути христианства от иудаизма, а именно, из Иерусалима в большой мир, была Антиохия. Здесь образовалась новая христианская община. В ней уже настолько преобладали неиудеи, что и по внешним проявлениям она несомненно отличалась от иудаизма. Было осознано, что решающей для них была связь с личностью, жизнью и учением Христа, и здесь впервые их стали называть христианами.
а) Антиохийскую Церковь возглавляли Варнава и Савл. Варнава был послан сюда Иерусалимской Церковью и затем привел сюда из Тарса Савла (Деян 11, 22_25). На языческо-христианской почве началась миссионерская деятельность Апостола язычников. Вскоре на первый план выступила борьба за свободу детей Божиих от иудейского Закона. Родившиеся иудеями вновь выдвигали требование, чтобы Закон соблюдался полностью и был обязательным для всех христиан. Павел же провозгласил, что если мы оправдываемся Законом, то Христос умер напрасно. Со времен Авраама оправдание дается только по вере. Эти мысли часто проповедовались Павлом и наиболее полно выражены им в Послании к Римлянам, где он, иудей, решительно отрекается от законнического иудаизма: не был ли Закон (который, однако, не уничтожается — Рим 3, 31) уже в прошлом создан только для того, собственно, чтобы обнаружилась греховность человека? Тем более теперь он не имеет силы, когда только жизнь во Христе может верой победить грехи, в наших членах против нашей воли порождаемые.
С самого начала это привело к острым столкновениям в самой Антиохийской Церкви (Деян 15, 2). Павел и Варнава в числе других были посланы в Иерусалим, где «Апостольский собор» занялся этим делом. На нем был и Иаков, «брат Господень», представлявший самое строгое направление даже среди иудеохристиан. Единодушно было постановлено, что христиане из язычников должны быть освобожде ны от исполнения Закона. Решение было принято «Апостолами и пресвитерами со всею Церковью» (Деян 15, 22) и выражено в Послании в Антиохию (Деян 15, 22). Очень важно, что в этом тексте провозглашается: «...Угодно Святому Духу и нам...» (Деян 15, 28). Так, для решения, касающегося учения Церкви, собор ссылается на содействие Святого Духа!
б) Так был решен спорный вопрос, но не закончена дискуссия. Не установилась еще верная практика. Иудеохристиане еще не разделяли трапезу с христианами из язычников. Сам Петр дал себя запугать и вернулся от них в Антиохию. В этот решающий момент именно Павел показал себя поборником свободы радостной вести от всей ограниченности Закона. Он упрекал Петра в противоречивости его неустойчивой позиции и придал ему в дальнейшем мужество не идти слишком далеко в уступках иудеохристианам (Гал 2, 11 слл.). Это существенно: опора Церкви, верховный апостол (см. § 9) позволяет наставлять себя в важном деле «наименьшему» из апостолов и признает справедливость его порицания.
2. а) Однако опасность не была устранена окончательно. В великом деле обращения язычников, покорения «мира» христианству новые трудности создавали Апостолу язычников и его делу «лжебратья» из Палестины. Ему снова и снова приходилось защищать от них, иногда в самых резких выражениях, право своего призвания и правоту своего дела и тем возвещать свободу детей Божиих, которые призваны не к духу рабства, но к усыновлению и сонаследствованию Христу (Рим 8, 16 слл.; Гал 5, 13).
б) В конце концов с помощью благодати Павел одержал победу над иудаизмом широтой своего понимания христианства. Но многовековые традиции имели непредвиденную силу. Упорство иудеев в их требованиях было сокрушено событием, уничтожившим саму почву, на которой возрастала традиция, — разрушением Иерусалима Титом, сыном императора Веспасиана (70 г. по Р.Х.). Это событие означало уничтожение центра национального единства иудеев. Оно было также концом Храма, который, с его богослужениями и жертвоприношениями, был сердцем общей жизни еврейского народа. Исчезновение Иерусалима и Храма, в неразрушимость которого верили иудеи, нанесло их самосознанию смертельный удар. Рассеяние сделало невозможным единое развитие иудейской религии изнутри и единое влияние ее вовне.
