Морейн выслушала Хранительницу, не выказывая нетерпения, но Эгвейн показалось, что Айз Седай недовольна. Она привыкла поучать сама, а не выслушивать поучения. Морейн не проронила ни слова, пока Эгвейн помогала ей снять платье. У выхода из палатки она присела на ковер, напряженно вглядываясь в окутанную туманом долину. Наконец после продолжительного молчания она попросила:
— Не позволяйте Лану следовать за мной. Он непременно попытается, если увидит меня.
— Пусть будет что будет, — решительно отрезала Бэйр.
Чуть помедлив, Морейн сердито кивнула и, выскользнув из палатки на солнцепек, бегом устремилась вниз по склону.
Эгвейн поморщилась. Сперва Ранд с Мэтом, потом Авиенда, и вот теперь — Морейн. Все отправились в Руидин. Что их ждет?
— Она… останется в живых? — спросила девушка. — Ведь у вас были видения, вы должны знать.
— В Тел'аран'риоде есть места, которые недоступны ни для кого, — сказала Сеана. — Таковы огирские стеддинги, таков и Руидин. Существуют и другие. Все, что там происходит, сокрыто от глаз ходящих по снам.
Это не ответ, подумала Эгвейн, ведь могли же они видеть, выйдет ли Морейн из Руидина, но девушка поняла, что большего не добьется.
— А может, мне тоже стоит там побывать? — промолвила Эгвейн. Таинственные кольца вовсе не манили ее к себе. Все равно что еще раз пройти испытание, пройти Принятие. Но раз остальные туда ушли…
— Не глупи, — прервала ее Эмис.
— О тебе мы ничего подобного не видели, — промолвила более мягким тоном Бэйр. — О тебе мы вообще ничего не видели.
— А коли ты попросишь, я не одобрю, — продолжала Эмис. — В Руидин позволено входить, если разрешают четверо. Я говорю «нет». Ты здесь для того, чтобы учиться хождению по снам.
— Ну что ж, — сказала Эгвейн, откидываясь на подушку, — коли так, давайте начнем. Наверное, у тебя найдется что рассказать мне и до захода солнца.
Мелэйн нахмурилась, а Бэйр хихикнула:
— Ишь как ей не терпится приступить к ученью, как и тебе в свое время, Эмис.
Эмис кивнула:
— Надеюсь, что для своего же блага она сохранит рвение, но станет терпеливее. Послушай меня, Эгвейн. Может, это и нелегко, но раз ты хочешь учиться, тебе придется забыть о том, что ты Айз Седай. Ты должна слушать, запоминать и делать все, что тебе скажут. А главное, ты не смеешь вступать в Тел'аран'риод без нашего дозволения. Ты согласна с этими условиями?
Не так уж трудно согласиться с тем, что она больше не Айз Седай, поскольку на самом деле она никогда ею и не была. Остальное же звучало не слишком привлекательно — как будто ей снова приходится идти в послушницы.
— Согласна, — промолвила девушка, надеясь, что собеседница не услышит сомнения в ее голосе.
