Но этого не будет. Особенно сейчас, когда Лан в опасности. Найнив сплела сложное Исцеление, вложив в него каждую капельку сохранившейся силы, чтобы вылечить ногу Лана. Он с трудом поднялся на ноги и, схватив меч, развернулся, чтобы отогнать Гончую Тьмы.
Они сражались бок о бок, она — погибельным огнём, он — сталью. Но его удары были вялыми, а каждое следующее плетение погибельного огня занимало у неё на пару мгновений больше времени. Земля тряслась и гудела, руины рушились на землю.
— Лан! — сказала Найнив. — Будь готов бежать!
— Что?
Из последних сил Найнив сплела погибельный огонь и направила его прямо в землю перед ними. Земля пошла волнами, словно бьющееся в агонии живое существо, а затем неподалёку от них возник разлом, поглотивший провалившихся в него Гончих Тьмы. Силы оставили Найнив, и Единая Сила вытекла из неё. Она слишком устала, чтобы направлять.
Лан схватил её за руку.
— Нужно идти!
Она с трудом поднялась на ноги, взяв его за руку, и они вместе побежали вверх по грохочущему склону холма. Позади завывали Гончие Тьмы — часть стаи перепрыгнула образовавшийся разлом.
Вцепившись в руку Лана, Найнив бежала из последних сил. Они достигли вершины холма. Земля так ужасно содрогалась, и Найнив не могла поверить, что хижина устояла. Спотыкаясь, Найнив вместе с Ланом помчалась вниз по склону к домику.
Он споткнулся, вскрикнув от боли, и его рука выскользнула из пальцев Найнив.
Она резко развернулась. Позади них на вершине холма показалось целое море Гончих Тьмы, рычащих, сверкающих зубами и брызгающих слюной. С широко распахнутыми глазами Лан махнул ей рукой, чтобы она уходила.
— Нет.
Найнив схватила Лана за руку, рванув его на себя, поднимая на ноги, и потащила за собой вниз по склону. И так, вместе, они ввалились в дверь лачуги и…
|
|
… и, задыхаясь, Найнив выпала из тер'ангриала. Она рухнула на холодный пол, одинокая, обнажённая и дрожащая. Воспоминания потоком хлынули в её разум. Все до единого, каждый миг пройденного испытания. Каждое предательство, каждое бесполезное плетение. Беспомощность, крики детей, смерти людей, которых она знала и любила. Свернувшись в комочек на полу, Найнив разрыдалась.
Всё её тело горело от боли. Плечо, ноги, руки и спина всё ещё кровоточили. По всему телу полосами вздулись волдыри от ожогов, и Найнив потеряла большую часть своей косы. Она попыталась совладать с воспоминаниями о том, что она натворила, её волосы расплелись и разметались по лицу.
Найнив услышала чьи-то стоны неподалеку, всё вокруг казалось мутным, но она увидела, что сидевшие в кругу Айз Седай отпустили свои плетения и тяжело осели. Она ненавидела их. Ненавидела их всех вместе и каждую по отдельности.
— Свет! — раздался голос Саэрин. — Исцелите же её кто-нибудь!
Перед глазами стоял туман. Голоса звучали всё более смутно, словно звуки под водой. Такие умиротворяющие звуки…
По телу пронеслась волна холода. Найнив всхлипнула, её глаза широко распахнулись от ледяного шока Исцеления. Рядом с ней с обеспокоенным видом стояла на коленях Росил.
Боль покинула тело Найнив, но её изможденность усилилась десятикратно. И та боль внутри…. Она осталась. О, Свет! Она до сих пор слышала крики детей.
— Что ж, — произнесла Саэрин где-то неподалёку, — кажется, она будет жить. А теперь пусть кто-нибудь объяснит мне, что во имя творения это было? — взбешённо спросила она. — Я участвовала во множестве испытаний на шаль, даже в одном, где женщина не выжила. Но за всю свою жизнь я никогда не видела, чтобы женщину подвергли тому, через что пришлось пройти ей.
|
|
— Необходимо было должным образом её испытать, — ответила Рубинде.
