Гарри падал, потеряв сознание, и, падая, видел сон. Во сне он был в саду у Висли. Мистер и миссис Висли с детьми были здесь же: Чарли, как обычно, весь в ожогах; Билл вместе с Флёр Делакур — они встречались уже около года. Фред, Джордж и Рон играли в Подрывного Дурака с Джинни за зеленым плетеным столом в углу.
Драко Малфой тоже был здесь. Он стоял под сенью раскидистого дуба, одетый в белый теннисный костюм, и выглядел очень довольным собой. Он беседовал со стройной девушкой в желтом платье и громадной белой шляпе.
— Я умер? — гадал Гарри. — Это рай? И, если это рай, то что здесь делает Малфой?
Девушка, беседовавшая с Драко, вдруг обернулась, и Гарри увидел, что это Эрмиона. Она направилась к нему по траве, помахивая теннисной ракеткой. Он узнал желтое платье, он помнил его с летних каникулах, проведенных с ней и её родителями. Гарри всегда оно нравилось.
— Привет, Гарри! — крикнула она.
— Эрмиона, — сказал он, идя ей навстречу. — По-моему, я падаю.
— Передо мной, объясняясь в любви? — с любопытством переспросила она.
— Нет, я хочу сказать, падаю на самом деле. Лечу вниз. Похоже, я заболел.
Заинтересованное выражение исчезло с ее лица, сменившись яростью.
— Ты просто дурак, Гарри Поттер, — сказала она, подняв руку, и сильно ударила Гарри по голове теннисной ракеткой.
Гарри завопил от боли.
— Для чего ты это сделала? — крикнул он. — Скажи!
— Эй! — сказал голос в его ухе — голос, который не принадлежал Эрмионе. — Гарри! Успокойся!
— Похоже, падение повредило его рассудок, — послышался другой озабоченный голос.
— Гарри? — раздался первый голос снова, — Гарри, давай, просыпайся, — и в этот момент Гарри понял, кто это. Он открыл глаза.
|
|
Он лежал на заднем сидении машины, и очень бледный, но улыбающийся, как ненормальный, Рон Висли склонился над ним. Водительское место занимал Джордж, а Фред сидел рядом с ним. Оба они обернулись и изумленно таращились на Гарри. Хорошо что машина не двигалась, а просто висела. В воздухе.
Гарри резко сел.
— Что-что? — произнес он, заикаясь. — Как? Вы? Здесь? Летающий автомобиль?
— Угадал, — кивнул Джордж. — Мы. Здесь. Летающий автомобиль.
— Похоже, он все же может ухватить существенные детали, а? — подметил Фред.
Гарри попытался снова.
— Как вы…?
— Мы поймали тебя, пока ты падал, — с энтузиазмом объяснил Джордж. — Это была самая клёвая штука.
— Как здорово, что папа усовершенствовал кабриолет, — добавил Рон.
— И я вылечил твою руку, — вставил Фред, размахивая палочкой. — Нет проблем.
— Но как вы тут очутились? — изумлённо спросил Гарри. — Только не говорите мне, что вы взяли машину отца для короткой полуночной прогулки, и вам как раз случилось заметить меня, упавшего с обрыва.
— Элементарно, — сказал Рон. — Что касается этого, — он полез в карман, вытащил свернутый листок бумаги и бросил Гарри на колени. — Я хотел на тебя обидеться, — сказал Рон, — но так как, ты только что рухнул с обрыва, я дам тебе передышку.
Гарри развернул бумагу с удивлением. Это была записка, адресованная ГАРРИ ПОТТЕРУ, и ему пришлось дважды прочесть её, прежде чем он понял смысл.
— Это требование выкупа, — поразился Гарри. — Его послал Червехвост, чтоб сказать, что Сириус здесь у них, — он взглянул на Рона с удивлением. — Как оно попало к тебе?
— Гарри, ты что идиот, — с досадой сказал Рон. — Конечно, я вскрыл твою почту. Что, ты думаешь я стал делать? Вы с Эрмионой исчезаете, а затем, я получаю эту сумасшедшую записку от нее — напомни, чтобы я показал ее тебе — и в ней она пишет, что отправилась с тобой на выполнение чего-то вроде спасательной миссии, и просит не говорить об этом никому. Ну, естественно, я понял, что случилось что-то ужасно странное, так что когда на следующий день прилетела эта, отвратительного вида, черная птица с письмом для тебя, конечно, я вскрыл его.
|
|
— И сделал чертовски правильно, — перебил его Фред.
