ПРЕВРАТИИ РЕКУ В НЕЗЫБЛЕМУЮ ГРАНИТНУЮ
ЦИТАДЕЛЬ ЗДОРОВОГО ОТДЫХА Между тем, невзирая на усилия отдыхательных идеологов, в парке сквозь"левый" культзагиб слышится радостный смех. Но парк тут ни при чем. Посетители смеются сами по себе. Они молоды. Им семнадцать лет.Молодость всегда смеется. Однако если не остановить борьбы за "превращениепарка в кузницу", если не прекратить отчаянной свалки по поводу методов"борьбы за здоровое гулянье", то вскоре перестанут смеяться даже они -семнадцатилетние. Вот о чем необходимо столковаться зимой, чтобы опять не увидеть этогобудущим летом. Впервые в газете "Правда", 1932, № 312, 12 ноября.ДИРЕКТИВНЫЙ БАНТИК
Представьте себе море, шумное Черное море. Сейчас, перед началомотпусков, не трудно вызвать в памяти сладкий образ этого громадноговодохранилища. И представьте себе пляж. Теплый и чистый драгоценный песок.Если очень хочется, представьте себе еще и солнце, вообще всю волнующуюкартину крымско-кавказского купального побережья. Двое очаровательных трудящихся лежали на пляже. Будем телеграфнократки. Они были молоды запятая, они были красивы точка. Еще короче. Онибыли в том возрасте, когда пишут стихи без размера и любят друг другабеспредельно. Черт побери, она была очень красива в своем купальном костюме.И он был, черт побери, не Квазимодо в своих трусиках-плавках на сверкающемтеле. Они познакомились здесь же, на пляже. И кто его знает, что тутподействовало сильнее - обаяние ли самого водохранилища, солнечные ли, таксказать, блики, или еще что-нибудь. Кроме того, мы уже говорили, они былиочень красивы. При нынешнем увлечении классическими образцами такие телазаслуживают всемерного уважения и даже стимулирования. Тем более что, будучиклассическими по форме, они являются безусловно советскими по содержанию. Еще короче. К двум часам дня он сказал: - Если это глупо, скажите мне сразу, но я вас люблю. Она сказала, что это не так глупо. Потом он сказал что-то еще, и она тоже сказала что-то. Это былочистосердечно и нежно. Над водохранилищем летали чайки. Вся жизнь былавпереди. Она была черт знает как хороша и на днях (узнаю твои записи, загс!)должна была сделаться еще лучше. Влюбленные быстро стали одеваться. Он надел брюки, тяжкие москвошвеевские штаны, мрачные, какканализационные трубы, оранжевые утильтапочки, сшитые из кусочков,темно-серую, никогда не пачкающуюся рубашку и жесткий душный пиджак. Плечипиджака были узкие, а карманы оттопыривались, словно там лежало по кирпичу. Счастье сияло на лице девушки, когда она обернулась к любимому. Нолюбимый исчез бесследно. Перед ней стоял кривоногий прощелыга с плоскойгрудью и широкими, немужскими бедрами. На спине у него был небольшой горб.Стиснутые у подмышек руки бессильно повисли вдоль странного тела. На лице унего было выражение ужаса. Он увидел любимую. Она была в готовом платье из какого-то ЗРК. Оно вздувалось на животе.Поясок был вшит с таким расчетом, чтобы туловище стало как можно длиннее, аноги как можно короче. И это удалось. Платье было того цвета, который дети во время игры в "краски" называютбурдовым. Это не бордовый цвет. Это не благородный цвет вина бордо. Этонеизвестно какой цвет. Во всяком случае, солнечный спектр такого цвета несодержит. На ногах девушки были чулки из вискозы с отделившимися древеснымиволокнами и бумажной довязкой, начинающейся ниже колен. В это лето случилось большое несчастье. Какой-то швейный начальникспустил на низовку директиву о том, чтобы платья были с бантиками. И вотмежду животом и грудью был пришит директивный бантик. Уж лучше бы его небыло. Он сделал из девушки даму, фарсовую тещу, навевал подозренья о разныхфизических недостатках, о старости, о невыносимом характере. "И я мог полюбить такую жабу?" - подумал он. "И я могла полюбить такого урода?" - подумала она. - До свиданья, - сухо сказал он. - До свиданья, - ответила она ледяным голосом. Больше никогда в жизни они не встречались. Ужасно печальная история, правда? И мы предъявляем счет за разбитые сердца, за грубо остановленноедвижение души. И не только за это. Счет большой. Будем говорить по порядку.