— Должным образом? — требовательно переспросила Саэрин, придя в ярость.
У Найнив не было сил, чтобы взглянуть на них. Она лежала и просто дышала — вдох и выдох.
— Должным образом? — повторила Саэрин. — Это было отнюдь не так, как должно. Это было очень мстительно, Рубинде! Да практически каждое из её испытаний было за гранью того, что требовали от других женщин при моём участии! Вам должно быть стыдно! Всем вам. Свет! Вы только посмотрите, что вы сделали с девочкой!
— Это несущественно, — холодно заметила Барасин, Красная. — Она провалила испытание.
— Что? — прохрипела Найнив, наконец-то подняв на них взгляд. Тер'ангриал затянулся дымкой, и Росил принесла одеяло и одежду Найнив. Эгвейн стояла в стороне, сцепив руки перед собой. Она слушала остальных с безмятежной маской на лице. У Эгвейн не было права голоса, но остальные будут голосовать, высказываясь о том, прошла Найнив испытание или нет.
— Ты провалилась, дитя, — повторила Барасин, наградив Найнив бесстрастным взглядом. — Ты не проявила должного поведения.
Лилейн от Голубых кивнула с раздражением от того, что была вынуждена согласиться с Красной.
— Это испытание было призвано проверить твою способность сохранять спокойствие, как должно Айз Седай. Ты этого не проявила.
|
|
Остальные выглядели так, будто чувствовали себя не в своей тарелке. «Вам не положено говорить о подробностях испытания ». Найнив это было хорошо известно. Ещё ей было известно, что в большинстве случаев провалить испытание и умереть были равнозначными понятиями. Но теперь, когда она задумалась над этим, Найнив не слишком была удивлена заявлениям, что она провалилась.
Она нарушила правила испытания. Она побежала, чтобы спасти Перрина и остальных. Она направляла Силу до того, как это было разрешено. Но она не раскаивалась. Все остальные эмоции сейчас были поглощены той пустотой внутри, что она ощущала.
— В словах Барасин и впрямь есть смысл, — неохотно вступилась Сине. — В конце испытания ты открыто демонстрировала свою ярость, ты не раз бежала к символам. Также свою роль сыграло то запрещённое плетение. Это беспокоит более всего. Я не говорю, что ты непременно провалила испытание, но есть некоторые нарушения.
Найнив попыталась подняться на ноги. Росил положила было руку ей на плечо, чтобы не дать ей встать, но Найнив использовала её руку в качестве опоры, вздёрнув себя на плохо слушающиеся ноги. Взяв одеяло, она обернула его вокруг плеч, придерживая спереди.
Она чувствовала себя выпитой до капли.
— Я делала то, что была обязана сделать. Кто из вас не побежит при виде людей в опасности? Кто из вас запретит себе касаться Источника при виде напавших Отродий Тени? Я действовала так, как должна действовать Айз Седай.
— Это испытание, — сказала Барасин, — призвано показать, что женщина способна полностью посвятить себя высшей цели. Увидеть, что она может отбросить в сторону сиюминутные отвлекающие факторы и стремиться к высшему благу.
Найнив фыркнула.
— Я выполнила все обязательные плетения. Я сохраняла сосредоточенность на цели. Да, я не была идеально спокойна — но сохраняла достаточно хладнокровия, чтобы выполнить задачу. Никто не смеет требовать невозмутимости только ради невозмутимости, и глупо запрещать бежать, когда люди нуждаются в твоей помощи для спасения.
— Моей целью в этом испытании было доказать, что я заслуживаю быть Айз Седай. Что ж, в таком случае я могу утверждать, что жизни увиденных мною людей гораздо важнее получения этого титула. Если не будет никакого другого способа спасти чью-то жизнь, кроме как потерять этот титул, то я соглашусь на это. Всякий раз. Бросить их в беде не будет служением высшему благу, это будет обычным эгоизмом.
