Основание многочисленных монастырей свидетельствует о притягательной силе идеала монастырской жизни. Монастырь, основанный Радегундой в Пуатье, насчитывал ко времени ее смерти свыше 200 монахинь.
Наряду с жестокостью и грубостью некоторых правителей, находивших себе столь же недостойных помощниц (Хильперих, † 584 г., и Фредегунда), перед нами предстают такие сияющие образы святых, как св. Радегунда (из Тюрингии, 518_587), супруга безнравственного и жестокого Хлотара I, значение которой в духовной жизни ясно уже из того, что общение с ней вдохновляло такого человека, как Венанций Фортунат. К таким относятся и королева Батхильда (англосаксонская рабыня, † 680 г.), Билхилдис в VIII в., Гертруда Нивелльская (родственница Пиппина Геристальского, † прибл. 653 г.), Адельгунда, † после 695 г., Одилия (дочь алеманнского герцога, † ок. 720 г.) и Эрентруда (племянница Руперта, † ок. 718 г.).
б) Соборы также начали заниматься организацией призрения бедных, которое вменялось в нравственный долг и помогало бороться с нуждой и искоренять нищенство. Появились также (ок. 350 г.) лепрозории и воспитательные дома, куда поступали теперь пожертвования на благотворительные цели.
Участь рабов стала менее тяжелой. Самым важным долгое время было принципиальное признание внутренней свободы, которое вело к равенству в религиозной сфере и способствовало повышению социального статуса: раб постепенно становится батраком. Но радикальной борьбы с рабством не было. Епископы и монастыри, использовавшие в своих земельных владениях труд крепостных, обращались с ними в целом человечно. Епископы постоянно прилагали усилия к их освобождению. Однако и здесь наряду со существенным прогрессом имели место и значительные колебания. Реально это освобождение оборачивалось лишь новой формой крепостной зависимости от Церкви.
В процессе христианизации населения империи и по мере возрастания роли клира в духовной жизни решение затронутых здесь вопросов все чаще оказывались (непосредственно или косвенно) в сфере его деятельности. Наилучшим было бы решение, которое смогло бы удовлетворить как духовные, так и светские потребности общества. Неудивительно, что это не вполне удавалось. Однако многое было достигнуто в отношении церковной благотворительности, хотя и не вполне бескорыстно (пожизненная рента для престарелых или попавших в тяжелое материальное положение людей, завещавших Церкви свою недвижимость; кредиты, получаемые от монастырей под залог собственности и даже свободы). Велики были заслуги Церкви в борьбе с ростовщичеством: однако принципиальное запрещение взимания процентов и вытекающее из этого порицание любых денежных операций в будущем неизбежно должно было принести серьезный вред.
в) Вопрос, могут ли несвободные люди занимать церковные должности, не был решен вполне однозначно. Папы Лев I и Геласий условием допуска несвободных людей считали их освобождение. В действительности же беглые рабы и колоны, искавшие защиты от своих хозяев, часто принимались в клир или в какой-нибудь монастырь 150. Если хозяин заявлял претензии, низших клириков возвращали; диаконы и священники могли предоставить компенсацию. Священники сохраняли свой сан, но теряли доход. Во Франкском королевстве епископ, который сознательно произвел посвящение раба в диаконы или в священники, должен был выплатить его хозяину двойную компенсацию. На практике его часто передавали хозяину в качестве священника частной церкви. При распространении института таких церквей в VII в. участились случаи, когда несвободных людей посвящали для служения в них. И только каролингское законодательство положило конец этому беспорядку.
Церковь и в этот период покровительствовала женщинам, особенно вдовам. Сказка о том, что «женоненавистнический» Маконский собор (созванный королем Гунтрамом общефранкский синод под председательством св. епископа Приска Лионского) отрицал, что у женщин есть душа, основывается на ложной интерпретации аргументов одного из участников Собора: он утверждал, что женщину нельзя называть «hominem»; «homo» = «мужчина», не «человек»151.
10. И все же этот период не принес, как мы неоднократно убеждались, никаких устойчивых достижений. Отдельные причины мы уже знаем. Но если мы хотим найти общее объяснение, имеет смысл прислушаться к мнению человека, который, недовольный такой неудачей, искал средства спасти положение: основная причина, как утверждает Бонифаций, кроется в несостоятельности франкского епископата, а именно и прежде всего в объективном недостатке его принципиальной установки. Ему был присущ не универсально-церковный образ мыслей, а, скорее, эгоистическое по своей сути стремление к власти. Отсутствовала связь, которую Бонифаций признает необходимой для жизни Церкви, — сотрудниче ство с «апостольским» главой, средоточием всей Церкви — папой. Бонифаций, как и папы того времени, считал территориальную церковь неизбежной основой церковного устройства. Но изолированность от Рима несла в себе опасность всякого рода партикуляризма.
§ 38. Англосаксонское миссионерство среди германцев. Собирание христианизированных народов вокруг папского престола
I. Виллиброрд
1. К началу VIII в. основание христианского Запада никоим образом не упрочилось:
(а) ни с христианско-церковной стороны: именно в церковной жизни на материке появляются самые тревожные признаки неблагополу чия (см. ниже); на Запад обратилась агрессия фризских и саксонских язычников; сосуществование автономных национальных церквей способствовало дальнейшему увеличению раздробленности;
(б) ни с точки зрения политический ситуации: она была далеко не стабильной. С одной стороны, мировые политические силы ставили под вопрос само существование христианского мира, с другой стороны, под угрозой было его единство. Источниками опасности были: ислам; антипапская политика Византии (император Лев, иконоборец, § 39); противоборство политических сил внутри франкского королевства и столкновения с пограничными княжествами; притязания лангобардов на Рим и Италию.
Во франкском королевстве положение стабилизировалось после отражения арабов (Пуатье, 732 г.) вследствие победы майордома Карла Мартелла, достигнутой при участии аристократии, в том числе епископов. Правда, причитающееся им вознаграждение эти знатные воины получали за счет церковных владений. Тем самым Франкская национальная Церковь стала еще крепче связана с политическим статусом королевства.
2. Вопрос — как мы теперь задним числом можем его сформулиро вать — стоял так: сможет ли, и если да, то каким образом, франкское королевство интегрировать вокруг себя страны Запада в единое целое? Франкская национальная Церковь была слишком изолированна, чтобы достичь этого; осуществить такое единство можно было только на основании общецерковной интеграции.
Заслугой святого Бонифация как раз и было то, что он подготовил такую интеграцию. Он настолько сблизил «папство» и «Франкское королевство», до тех пор имевшие друг о друге лишь самое неясное представление, что появилась возможность заключения, а в дальнейшем и укрепления союза между ними. Ход исторического развития дал этой возможности осуществиться. Правда, когда в 739 г. папа Григорий III впервые обратился к Карлу Мартеллу с просьбой защитить его от лангобардов, майордом, бывший их союзником, ответил отказом. Но с установлением прочного союза между папой СтефаномII и королем Пиппином в 753/754 г. настал «один из величайших моментов мировой истории. С этого момента началось образование военно-клерикального государства, которое легло в основу всей европейской истории» (Ranke).
3. Миссионеры-бенедиктинцы, посланцы Англосаксонской Церкви, приходя с крестом в руке, проповедовали в первую очередь фризам (побережье Северного моря от Бельгии до Везера). Фризы с их грубым и независимым нравом особенно долго сопротивлялись христианизации. После тщетных трудов Вилфрида, епископа Йоркского († 709 г.), и других миссионеров обратить в христианство фризов в 689 г. на их берегах высадился ученик Вилфрида Виллиброрд († ок. 739 г.) с одиннадцатью единомышленниками. Он действовал с согласия франкского майордома Пиппина II Среднего, которого он лично посещал, и в союзе с папой. Дважды он приезжал в Рим. Во время своего второго визита в 695 г. он был посвящен папой Сергием (687_701) в сан архиепископа. Свою резиденцию он (по указанию Пиппина) устроил в Утрехте. В 698 г. св. Ирмина (вероятно, происходившая из знатного франкского рода) подарила Виллиброрду земельное владение (в нынешнем Великом герцогстве Люксембург), где он основал монастырь Эхтернах. Он сделал этот монастырь питомником миссионерства. Эхтернах даже стал в определенном смысле исходным пунктом окончательной христианизации всей нынешней Германии. По всей вероятности именно отсюда в 719 г. Виллиброрд отпустил на Восток Бонифация, когда тот отказался продолжать миссионерскую работу среди фризов. В этом монастыре Виллиброрд, «апостол фризов», и был похоронен, когда завершилась его полная успешных трудов жизнь. В наступающие столетия Эхтернах сделался важнейшим центром христианской религии и культуры (изготовление книг) и одним из важнейших аббатств империи.