— Ну, я тут же показал письмо Фреду и Джорджу, и мы двинули домой и взяли папину машину, купленную за деньги от магазина приколов, которую он, естественно, заколдовал, чтоб она летала — мы пригрозили ему, что скажем маме, так что ему пришлось дать ее нам — и затем, следуя указаниям записки, кинулись сюда. — Рон просиял. — И успели вовремя — мы как раз глянули вниз, пролетая над Имением, и увидели тебя над пропастью и Эрмиону на краю обрыва. Я чуть с ума не сошёл, я скажу тебе. А потом ты отпустил её руку и упал, просто ухнул вниз, имей в виду, я был действительно напуган, и вот Джордж с силой вдавил газ и мы стартанули, как ракета, и свернули под тобой, чтоб поймать тебя, — Рон удовлетворённо вздохнул. — Это было круче, чем финт Вронского.
Гарри не разделял энтузиазма Рона. Вместо этого он закрыл руками лицо.
— О, — простонал он, — Эрмиона. О, нет.
— Ты продолжаешь стонать о ней с тех пор как ты здесь, — сказал Джордж тоном человека, сообщающего ценную информацию.
— Я видел во сне, как она била меня теннисной ракеткой, — пробормотал Гарри сквозь пальцы.
|
|
— Ну да, — сказал Рон, который, по всей видимости, не поверил ему.
— Мы должны вернуться на утес, — сказал Гарри взволнованно. — Эрмиона и Сириус… они наверное думают, что я мертв. И Малфой — он удрал…
— Ой, вспомнил, — воскликнул Рон. — Там, в записке Эрмионы было много чепухи о Малфое — чего она писала, Гарри?
— Поворачивайте машину, — проговорил Гарри. — Я расскажу по дороге.
* * *
Подъем к краю пропасти занял некоторое время. По пути Гарри описал события прошедших дней остальным пассажирам машины. Фред и Джордж были благодарной аудиторией, они охали и радовались в нужный момент. Рона же волновал другой вопрос.
— Эрмиона поцеловала МАЛФОЯ? — потребовал он ответа, когда Гарри закончил. — Драко Малфоя?
— Только один раз, — сказал Гарри. — По крайней мере, о котором я знаю, — добавил он, хмуря брови.
— Эрмиона поцеловала МАЛФОЯ? — повторил Рон.
— Разве я не упомянул ужасную огромную руку? — спросил Гарри.
— Но, — сказал Рон, — Но Эрмиона…
— Ой, Ронни, заткнись, — взмолился Джордж. — У меня от тебя голова болит.
— Это совсем не похоже на нее, — изумлённо продолжал Рон. — Я всегда думал — ты знаешь, о чём я — она и ты, — произнес он и умолк взглянув на лицо Гарри. — Или нет, — добавил он поспешно.
— Мы на месте, — объявил Джордж, и, в самом деле, они летели на одном уровне с мостом. Висли выскочили из машины, Гарри на все еще дрожащих ногах последовал за ними.
Вначале ему показалось, будто на мосту сидит всего один человек. Затем, когда они подошли ближе, они поняли, что это Сириус поддерживает рыдающую на его плече Эрмиону.
Эрмиона редко плакала, и Гарри никогда не слышал, чтоб она плакала так. Это был жуткий, потерянный, страшный звук. Он двинулся вперед, но ноги не слушались его. Он споткнулся, и Джордж поддержал его.
— Полегче, Поттер, — произнес он.
Услышав Джорджа, Сириус поднял голову. Его глаза расширились, когда он увидел Гарри, и он улыбнулся во весь рот. Сириус мягко взял Эрмиону за плечи и с трудом оторвал ее от себя.
— Эй… Эрмиона, — сказал он. — Эрмиона, — он положил руку ей под подбородок и повернул ее голову. Эрмиона подняла глаза:
— Рон?
Она ни на мгновение не подумала, как Рон мог очутиться здесь, просто всхлипнула, вскочила на ноги и уткнулась в его рубашку, истерически рыдая.
— Рон, Рон, Гарри мертв, мне так жаль, это моя вина, я очень старалась…
Рон погладил ее по голове.
— Мертв, ты говоришь? — произнес он без капли печали в голосе. — Это когда-то должно было случиться.
Эрмиона немного отстранилась и неуверенно взглянула на Рона.
— Что?
— Ну, ведь он ведет такой рискованный образ жизни, — сказал Рон, не обращая внимания на выражение шока на ее лице. — А ты как думала? Я полагаю, единственное, что нам осталось, так это посвятить остаток наших жизней тому, чтобы память о Гарри никогда не исчезала из сердец волшебников всего мира. Вероятно, ужасно величественный монумент — это выход. Несколько огромных блоков мрамора со статуей нашего любимого коротышки в очках точно на верхушке. Наверное, стоит подбить Фреда и Джорджа, чтобы финансировали строительство, — видя ее выражение, Рон сдался и замолчал. — Эрмиона, ты ужасная дура, — сказал он с улыбкой. — Обернись.