— Хорошо, — сказала Бэйр, — сейчас я постараюсь дать тебе начальное представление о Тел'аран'риоде и о хождении по снам. Когда я кончу рассказывать, ты повторишь услышанное, а если не сумеешь, то вечером отправишься чистить горшки вместо гай'шайн. А если твоя память настолько ослабла, что ты не сможешь повторить после второго рассказа… Ну, о такой возможности пока говорить не будем. Итак, слушай. Почти любой может соприкоснуться с Тел'аран'риодом, но мало кто способен действительно вступить в него. Изо всех Хранительниц Мудрости только мы, здесь сидящие, умеем ходить по снам, а в вашей Белой Башне ходящей по снам не было уже пятьсот лет. Айз Седай считают, что хождение по снам связано с Единой Силой, но это не так. Я не могу направлять Силу, и Сеана тоже, но по снам мы странствуем ничуть не хуже, чем Мелэйн и Эмис. Многие люди мельком соприкасаются с Миром Снов во время сна. Поскольку эти касания мимолетны, они просыпаются с незначительными ушибами и болячками, в то время как погрузись они в Мир Снов полностью, получили бы тяжкие, а то и смертельные увечья. Для того, кто погружен в Мир Снов, ходящий он или нет, смерть там означает смерть и в нашем мире. Слишком глубоко погружаться в Мир Снов нельзя — это означает смерть, ибо разрывается связь духа и плоти. Говорят, что некоторые могли уходить в Мир Снов во плоти, они телесно исчезали из нашего мира. Но это умение подсказано злом, и никогда не пытайся предпринять нечто подобное, даже если тебе покажется, что ты на это способна. Тебе необходимо научиться проникать в Тел'аран'риод, когда тебе угодно и в такой степени, в какой тебе требуется. Ты должна научиться находить там то, что тебе нужно, истолковывать увиденное, а также проникать в сны других людей, дабы способствовать исцелению и распознавать тех, кто может тебе повредить, внедрившись в твой сон…
Эгвейн слушала, затаив дыхание, — о многом из сказанного она не имела ни малейшего представления. Правда, ее несколько смущала возможность отправиться чистить горшки. Что бы там ни происходило в Руидине с Мэтом, Рандом и прочими, такое им, конечно, не грозит. Угораздило же меня согласиться! Но, с другой стороны, маловероятно, чтобы из Руидина они вынесли больше, чем она из общения с этими женщинами.
Глава 24. РУИДИН
Гладкий камушек, который Мэт держал во рту, чтобы выделялась слюна, уже давно не помогал. Выплюнув его, юноша присел на корточки рядом с Рандом, всматриваясь во вздымавшуюся впереди — шагах в тридцати — сплошную стену серого тумана. Туман. Хотелось бы надеяться, что за этой стеной прохладнее, чем здесь, и хорошо бы там оказалась вода. Мэт стянул с головы покрывавшую ее тряпицу и вытер лицо, но пота было недостаточно, чтобы увлажнить ткань. Он и потеть-то перестал — жара вытянула из него всю воду. Ему казалось, что ноги в сапогах попросту сварились, а скоро он сварится целиком. Завеса тумана уходила в небо, а в каждую сторону простиралась не меньше чем на милю. Густой туман посреди бесплодной, выжженной пустыни. Там, в гуще тумана, обязательно должна быть вода.
Но почему солнце не иссушило туман? Опять какие-то фокусы с Силой? Из-за них его занесло сюда, но похоже, и здесь он сталкивается с тем же. О Свет, как бы я хотел не иметь никакого отношения ни к Айз Седай, ни к Силе. Чтоб мне сгореть, все что угодно, лишь бы не лезть туда. Повременить хоть минуточку.
— Слушай, я точно видел, как подруга Эгвейн, Авиенда, или как ее там, пробежала мимо. Мчалась со всех ног! Это ж надо — голышом по такой-то жарище. — При мысли об этом ему стало еще хуже.
— Ну, коли видел, так оно и было, — отозвался Ранд, не отрывая глаз от стены тумана. Даже на корточках его пошатывало, лицо было опалено солнцем, а голос звучал так, будто в горло набилась пыль. — Только что ей здесь делать? Да еще и голышом?
Мэт оставил эту тему. С того момента, как они начали спускаться по склону, Ранд смотрел только вперед, на клубящиеся в долине облака. Девушки он не заметил и не верил, что ее видел Мэт. А Мэт видел — она неслась сломя голову, причем, как ему показалось, именно сюда, к этой странной завесе тумана. У Ранда тоже не было большого желания лезть в этот непонятный туман. Интересно, подумал Мэт, как я выгляжу? Поди не лучше Ранда. Скорее всего, так оно и есть. Коснувшись щеки, Мэт поморщился от боли.
— Ранд, — обратился он к приятелю, — неужто мы будем торчать здесь до ночи? Это ведь низина, и самое большее через пару часов тут стемнеет. Может, тогда станет прохладнее, но у меня нет охоты встречаться с тварями, которые бегают здесь по ночам. Например, со львами. Я слыхал, что в Пустыне водятся львы.