Глаза Барасин широко распахнулись от гнева. Найнив развернулась, чтобы дойти — с трудом — до скамьи у стены зала, где она смогла присесть и отдохнуть. Женщины собрались вместе и начали тихо обсуждать, а Эгвейн с всё таким же безмятежным лицом подошла к Найнив. Амерлин опустилась на скамью рядом с ней. Хотя ей было позволено принять участие в испытании и создать некоторые из ситуаций, чтобы испытать Найнив, принимать решение о присвоении шали будут остальные.
— Ты их разозлила, — сообщила Эгвейн. — И одновременно смутила.
— Я сказала правду, — проворчала Найнив.
— Возможно, — сказала Эгвейн. — Но я говорю не о твоей выходке. Во время испытания ты игнорировала отданные тебе указания.
— Я не могла их игнорировать. Я не помнила даже, что мне их отдавали. Я… ну, на самом деле я помнила, что мне следует делать, но не причину. — Найнив скривилась. — Поэтому я и нарушила правила. Я думала, они просто условность. Я не смогла вспомнить, почему мне нельзя бежать, поэтому, когда я видела людей пред лицом опасности, идти шагом казалось глупостью.
— Предполагается, что правила нельзя нарушить, даже если ты их не помнишь, — пояснила Эгвейн. — И ты не должна была даже коснуться Источника, пока не доберёшься до символа. Это заложено в самой сути испытания.
Найнив нахмурилась.
— Тогда как…
— Ты слишком много времени провела в Тел'аран'риоде. Это испытание… кажется, оно работает во многом так же, как Мир Снов. Силой мысли можно изменить мир вокруг себя. — Эгвейн прищелкнула языком и покачала головой. — Я предупреждала их, что это может быть опасно. Твой опыт в работе с Миром Снов позволил тебе изначально нарушить условия испытания.
Найнив промолчала в ответ, её замутило. Что если она и впрямь провалилась? Оказаться изгнанной из Башни сейчас, будучи на волоске от успеха?
— Однако полагаю, то, что ты нарушила правила, может сыграть тебе на руку, — тихо добавила Эгвейн.
— Что?
— Ты слишком опытна для прохождения этого испытания, — пояснила Эгвейн. — В какой-то степени, произошедшее доказывает, что ты заслуживаешь пожалованной мною шали. Ты на высоком уровне, быстро и ловко выполнила все плетения. Особенно мне понравилось, как порой ты использовала с виду бесполезные плетения, чтобы атаковать встреченных существ.
— Бой в Двуречье, — сказала Найнив. — Это ведь было твоих рук дело, не так ли? Остальные недостаточно хорошо знают это место, чтобы его воспроизвести.
— Иногда возможно создавать видения и ситуации, основанные на разуме самой проходящей испытание женщины, — ответила Эгвейн. — Непривычно работать с подобным тер'ангриалом. В нём есть нечто, в чем я неуверенна, что разбираюсь.
— Но Двуречье — дело твоих рук.
— Да, — признала Эгвейн.
— И последнее, с Ланом?
Эгвейн кивнула.
— Мне жаль. Я подумала, что если я не сделаю этого, то никто не…
— Я рада, что ты так поступила, — перебила её Найнив. — Это мне кое-что открыло.
— Неужели?
Найнив кивнула, опёршись спиной о стену и поправив одеяло, и закрыла глаза.
— Я поняла, что, если мне придётся выбирать между шалью Айз Седай и Ланом, я выберу Лана. То, как люди обращаются ко мне, ничего не меняет у меня внутри. Но Лан… он больше, чем какой-то там титул. Я всё также смогу направлять — и остаться собой — если я никогда не стану Айз Седай. Но я никогда не смогу остаться собой, если брошу его. Когда я вышла за него замуж, мир изменился.
Почему-то, поняв и высказав это, она почувствовала себя… свободной.
— Молись, чтобы остальные этого не узнали, — заметила Эгвейн. — Им не понравится, что ты ставишь что-то превыше Белой Башни.
— Как знать, — сказала Найнив, — не ставим ли мы иногда Белую Башню как организацию превыше людей, которым мы служим. Как знать, не позволяем ли мы самой Башне стать нашей целью, а не средством для достижения высших целей.