Во II в. почти полностью угасло и иудеохристианство. Главная причина этого заключалась в распространении Евангелия в языческом мире. К этому добавилась еще одна катастрофа еврейского народа — восстание Бар-Кохбы в правление Адриана (135 г.). После этого Иерусалим стал языческим городом, Aelia Capitolina, с языческими храмами на местах, освященных Господом, где иудеи не могли даже находиться. Иерусалимскую Церковь возглавил епископ из христиан-неев реев: обстоятельства изменялись почти непостижимым прежде для иудеев образом, который казался им богопротивным20. В целом уже в I в., при жизни Павла, начался внутренний распад иудаизма из-за проникновения «гностических» воззрений.
3. Верные слову Господа (Мф 24, 15), христиане при приближении бури 68 года бежали в Перею и Пеллу на другой берег Иордана. Разрушение Иерусалима и рассеяние Иерусалимской Церкви привело их, как и весь христианский мир, к осознанию того, что христианство не должно оставаться на почве, его взрастившей. Исполнилось предсказание Иисуса о разрушении Храма. Переселившиеся в Пеллу впоследствии так и остались собственно иудеохристианами — узкой и замкнутой сектой, в которой со временем стало преобладать, как уже упомянуто ранее, иудейское начало21. Но христианство уже бесповоротно встало на путь к новой родине и своему новому центру. Его сфера теперь — язычество, Европа, Рим.
§ 9. Начало римской общины. Апостол Петр
1. Христианство проповедовалось апостолами и странствующими специально с этой целью благовестниками. Но и каждый обращенный христианин становился миссионером. В радостном сознании обретенного во Христе спасения и на деле исполняя молитву «Да приидет Царствие Твое», каждый из них благодарно нес христианское Откровение тем, кто еще не был обращен.
а) Мы не знаем в точности, когда весть о Евангелии впервые достигла Рима. Но уже при императоре Клавдии (41_54 гг.) известно об иудеохристианах, в 43 г. изгнанных из Рима по императорскому указу вместе с иудеями, от которых их пока еще не отличали.
Однако эта мера не могла остановить рост римской общины. Доказательством тому служит Послание ап. Павла к римлянам (ок. 57 г.). Из него мы узнаем, что Римская Церковь уже тогда пользовалась особым почетом среди христиан.
б) Для авторитета Римской Церкви большое значение имело место, где протекала ее деятельность, — «вечный» Рим. Но наивысшее значение она приобрела позже благодаря тому, что в ней трудились, ею руководили, ее поддерживали и освятили своей мученической смертью и своими останками, погребенными в Риме, Петр и Павел.
Тот факт, что Павел был в Риме и трудился там, известно из книги Деяний Апостолов и никогда никем не оспаривалось. Напротив, пребывание в Риме Петра было поставлено под сомнение евангелистскими теологами и историками нового времени22. Можно утверждать, что здесь большую роль играла и конфессиональная враждебность к главенству Римской Церкви. Сегодня факт пребывания и мученичества в Риме св. Петра встречает гораздо меньше возражений23. Во всяком случае, против живой церковной традиции не было выдвинуто достаточно убедительных научных доводов, способных поколебать ее. Напротив, относящиеся к этому ранние письменные свидетельства24 получили новое подтверждение благодаря раскопкам погребений под церковью св. Себастиана на Аппиевой дороге, а также недавние находки под алтарем собора св. Петра в Риме.
Знаменательно, что в древности никто даже из самых нетерпимых церковных и политических противников римского епископа как на Западе, так и на Востоке не пытался оспорить его претензию быть наследником Петра.
Вообще говоря, папство как наследование служения св. Петра связано с наследием его особе, а не месту25.
2. а) Законность этой претензии может быть обоснована с нескольких позиций.
В рамках иерархически проявившей себя структуры первоначальной Церкви Петру принадлежит положение старшего среди соправящих ему старших (1 Петр 5). Он, кому явственно было дано предпочтение от Господа (Мф 18, 18; Ин 21, 15 слл.), играет решающую роль на Апостольском соборе (Деян 15, 7); Павел, получивший откровение от Самого Господа, «пришел в Иерусалим, чтобы видеть Петра», и не виделся там больше ни с кем из апостолов, кроме Иакова (Гал 1, 18; ср. 2, 8).