Отложим на минуту сахарное правило: "Покупатель и продавец, будьте взаимновежливы". Не будем взаимно вежливы. Итак - магазин готового платья. Прилавки, за прилавками работникиприлавка, перед прилавком покупательская масса, а на полках и плечиках -товарная масса. Больше всего головных уборов, кепок. Просто кепки, соломенные кепки,полотняные кепки, каракулевые кепки, кепки на вате, кепки на красивойрозовой подкладке. Делали бы кепки из булыжника, но такой труд был бы подсилу одному только Микеланджело, великому скульптору итальянскогоВозрождения, - сейчас так не могут. К сожалению, все кепки одного фасона. Ноне будем придираться. Тем более что среди моря кепок заманчиво сверкаютмягкие шляпы, серые шляпы из валяного товара с нежно-сиреневой лентой. Небудем придираться. Это для проезжающих дипломатов и снобов. Продаются мужские костюмы, фасон один. Мы уже описали его в началерассказа. А цвета какие? О, огромный выбор цветов! Черный, черно-серый,серо-черный, черновато-серый, серовато-черный, грифельный, аспидный,наждачный, цвет передельного чугуна, коксовый цвет, торфяной, земляной,мусорный, цвет жмыха и тот цвет, который в старину назывался "сонразбойника". В общем, сами понимаете, цвет один, чистый траур на небогатыхпохоронах. Пальто и полупальто (официально это называется ватный товар), помимоперечисленных свойств, обладают еще одним - появляться в магазинах только втом квартале года, когда весенний первый гром, как бы резвяся и играя,грохочет в небе голубом. Есть еще сверхроссийские овчинные шубы. Обычно в шубах такого покрояволостные старшины представлялись царю в годовщину чудесного спасенияимператорской семьи на станции Борки. Все это было бородатое, мордатое,увешанное толстыми медалями. Ну, дальше. Дальше рубашки с вшитой пикейной грудью и пристежныеворотнички с дырочками для жестяных штучек, якобы придерживающих галстук. Если верхняя одежда всегда темного цвета и своим видом нагоняетбезмерное таежное уныние, то все, что находится под ней, слепит глаза яркимихимическими тонами и по мысли устроителей должно вызывать ликование.Кальсоны фиолетовые, подтяжки зеленые, подвязки красные, носки голубые. И стоит масса против массы, покупательская против товарной, а междуними прилавок, а за прилавками работники прилавка, и вид у работников самыйневинный. - При чем тут мы? Мы этого не шили, мы этого не ткали. Мы толькоторговая точка, низовое звено товаропроводящей сети. Ах, это очень плохо, когда магазин называется точкой! Тут обязательновыйдет какая-нибудь запятая. Вдруг на всю улицу светит электрический призывк прохожим: "Учитесь культурно торговать". Почему прохожие должны культурноторговать? У них своих дел достаточно. Именно вы должны культурно торговать,а не прохожие. Прохожие должны покупать! И они это делают очень культурно,не волнуйтесь. Запросы у них правильные - одежда хорошая, красивая, даже,представьте себе, элегантная. Не падайте, пожалуйста, в обморок, не считайтеэто за выпад. Они такие. Трудящиеся богатеют и к лету требуют белые штаны. Не будем придираться к бедным точкам. Не они ткали, не они шили. Ткали,шили и тачали в Наркомлегпроме. Это там родилось искусство одевать людей вобезличенные коксовые костюмы. Оттуда плавно спускались директивы насчеттещиных бантиков. Несколько лет назад, когда у нас еще не строили автомобилей, когда ещетолько выбирали, какие машины строить, нашлись запоздалые ревнителиславянства, которые заявили, что стране нашей с ее живописными проселками,диво-дивными бескрайними