— Преданность важна, Найнив. Белая Башня защищает мир и направляет его на путь.
— И всё же среди нас так много тех, у кого нет семьи, — продолжила Найнив. — За всеми этими нашими частными интересами нет ни любви, ни чувств. Так что даже когда мы пытаемся направлять мир на путь, мы отделяем себя от него. Мы рискуем слишком задрать нос, Эгвейн. Мы вечно считаем, что знаем всё лучше всех, но рискуем оказаться неспособными понять людей, которых, как мы говорим, мы защищаем.
Эгвейн казалась обеспокоенной.
— Не слишком распространяйся по поводу этих своих идей, по крайней мере, не сегодня. Они и так уже порядком тобой расстроены. Но это испытание было бесчеловечным, Найнив. Мне жаль. Я не могла позволить себе открыто выказывать тебе покровительство, но должна была бы это остановить. Ты делала то, что было тебе не положено, и это подстёгивало их быть всё более и более жестокими. Они видели, что вид больных детей причиняет тебе боль, и поэтому всё чаще включали их в испытание. Многие, кажется, сочли твои победы личным оскорблением, поединком воли. Это заставило их быть суровыми. Даже безжалостными.
— Я выжила, — не открывая глаз, ответила Найнив. — И многое поняла. О себе. И обо всех нас.
Она хотела стать Айз Седай, принятой по всем правилам. Она очень сильно этого хотела. Но, в конце концов, если эти люди решат отказать ей в своей поддержке, она знала, что продолжит свой путь и всё равно выполнит то, что должна.
Наконец-то Восседающие в сопровождении Росил подошли к Найнив. Она с усилием заставила себя подняться на ноги, чтобы выразить почтительность.
— Нам следует обсудить использованное тобой запрещённое плетение, — строго сказала Саэрин.
— Это единственный известный мне способ уничтожить Гончих Тьмы, — ответила Найнив. — Так было необходимо.
— Ты не вправе это решать, — заявила Саэрин. — Твои действия оказали дестабилизирующее воздействие на тер'ангриал. Ты могла уничтожить его, убить себя и, возможно, всех нас. Мы хотим, чтобы ты поклялась, что больше никогда не используешь это плетение.
— Я не буду клясться, — устало сказала Найнив.
— А если от этого зависит, получишь ли ты шаль или потеряешь право на неё навсегда?
— Давать подобную клятву было бы глупо, — ответила Найнив. — Я могу оказаться в ситуации, когда погибнут люди, если я не использую это плетение. Свет! Я буду сражаться в Последней Битве вместе с Рандом. Что если я приду к Шайол Гул и обнаружу, что без погибельного огня я не смогу помочь Дракону остановить Тёмного? Вы заставите меня выбирать между глупой клятвой и судьбой всего мира?
— Ты рассчитываешь, что пойдёшь к Шайол Гул? — недоверчиво переспросила Рубинде.
— Я собираюсь быть там, — тихо ответила Найнив. — Это не обсуждается. Ранд просил меня об этом, хотя я бы пошла, даже если бы он и не попросил.
Восседающие обеспокоенно переглянулись.
— Если вы собираетесь дать мне шаль, — сказала Найнив, — тогда вам придётся довериться моему суждению о погибельном огне. Если вы не доверяете мне решать, когда применять это крайне опасное плетение, а когда нет, то вам лучше не возвышать меня.
— Я была бы осторожна, — посоветовала женщинам Эгвейн. — Отказать в шали женщине, которая помогла очистить саидин от порчи — женщине, которая победила в бою саму Могидин, женщине, которая вышла замуж за короля Малкир — это создаст опасный прецедент.
Саэрин посмотрела на остальных. Трое кивнули. Юкири, Сине и — к удивлению — Романда. Трое покачали головами. Рубинде, Барасин, Лилейн. Осталась одна Саэрин, чей голос был решающим.
Коричневая повернулась к ней.
