Корвина тасовала, зная, что карта станет ее ответом, станет всем, что она чувствовала, но не могла сказать в то время. Ей нужно было, чтобы он знал это, а небо, солнце и земля были тому свидетелями.
Карта выпала.
Дрожащими руками она подняла ее, губы тряслись, и повернула к нему.
Две Чаши.
Карта любви обменялась, соединилась, углубилась.
– Она чувствует то же самое, Мистер Деверелл, – Корвина поймала его пылающий взгляд. – Она чувствует то же самое.
Он бы поцеловал ее тогда.
Она увидела это в его глазах, в том свирепом взгляде, который он бросил прямо перед тем, как приподнять ее подбородок и попробовать на вкус ее губы. Но он замер, оставаясь прикованным к месту, его руки сжимались и разжимались в карманах, которые она могла видеть.
Это был один из самых глубоких, напряженных моментов в ее жизни, разделенный только между ними двумя посреди толпы.
– Это приносит облегчение, – заметил он, прежде чем бросить на нее еще один горячий взгляд и уйти.
Корвина сидела на траве, ее мир снова накренился вокруг своей оси от его небрежного заявления, с улыбкой на лице она смотрела ему вслед.
Глава 24
Корвина
Он не упоминал об их заявлении, как и она.
Сразу после этого он на два дня уехал из Веренмор на какую‑то работу, пока Корвина занималась, но, боже, она скучала по нему.
На третий день он оставил ей записку с просьбой встретиться с ним в башне после полуночи.
Корвина выскользнула из своей комнаты в черной кружевной ночнушке, одной из тех, что она надела специально для него, и двинулась по коридору, освещая путь свечами. Весь этаж спал, когда она тихо поднималась по каменной лестнице, дойдя до винтовой и тоже поднялась по ней.
Добравшись до самой высокой площадки, она остановилась, вспоминая, как впервые увидела его несколько месяцев назад прямо с того же места, вспоминая, как она была очарована, как все еще очарована.
С легкой улыбкой на губах она слегка приоткрыла тяжелую дверь, поморщившись от громкого скрипа петель, и проскользнула внутрь, направляясь прямо к большому арочному окну с витиеватым узором по краю. Поставив подсвечник в сторону, она выглянула наружу.
Ночь была на удивление ясной. С высоты башни она могла видеть мерцающие огни города далеко в долине, бесконечную гору, окруженную бархатистым черным лесом, полумесяц так близко, что она могла протянуть руку и коснуться его. Ей было интересно, как будет ощущаться ветер на ее лице на такой высоте. Окна были заколочены стеклами, возможно для того, чтобы не дать стихиям проникнуть в комнату.
На долю секунды она задумалась, как Трой, должно быть, чувствовал себя так высоко на крыше, печаль заставила ее отбросить эту мысль. Внизу она смотрела на пустую мощеную дорожку, погруженная в свои мысли о смерти Троя и Алиссы и их сверхъестественном сходстве.
Ей потребовалась минута, чтобы ощутить на себе чей‑то взгляд.
Она посмотрела на отражение в стекле, когда Вад прислонился к двери, засунув руки в карманы и пристально глядел на нее. Дверь, через которую она вошла, была закрыта, почему‑то не издав ни звука. Знал ли он какой‑нибудь трюк?
– Ты пялишься, – сказала она ему, не поворачиваясь, просто видя его отражение, ее пульс трепетал на шее.
Он склонил голову набок в движении, которое было так похоже на него, рассматривая ее.
– Мне нравится наблюдать за тобой.
Она отодвинулась в сторону и удивилась, как он вообще мог видеть ее в скудном лунном свете.
– Вы следите за мной, Мистер Деверелл. И все же я вижу вас лучше.
– А сейчас? – спросил он, делая шаг ближе к ней. – Что ты видишь?
– Загадку, – сказала она ему, играя с ним, как он играл с ней, зная, что эта игра закончится только одним способом, и наслаждалась этим. – Моя загадка. В твоих глазах таится опасность.
– А в твоих глазах все еще светится голод, – его глубокий, хриплый голос резко прорезал пространство между ними. – Скажи, тебе нужно, чтобы я удовлетворял тебя больше?