II. Бонифаций
Ученику и сподвижнику св. Виллиброрда суждено было превзойти учителя. Бонифаций расширил, очистил и реорганизовал церкви Германии и Западного королевства франков.
1. а) Винфрид (как его звали) родился ок. 672 г. Он происходил, вероятно, из знатного англосаксонского рода. Уже в отроческие годы он носил облачение монаха-бенедиктинца. Ему было уже сорок лет, когда его потянуло из монастыря к миссионерской работе, которой он и посвятил следующие почти сорок лет своей жизни. Первая поездка к фризам, где он после служения Виллиброрда надеялся обрести благодатную почву для своих дальнейших попыток обратить язычников в христианскую веру, осталась безуспешной. Дело в том что именно тогда, в 716 г., герцог фризов язычник Радбод отвоевал покоренную ранее франками-христианами часть Фризии. Во вторую свою поездку Винфрид отправился из Англии прямо в Рим. Там в 719 г. папа Григорий II с наречением римского имени Бонифаций (в честь одного киликийского мученика), принял его в папскую семью (хотя еще не в юридическом смысле) и с общим поручением заниматься миссионер ской деятельностью послал к германцам (до 721 г. он вместе с Виллибрордом во Фризии; в 722 г. в Гессене; основание первого монастыря: Аменебург).
б) У Бонифация, как и у монахов англосаксонских монастырей вообще, были сильны национальные корни. Поэтому его, «нового» сакса, с особой силой влекло отправиться с миссионерской целью к сородичам на материке, саксам. Однако в 737/738 г., когда он задумал такую поездку, папа Григорий III предусмотрительно не дал своего согласия. Все же миссия среди саксов всю жизнь оставалась его тайным желанием, об исполнении которого неустанно молились сам Бонифаций и его друзья. Его бесчисленные миссионерские труды могут рассматриваться в качестве подготовительных этапов на пути к саксам.
2. а) Во время своей второй поездки в Рим в 722 г. Бонифаций принес клятву верности152 папе Григорию II. Так присягали до сих пор папе только ближайшие к Риму епископы. Тогда же Бонифаций был посвящен папой в сан епископа-миссионера (без постоянной резиденции).
б) Отныне к Бонифацию приходит успех. При Гейсмаре от руки провозвестника веры пал дуб Донара: то был настоящий Божий суд в глазах видевших это язычников. Основанием монастыря Гейсмар увенчалась миссия в Гессене. К 724 г. миссия среди язычников в полном смысле слова может считаться законченной.
За этим последовали попытки Бонифация усовершенствовать христианскую жизнь. Он стремился искоренить в ней пороки и придать ей боvльшую духовную глубину. Еще с прежних времен в Гессене и особенно в Тюрингии оставались христиане. Но уровень этого незрелого или же вновь пришедшего в упадок христианства был ужасающе низким. Оно было грубым и чуждым подлинному церковному духу, что выразилось, в частности, в различных языческих суевериях. С другой стороны, Бонифаций с самого начала и затем в течение всей своей жизни вынужден был бороться с издавна оставленным без присмотра клиром, от которого мало отличались женатые и отягощенные земельными владениями франкские епископы.