Ни апостольство как таковое, т. е. роль непосредственно избранного и посланного Господом, ни функция свидетеля Его жизни, страдания, смерти и воскресения не могли быть переданы никому другому, и это также относится к апостольству св. Петра. Но апостольство включает в себя и такой вид служения, передача и наследование которого не только продолжали иудейскую традицию понимания общины, но и основывались на миссионерском ее назначении и, следовательно, были законно сохраняемы Церковью.
Начиная с самых первых времен, получившие власть от Иисуса передавали ее другим. Живая преемственность была с самого начала главным элементом в Церкви Божией.
б) Уже самому Павлу с Варнавой церковное служение было передано (Деян 13, 1_3). Оба они в свою очередь через наложение рук с постом и молитвой поставляли старших в общинах (Деян 14, 23). Тимофей также получил церковное служение (1 Тим 4, 14). Непонятно, почему именно служение Петра, которое Господь поручил ему как основополагающее для Церкви, должно быть ограничено временем его жизни. Разумеется, несмотря на свое отмеченное нами первенство, он был в полном смысле слова коллегой среди коллег, и другие апостолы также получили от Господа власть вязать и решить (Мф18, 18).
Сочетание — первенство в коллегиальности — сразу оказалось плодотворным, но вместе с тем создало трудно решаемое противоречие между монархическим и коллегиальным началами в руководстве Церковью.
в) Тем большее значение приобретает обетование, содержащееся в Мф 18, 18. Его сила основана в значительной степени именно на том, что в то время, когда Господь произносил эти слова и когда они были записаны Матфеем, еще не могло быть речи ни о какой организации общины и об иерархических взаимоотношениях между апостолами. Это было пророческое слово, породившее реальность, которая прояснялась и еще будет проясняться только в процессе исторического развития. И в этом оно, конечно, сопричастно таинственному свойству любого пророчества — содержать в себе больше того, что могло быть непосредственно понято теми, к кому оно было обращено. Это свойство необходимо учитывать, чтобы правильно понимать Священное Писание.
Предсказанное Господом развитие понимания Откровения — «Дух Истины наставит вас на всякую правду» (Ин 16, 13) — относится также и к понятию примата. Все вместе взятое означает, таким образом, следующее: религиозно-пророческая весть обнаруживает свое содержание отнюдь не всегда открыто, недвусмысленно во всех подробностях (Poschmann). Надо также иметь в виду, что Священное Писание вобрало в себя религиозное предание Церкви, которое, естественно, ему предшествовало.
3. а) Только такое историческое развитие совершается в полноте Христовой, которое происходит на живой основе всей Церкви, этого «столпа и утверждения истины» (1 Тим. 3, 15), в абсолютном соответствии со словом Господа, содержащимся в Писании, и под водительством Владыки истории. Когда же Церковь вступала в новое духовное пространство и вынуждена была облачать свою весть и свое самосознание в новое языковое одеяние, то всякий раз существовали возможность и опасность, что вместе с устоявшимися оборотами нового языка к непреходящей основе учения, утвержденной в Откровении, примешиваются некоторые посторонние смысловые оттенки. Так, важные изменения видны в позднейшей латинской передаче через officium («должность») греческого diakonia («служение»), которое ранее переводилось как ministerium. Через эти врата широким потоком входило римское бюрократическое мышление, и хотя целью «должности» по-прежнему оставалось служение, но латинское понимание слова officium могло стать сильным препятствием для правильного понимания христианского понятия диаконии.
б) Нечто подобное, вероятно, произошло и с понятием папства. Главенство Петра недвусмысленно утверждается в Писании, но другой вопрос — насколько пригодны были принятые позднее римские понятия «викариата» и «принципата» для того, чтобы адекватно интерпретировать учрежденное Господом служение Петра, и насколько они способствовали его правильному пониманию в дальнейшем.