Корвина почувствовала, как эхо его слов вибрирует где‑то глубоко внутри нее. Он видел ее, по‑настоящему видел, ее голодное существо, обнаженное перед ним. Тяжело дыша, она прижала руку к окну и уставилась на луну, другой рукой сжимая ночнушку. Она почувствовала тепло его тела позади себя, почувствовала, как он встал у нее за спиной, ее дыхание было громким.
Он оставался у нее за спиной, не совсем прижимаясь к ней, но так близко, что ее спина горела огнем. Его руки уперлись в окне по обе стороны от нее, заключая ее в клетку, и ее соски затвердели. Она видела его пальцы, длинные, красивые пальцы, с аккуратными ногтями, его большие и умелые руки, легкую копну темных волос, зная, что они чувствуют, обхватывая ее груди, когда они кажутся тяжелыми, пощипывая ее соски, скручивая их, причиняя ей боль, прежде чем успокоить. Она слегка покачнулась, головокружение образов и его теплый мускусный запах окутали ее в кокон, где существовали только они двое.
– Ты насладилась толпой учеников в тот день? – спросил он, его голос был похож на дым, который сгустил воздух между ними. – Тебе доставило удовольствие знать, что они ничего не знают? – он слишком хорошо ее знал. – Отвечай, – приказал он.
– Да, – честно ответила она, ее ребра расширялись с каждым вдохом.
– И тебе приятно осознавать, что кто‑то может поднять взгляд с тропинки и увидеть, как ты прижимаешься к стеклу? – услышала она его шепот в правом ухе, его горячее дыхание согревало ее кожу.
– Я... – она начала говорить и почувствовала, как его нос коснулся ее мочки, ее слова превратились в стон.
– Как ты прижимаешься к стеклу, когда дьявол трахает тебя за спиной? – он снова вздохнул. – Тебя это волнует?
Она кивнула.
– Хорошая девочка, – похвалил он ее. – Ты надела это для меня? – спросил он, играя с бретелькой ее кружевной ночнушки.
– Мне нравится надевать их, когда я ложусь спать, – захныкала она, когда его язык лизнул ее засос, снимая лямку с ее плеча, обнажая одну грудь перед стеклом.
Никогда в жизни она не была так возбуждена, как сейчас.
Он взял ее волосы в одну руку, потянул за них, заставляя это восхитительное покалывание пробежать по ее голове, вниз по шее, прямо к соскам, прижимая их к холодному стеклу, ощущение заставляло ее стонать.
– Тише, – приказал он. – Мой рот или мой член?
Ее голова откинулась назад.
– И то и другое.
– Жадная девочка, – его голос звучал весело, его пальцы обнаружили влажные складки. – Такая влажная для меня. Выбирай, рот или член?
Румянец пополз по ее шее, при понимании, что ей придётся устно использовать грязное слово. Она никогда не произносила их раньше, даже с ним, и это было странно, хотя ей нравилось слышать, как он это говорит.
– Ты.
– Я что?
– Второй вариант.
Он усмехнулся.
– Ты должна сказать это вслух, маленькая ворона.
Боже, он раздражал. Она вдохнула.
– Твой... член.
– И где ты хочешь его почувствовать?
– Внутри себя.
– Где, Корвина? – напевал он, целуя ее в шею. – На твоих губах, в киске, в заднице? Где ты хочешь его почувствовать?
Румянец на ее лице был огненным.
– В моей киске.
Он погрузил в нее палец в качестве награды, и Корвина приняло его, такая жаждущая и влажная, что с нее стекало по бедрам.
Почувствовав, как он устроился позади нее, такой знакомый и в то же время такой новый каждый раз, она ахнула, ощутив, как он вошел, заполняя ее под мучительным и экстатическим углом. Ее голова откинулась на его плечо, ладони прижались к стеклу, когда он поцеловал ее плечо и шею, руки Вада зажали ее между стеклом и его телом.
– Моя прекрасная, сексуальная маленькая ведьма, – он медленно проник в нее, так глубоко, что она могла чувствовать пульсацию его члена у каждой внутренней стенки. – Говорит мне, что чувствует то же самое. Блядь, создана для меня. Мое безумие.
Его слова, сказанные ей на ухо, такие мягкие, нежные, контрастировали с волнением от их встречи, посылая восхитительные вспышки огня и радости по ее крови.
– Твоя вселенная создала тебя для меня, не так ли? – нежно спросил он, одной рукой обхватив ее грудь. – И это сделало меня тем, кем я являюсь для тебя. Чтобы я мог дать тебе то, в чем ты нуждаешься. Даю ли я тебе то, в чем ты нуждаешься?