— Найнив ал'Мира, объявляю, что ты прошла это испытание. Едва-едва.
Стоявшая в стороне Эгвейн тихо, почти неслышно, выдохнула от облегчения. Найнив обнаружила, что сама всё это время не дышала.
— Сделано! — объявила Росил, хлопнув в ладоши. — Пусть никто никогда не расскажет о том, что здесь произошло. Это знание лишь для тех женщин, которые были вместе с вами, с которыми вы разделите молчание. Сделано.
Женщины кивнули в знак согласия, даже те, кто голосовали против Найнив. Никто не узнает, что Найнив едва не провалилась. Возможно, они выступили против неё только из-за погибельного огня — а не потребовали официального наказания — из-за традиции не разглашать то, что происходило внутри тер'ангриала.
Росил снова хлопнула в ладоши.
— Найнив ал'Мира, ты проведёшь ночь в молитвах и размышлениях о бремени, что ты примешь на себя завтра утром, когда наденешь шаль Айз Седай. Сделано. — Она хлопнула в ладоши третий и последний раз.
— Спасибо, — сказала Найнив. — Но у меня уже есть шаль, и… — Она осеклась под острым взглядом Эгвейн. Безмятежным взглядом, но всё равно острым. Возможно, Найнив сегодня ночью уже достаточно перегнула палку.
— … я буду рада следовать традиции, — продолжила Найнив, проглотив свои возражения. — Если мне позволят сперва выполнить одно очень важное дело. Затем я вернусь и исполню то, что велит традиция.
Чтобы попасть туда, куда она собиралась, Найнив нужны были переходные врата. Она не заостряла внимание остальных на том, что ей придётся покинуть Башню, чтобы выполнить свою задачу. Но, впрочем, она ведь и не говорила, что не покинет.
Она поспешила через тёмный палаточный лагерь, разбитый вне границ частично построенной стены. Ночное небо, скрытое облаками, было тёмным, и по периметру лагеря были зажжены огни. Возможно, слишком много огней. Расположившиеся здесь люди были крайне осторожны. К счастью, стража позволила ей пройти в лагерь без возражений. Кольцо Великого Змея, продемонстрированное в нужных местах, творило чудеса. Они даже рассказали ей, где найти ту женщину, что она искала.
По правде говоря, Найнив была удивлена видеть эти шатры за стенами Чёрной Башни, а не в их пределах. Эти женщины были отправлены связать Узами Аша'манов по предложению Ранда. Но, судя по услышанному от стражников, посланниц Эгвейн заставляли ждать. Аша'маны сообщили, что «у других есть право выбирать первыми», что бы это ни значило. Эгвейн, вероятно, было известно больше; она то и дело отправляла гонцов к находившимся здесь женщинам, в частности, чтобы предупредить их о возможности наличия среди них Чёрных сестёр. Те, чьи имена были известны, исчезли прежде, чем прибыли первые гонцы.
В данный момент Найнив не интересовали подробности, у неё была иная задача. Подойдя к нужной палатке, Найнив почувствовала себя настолько уставшей из-за испытания, что ей казалось, что она скоро рухнет на землю, как марионетка с обрезанными нитями. Неподалёку через лагерь прошли несколько Стражей, равнодушно взглянув на неё.
Перед ней была обычная серая палатка. Она была слабо освещена, внутри неё двигались тени.
— Мирелле, — звонко произнесла Найнив. — Я хочу с тобой поговорить.
Она удивилась тому, как громко прозвучал её голос. Ей казалось, что у неё почти не осталось сил.
Тени замерли, затем снова зашевелились. Зашуршал полог палатки, и оттуда показалось озадаченное лицо Мирелле. На женщине была полупрозрачная голубая ночная сорочка, а на полу внутри палатки сидел без рубашки один из её Стражей — похожий на медведя мужчина с густой чёрной бородой на иллианский манер.
— Дитя? — удивлённо спросила Мирелле. — Что ты тут делаешь? — Женщина была красивой, с оливковой кожей, длинными чёрными волосами и округлыми формами. Найнив пришлось сдержать желание потянуться к косе — она теперь была слишком короткой, чтобы за неё дёргать. Уйдёт немало времени и сил, чтобы к этому привыкнуть.