в) Миссионерские труды разделяли с Бонифацием немногочислен ные выходцы из Англии (среди них Лулл, Бурхард). Английские женские монастыри также внесли свою лепту, посылая талантливых женщин-благовестниц (св. Текла; св. Лиоба, родственница св. Бонифация, с которой он был дружен). Свое миссионерское служение святой завершил к востоку от Рейна и в нынешней Франконии. Конец миссии Бонифация был ознаменован устройством монастырей, в том числе и женских: Таубербишофсгейм, Китцинген и Оксенфурт. Эти монастыри сделались затем первыми в Германии приютами для христианского воспитания девочек. Поле деятельности святого было необыкновенно обширно. Это приводило подчас к тому, что Бонифаций, к своему глубокому сожалению, вынужден был привлекать к работе недостаточно образованных священнослужителей.
3. Между тем при папском дворе по достоинству оценили важность проделанной Бонифацием работы. Эта высокая оценка выразилась в том, что Бонифаций был возведен в сан архиепископа (732 г.), правда, без предоставления соответствующей епархии. Результатом третьей поездки в Рим в 738/39 г. было составление подробной программы дальнейшей работы. Речь шла, прежде всего, об организации Церкви. Первой в этом ряду была Баварская Церковь, где действия Бонифация поддерживал герцог баварский Одилон.
Деятельность Руперта Вормсского в Зальцбурге, Эммерана — в Регенсбурге и Корбиниана — во Фрайзинге не привела к появлению новых епископств. В то же время в Баварской Церкви епископ был только один — в Пассау. Бонифаций разделил Баварскую Церковь на четыре епископства (Зальцбург, Пассау, Фрейзинг, Регенсбург). Позднее добавился еще Эйхштет. Опорными пунктами религиозно-церков ной жизни стали новые монастыри. Поместные соборы действовали на благо Церкви, способствуя устранению недостатков.
В самом же государстве франков Бонифаций смог приняться за организационную работу в Церкви только после смерти Карла Мартелла (741 г.). Ему покровительствовали теперь Карломан и несколько менее ревностный в делах Церкви Пиппин. Прежде всего Бонифаций основал новые епархии. В Гессене и Тюрингии он учредил епископства в Вюрцбурге, Эрфурте и Бюрабурге (742 г.) Для них он испросил то, чего до сих пор никогда не бывало, — утверждающие их именные папские буллы. На плечи Бонифация, в 722 г. поклявшего ся в верности папе, легло столь много обязанностей, что он свое личное обязательство перед ним перенес на всю Франкскую Церковь.
Тем самым он распростр анил на эту Церковь юрисдикцию папы. Поступок Бонифация имел огромное значение как для Франкской Церкви, так и для Рима.
Бонифаций фактически стал примасом, т. е. первенствующим епископом, восточных франков (Австразия). Это выразилось в том решающем значении, которое имело участие Бонифация в первом общецерковном восточнофранкском Соборе 743 г. (так называемый Concilium Germanicum, созванный Карломаном, который и придал его решениям, обнародовав их, законную силу). На этом Соборе Бонифаций убедил епископов присягнуть на верность папе, что означало дальнейшее распространение папской юрисдикции. От монастырей он потребовал введения бенедиктинского устава. В то время клир и епископат в значительной своей части пришли, согласно письменному свидетельству святого, в невероятный упадок. Бонифаций принял ряд мер, направленных на воспитание священнослужителей (запрет охоты и военной службы). Церквям должно было быть возвращено отнятое у них имущество (чего однако не произошло).
4. Затем границы области, находившейся под влиянием святого, вновь расширились. На Соборе в Суассоне 744 г. и первом общефранкском Соборе 745 г. Бонифаций предстает (естественно, лишь с согласия майордома) верховным руководителем также Нейстрийской Церкви, а в принятых на этих соборах решениях — ее реформатором.
Тогда же было решено ввести во Франкской Церкви сан митрополита. Переговоры с папой были успешны. Однако же претворение этого решения в жизнь потерпело неудачу. Причиной было сопротивление прежнего франкского епископата. Сам Бонифаций должен был стать, согласно соборному постановлению, митрополитом с резиденцией в Кёльне. Но этого не случилось, и он получил епископство в Майнце (746 г.).