Корвина повернула лицо в сторону, их губы встретились.
– Ты даешь мне больше.
– Блядь, – он поцеловал ее, глубоко входя, проглатывая звук ее стона.
Его губы снова скользнули вниз по ее шее, и Корвина положила голову ему на плечо, раздвинув ноги шире, облегчая его движение.
Внезапное ощущение призрачных муравьев, ползающих по ее коже, заставило ее замереть.
Корвина подняла голову, оглядываясь, ее взгляд упал на свое отражение в стекле, и она увидела, что ее глаза полностью почернели.
– Что это? – услышала она его голос позади себя, когда в ее голове возник другой, голос, который она не слышала уже несколько недель, сопровождаемый запахом разложения.
– Ты не нашла меня.
Озноб пробежал по ее телу, и она вдруг почувствовала себя опустошенной и обернулась.
– Что ты увидела? – потребовал он, его глаза были серьезными, когда он наклонился и приблизился к ней.
Она открыла рот, чтобы заговорить, но снова раздался голос.
– Мне нужно, чтобы ты нашла меня. Ты следующая.
Она начала дрожать, вцепившись в волосы, не понимая, что происходит с ее разумом. Это прекратилось. Это должно прекратиться. Она уже несколько недель не слышала ни голоса, ни тени. Это было блаженством. Этого не должно было случиться. Только не снова. Потому что это просто означало, что ее разум все еще расколот.
– Нет, нет, нет, нет, нет, – начала она нараспев, раскачиваясь, как обычно, когда что‑то расстраивало ее в детстве, закрывая глаза, пытаясь отгородиться.
Сильная боль в голове заставила ее очнуться.
Вад стоял перед ней, выглядя раздраженным и обеспокоенным, его рука крепко сжимала ее волосы в кулаке, когда он поднял ее лицо, требуя от нее полной концентрации.
– Поговори со мной, – приказал он, и она сдалась, сжимая запястья, ее голова немного прояснилась.
Он слегка ослабил хватку, но не отпустил ее, его серебристые глаза пристально смотрели на нее в лунном свете и свете свечей.
– Я снова услышала девушку, – начала она, подробно описывая то, что она увидела и пережила, и то, что сказал голос. – Я даже не понимаю, как мое подсознание могло это делать, – сказала она после того, как закончила. – Я не знаю, какие подсказки это могло найти, чтобы это произошло. И почему именно сейчас? Почему, когда мы посреди... – ее голос сорвался на рыдание, все замешательство, разочарование, страх, беспокойство нарастали внутри нее, пытаясь затащить ее глубоко в яму отчаяния, от которой она никогда не оправится, не с ее генетической историей.
– Эй, эй, иди сюда, – Вад притянул ее ближе, заключая в объятия.
Корвина вдохнула его запах, заменив уродство, которое нес голос, теплом горящего леса и головокружением бренди, запах, который она узнала до мозга костей. Он крепко прижал ее к себе, удерживая на месте, защищая от вещей, о которых ни один из них не понимал и не знал.
Корвина уткнулась носом ему в грудь, обхватила его руками, наслаждаясь утешением, которое он давал, утешением, с которым она была незнакома до него, ее тело идеально прижималось к его телу.
Он долго обнимал ее, нежно целуя в макушку, слегка покачивая, и Корвина позволила своему сердцу успокоиться, разуму проясниться, а глазам открыться.
Она немного отстранилась и посмотрела на него.
– Извини, что отвлеклась на минуту. Буквально.
Его губы слегка скривились, когда он обхватил ладонями ее лицо, большими пальцами вытирая слезы, которые, она даже не заметила, что скатились по ее щекам.
– Ты сейчас хорошо себя чувствуешь?
Она кивнула ему, поправляя бретельки ночнушки, понимая, что ее грудь все это время была обнажена.
Корвина села на подоконник, наблюдая, как он примостился на противоположной стороне, свечи горели позади него, бросая на него в его черной одежде жуткий свет.
– Я даже не знаю, что я должна найти.
Он задумчиво смотрел на нее в течение долгой минуты, склонив голову набок.
– Ты пробовала спросить Мо?
Корвина моргнула, услышав его предложение.
