Год за годом, столетие за столетием, цикл за циклом проходят без всяких внешне заметных перемен в характере, желаниях и целях масс человеческого рода. И что же удивляться бунту отдельного мужчины или женщины, частично пробужденных от власти воображаемых национальных, социальных и семейных требований, когда эти требования рассматриваются всего лишь как результаты продажности всех высших устремлений и идеалов тех, кто уже прошел этим путем прежде или пребывает ныне в рабстве у тех же самых погонщиков – позывов плоти, которые изначально были причиной такой продажности!
Истинно говорю я – «продажность всех высших устремлений и высоких идеалов» – ибо где же разница между куртизанкой, которая использует свое тело для получения золота, и мужчиной или женщиной, использующих свои разум и душу для сходной цели, когда для их самоудовлетворения используется выручка от их собственного позора?
Круг за кругом великого колеса, как на ветряной мельнице, сменяет одна раса другую – при все тех же условиях, с теми же целями, принужденная к тем же усилиям. И одинокий мужчина, одинокая женщина, которые выступают из общей массы и указывают на манну, падающую с небес для насыщения души, оказываются разорваны в клочья животными страстями человека или распяты на кресте, который они же в невинности своей возвели, чтобы указать путь к закромам, где манна всех прочих эпох все еще лежит невостребованной.
Изборожденные глубокими морщинами лица мужчин, измазанные краской, очерствелые черты женщин, которые ныне, фигурально выражаясь, пляшут на краю пропасти, разверзшейся из-за нарушений законов природы, или укрываются под нависающими утесами созданных человеком законов, которые сделали возможным и допустимым накопление золотого запаса… И те и другие трясутся от страха или, напротив, бесчувственны и равнодушны к пророчествам о непременной уплате долгов, созданных нарушением всех духовных законов – так удивительно ли, что мужчины и женщины сходят с ума в своем беспомощном, бесцельном восстании против уз рабства или погружаются в отстраненное, трусливое безразличие? «Эй, сюда! Нет – туда!» – кричат самозваные пророки, будучи бессильны отыскать безопасный путь для своих собственных стоп, не говоря уж о правильном руководстве остальными. И всегда, как в отдаленном прошлом, так и в настоящем, из того рая, что находится внутри нас, взывает голос: «ищи внутри». Ищи сначала царствия небесного – и все желаемое будет дано тебе. А человек отвечает: «Нет, пусть последнее будет первым: дай мне сперва то, чего я желаю – тогда я стану искать внутри себя». Но он и сам не знает, чего в действительности хочет; знает лишь то, чего требуют его органы чувств, чтобы мимолетно насладиться требуемым. То, чего он, истинный человек, желает превыше всего – это Бог, и ничто меньшее его не удовлетворит. Но человек должен войти «внутрь», будучи обнажен душою, как он был обнажен телом, придя в мир. Он не может взять с собой ни вожделения, ни амбиций, ни жадности – но, поскольку он не желает с ними расстаться, вечная трагедия разыгрывается вновь и вновь, мгновение за мгновением.
|
|
Когда тот, кто миновал врата и увидел краем глаза славу вышних, пытается рассказать своим собратьям-людям, что́ он видел, язык его оказывается полностью связанным. Все, что он может, – это указать на путь, по которому сам вошел; и поскольку путь этот осажден дикими зверями, которые кусали, и рвали, и гнали его, то, когда он показывает шрамы, полученные на этом пути, глаза других людей настолько прикованы к этим шрамам, что они неспособны увидеть свет Шхины [139], сияющий из его глаз. И тогда они кричат: долой его! Мы ничего не возьмем от него! Распни его! Пусть умрет от голода! Он мошенник, лжец, годный лишь на то, чтобы стать предметом лубочных картинок, объектом насмешек! И свет угасает в его глазах, наполняющихся скорбью о тех, кому он не может служить, несмотря на то что отдал им свою жизнь, потому что взоры их удерживают те ВЕЩИ, которые они собрали вокруг себя – вещи материальные и вещи умственные, и то и другое – результаты их продажности.
|
|
Последняя часть пути к высотам бытия холодна, темна и одинока, и наши чувства вопиют о теплоте, свете и обществе других людей. Но и холод, и тьма, и одиночество необходимы для уничтожения низшего желания, для зарождения эмбриона нового бытия, для понимания того, что Бог – это все, что есть у нас в жизни. Имея Бога, душа обретает и все желаемое.
В жизни каждого зрелого человека бывают моменты, когда эта великая истина проникает в сердце в безошибочных словах. Но те вещи, ради которых человек продает свою душу, удушают стремление сердца – и, не зная, что еще поделать, подавляющее большинство продолжает собирать все больше и больше вещей, и так – до конца этой великой трагедии.