— У тебя есть кое-что, что принадлежит мне, — сказала Найнив.
— Хм… Это как подумать, дитя, — Мирелле нахмурилась.
— Меня сегодня возвысили до шали, — сообщила Найнив. — Официально. Теперь мы равны, Мирелле.
Она оставила вторую часть несказанной — что из них двоих Найнив была сильнее. А значит, они не совсем равны.
— Возвращайся завтра, — заявила Мирелле. — Я занята.
Она направилась обратно в шатёр.
Найнив поймала женщину за руку.
— Я так и не поблагодарила тебя, — сказала она, хоть ей и пришлось стиснуть зубы, чтобы выдавить эти слова. — Поэтому делаю это сейчас. Он жив благодаря тебе. Я понимаю это. Однако, Мирелле, сейчас не подходящее время, чтобы вышвыривать меня. Сегодня я видела, как убивали тех, кого я люблю, я была вынуждена обречь на муки детей. Меня жгли, бичевали и рвали на части. Клянусь тебе, женщина, если ты сейчас же не передашь мне узы Лана, я войду к тебе в шатёр и научу тебя, что означает повиновение. Не вынуждай меня. Утром я принесу Три Клятвы, но на эту ночь я от них свободна.
Мирелле застыла на месте, затем вздохнула и вышла из шатра.
— Да будет так.
Она закрыла глаза, сплетая Дух, и наложила на Найнив плетение.
Ощущение было похоже на то, будто в её разум буквально впихнули нечто. Найнив задохнулась, перед глазами всё поплыло.
Мирелле развернулась и нырнула обратно в шатёр. Найнив медленно осела на землю. Внутри её разума, словно бутон, распускалось нечто. Знание. Прекрасное, восхитительное.
Это был он. И он ещё был жив.
«Свет благословенный, — подумала Найнив, прикрыв глаза. — Спасибо тебе ».
Глава 21
ОТКРЫТЫЕ ВРАТА
— Мы решили, — сказала Сеонид, — что будет лучше, если кто-то один отчитается сразу за всех. Я обобщила сведения, чтобы передать их вам.
Перрин рассеянно кивнул. Он сидел на подушках рядом с Фэйли в шатре для совещаний, который снова был переполнен людьми.
— В Кайриэне, конечно, всё ещё полная неразбериха, — приступила к докладу Сеонид. Деловитая Зелёная была резкой женщиной. Она не была грубой или неприветливой, но даже её отношения с собственными Стражами напоминали отношения между зажиточным фермером и его батраками. — Солнечный Трон пустует слишком долго. Все знают, что Лорд Дракон обещал его Илэйн Траканд, но она боролась за свой собственный трон. И, говорят, в конце концов она его получила.
Сеонид взглянула на Перрина, ожидая его реакции. От неё пахло удовлетворением. Перрин почесал подбородок. Это было важно, и ему следовало слушать внимательнее. Но мысли об уроках в волчьем сне постоянно его отвлекали.
— Значит, Илэйн теперь королева. Ранду это должно понравиться.
— Как на это отреагировал Лорд Дракон — неизвестно, — продолжила Сеонид, словно помечая галочкой очередной пункт в своём списке. Хранительницы Мудрости молчали и не задавали вопросов; они сидели на своих подушках небольшой группкой, словно заклёпки на дверной петле. Скорее всего, Девы уже всё им рассказали.
— Я почти уверена, что Лорд Дракон сейчас в Арад Домане, — вновь заговорила Зелёная. — Хотя по каким-то слухам он именно там, но, конечно, сществуют и другие слухи, согласно которым он находится во множестве других мест. А завоевание Арад Домана для него тактически важно, ведь волнения в нём могут взбаламутить всё Порубежье. Я не уверена лишь в том, отправил ли он туда айильцев или нет.
— Отправил, — просто сказала Эдарра. Без дальнейших объяснений.