– Учитывая, что эти голоса являются внутренними, они являются твоим подсознанием, – объяснил он в ее очевидном замешательстве, – Они исходят из одного и того же места. Поскольку Мо это голос, который ты знаешь всю свою жизнь, которому ты доверяешь, почему бы не попробовать спросить его? Чему это может навредить?
Это, должно быть, был самый странный разговор, который она когда‑либо представляла себе с ним. Это также имело странный смысл.
– Хочешь, чтобы я спросила сейчас? – она подняла брови.
Он пожал плечами.
– Я бы предпочел, чтобы ты сделал это со мной. На всякий случай.
На случай, если у нее случится нервный срыв.
Корвина вздохнула и закрыла глаза. Она почувствовала, как он положил ее ноги себе на колени, потирая в успокаивающем жесте, как он имел это в виду, но это слегка возбуждало ее, особенно учитывая то, как их прервали.
Она сосредоточилась на его прикосновении, позволяя этому закрепить ее, и подумала про себя.
– Мо? Ты здесь? Мне нужна твоя помощь. Помоги мне. Скажи, что я должна найти.
Она ждала. Ждала. Ждала. И ничего.
Сдавшись, она открыла глаза и покачала головой.
– Я не знаю, как с ним разговаривать. Обычно все происходит наоборот.
Он постукивал пальцами по ее ногам, наигрывая мелодию, которую она не могла расслышать.
– Доверься себе, маленькая ведьма.
Она вздохнула, глядя на луну, и моргнула, что‑то внезапно пришло к ней, что‑то из ее детства, старый ритуал, который она и ее мать выполняли всего несколько раз в своей жизни.
– Луна, – выдохнула она, поворачиваясь, смотря на Вада. – Черный Бал. Всегда ли он проводится в одну и ту же дату?
Вад нахмурился.
– Нет. Даты меняются.
– Но ведь всегда в полнолуние? – спросила она с колотящимся сердцем.
Она чувствовала его замешательство от того, к чему она клонит.
– Да. По крайней мере, насколько мне известно. А что?
Корвина откинула волосы назад.
– Каждые пять лет бывает особое полнолуние. Оно называется Чернильная Луна. Не так много людей знают об этом, – сообщила она ему, видя, как его взгляд заострился. – Мама говорила мне, что это самое мощное полнолуние на земле, которое духовно обладало силой многих затмений. Я родилась в Чернильную Луну.
– Хорошо, – он обдумал, сказанное ею. – Итак, Черный Бал каждый раз падает на эту Чернильную Луну. Что это значит?
Она в отчаянии стиснула зубы. Хотела бы она иметь хоть какое‑то представление.
– Я не знаю. Но мама говорила, что в такую ночь энергия на высоте. Если так много людей было убито на этой территории в такую ночь, и одна из них утверждала, что была настоящей ведьмой, которая прокляла убийц, энергия ночи должна быть мощной.
Корвина почувствовала, как мурашки побежали по ее рукам от ее собственных слов.
– Думаешь, что исчезновения действительно являются чем‑то сверхъестественным? – спросил он, его пальцы замерли на ее ногах.
Корвина задумалась над его словами.
– Честно говоря, в этом замке я начинаю верить во все возможное.
Глава 25
Корвина
До Черного Балла оставалась неделя.
А Веренмор пребывал в восхитительном хаосе.
В то время как огромная часть ее была напугана до смерти, беспокоясь о словах голоса, и о повторении истории, особенно с кем‑то, кого она знала, другая часть ее была взволнована чем‑то таким новым. Тем более что экзамены закончились и работы были сданы, занятия приостановились на месяц, прежде чем они возобновились вновь в новом семестром. В течение месяца студенты могли навестить семью, если таковая у них имелась, или остаться в замке. Из того, что она поняла, большинство учеников остались, что было и грустно, и нет.
Но самое замечательное в Бале было то, что в кампусе появились новые лица. Комитет выложился на все сто. Первый этаж башни Главного Зала, который оставался запертым, был открыт по этому случаю. На неделю была нанята дополнительная команда от шеф‑поваров до обслуживающего персонала, электриков и музыкантов. Инструменты, мебель и столовые приборы из хранилища были убраны и поставлены на место.
Жителей из каждой башни вызывали в Административное Крыло в разное время, чтобы встретиться с командой модельеров и портных, которые снимали мерки и делала заметки и подгоняли всем наряды, которые будут готовы за день до Бала.