Она оглянулась и увидела Фреда с Джорджем. Они стояли позади неё и улыбались, как сумасшедшие. И между ними, растрёпанный, грязный, в перекошенных очках, но совершенно живой, был: Гарри.
У Эрмионы подкосились колени, и она тяжело осела на землю. Секундой позже Гарри, (довольно грубо) отпихнув Рона с дороги, уже сидел рядом с ней на земле.
— Эрмиона, — выдохнул он, обнимая её. — Прости, прости, Рон дурак! — Рон закатил глаза. — Со мной все хорошо, — продолжал Гарри. — Только не плачь.
Но она уже не плакала — больше всхлипывала длинными судорожными всхлипами, как если бы ей не хватало воздуха. Гарри ещё крепче обнял её, и она прильнула к нему, не дыша, положив голову ему на плечо. Гарри взглянул через её голову на Рона и прошептал беззвучно:
— Что мне делать?
Рон мимикой показал, как гладит кого-то по голове, что Гарри и сделал. Всхлипы Эрмионы потихоньку затихли. Теперь Рон показывал, что наклоняет голову и страстно целует её. Гарри бросил на него яростный взгляд.
— Не сейчас, недоумок! — прошептал он одними губами.
Близнецы Висли наблюдали за Гарри и Эрмионой, обнимавших друг друга так, как если бы это был конец света, и покачали головами. Джордж вздохнул.
— Посмотри на него, — произнес он в полголоса, — у него сейчас лучшая возможность — «эй, я вернулся из небытия» — и он не решается её использовать.
— Он кретин, — согласился Фред.
— Хотя, конечно, я рад, что он жив, — добавил Рон.
— Я тоже, — сказал Джордж. — У нас матч со Слитерином на следующей неделе, и мы бы пролетели без него.
* * *
Никто не хотел оставаться на месте, где Гарри сорвался (хоть всё обошлось), особенно Эрмиона, так что они сели в машину и направились на вершину холма, где припарковали её в небольшой роще, и Сириус сделал достаточно неожиданное объявление.
— Мы не летим, — заявил он.
— Отлично, — хмыкнул Джордж. — Мы тут останемся ненадолго, может следует разжечь костер? Подрумяним пару пастилок. Подождем Лорда Тьмы, чтоб он вернулся и пришил всех нас.
— Мы не летим, — повторил Сириус, — без Драко.
— Да брось, Сириус! — в ужасе воскликнул Рон. — В течение шести лет моей мечтой было оставить Малфоя брошенным на пустынной равнине, полной гигантских пауков, и, наконец, удача улыбнулась мне, и ты хочешь обломать мне всю каторгу.
— Это его гигантские пауки, Рон, они ему ничего не сделают, — заметил Гарри.
— Ну нельзя же получить все сразу, верно? — заметил Рон.
— Сириус прав, — сказала Эрмиона.
— Ещё бы, — вскрикнул Рон. — Ты ж с ним целовалась вот и хочешь спасти его жалкую шкуру. Ты — ты плохая девочка, Эрмиона. У тебя роман со злом.
Эрмиона закатила глаза.
— Рон! Честное слово!
Сириус скрестил руки на груди.
— Я не уеду без Драко, — отрезал он.
— А тебя он тоже целовал? — спросил Джордж. — Пошли отсюда. Малфой целует всех.
Гарри повернулся и смотрел теперь не в их сторону, а назад, в сторону Имения.
— Он не поедет, Сириус, — произнес он.
— Вы должны поверить мне, что самым ужасным будет, по крайней мере не дать ему шанса, — сказал Сириус.
— Ужасным? — разозлился Рон. — Да первый шанс, полученный им, он повернул прямо в обратном направлении и всадил вам всем в спину! Что, не так?
— Только из-за того, что Волдеморт наложил на него заклятье Веритас, — сказал Сириус резко.
Гарри и Эрмиона одновременно открыли рты, но Сириус поднял руку.
— Драко не говорил мне, — сказал он. — Я сам догадался. И я не собирался говорить вам, потому что это его дело, но вам всё-таки следует знать. И я бы хотел посмотреть как тебе, Рон, — произнес Сириус гневно, — удалось бы тебе продержаться столько же или нет.
Эрмиона и Гарри посмотрели друг на друга с одинаковым виноватым выражением на лицах. Затем они обернулись к Сириусу.
— Почему он не рассказал нам? — спросила Эрмиона. — Он же сказал, что Волдеморт не пытал его, чтобы заставить говорить.
— Заклятье Веритас — это не пытка, — сказал Сириус. — Говоря формально.
— Он такой упрямый, — зло произнес Гарри.
— Как кое-кто другой, кого я мог бы упомянуть, — заметил Сириус.
Гарри посмотрел на носки своих туфель.
— Сходи за ним, Сириус, — сказал он.
— Подумайте, — запротестовал Джордж. — Как мы его найдём?