— Да, — сказала Сеонид. — Ходит много слухов о том, что он планирует предупредить наступление Шончан в Арад Домане. Подозреваю, что кланы пригодятся ему для этого.
Последние слова разбудили в Перрине воспоминания о Малдене. Он представил себе сражающихся дамани и Хранительниц Мудрости; Единую Силу, разрывающую ряды солдат, вихри крови, земли и огня в воздухе. Как у Колодцев Дюмай — только хуже. Перрин поёжился. Как бы то ни было, из видений, возникавших при словах Сеонид, он знал, что Ранд был именно там, где она и сказала.
Айз Седай продолжила, перейдя к торговле и запасам еды в Кайриэне. Перрин поймал себя на том, что думает о странной фиолетовой стене из волчьего сна. «Идиот, — одёрнул он себя. — Слушай ». Свет! Правитель из него действительно никудышный. Он мог без проблем возглавлять стаю, когда волки позволяли ему охотиться вместе. Почему он не был способен сделать то же самое для своих людей?
— Тир набирает войска, — сказала Сеонид. — Говорят, Лорд Дракон приказал королю Дарлину собирать людей на войну. К слову, в Тире, по всей видимости, появился король. Любопытный случай. Одни говорят, что Дарлин отправится в Арад Доман, другие, что на Последнюю Битву. Есть те, кто утверждает, что ал'Тор сперва хочет разбить Шончан. Все три варианта кажутся мне правдоподобными, и я не могу сказать больше, не побывав в Тире лично.
Айз Седай взглянула на Перрина, от неё пахло надеждой.
— Нет, — ответил Перрин. — Не сейчас. Ранда нет в Кайриэне, а Андор кажется надёжным. Мне думается, логичнее всего отправиться туда и поговорить с Илэйн. Ей будет что рассказать нам.
От Фэйли запахло тревогой.
— Лорд Айбара, — обратилась Сеонид, — вы думаете, что королева будет вам рада? С флагом Манетерен и самовольно присвоенным титулом лорда…
Перрин нахмурился.
— Теперь эти дурацкие знамёна сняты, и Илэйн всё поймёт правильно, как только я объясню ей, что к чему.
— А как же мои солдаты? — спросила Аллиандре. — Вам, наверное, стоит спросить разрешения, прежде чем вводить чужие войска на территорию Андора.
— Ты с нами не пойдёшь, — ответил Перрин. — Я уже говорил об этом, Аллиандре. Ты останешься в Джеханнахе. Мы доставим тебя туда сразу же, как только разберёмся с Белоплащниками.
— Значит, уже решено, что с ними делать? — подавшись вперёд от нетерпения, взволнованно спросил Арганда.
— Они вызывают на бой, — ответил Перрин, — и игнорируют мои просьбы о дальнейших переговорах. Я намерен дать им это сражение.
Его заявление вызвало разговоры, которые, правда, вскоре превратились в обсуждение того, что означает появление в Тире короля. В конце концов, Сеонид прочистила горло и вернулась к своему докладу.
— В Кайриэне много говорят о Шончан, — заявила она. — Захватчики, видимо, сосредоточились на укреплении уже завоёванных земель, включая Алтару. Тем не менее, они продолжают продвигаться на запад, а на Равнине Алмот идут ожесточённые бои.
— Они двигаются в сторону Арад Домана, — добавил Арганда. — Там назревает война.
— Скорее всего, — подтвердила Сеонид.
— Раз надвигается Последняя Битва, — заговорила Анноура, — значит полезнее был бы союз с Шончан.
Сидевшая со скрещёнными ногами на своей жёлто-голубой шёлковой подушке, украшенной вышивкой, Айз Седай выглядела задумчивой.
— Они посадили на поводок Хранительниц Мудрости, — добавила Эдарра, и её слишком молодое лицо потемнело. От неё запахло опасностью. Грозной, но холодной, как от человека, собирающегося совершить убийство. — И не только Шайдо, заслуживших подобную участь. Если с Шончан и будет заключён союз, то он будет разорван сразу, как только Кар'а'карн закончит свои дела. Уже сейчас многие из наших поговаривают о кровной мести этим захватчикам.