Единственным недостатком этого хаоса было отсутствие времени, которое она могла бы провести с Вадом. Со всеми людьми, бродящими по кампусу, и без занятий, не было никакого способа и места, где она могла бы тайком встретиться с ним, даже в его собственном месте, не попавшись. И так близко к дате Балле они действительно не хотели рисковать.
Четыре дня разлуки заставили ее осознать, как сильно она скучает по нему. Она наслаждалась временем с друзьями, книгами и всей атмосферой замка, но с ним ей было бы гораздо приятнее. Он был важен для ее сознания, и она устроилась поудобнее, мельком взглянув на него через территорию, его высокая темная фигура заставляла ее сердце болеть от желания прикоснуться к нему.
Она одинаково ненавидела и любила это время.
Стоя в Административном Крыле для примерки вместе с девушками из своей башни, она ощущала головокружение, потому что раньше с ней не случалось ничего подобного, она была удивлена, когда парень в очках позвал ее в один из задних кабинетов.
– Чего он хочет? – спросила Джейд, с любопытством глядя в заднюю часть.
Корвина пожала плечами. Она понятия не имела. Она направилась в кабинет и подняла брови, глядя на парня, который никогда не был ей полезен.
– Ваше платье там, – сказал он ей и вышел.
Корвина нахмурилась и вошла в кабинет, сбитая с толку тем, что он имел в виду, и замерла.
Темно‑бордовое, почти темно‑фиолетовое платье висело на вешалке на одном из открытых оконных стекол. Платье было такого глубокого оттенка, переливаясь фиолетовым и черным, рукава были пышными и сделанными из какого‑то кружева, вырез был глубоким, почти доходившим до талии, разрез сбоку юбки, доходил до верхней части бедра.
Она никогда не видела ничего более изысканного.
Это она в платье.
И был только один человек, который мог бы выбрать для нее это абсолютно идеальное платье.
Ее внимание привлекла записка, приколотая к манжете платья. Она подошла к ней на дрожащих ногах, осторожно протянув руку к записке, почти боясь взять ее, чтобы не испортить платье. К счастью, она ничего не испортила. Развернув записку, она обнаружила его смелый почерк, ее сердце трепетало, как крылья колибри, даже при малейшем контакте с ним.
Моя маленькая ведьма,
В выходные я ездил в Тенебру на юридическую встречу и нашел это. Оттенок напомнил мне о твоих глазах сразу после оргазма. Это платье, сшитое для тебя, чтобы ты его надела, а я снял.
Ты найдешь свою маску в коробке рядом с туфлями. (Да, я знаю твой размер).
Я не скажу тебе, что на мне будет надето. Вместо этого я хочу, чтобы ты узнала меня в море людей в масках. Мне нужно, чтобы ты нашла меня.
Пока оставь все в кабинете. Так будет безопасно. Забери за день до Бала, во избежание вопросов.
Надеюсь, ты скучаешь по мне. Твоя киска будет чертовски ныть, как только я доберусь до тебя после этого.
И будь осторожна в ночь бала, маленькая ворона. Каждый раз происходят ужасные вещи.
Твой дьявол.
Корвина прижала записку к груди, визг счастья сорвался с ее губ, прежде чем она взяла себя в руки, перечитывая его слова снова, снова и снова, пока они не запомнились.
Она посмотрела на коробку под платьем, присела на корточки, чтобы увидеть туфли, которые он выбрал для нее, надеясь, что он выбрал что‑то на каблуках. У нее имелась одна пара каблуков, и она любила их, но было неразумно носить их в замке.
Обувь действительно была на каблуках, с ремешками, которые завязывались вокруг ее лодыжки до икр. Очень сексуально, но и практично для мощеных дорожек.
Что‑то, упакованное в ту же коробку, покрытое бумажной салфеткой, заинтриговало ее. Она подняла ее, вытащив потрясающую серебряную полумаску, сделанную с серебряным переливом и кристаллами, мерцающую на свету и отбрасывающую маленькие радуги в отражении, изгибаясь в форме кошачьего глаза на кончиках. Маска закрывала ее лицо от лба до носа, оставляя открытой нижнюю половину.
Корвина положила все на место и снова погрузилась, осматриваясь платье, запечатлев его в своей памяти. Оно было прекрасным, но что действительно тронуло ее больше, чем слова, так это то, что он отправился на встречу и думал о ней, что он вернулся с подарком, который сделает ее первую ночь, подобную этой, лучше, что, хотя он не мог встретиться с ней, он нашел способ передать это ей, оставив записку, от которой ей стало тепло и трепетно внутри.