просторами, поэтическими лучинками и душистымипортянками не нужен автомобиль. Ей нужно нечто более родимое, нужнаавто-телега. Крестьянину в такой штуке будет вольготнее. Скукожится он вней, хряснет по мотору и захардыбачит себе по буеракам. Захрюндится машина,ахнет, пукнет и пойдет помаленьку, все равно спешить некуда. Один экземпляр телеги внутреннего сгорания даже построили. Телега былакак телега. Только внутри ее что-то тихо и печально хрюкало. Или хрюндило,кто его знает! Одним словом, как говорится в изящной литературе,хардыбачило. Скорость была диво-дивная, семь километров в час. Стоит линапоминать, что этот удивительный предмет был изобретен и построен в тосамое время, когда мир уже располагал роллс-ройсами, паккардами и фордами? Ксчастью, братьям славянам сейчас же дали по рукам. Кой-кому попало даже по ногам. Построили, конечно, то, что надо было построить -быстроходную, сильную современную машину, не авто-телегу, а авто-мобиль. Почему же швейная промышленность все время строит авто-телегу? Непиджак, а спинжак, не брюки, а портки, не женское платье, а крепдешиновыймешок с директивными бантиками? Если бы вдруг завод имени Сталина построил автомобиль, руководствуясьвкусами людей из пиджачной индустрии, то эта машина вызвала бы смех, на неепоказывали бы пальцами, за ней с улюлюканием бежали бы дети. Так это было быотстало, плохо и некрасиво. На весь Советский Союз есть два бездарных фасона пальто, три тусклыхфасона мужских костюмов, четыре пугающих фасона женского платья. Шьютсятолько эти фасоны, и уйти от них некуда. Все мужчины, все женщины вынужденыодеваться по этой единообразной моде. В Наркомлегпроме хорошо разбираются в модах. Где-то когда-то сиял принцУэльский, первый джентльмен мира, как о нем говорят в "Таймсе". И от негобрели по свету фасоны брюк и пиджаков. И давно он уже сделался королем идавно уже в этом звании умер, почил в бозе, то есть дал дуба, а мода, имустановленная, как свет давно угасшей звезды, только сейчас дошла до нашихведомственных закройщиков. Более свежих образцов получить не успели. Да и не очень старалисьполучить, были заняты рационализацией одежды, делали пиджаки без лацканов иподкладки, экономили на пуговицах, укорачивали брюки, словом - изобреталиавто-телегу, в которой якобы советскому человеку вольготнее. Утвержденный в канцелярии покрой устанавливается самое меньшее на пятьлет. Иначе они не могут. Трудно освоить эту сверхсложную модель. Вы толькоподумайте, масса деталей: карманы, рукава, петли, спинки - ужас! Советскаяавтотракторная и авиационная промышленность как-то ухитряется выпускатькаждый год новые, все более совершенные модели. Им как-то удается. Каквидно, менее сложен производственный процесс, меньше деталей, только пополторы тысячи на каждую машину. И точность требуется меньшая, всего лишьтысячные доли миллиметра. Вот спинки и лацканы! Попробуйте сделать! Это вамне блок цилиндра, не магнето, не коробка скоростей. Тут, пардон, пардон,большой брак неизбежен! И, конечно же, еще и еще раз, опять и снова нашили своего "ватноготовара" к благоуханному апрелю месяцу. И лежат великие партии теплых пальтос меховыми воротниками, и никто не знает, что с ними делать. А как в самом деле поступить, если покупательская масса не хочет ходитьлетом в ватном товаре? С другой же стороны, ватный товар может побить моль,грубая, необразованная моль, которая не желает учитывать глупости ибестолковости швейных начальников. Хорошо бы увезти этот товар в холодные края, туда, туда, где трещатморозы, в Якутию, на Камчатку. Но пока соберутся, пока довезут, там тоженачнется весна, начнут лопаться какие-то глупые почки. Черт бы ее побрал,эту климатическую неразбериху, это несовершенство земного шара! Трудно,трудно дается Наркомлегпрому борьба со слепыми силами природы. Просто