— Не думаю, что Ранд хочет войны между вами, — произнёс Перрин.
— Год и один день, — просто сказала Эдарра. — Хранительницы Мудрости не могут быть гай'шайн, но, возможно, у Шончан другие обычаи. В любом случае, мы дадим им год и один день. Если после этого они не отпустят пленных по нашему требованию, они познают наши копья. Кар'а'карн не может требовать от нас большего.
В шатре стало тихо.
— Продолжим, — Сеонид вновь прочистила горло. — Закончив с Кайриэном, мы встретились с теми, кто отправился проверять слухи в Андор.
— Подожди, — перебил её Перрин. — В Андор?
— Хранительницы Мудрости решили отправить туда Дев.
— Этого не планировалось, — пророкотал Перрин, глядя на Хранительниц Мудрости.
— Ты нами не командуешь, Перрин Айбара, — спокойно сказала Эдарра. — Нам нужно было узнать, остались ли в городе ещё айильцы и был ли там Кар'а'карн. Твои Аша'маны создали Врата, когда мы их попросили.
— Дев могли заметить, — проворчал он. Да, он велел Грейди создавать Врата по просьбе айильцев, но он подразумевал отправку и возвращение. Надо было выражаться яснее.
— Но их же не заметили, — голос Сеонид звучал сердито, как будто она разговаривала с глупым ребёнком. — Уж точно никто, кроме тех, с кем они собирались поговорить.
Свет! Дело было в нём, или Сеонид становилась всё больше похожей на Хранительниц Мудрости? Не этим ли она и остальные занимались в айильском лагере? Учились быть ещё упрямее? Свет, спаси их всех.
— Так или иначе, — продолжила Айз Седай, — наведаться в Кэймлин было разумно. Нельзя доверять слухам, особенно если в дело замешан один из Отрёкшихся.
— Отрёкшийся? — переспросил Галленне. — В Андоре?
Перрин кивнул, взмахом руки попросив ещё одну чашку подогретого чая.
— Ранд сказал, что это был Равин, хотя во время той битвы я был в Двуречье. — Цвета закружились в голове Перрина. — Равин выдавал себя за одного из местных лордов, мужчину по имени то ли Габрал, то ли Гэйбил или как-то так. Он использовал королеву, заставил влюбиться в него или что-то в этом роде, а затем убил её.
Глухо зазвенел ударившийся о землю поднос.
Фарфоровые чашки разлетелись вдребезги, расплескав чай. Выругавшись, Перрин резко обернулся. Несколько Дев вскочили на ноги, схватившись за поясные ножи.
Майгдин стояла с потрясённым видом, безвольно опустив руки. На земле перед ней лежал упавший поднос.
— Майгдин! — обратилась к ней Фэйли. — Ты в порядке?
Солнечноволосая служанка, выглядевшая будто оглушённой, повернулась к Перрину:
— Милорд, не могли бы вы повторить то, что только что сказали?
— Что? — переспросил Перрин. — Женщина, что с тобой?
— Вы сказали, что один из Отрёкшихся обосновался в Андоре, — сказала Майгдин ровным голосом. При этом она одарила его таким пронзительным взглядом, на который способна любая Айз Седай. — Вы уверены в том, что не ослышались?
Перрин уселся обратно на подушку, почёсывая подбородок.
— Насколько вообще могу быть уверен. Это было давно, но я знаю, что Ранд был в этом убеждён. Он сражался с кем-то в андорском дворце Единой Силой.
— Его звали Гэйбрил, — вмешалась Сулин. — Я была там. Молнии били с чистого неба. Нет сомнений, что это была Единая Сила. И один из Отрёкшихся.
— Некоторые в Андоре утверждают, что Кар'а'карн говорил об этом, — добавила Эдарра. — Он сказал, что этот Гэйбрил использовал запретные плетения на мокроземцах во дворце, искажая их разум и заставляя их думать и делать то, что он пожелает.