Ее трогали мелочи, стоящие за большим.
Боже, она любила его, так, так сильно.
Она не знала, когда влюбилась, когда ее похоть превратилась в эту глубоко укоренившуюся потребность, или она влюбилась в один момент или постепенно. Это не имело значения. В итоге она влюбилась.
Оставив все это в том виде, в каком она нашла, Корвина засунула записку за топ и вышла из кабинета, чтобы посмотреть, как девушкам снимают мерки.
Должно быть, у нее было какое‑то выражение лица, потому что Рой подняла брови.
– Эй, необычные глазки, ты что‑то покурила в кабинете или как?
Корвина мысленно встряхнулась, убирая это выражение с лица.
– Если бы здесь было что‑нибудь стоящее, уверена, ты бы первой узнала Рой, – пошутила в ответ Корвина, к этому времени уже достаточно освоившаяся с девушкой и ее дерзкими, но доброжелательными манерами.
Рой закатила глаза и шагнула вперед, чтобы с нее сняли мерки.
– Итак, что было в кабинете? – спросила Джейд, пока они ждали в стороне.
– Письмо, – сказала Корвина правду. – От кое‑кого важного.
Пришла их очередь снимать мерки, и Корвина подчинилась, прекрасно понимая, что люди засомневаются в этом, если она этого не сделает. Портной, однако, знал, что у нее уже есть платье, вероятно, и просто притворился, что снимает мерки с Корвины.
Через несколько минут они закончили и вышли из здания в прекрасный солнечный день, когда ветер донес до нее запах сандалового дерева, и сразу же после этого она услышала голос Мо.
– Этот дом, Виви.
Корвина замерла.
Какой дом?
Жуткая лачуга в лесу?
– Что случилось? – Джейд остановилась рядом с ней, глядя на нее встревоженными глазами. – Ты ни с того ни с сего замерла, Кор.
Корвина моргнула, когда запах исчез, открыла рот, чтобы ответить ей, но что‑то остановило ее, когда все остальные девушки были рядом. Она покачала головой, ее глаза заметили знакомую фигуру, разговаривающую с парнемна другом конце, Крыла.
– Ничего, я просто вспомнила, что мне нужно кое о чем поговорить с братом Троя, – сказала она Джейд, указывая на большую фигуру Аякса. – Ты иди. Встретимся через несколько минут.
Джейд перевела взгляд с нее на Аякса, ее брови поползли вверх.
– О боже, он парень, поставивший тебе засос!
Корвина почти опровергла это, но потом заткнулась. Пусть лучше она так думает, чем скажет правду.
– Чертова девчонка, – усмехнулась Джейд.
– Он хорош. Иди к нему. Увидимся позже, – взмахнув пальцами, Джейд исчезла.
Корвина глубоко вздохнула и направилась к Аяксу.
Он заметил, что она приближается с решительным выражением на лице, и извинился перед парнем, с которым вёл разговор.
– У вас есть пару минут? – Корвина начала без предисловий.
Его лицо стало серьезным.
– Конечно. Мы как раз заканчиваем судебно‑медицинскую экспертизу на озере. Что происходит?
Она огляделась, проверяя, нет ли кого в пределах слышимости.
– Мне нужно, чтобы вы пошли со мной в лес.
Его большое тело выпрямилось.
– Что происходит, Корвина?
– В лесу есть хижина, – начала она, не зная, как рассказать ему о том, что ей известно. – Вы знаете об этом?
Аякс нахмурился.
– Я так не думаю. А что?
– Просто следуйте за мной, – сказала она ему, выигрывая время. – Я расскажу вам по дороге.
Оглядевшись, он поймал одного из своих коллег и сказал ему, что некоторое время будет занят, указав Корвине, чтобы она вела его.
Корвина хотела сообщить Ваду о развитии событий, но, не видя его в кампусе со вчерашнего дня, она понятия не имела, где он может находиться. Но он знал Аякса, а она доверяла ему, поэтому должна была заставить это сработать.
Они вошли в залитый солнцем лес, и Корвина указала направо, в направлении, в котором не ходила с того дня.
– Туда.