При всем том нельзя оставить без внимания слова из Мф 16, 18: «на сем камне Я создам Церковь Мою». Камень не есть Церковь; камнем названо статическое основание предсказанного динамическо го будущего. История Церкви есть плодотворное действие Господа в людях, через которое Он их спасает. Не покидая заложенного однажды основания, Он станет постоянно достраивать Свою Церковь — на основании-камне апостолов и через слово пророков. О том же говорят многие сравнения, через которые Господь предсказывает динамичес кое и органическое возрастание Царства Божия (Мф 13 слл.). Церковь есть грядущее Царство Божие и возрастание еще не явленного во всей полноте Царства. в) В историческом формировании института папства за прошедшие века мы встретим много исторически обусловленного, такого, что может снова отпасть. Как и все дары Божии, главенство Папы тоже может быть использовано во зло, но это не затрагивает его ядра, огражденного обетованием. Злоупотребления духовной властью ради страсти к господству и наслаждению встретятся нам во всевозмож ных вариантах. Они являются крестной ношей для Церкви и серьезным предостережением для каждого католика («Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах» 2 Кор 4, 7), но не могут быть законным основанием для отрицания института в целом. Только с точки зрения предельно узкого эсхатологического истолкования вести Иисуса продолжение Церковью служения Петра могло бы выглядеть как незаконное. Но при этом пришлось бы извратить слова Писания, оспорить божествен ность Христа и отрицать Его провозвестие растущего Царства Божиего и слова, сказанные апостолам, посылаемым на проповедь (ко всем народам, Мф 28, 19), как и обещание Господа пребывать со своими до скончания мира.
Второй этап
Взаимодействие Церкви с язычеством и ложные учения — внутреннее развитие
§ 10. Расширение Церкви
1. а) Мы очень мало, а иногда и совсем не осведомлены об отдельных этапах распространения христианства в Римской империи, но мы достоверно знаем, что, с учетом всех необходимых оговорок, оно происходило исключительно быстро. Этому во многом благоприят ствовало иудейское, греческое и римское окружение, но в основном совершалось действием благодати, той таинственной внутренней притягательной силы истины и добра, которую несет в себе религия откровения и спасения, раскрывающаяся в личности Иисуса, Господа, в Его жизни и благовестии. О том, как протекал этот плодотворный процесс в древнейший период, лучше всего известно из Деяний Апостолов.
б) Притягательная сила христианства особенно заметно проявилась в героическом мученичестве. Таинственная сила, заключенная в мученичестве, хорошо выражена Тертуллианом: «Кровь учеников — семя Церкви». Наряду с этим часто упоминается также и то особенное глубокое впечатление, которое производила простота Священного Писания. Тертуллиану принадлежит еще одно глубокое высказывание: «Когда истина пришла в мир, она возбудила ненависть уже одним своим появлением. Но истина сама за себя боролась».
Уже говорилось об осознании себя и своего назначения, которое, как во всяком великом деле, имело решающее значение при возрастании нового сообщества, и понимание этого чрезвычайно важно для нашего анализа.
в) Если мы хотим указать «причины» распространения христианства, нужно постоянно иметь в виду, что возрастание раннего христианства несло в себе тайну. На этот вопрос нельзя ответить по-настоящему простым перечислением определенных положений. Можно лишь выделить отдельные моменты из общего запутанного хода событий, живого процесса, в котором участвовало и переплеталось множество причин. Следует добавить, что это происходило часто вопреки человеческим слабостям. В этом росте подтверждается правота известного богословского положения, на которое неизбежно приходится каждый раз ссылаться: Gratia praesupponit naturam [благодать преодолевает природу], т. е. решающей всегда остается благодать; но она действует не магически, как волшебство, а по законам, созданным Господом, и в соответствии с естественно сложившимся условиями.
2. Распространение христианс тва происходило первоначально с Востока на Запад. Это было естественно, так как оно распространя лось вглубь Римской империи. Из Палестины благовестие достигло прежде всего Малой Азии, которая стала первой христианской страной. Затем св. Павел принес новое учение в Македонию и Грецию. Вслед за ними в течение первых веков главные центры христианской жизни переместились в Северную Африку и Рим. По свидетельству св. Иринея († ок. 202 г.), в конце II в. существовали христианские общины на левом берегу Рейна. О расцвете христианства в Южной Галлии около середины II в. мы знаем из послания христиан Лиона и Вьена к малоазийским Церквям о лионских мучениках. Около 200 г. христиане жили во всех частях империи. Больше всего привержен цев христианство имело на Востоке. Мы не располагаем численными данными, но уже послания ап. Павла говорят о значительном их росте. Данные Тацита (ок. 55—116 гг. по Р.Х.) и сообщения Плиния Младшего Траяну, касающиеся Вифинии и Понта, подтверждают существование значительного числа христиан в отдельных областях империи. Однако распространение христианства было очень неравномерным. И вплоть до эпохи Константина (см. § 21) христиане все еще составляли меньшинство общего населения империи.