Резкие выступления Бонифация против недостойных членов клира, естественно, встретили и сопротивление. Местные франкские епископы, чаще всего женатые, стремящиеся к деньгам, наслаждениям и власти, показали себя противниками Бонифация с первых же лет его пребывания у франков и до конца жизни этого миссионера. Он не во всем преодолел их сопротивление, но проводил реформу и каноничес кое устроение Церкви настолько целенаправленно, что это органичес ки направило по намеченному им пути все дальнейшее церковное развитие. Бонифаций достиг своей цели: обновил Церковь Германии и Галлии и, согласно традициям его родной (Английской) Церкви, основанной Римом, связал с тем центром, который избрал для нее Сам Бог. На одном из синодов 747 г. Бонифаций уже мог велеть франкским епископам провозгласить, что они «твердо решили пребывать в единении с Римской Церковью и повиноваться ей».
5. В 746 г. Бонифаций основал монастырь Фульда, предназначен ный быть образцовой школой и питомником миссионеров для всей Германии. Аббатом там он поставил бавара Штурма. Для этого монастыря Бонифаций получил от папы привилегию, дававшую ему полную экземпцию, т. е. церковно-каноническую независимость от какого бы то ни было епархиального епископа, что стало заметным расширением папской власти в национальной Франкской Церкви153. Монастырь Фульда был, подобно английским монастырям, одновременно и центром просвещения. Фульда стала отрадой старого миссионера и средоточием духовной, хозяйственной, научной и художественной деятельности. Здесь же Бонифаций был погребен, после того как он в 754 г., уже почти восьмидесятилетним старцем, вернувшись к своей «первой любви», нашел вместе со своими спутниками мученическую кончину в одной из миссионерских поездок к фризам. (Майнцскую кафедру он заблаговременно оставил своему ученику Луллу.)
6. В последние десятилетия за Бонифацием перестали признавать почетный титул «апостола немцев». В самом деле, понятие «немцы» не подходит к германцам, к которым была обращена миссионерская деятельность Бонифация. С другой стороны, Бонифаций был не единственным миссионером, принесшим свет Евангелия племенам, из которых впоследствии образовался немецкий народ. Кроме того, его деятельность пришлась на тот период, когда миссионерство среди язычников уже не являлось главной задачей. И все же в этом титуле есть своя правда: (а) во-первых, святой осуществлял миссию среди язычников на очень большой территории (земли фризов, Гессен, Тюрингия); (б) во-вторых, он очистил от недостатков существовавшие еще до него главные церковные центры и вдохнул в них новую жизнь, что имело для Церкви решающее значение; (в) учрежденная им церковная организация впервые сделала Франкскую Церковь по-настоящему и надолго жизнеспособной; (г) и, наконец, самое главное: (аа) благодаря Бонифацию в сознании Франкской Церкви глубоко и прочно запечатлелся идеал христианина, вернее — идеал священника, восходящий к нормам древней Церкви; (бб)все труды Бонифация были, по его собственным словам, не чем иным, как «legatio Romana», «римским посольством», он действовал со всей определенностью как папский наместник. Иными словами, Бонифаций был близок к главному церковному центру154. Тем самым он давал настоящую опору слабым местным Церквям. Упрек Бонифацию в том, что он «в качестве папского легата усилил влияние Рима в руководимой им Германской Церкви, может исходить лишь от совершенно неисторичного образа мыслей» (Heussi). Ибо этим «он дал
Разумеется, нельзя забывать о том, что реформаторская деятельность Бонифация протекала в четко очерченных рамках специфического сознания национальной Церкви. Карломан и Пиппин считали реформы исключительно своим собственным делом. Только так можно интерпретировать высказывания австразий ского майордома в 743 г. на Concilium Germanicum и его брата Пиппина в 744 г. в Суассоне. Собравшиеся епископы фигурируют здесь в роли советников, сам майордом объявляет церковные решения в своих Capitularia законами. О том же говорит и участие в работе соборов представителей светской знати.
7. Если вспомнить, какой была религиозная и нравственная ситуация в государстве франков до св. Бонифация (§ 37), мы можем также высоко оценить работу, проделанную им в Галлии: возрождение деятельности соборов; борьба с языческими обычаями; назначение епископов, бывших ревностными сторонниками реформ; и не в последнюю очередь, его инициатива по назначению архиеписко пов. Последние получали свою власть непосредственно от папы, принимая от него «pallium». Благодаря этому устанавливались постоянные и частые отношения с самым значительным и авторитетным хранителем древнего церковного предания и возникала тесная связь с духовным центром и средоточием деятельности вселенской Церкви. Как мы уже видели, Церковь, искавшая путь к единству Запада, необходимому для здорового развития христианства, получала тем самым существенную помощь.
Тем не менее все это не означает, что опекаемые Бонифацием племена в своем большинстве приняли христианство в полном соответствии с библейским Откровением. И по более поздним высказываниям самого святого относительно религиозного и нравственного состояния его паствы более или менее верной оказывается оценка, данная им еще в 742 г.: «Народы Германии в некоторой мере пробуждены и направлены на должный путь».
§ 39. Союз папства и франков. Церковное государство. Разрыв с Византией
1. а) Как мы видели, в поле зрения Григория Великого входили и варварские народы Европы; в перспективе он имел в виду христиани зировать их и объединить вокруг Рима, «кафедры Петра». Эта тенденция была воспринята и развита папами VIII в. Она усиливается параллельно умножению разногласий с восточноримскими императорами и нарастанию отчужденности между Римом и Византией и выражается в заявлении, что «весь Запад имеет великое доверие к нам и к святому Петру, которого все королевства Запада почитают как Бога на земле» и готовы защитить папу от императора-иконоборца. Действительно, армии Пентаполя и Венеции откликнулись на соответствующий призыв папы Григория II, автора процитированных слов, обращенных к императору Льву III.
Едва ли можно установить, что лежало в основе такого рода высказываний: был ли то уже сложившийся замысел новой западной империи и ее союза с Церковью, или же экономическая и политическая угроза с Востока вкупе с религиозными планами христианизации Севера («legatio romana» Бонифация) способствовали постепенному возникновению новой церковно-политической программы в правление франкских фюрстов и при их участии. Во всяком случае, реальный ход событий определенно говорит о том, что фактически конечным результатом эволюции этих идей был союз между папством и франками и затем — новая империя Запада и союз папы с нею.
Здесь нас пока интересуют только первые этапы: еще Григорий II намеревался отправиться к северным народам. Григорий III в 739 г. обращался, но тогда еще тщетно, к Карлу Мартеллу с просьбой встать на защиту святого Петра. Начало осуществлению этого союза было положено решением папы Захарии (см. ниже), когда папы совершали поездки через Альпы, а вслед за тем северные короли являлись в Рим, чтобы из рук викария св. Петра через помазание получить у гробницы апостола императорское достоинство.
б) С самого начала имеет место существенное (ставшее для истории решающим) противоречие между целями римских епископов, с одной стороны, и франков — с другой, а затем и между концепциями, которые выработали те и другие. Папы возвели франкского майордома в короли, а короля — в императоры, чтобы он в качестве римского патриция защищал Церковь св. Петра. Но франкский король с его чуть ли не абсолютной властью над своей Церковью, которой предстояло вскоре стать имперской, хотел гораздо большего. Это, в свою очередь, никак не соответствовало папскому идеалу вселенской Церкви.
В зависимости от конкретной политической ситуации притязания каждой из сторон то выражаются со всей определенностью, то отступают на второй план. Но конфликт остается и по сути дела стимулирует анализируемое нами развитие средневековой истории. Благодаря союзу между папством и франками, а затем — между папством и империей средневековье достигает своей вершины. Но заложенные в нем проблемы не разрешены до конца, и средневековье остается, так сказать, разделенным в себе самом.
в) Этот анализ и нижеследующее изложение нельзя понимать в плоскости реальной политики. Франки пришли на место «греков», т.е. восточных ромеев; но они коренным образом отличались от них: германцы, как уже упоминалось, с детской любовью чтили небесного ключника Петра, и на этом почитании основывалось реальное (хотя не следует понимать это слишком узко) признание его наследников и наместников — пап.