Лес казался нереальным, купаясь в ярком солнечном свете. Деревья стояли стеной, множество земляных цветов от коричневого до зеленого, а между ними цвели разноцветные цветы, лазурное небо выглядывало из‑за ветвей. Без постоянной серости и тумана все выглядело как из сказки. И все же тьма цеплялась за неё.
Аякс следовал за ней вниз по склону рядом с ней.
– Что это за лачуга? – спросил он, перепрыгивая через бревно и помогая ей перелезть.
– Мы были там однажды, – сказала она ему правду. – Трой и наша компания. Он просто хотел один раз осмотреть лес, и мы наугад пошли в этом направлении.
Она подняла юбку, обошла живую изгородь из странных цветов и спустилась вниз по склону.
– Что‑то произошло? – спросил Аякс с расстояния в несколько шагов, обернувшись, чтобы посмотреть на нее глазами, такими же, как у Троя.
– Мы что‑то увидели, – вспомнила она длинный силуэт, с которым они столкнулись в тот день. – Длинный темный силуэт за окнами. Он двигался. Но Трой заметил замок на двери. Что бы это ни было, дверь была заперта.
Аякс выдохнул.
– Черт, от этого места у самого храброго ублюдка мурашки поползли бы по коже.
Они шли быстрым шагом, замок скрылся за ними над зарослями.
– И почему ты хочешь проверить это место сейчас? – спросил он ее, когда они почти приблизились к пункту назначения.
– Просто догадка.
Аякс скользнул по ней взглядом, но ничего не сказал, когда вдали показалась лачуга.
– Озеро близко отсюда? – спросила она, когда запах разложения, который она всегда ассоциировала с озером, снова проник в ее чувства.
Аякс остановился и посмотрел налево.
– Я бы сказал, почти рядом. Возможно, в пяти минутах ходьбы. А что?
Корвина ощутила, как сердце заколотилось от осознания того, что гниль всегда исходила из этого места. В то время как озеро скрывало ужасы, в лачуге было что‑то еще.
Наконец они остановились перед маленьким домиком из кирпича и дерева, и взгляд Корвины упал на дверь. Она была не заперта.
– Ты уверена, что в прошлый раз она была заперта? – тихо спросил Аякс, вытаскивая из ботинка нож, которого Корвина даже не видела.
– Трой увидел замок, – ответила Корвина. – Я не смотрела на дверь.
– Значит, она была заперта, – произнёс Аякс, когда они подкрались ближе. – Трой всегда хорошо разбирался в деталях. Что означает, что кто‑то был здесь недавно. Держись позади меня.
Корвина почувствовала, как ее желудок сжался, когда Аякс расчистил пространство вокруг лачуги, чтобы открыть главную дверь. Острый запах гниющей плоти немедленно напал на них.
Корвина прикрыла нос, когда подступила тошнота, пытаясь блокировать ее. Аякс поморщился от ужасного запаха, полностью распахнув дверь. В поле зрения оказалась небольшая комнатка с мини‑кухней и камином, гостиной зоной и двумя дверями, ведущими в заднюю часть.
Корвина отважилась слегка войти, призрачные муравьи, которые всегда ползали по ее коже, делали это с увеличенной интенсивностью при виде этого.
На полу лежало тело, обугленное, с питающимися им насекомыми падальщиками.
Корвина почувствовала, как рвота подступила к горлу, и выбежала на улицу, пролив свой завтрак в кусты, тяжело дыша, когда видение этой уродливой смерти отпечаталось в ее сознании. Вытирая рот, она собралась с духом и вернулась, чтобы смотреть, как Аякс, прикрыв нос рукой, совершенно невозмутимо осматривает тело, что заставило ее задуматься, сколько трупов он, должно быть, видел.
– Судя по разложению, я бы предположил, что она умерла где‑то между последними пятью годами и несколькими месяцами, – сказал он, осматривая тело.
– Она? – пробормотала Корвина, пытаясь заставить свои глаза задержаться на обгоревшем теле достаточно долго, чтобы понять.
– Определенно девушка, – кивнул он. – И ожоги посмертные. Взгляни на ноги, – он указал на часть тела ниже колен. Они были бледно‑серыми и опухшими. – Кто бы это ни был, он начал жечь тело, а потом остановился. Либо их прервали, либо они хотели сжечь только верхнюю половину. – он повернулся к ней. – Ты уверена, что видела здесь что‑то движущееся в тот день?