— А ты действительно хочешь идти, Мэт? Помнишь, что говорили Хранительницы Мудрости? Там можно погибнуть или сойти с ума. Возвращайся лучше назад, в лагерь. У тебя ведь есть фляги и бурдюк с водой в седельных сумах.
Зря Ранд упомянул о воде — о ней сейчас лучше вообще не думать.
— Чтоб мне сгореть, Ранд, я этого вовсе не хочу. Просто мне надо. А вот как насчет тебя? Видно, тебе мало того, что ты паршивый Возрожденный Дракон. Ты хочешь заделаться еще и вождем этих проклятых айильцев. И что тебе здесь нужно?
— Я должен быть здесь, Мэт. Должен. — В голосе Ранда слышалась покорность судьбе, но кроме этого Мэт уловил и нечто иное. Видать, парень и впрямь спятил, коли хочет туда попасть.
— Ранд, а может, они каждому дают такой ответ? Я имею в виду этих тварей, похожих на змей. Посылают в Руидин всех подряд. Может, нам здесь вовсе нечего делать. — Мэт сам не верил в то, что говорил, но когда перед носом маячит этот туман…
Ранд повернулся к Мэту и, помолчав, проговорил:
— Мне они про Руидин ничего не говорили.
— Чтоб мне сгореть, — пробормотал Мэт. Так или иначе надо найти способ вновь проникнуть в тот тирский тер'ангриал. С рассеянным видом он вытащил золотую тарвалонскую марку, повертел ее в пальцах и спрятал обратно в карман. Когда-нибудь он заставит этих змееподобных мошенников ответить еще на несколько вопросов. Не знает как, но заставит.
Ранд молча поднялся и нетвердым шагом направился к серой завесе. Мэт поспешил следом за ним, бормоча:
— Чтоб мне сгореть. Не хочу я туда, чтоб мне сгореть!
Ранд нырнул прямо в густой туман. Мэт последовал за ним, но не сразу. Не иначе как Сила удерживала туман на месте. Он клубился, но стена не сдвигалась ни на дюйм ни назад, ни вперед. Опять эта проклятая Сила, и вновь никакого выбора. Мэт окунулся в серое облако, и первый же шаг принес ему несказанное облегчение. Он даже открыл рот, чтобы увлажнить язык. Однако, сделав пару шагов, юноша забеспокоился. Он не видел дальше своего носа и, как ни силился, не мог разглядеть даже тени Ранда.
— Ранд? — позвал он, но не услышал собственного крика. Серая мгла поглотила звук. Он не мог сообразить, в каком направлении идет, хотя обычно превосходно ориентировался в пространстве. Все что угодно могло оказаться впереди. Или у него под ногами. Он и ног-то своих не видел — ниже пояса все было скрыто туманом. Решив не обращать на это внимания, он двинулся наугад и неожиданно вышел из туманного марева на открытое пространство.
Стены тумана смыкались высоко в небе, образуя заслонявший солнце бледно-голубой купол, внутренняя поверхность которого светилась. Перед ним раскинулся Руидин. Город был не так велик, как Тир или Кэймлин, но шириной улиц не уступал крупнейшим столицам мира. Вдоль мостовой тянулись полоски голой земли, как будто там собирались высадить деревья, улицы украшали великолепные фонтаны со статуями. А по обеим сторонам улиц тянулись высокие здания с мраморными, хрустальными и мозаичными фасадами. Маленьких строений в городе не было, на глаза не попадалось ничего похожего на харчевню, конюшню или постоялый двор. Только величественные дворцы с пурпурными, белыми и лазурными колоннами пятидесяти футов в обхвате и гигантские рифленые или закрученные спиралью башни, некоторые из которых терялись в светящихся облаках.
При всем своем великолепии город был недостроен. То здесь, то там стены исполинских сооружений, так и не подведенных под крышу, обрывались зубцами. В некоторые огромные окна были вставлены витражи, изображавшие величавых мужчин и женщин тридцати и более футов ростом, восходы и закаты солнца или звездное небо, иные же, незастекленные, зияли пустыми глазницами.
Этот город был недостроен и давным-давно заброшен. Не струились фонтаны, и гробовая тишина нависла над Руидином, как и облачный купол. Воздух здесь был чуть холоднее, чем снаружи, но столь же сух. Под ногами, на бледных, гладких каменных плитах, поскрипывала пыль.
На всякий случай, не питая особой надежды, Мэт подбежал к ближайшему фонтану и перевесился через высокий, по пояс, парапет. Четыре статуи — обнаженные женщины ростом вдвое выше его самого — держали на вытянутых руках чудную рыбину с разинутой пастью, глазевшую на пыльный бассейн — такой же сухой, как рот Мэта.
— Надо же, — послышался голос Ранда, — и чего я раньше об этом не подумал. Мэт оглянулся:
— О чем не подумал?
Плечи Ранда сотрясались от беззвучного смеха.
— Эй, Ранд, возьми себя в руки. Не мог же ты моментально спятить. О чем ты раньше не подумал?
Заслышав бульканье, Мэт вновь обернулся к фонтану. Из разинутого, рта рыбины хлынул поток воды толщиной в руку. Юноша бросился в бассейн и, запрокинув голову, подставил лицо под струю воды. Свежей, холодной, сладкой воды.
Его одежда и волосы промокли насквозь, но он все пил и пил, пока не почувствовал, что вот-вот лопнет; и лишь тогда, пыхтя и отфыркиваясь, присел, привалившись к ноге одной из каменных статуй.
Ранд, с покрасневшим лицом и потрескавшимися губами, по-прежнему стоял и, посмеиваясь, смотрел на фонтан.
— Ранд, а тебе случаем пить не хочется?
Ранд вздрогнул, будто придя в себя, прыгнул в бассейн, в котором было уже по лодыжки воды, и, точно так же как минутой раньше Мэт, закрыв глаза, подставил лицо под струю.
Мэт с тревогой поглядывал на него. Вроде бы Ранд еще не сошел с ума, но интересно, сколько времени он стоял бы и таращился на фонтан, если бы он, Мэт, его не окликнул. Оставив Ранда под струей, Мэт выбрался из бассейна. Одежда промокла насквозь, в сапогах хлюпала вода, но разуваться юноша не стал. Неизвестно, сумеет ли он потом натянуть сапоги. Кроме того, вода ему вовсе не мешала.
Оглядывая город, он спрашивал себя — что он, собственно говоря, здесь делает? Ему было предсказано, что он погибнет, если не явится в Руидин, — и вот он явился, а дальше-то что? Достаточно этого или надо еще что-то предпринимать?
Недостроенные дворцы на пустынных улицах не отбрасывали тени. При виде зияющих незастекленных окон, проломов и брешей по коже у Мэта пробежали мурашки. Там могло таиться все, что угодно, в таком-то местечке… Любая мерзость. Жаль, что у него не осталось хотя бы одного ножика. Но эти Хранительницы Мудрости смотрели на него так, будто знали, что он задумал припрятать ножичек-другой. А они умели направлять Силу, если не все, то некоторые — это точно. Ну, а с женщинами, способными на это, лучше не ссориться. Чтоб мне сгореть, если б только отделаться от Айз Седай, я бы больше никогда ни о чем не просил. Во всяком случае, если бы и попросил, то очень нескоро. О Свет, хотел бы я знать, скрывается там что-нибудь или нет…
— Должно быть, этим путем можно добраться до сердца Руидина, — промолвил промокший с головы до пят Ранд, выбираясь из бассейна.
— Докуда?
— До сердца. Хранительницы Мудрости говорили, что я должен попасть туда. Наверное, они имели в виду центр города. — Ранд оглянулся на фонтан, и поток воды неожиданно истончился, а затем и иссяк. — Там, внизу, целый океан прекрасной воды, — произнес он — но очень глубоко. Так глубоко, что я еле ее нашел. Если бы мне удалось поднять ее на поверхность… Ладно, тратить ее попусту все же не стоит. Но мы сможем как следует напиться перед тем, как отправимся в обратный путь.
Мэт поежился и переступил с ноги на ногу. Ну конечно, а я, дурак, еще удивлялся, откуда взялась водица. Полилась, вишь, невесть почему, после того как здесь было сухо неведомо сколько времени. Ясное дело, он добыл ее с помощью этой проклятой Силы.
— Центр города? Ну да, конечно, веди. Они двинулись вперед, держась ближе к середине широкой улицы, вдоль полоски голой земли. По пути им попадались другие сухие фонтаны. В некоторых из них не было статуй — одни постаменты. В городе ничего не было разрушено, но многое… недоделано. Дворцы высились словно утесы. А ведь внутри наверняка что-нибудь да осталось. Мебель, например, если только не рассыпалась в прах. Может, золото. Или, скажем, ножи — воздух здесь сухой, так что, пожалуй, они не должны бы проржаветь. Правда, за этими стенами может скрываться и Мурддраал. О Свет, что мне в голову лезет? И почему я не прихватил из Тира боевой шест? Глядишь, и убедил бы Хранительниц, что это просто-напросто дорожный посох. Если бы удалось найти хотя бы дерево да обломить ветку! Если бы да кабы. Интересно, додумались ли строители этого города, кто бы они ни были, посадить хотя бы одно деревце. Мэт успел поработать на отцовской ферме, в землице он разбирался и понимал, что тянувшиеся вдоль улицы полоски годились разве что для посадки кустов. Они прошли около мили, когда улица неожиданно вывела их к огромной площади, в поперечнике едва ли не такой же, как весь пройденный ими путь. Вокруг нее тоже высились мраморные и хрустальные дворцы, а ближе к середине над пыльными белыми плитами раскинуло пышные ветви дерево добрых ста футов высотой. Рядом с ним, в самом центре площади, находилось странное сооружение — концентрические кольца, образованные рядами поблескивавших стеклянных колонн. Высотой колонны были почти вровень с деревом и оттого казались тонкими, словно иголки. Возможно, Мэт и подивился бы, как смогло такое здоровенное дерево вырасти в месте, куда не проникает солнечный свет, но куда более его поразило то, чем была заполнена площадь.
Со всех сторон на площадь выходили улицы, и от каждой из них к кольцу колонн тянулась чистая полоса, но промежутки между этими полосами были уставлены разнообразными статуями высотой от человеческого роста до фута-другого. Каменные, хрустальные и металлические, они стояли прямо на мостовой. Но кроме статуй там были… Мэт даже не знал, как и назвать эти штуковины. Плоское, бритвенно-тонкое серебристое кольцо десяти футов в поперечнике. Хрустальный усеченный конус высотой в два фута, который вполне мог бы служить постаментом для одной из небольших статуй. Блестящий черный металлический шпиль, тонкий, как копье, и такой же длины, неизвестно за счет чего державшийся в вертикальном положении. Сотни, а может, и тысячи разнообразных предметов немыслимых форм, отделенные друг от друга не более чем десятком футов, выполненных из всевозможных материалов, усеивали огромную площадь.
Именно то, что черный металлический шпиль стоял и не падал, навело Мэта на мысль, что все эти диковины — тер'ангриалы или что-то в этом роде. Короче, что-то связанное с Силой. Та каменная дверная рама в Великом Хранилище тоже стояла без всякой опоры.
Мэт с радостью повернул бы назад, но Ранд упорно продвигался вперед, словно ничего не замечая вокруг. Лишь две на первый взгляд ничем не примечательные статуэтки высотой не больше фута привлекли его внимание. Это были изображения мужчины и женщины, в поднятой руке каждый держал хрустальную сферу. Возле этих фигурок Ранд задержался и даже слегка наклонился, будто собираясь коснуться, но тут же выпрямился и зашагал дальше. Все произошло так быстро, что Мэт не был уверен, не померещилось ли ему это.
Он поспешил вдогонку за Рандом, но, по мере того как они приближались к кольцу поблескивавших колонн, ему все больше и больше становилось не по себе. Он не сомневался, что колонны, так же как и все эти чудные штуковины на площади, имеют отношение к Силе. Невообразимо высокие стеклянные стержни сверкали, слепя глаза.
Они сказали, что я должен идти в Руидин. Ну и ладно — я пришел. Они не говорили, что я должен иметь дело с этой паршивой Силой.
Ранд остановился так неожиданно, что Мэт машинально приблизился еще шага на три к блистающему кольцу. Ранд уставился на дерево, Мэт тоже. Оно словно притягивало к себе — Мэт направился к нему, даже не сознавая, что делает. Ни одно дерево в мире не могло иметь листьев такой формы. Кроме одного-единственного — древа легенд.
— Авендесора, — прошептал Ранд. — Древо Жизни. Это оно.
Оказавшись под раскидистой кроной, Мэт подпрыгнул и попытался сорвать лист, но не дотянулся до самой нижней ветки на добрую пару футов. Пройдя под плотным лиственным навесом, он прислонился спиной к стволу, а в следующий момент скользнул вниз и сел, привалившись к дереву. Он ощущал… покой и умиротворенность. Даже горящим ногам стало легче.
Ранд присел рядом, скрестив ноги, и задумчиво произнес:
— Я готов поверить в древние сказки. Скажем, в то, что Гоэтам просидел под Авендесорой сорок лет и тем обрел мудрость. Сейчас это кажется похожим на правду.
Мэт прижался затылком к стволу и хмыкнул:
— Так-то оно так, но я что-то сомневаюсь, что пташки небесные притащат нам сюда еду. Боюсь, рано или поздно все равно придется встать. — Хотя посидеть здесь часок было бы вовсе не худо. А то и денек. — И вообще, — сказал он вслух, — какие туг могут быть птицы? И откуда они возьмут еду?
— Возможно, Руидин не всегда был таким, как сейчас, Мэт, — отозвался Ранд. — Кто знает… А может быть, Авендесора росла в каком-нибудь другом месте.
— В каком-нибудь другом, — пробормотал Мэт. — Я и сам не прочь оказаться в каком-нибудь другом месте. — Хотя под этим деревом мне… не так уж плохо.
— В каком-нибудь другом? — Ранд обернулся и глянул на сверкающие неподалеку колонны. — Увы, долг тяжелее горы.
Это была часть поговорки, которую Ранд подхватил в Порубежье: «Смерть легче перышка, долг тяжелее горы».
Мэт подумал было: «Что за чушь», но тут Ранд поднялся, и он нехотя последовал примеру друга.
— Как считаешь, найдем мы там что-нибудь?
— Я считаю, что дальше должен отправиться один, — с расстановкой произнес Ранд.
— Ты что? Зачем я, по-твоему, сюда притащился? Я не собираюсь после всего этого идти на попятную! — Как бы мне этого ни хотелось!
— Не в этом дело, Мэт. Если ты войдешь в кольцо колонн, то выйдешь оттуда айильским клановым вождем или погибнешь. А может быть, лишишься рассудка. Кажется, другого выхода нет. Разве что для Хранительниц Мудрости, но это совсем другое дело.
Мэт призадумался. Умереть и вернуться к жизни заново. Так ему было предсказано. Особого желания становиться вождем клана у него не было — если он попробует, айильцы, скорее всего, насадят его на копья.
— Положимся на удачу, — промолвил он, доставая тарвалонскую марку. — Пусть решит моя счастливая монета. Выпадет пламя — я иду с тобой, ну а если голова — остаюсь здесь.
Мэт подбросил монету прежде, чем Ранд успел возразить, но — невиданное дело! — не сумел ее поймать. Проскользнув между пальцами, монета упала на мостовую, пару раз подпрыгнула и стала на ребро.
Мэт укоризненно глянул на Ранда:
— Твои штучки? Не можешь без них?
— Я тут ни при чем.
Монета упала, и взору Мэта предстало лишенное возраста женское лицо в окружении звезд.
— Похоже, Мэт, тебе придется остаться.
— А ты не… — Больше всего Мэту хотелось, чтобы Ранд не направлял Силу в его присутствии. — Чтоб мне сгореть, коли ты хочешь, чтобы я остался, останусь — так и быть. — Он подобрал монету и спрятал ее в карман. — Слушай, отправляйся туда, делай то, что тебе надо, и возвращайся. Я хочу убраться отсюда — так что не рассчитывай, что я буду дожидаться тебя вечно. И не надейся, что я полезу тебе на выручку, — так что будь поосторожней.
— А я и не думал на тебя рассчитывать, Мэт, — сказал Ранд.
Мэт недоверчиво уставился на приятеля. Насмехается он, что ли?
— Ну, ежели так, ты знаешь, что меня туда не заманишь. А сам давай иди, становись вождем этих проклятых айильцев. Физиономия у тебя как раз подходящая.
— Не ходи туда, Мэт. Что бы ни случилось, не ходи. Ранд дождался кивка Мэта и только тогда направился к колоннаде. Мэт смотрел ему вслед. Ранд приблизился к сверкающим колоннам и почти мгновенно пропал из виду. Обман зрения, сказал себе Мэт, глаза слепит — вот и мерещится невесть что. Просто обман зрения.
Он двинулся вдоль колонн, стараясь держаться от них подальше и пытаясь углядеть между ними Ранда.
— Эй, ты! — крикнул он. — Поостерегись! Бросил меня в этой паршивой Пустыне с Морейн и айильцами, а сам принялся за свои фокусы! Я тебе шею сверну, будь ты хоть тысячу раз Возрожденный Дракон! — Мэт помолчал и выкрикнул снова:
— Если нарвешься на неприятности, пеняй на себя — я тебя выручать не полезу! Ты меня слышишь?
Ответа не было.
Если через час он оттуда не выберется…
— Сумасшедший, — пробормотал Мэт, — надо напрочь лишиться рассудка, чтобы сунуть голову в это осиное гнездо. И нечего на меня рассчитывать. Умеешь направлять эту проклятую Силу — вот и выбирайся с ее помощью.
Если через час он не появится, я уйду. Просто повернусь и уйду. Вот так. Уйду — и весь сказ.
Стеклянные столбы сверкали так, что у Мэта, всматривавшегося в них слишком пристально, заболела голова. Он отвернулся и двинулся назад тем же путем, что и пришел, с опаской поглядывая на тер'ангриалы, заполнившие всю площадь. И что он только здесь делает? Зачем здесь торчит?
Неожиданно Мэт замер. Он увидел большую, странно искривленную дверную раму из полированного краснокамня — глаз будто соскальзывал всякий раз, когда юноша пытался оглядеть ее по периметру. Он медленно двинулся к ней, проходя между поблескивавшими фасетчатыми шпилями высотой в человеческий рост и низенькими золочеными коробками, наполненными стеклянной крошкой. Он шел, не отрывая глаз от рамы.
Она была точно такая же, как в Тире. Тот же полированный краснокамень, тот же размер, те же чудно скрученные углы. Вдоль каждой стороны тянулось по три линии треугольников, обращенных вершинами вниз. Был ли такой узор на тирском тер'ангриале, Мэт припомнить не мог — тогда он не обращал внимания на подробности. Но этот тер'ангриал казался точной копией тирского. Положим, нельзя дважды войти в один и тот же, но почему бы не попробовать забраться в другой — точно такой же? А вдруг он снова встретит тех похожих на змей типов и сможет задать им еще несколько вопросов? Он ведь решил ждать Ранда час, а за час можно запросто успеть и залезть в эту штуковину, и выбраться наружу. Еще и время останется. Вообще-то, может не сработать, но попытка не пытка.
Неохота, конечно, опять связываться с этой паршивой Силой, но куда от нее денешься — тер'ангриал, Портальный Камень, Руидин, одним разом меньше, одним больше — что это меняет?
Мэт ступил в дверной проем. Сквозь завесу слепящего света и неистового рева, вобравшего в себя все звуки мира.