нетвыхода. Изнемогают в решительной схватке. Нет, нет, турбогенераторы,крекинги, блюминги и домны гораздо легче строить! Это ясно! И, конечно же, еще, еще и еще раз, опять и снова не подготовились клету, не учли этого кошмарного времени года. Обо всем помнили - ораспределении отпусков (еще осенью со страшными криками делили июни - июлибудущего года, предусмотрительно оставляя августы - сентябри для ответ- иприветработников), помнили о заседаниях, о кружках самодеятельныхбалалаечников, о юбилеях и проводах, о семейно-товарищеских вечеринках, -только о лете забыли, забыли о светлых, легких, разнообразных одеждах дляпокупательской массы. Что это значит, товарищи? Ау! Местком спит? Или нарком спит? В общем,кто спит? А может быть, и тот и другой? Когда это кончится? Счет большой. В то время как во всех областях промышленности, сельскогохозяйства, науки, культуры, во всей жизни страна делает поразительныеуспехи, показывает всему миру, на что способен пролетариат, в области одеждынет успехов, стоящих на уровне даже теперешних запросов. А ведь надо думатьеще о запросах завтрашнего дня. Великолепная заря этого завтра уже сейчасосвещает наше бытие. Но даже не видно подлинного, непоказного стремлениядостичь этого уровня. Пусть пиджак не будет узок в плечах - его противно носить. Пустьбантики не изобретаются в канцеляриях - канцелярские изобретения не могутукрасить девушку. Надо помнить, что если жизнь солнечная, то и цвет одеждыне должен быть дождливым. Давайте летом носить хорошо сшитые белые брюки.Это удобно. Покупательская масса заслужила эту товарную массу. Вот мы горевали, беспокоились о ватном товаре. Не знали, какой выходнайдет Наркомлегпром. Есть уже выход, нашелся. Оказывается, не надо гнатьмаршруты с пальто в Якутию. Устроились проще. Закупили на тридцать миллионоврублей нафталина. Теперь ватный товар спокойно будет лежать подмногомиллионным нафталиновым покровом до будущего 1935 года. И моль печальнобудет кружиться над неприступными базисными складами, с отвращениемпринюхиваясь к смертоносному запаху омертвленного капитала. Впервые в газете "Правда", 1934, №77, 19 марта.ЖУРНАЛИСТ ОШЕЙНИКОВ
КОСТЯНАЯ НОГА
Очень трудно покорить сердце женщины. А ведь чего только не делаешь для выполнения этой программы! Уж и заруку берешь, и грудным голосом говоришь, и глаз не сводишь. И ничто не помогает. Ну, не любят тебя, не верят! И опять все надоначинать сначала. Честное слово, каторжный труд при звездах и при луне. Из Москвы в Одессу приехал отдыхать молодой доктор. Когда у него впервые в жизни оказались две свободные недели, онвнезапно заметил, что мир красив и что население тоже красиво, особенно егоженская половина. И он почувствовал, что если сейчас же не приметрешительных мер, то уже никогда в жизни не будет счастлив, умрет вонючимхолостяком в комнате, где под кроватью валяются старые носки и бутылки. Через несколько дней молодой медик гулял с девушкой по сильнопересеченной местности на берегу моря. Он изо всех сил старался понравиться. Конечно, говорил грудным истрастным голосом, конечно, нес всякий вздор, даже врал, что он челюскинец илучший друг Отто Юльевича Шмидта. Он предложил руку, комнату в Москве,сердце, отдельную кухню и паровое отопление. Девушка подумала и согласилась. Здесь опускаются восемь страниц художественного описания поездки слюбимым существом в жестком вагоне. (Прилагается только афоризм: лучше слюбимой в жестком, чем одному в международном.) А в Москве купили ветку сирени и пошли в загс расписываться всобственном счастье. Известно, что такое загс. Не очень чисто. Не очень светло. И не такчтобы уж очень весело, потому что браки, смерти и рождения регистрируются водной комнате. Когда доктор со своей докторшей, расточая улыбки, вступил взагс, то сразу увидел на стене укоризненный плакат: