Когда назначение исполнено, сила обретена, работа сделана – тогда приходит награда, но не прежде этого; и награда всегда соизмерима с исполненным назначением. И все это одинаково верно в отношении как духовного, так и материального развития.
Необходимо принять тот факт, что психическая сила в той же мере является результатом развития, что и чувства. Поэтому, если мы еще не обрели ее и не можем лично насладиться любой другой стороной бытия кроме тех, которые обеспечивают нам наши внешние чувства, нам придется на некоторое время забыть об этой возможности и попытаться выяснить, что у нас имеется из духовного и материального снаряжения, на которое мы можем положиться, и как мы можем применить его к достижению поставленной цели.
Мы обладаем внутренним чувством возможности иных, лучших условий человеческой жизни, чем те, которые существуют ныне. Мы имеем основания полагать, что человеческое существо способно подготовиться к такой жизни. Мы также видим ограниченность, слабость, недостаток талантов для преодоления без [внешней] помощи и водительства препятствий, создаваемых теми чертами жизни, что удерживают человека в приниженном состоянии.
Если мы возьмем на себя труд изучить законы природы и свод знаний, собранных и переданных нам теми расами, которые предшествовали нашей, мы обнаружим, что во всех случаях должна была присутствовать центральная точка, комбинация сил или существ, возглавляющих любую существовавшую тогда семью, племя или нацию, чтобы сделать возможными рождение и эволюцию высшей расы или семьи. Иными словами, мы воспримем идею эволюции со всеми сопутствующими ей феноменами.
Если принять этот факт, то Ложа Мастеров становится логической необходимостью. Примите к сведению, что все, чем мы ныне являемся или способны стать, суть плоды трудов, преодоления великих трудностей, непрестанной заботы, вдохновения и преданности всех наших предшественников – и долг человечества, индивидуальный и коллективный, по отношению к тем, кто был до нас, и обязательства по отношению к тем, кто придет после, становятся весьма очевидны.
|
|
Если величайшая нужда нашего мира – более развитый тип человечества – будет воспринята нынешней человеческой расой, и если свидетельства существования такого типа возможно получить, то видится разумным, что те, кто хоть как-то заинтересован в эволюции нынешней расы, не упустит ни одной возможности для обеспечения доказательств и станет следовать всем указаниям, которые естественно привели бы к помещению по крайней мере нескольких подготовленных учеников под управление и наставничество тех, кто составляет группу такого типа. И при уверенности, что это возможно, наверняка должно развиться чувство почтения, уважения и любви, которое побудит означенных учеников искать со всем жаром сердца такого способа, с помощью которого вся их сила и энергия могла бы быть обращена в направлении единства, и отвергать с такой же энергией все, что склоняло бы их к отчуждению.
Но при всем при этом именно внутренний голод и возможность удовлетворения этого голода движет род людской к разрешению этих великих вопросов. Если человек лично признает божественную силу, которой мы обычно даем имя любви, и готов предложить себя в качестве канала, через который эта сила может течь к тем, кто пока еще не признал ее, то первое обязательное требование для истинного ученичества им уже исполнено.
|
|
О! какое ужасное возмездие постигнет в не столь отдаленном будущем душу самодовольного, духовно эгоистичного, склонного к обвинениям человека, по небрежности, равнодушию или эгоцентризму позволяющего себе судить слабость или изъян брата или сестры, с которыми карма связала его узами ученичества; человека, с высказанной или затаенной мыслью «я святее, чем ты!» отказывающегося исполнять свою часть взаимных обязательств, от которых может зависеть конечное спасение обвиненного или проклятого! Многие наидостойнейшие мужчины и женщины сошли в бездны поругания из-за утраты веры в их прирожденную добропорядочность со стороны какого-нибудь фарисея.
Приходило ли вам когда-нибудь в голову, что именно нужда брата вашего должна быть мерою вашей готовности помочь – а не ваша предполагаемая нужда? Я говорю «предполагаемая» намеренно, ибо, будь эта нужда истинной, она никогда не противостояла бы чести, принципам и состраданию, ибо они есть вещи основополагающие. Легкости, с которой неразвитая человеческая душа может убедить себя, что ее высшие нужды, потребности ее Высшего «Я» находятся в опасности, и таким образом оправдать перед собой собственную трусость, бегство с поста долга и ответственности за другие души, достаточно, чтобы уязвить сердце Посвященного, для коего истинные, хотя часто скрытые, мотивы не являются тайной. Никакое Высшее «Я» любого человека никогда не было ответственно за уклонение от долга перед человечеством, никогда не играло роли подстрекателя к дезертирству, трусости или эгоистичному соперничеству. Но быстрота, с которой низшее «я» может добиться исполнения подобной цели, рядясь в одеяние Высшего «Я», вошла в пословицу.
|
|
Если тебя поставили на линии огня в час битвы, будь то битва с материальными или духовными великанами, ты можешь быть твердо уверен в одном: никогда с трона Высшего «Я» не донесется до тебя приказ покинуть свой пост, подставить подножку стоящему рядом товарищу или не повиноваться вашему командующему. Ты можешь быть столь же уверен и в другом, а именно – ты бы никогда не стоял на этой линии огня, если бы тебя не испытывали в полную силу в отношении способности удерживать свою позицию, пока дело твое не победит или не проиграет. Именно такое испытание проходят воины той великой армии очистившихся душ, которую мы именуем Великой Белой Ложей.
Слабый желудок, аномальные состояния других физических органов ответственны за неудачи многообещающих воинов, а вместе с неудачей такого воина теряется его последний шанс укрепить эти слабые органы и преодолеть аномальные условия в течение одного жизненного срока.
В обоих случаях единственным и обладающим всепоглощающей важностью требованием безопасности являются неуклонные усилия к достижению состояния единства – состояния, в котором различия по причине болезни не могут возникнуть. И каждый раз, когда воин поддается разъединяющим силам, когда час испытания настает для него, он идет на расстрел – еще одна мишень для оскорблений со стороны своих врагов, еще одна причина для глубокой скорби друзей.