Моргая, он огляделся по сторонам и выругался. Куда бы он ни угодил, это было явно не то место, где он побывал в прошлый раз. Скособоченная каменная рама стояла посреди просторного помещения, которое, насколько он мог разглядеть сквозь густой лес прорезанных каннелюрами восьмигранных колонн, имело форму звезды. Глянцево-черные колонны вырастали из матово-белого пола. Вершины их терялись во мраке. По острым граням колонн тянулись светящиеся желтые полоски. На вид и колонны, и пол казались стеклянными, но, потрогав пол рукой, Мэт понял, что он вымощен камнем. Каменные плиты покрывал толстый слой пыли, Мэту пришлось даже отряхнуть руки о кафтан. В воздухе висел затхлый запах. Единственными следами на пыльном полу были отпечатки его собственных сапог. Никто не заходил сюда невесть сколько времени.
Разочарованный, юноша повернул назад к тер'ангриалу.
— Долго. Очень долго.
Услышав голос, Мэт встрепенулся и машинально потянулся к рукаву за ножом — увы, тот остался на склоне горы. Человек, появившийся в просвете между колоннами, не был похож на змееподобных из тирского тер'ангриала. Глянув на него, Мэт еще раз пожалел, что все до последнего клинки отдал Хранительницам Мудрости. Незнакомец был очень высок, пожалуй, даже выше айильцев, его могучие плечи казались особенно широкими в сравнении с тонкой талией. Обнаженную мускулистую грудь крест-накрест перехватывали ремни из светлой кожи, отделанные серебром. Черная юбка свисала до колен. На узком, вытянутом лице выделялись большие, почти бесцветные глаза. Коротко стриженные рыжеватые волосы торчали как щетина. Слегка заостренные кверху уши плотно прилегали к голове. Повернувшись к Мэту, он шумно втянул воздух, блеснув острыми зубами. Вид у него был как у лиса, готового броситься на загнанного в угол цыпленка.
— Долго. Очень долго, — повторил он грубым, напоминающим рычание голосом. — Верен ли ты соглашениям и договорам? Нет ли при тебе железа, музыкальных инструментов или светильников?
— Ничего подобного у меня нет, — медленно проговорил Мэт.
Пусть место и совсем другое, но спрашивает этот тип о том же, о чем спрашивали в Тире. Да и ведет себя похоже. Вон как принюхивается. Значит, в моих мыслях копается. Ладно, пускай. Может, что нащупает, что и я припомнить сумею. Неужто я опять говорю на Древнем Наречии? Чудно, конечно, но все лучше, чем не понимать, о чем с тобой толкуют.
— Можешь ты отвести меня туда, где я получу ответы на несколько вопросов? Если нет, я попрошу прощения за беспокойство и уйду.
— Нет! — Большие бесцветные глаза взволнованно заморгали. — Не уходи. Не надо. Пойдем со мной. Я отведу тебя туда, где ты найдешь все, что тебе нужно. Пойдем. — Человек попятился, жестом призывая Мэта следовать за ним.
То и дело оглядываясь на тер'ангриал, Мэт пошел за незнакомцем. И что он так ухмыляется? Может, считает, что это подбадривает, но с этакими зубами… Мэт поклялся себе, что никогда больше не расстанется со всеми ножами, пусть его просят об этом хоть Хранительницы Мудрости, хоть сама Амерлин.
Пятигранный дверной проем казался зевом огромного тоннеля — за ним тянулся коридор, такой же огромный и пятигранный. Пол и потолок были очерчены светящимися желтыми полосами, уходившими вдаль и терявшимися во мраке. Время от времени светящиеся линии прерывались — здесь в коридор выходили другие пятиугольные двери. Проводник в юбке беспрестанно оглядывался на Мэта, словно желая удостовериться, что тот не отстал. Воздух в коридоре не казался затхлым, но в нем ощущался какой-то запах, неприятный и вместе с тем вроде бы знакомый, правда, он был слишком слаб, чтобы Мэт мог его распознать.
Проходя мимо первой из выходивших в коридор дверей, Мэт заглянул в нее и вздохнул. Он увидел восьмигранные черные колонны, тер'ангриал из полированного краснокамня и ведущую к коридору цепочку следов — его собственных сапог и узких ступней проводника. Мэт оглянулся — дверного проема, из которого он только что вышел, как не бывало. Коридор позади уходил в бесконечность зеркальным отражением лежащего впереди. Провожатый одарил Мэта плотоядной ухмылкой — похоже, этот тип был голоден.