2. Бонифаций прочно связал Франкскую Церковь с Римом. К епископу Рима, папе Захарии, обратился в 751 г. Пиппин. После того как Карломан отказался от правления, Пиппин стал единственным обладателем политической власти, но еще не был защищен от соперниче ства с сыновьями Карломана, достигшими к тому времени совершеннолетия. Только королевское достоинство могло надолго и надежно закрепить за ним право на власть. И тогда он, «господин» националь ной Церкви франков, спросил папу: «не должен ли тот, кто обладает королевской властью, также и называться королем?» Этот вопрос косвенно заключал в себе неслыханное до тех пор признание непререка емого авторитета папства в государственно-политической сфере. Папа Захария дал согласие на возвышение майордома в королевское достоинство. Пиппин был избран королем. Епископы совершили над ним обряд святого помазания, франкское королевство было освящено христианской Церковью, что давало ему дополнительный авторитет. Всоответствии с обстоятельствами того времени это одновременно означало и союз короля франков с Римом.
Не имеет принципиального значения, сам ли Бонифаций совершил помазание Пиппина, или это сделали другие франкские епископы, — в любом случае это было продолжением его и именно его трудов и подготовило тот могущественный союз Карла Великого с Церковью, с которого начинается подлинное средневековье.
3. Союз папства с франками состоялся уже при Пиппине и папе Стефане II (752_757). Италия тогда формально входила в состав Восточной Римской империи; в Равенне была резиденция императорско го наместника (§ 35), чье политическое влияние, правда, было уже очень незначительным. Во всяком случае, папа пока еще оставался подданным восточноримского императора; папские документы датировались по византийскому стилю, и папы того времени, несмотря на всю враждебность византийских императоров, поразительно долго сохраняли им верность. С другой стороны, светский авторитет папы и его реальное политическое значение в равной мере возросли (§ 35). Но лангобарды хотели владеть как Равенной, так и Римом, а по возможности — и всей Италией. Григорий III первым из пап просил защиты и помощи против них у Карла Мартелла, но тщетно. Когда лангобарды стали представлять собой непосредственную жизненную угрозу (завоевание Равеннского экзархата и Пентаполя королем Айстульфом, 749_756), а помощи от императора опять не последовало, Стефан III обратился к тому правителю, который своей короной был в значительной степени обязан папству. Сопровождаемый и охраняемый эскортом франков, он в Павии отмежевался как от лангобард ского короля (решительно воспротивившись его воле), так и от посланцев восточноримского императора и направился в королевство франков, где состоялись его исторические встречи с Пиппином в Понтионе, а затем в Кьерзи. По окончании переговоров, на Пасху 754 г., в королевском аббатстве Сен-Дени он совершил повторное помазание Пиппина (а с ним его жены и обоих сыновей, одним из которых был будущий Карл Великий).
4. Все это никоим образом не устранило глубоких внутренних противоречий; этого не допускали ни сама природа рассматриваемого явления, ни специфика данной исторической ситуации. Познакомимся с этим вопросом подробнее.
а) Даже сам этот союз (а с ним и зарождающееся единство Запада) еще нельзя было считать раз и навсегда установившимся. Папы еще не освободились окончательно от политической зависимости от верховного правителя Восточной Римской империи. Они долго еще продолжали датировать свои документы годами правления василевса, «нашего господина». В Константинополе, несмотря на все возмущение действиями римского епископа, его союз с франками был воспринят прежде всего как попытка защититься от общих врагов — лангобардов. Действительно, опасность с этой стороны была очень велика: благочестивый Карломан внезапно покинул свой монастырь, чтобы по настоянию лангобарда Айстульфа попытаться воспрепятствовать объединению папы с Пиппином; успех был бы на руку и его совершеннолетним сыновьям. Действуя в согласии с Пиппином, папа сослал беглого монаха и бывшего майордома вместе с обоими его сыновьями в один из франкских монастырей.
Однако франки вовсе не рассматривали этот союз как безоговороч но обязательный; например, высоким титулом патриция они стали пользоваться только тогда, когда после завоевания королевства лангобардов он стал означать не только обязанности, но и права.
Внутренний конфликт между «sacerdotium» и «imperium» был очевиден с самого начала: сообщения римских источников о событиях в Понтионе-Кьерзи и по тону, и по содержанию существенно отличаются от франкских.