Сириус постучал себя по носу.
— Ты забыл, что я собака, — сказал он. — Я могу вынюхать его.
— Веритас — довольно мерзкое и противное заклятие, — сказал Фред, — правда?
— Но зато очень эффективное, — согласился Сириус. — Вы пятеро, ждите здесь. Это займёт минут двадцать, не больше. Мне кажется, он ушел недалеко.
* * *
— У меня вопрос к тебе, Гарри, — сказал Рон. Гарри и Висли (еще одно подходящее название для рок-группы? — прим. автора) столпились вокруг машины, припаркованной недалеко от края пропасти. Джордж утверждал, что автомобиль странно скипит, и они с Фредом рылись под капотом, пытаясь выяснить, в чём причина. Висли захватили с собой немного еды, так что Гарри лопал сэндвич с джемом, в перерывах жадно глотая тыквенный сок.
— Да? — ответил Гарри с полным ртом.
— Ты собираешься сказать Эрмионе о своих чувствах?
— Что? — Гарри подавился тыквенным соком и нервно оглянулся. Эрмиона, сказав, что слишком устала, отошла со своим соком и сэндвичем к краю поляны и лежала на траве на некотором расстоянии от них.
— Ты меня слышал, — сказал Рон. — Ты идиот, это же написано у тебя на лбу, ты когда-нибудь собираешься сказать ей хоть что-нибудь?
Фред и Джордж теперь высунулись из-под капота и слушали с большим интересом. Гарри посмотрел на свой сок.
— Я сказал ей, — произнес он.
— Когда? — удивился Рон.
— Когда падал с обрыва, — сказал Гарри. — Прямо перед тем, как мой рукав оторвался. Я сказал, что люблю ее.
— Отличная предсмертная фраза, — заметил Фред.
— Да, какой ужас, что мы тебя спасли, — добавил Джордж, — она в жизни никогда не забыла бы тебя, если б это были твои последние слова.
— Верно. И я хочу, чтоб Эрмиона помнила меня остаток своей жизни именно таким, — заявил Гарри. -Парень Из Бездонной Пропасти.
— Получше, чем Определенно Слишком Опоздавший Парень, — сказал Рон. — И уж получше, чем Просто Отступающий Как Идиот И Наблюдающий Как Она Уходит С Малфоем Парень.
Гарри опрокинул свой тыквенный сок.
— Ну уж спасибо, — сказал он. — Во всяком случае, я даже не уверен, слышала ли она меня.
— Есть только один способ выяснить, разве не так? — произнес Рон.
* * *
Сириус проскочил серебристо-черные земли быстро, обходя все, что могло оказаться каким-нибудь опасным препятствием. Хотя он был уверен, что в облике собаки с ним ничего не случится, но просто не хотел задерживаться. Его предположение, что Драко не ушел слишком далеко, подтвердилось, когда он приблизился к небольшой группке деревьев, темных и призрачных в темноте. Сириус превратился в человека и нырнул под раскинувшиеся ветви.
Драко сидел, опершись боком о ствол одного из деревьев и уткнув голову в колени. Он странно напомнил Сириусу о Нарциссе, вероятно, потому что он выглядел так ранимо, а его волосы, как и её, казались серебристыми в лунном свете. Как только Сириус приблизился к нему, рука Драко резко выпрямилась, держа волшебную палочку. Он направил ее на Сириуса и произнес:
— Не подходи ближе.
— Это я, — произнёс Сириус.
— Я знаю, кто это, — сказал Драко, поднимая голову. — И я сказал, не подходи ближе.
Сириус полез в карман, вытащил свою собственную палочку и положил её на землю. Драко настороженно наблюдал за ним.
— У тебя хорошая реакция, — сказал Сириус, выпрямляясь. — Ты в команде Слитерина, да? На какой позиции ты играешь?
— Ловец, — сказал Драко.
— Тебе надо бы быть Отбивающим, — заявил Сириус. — Тем более, ты достаточно сильный.
— Ты второй человек, который говорит мне это за прошедшие два дня, — монотонно произнес Драко. — Зачем ты здесь? Ты гонялся за мной не затем, чтобы поговорить о спорте.
Сириус сел и прислонился спиной к дереву напротив Драко, все еще направляющего на него палочку.
— Думаю, я хотел сказать, — начал Сириус, — что ты напоминаешь мне кого-то, кого я знал, когда учился в Хогвартсе.
— Неужели, — сказал Драко без особенного интереса. — Кого? Моего отца?
— Нет, — ответил Сириус, — меня самого.
Драко коротко рассмеялся.
— Врёшь, — сказал он. — Тебя? Ты был лучшим другом отца Гарри, мой отец рассказывал мне о тебе и Джеймсе Поттере. Вы учились в Гриффиндоре, вы поступали правильно, вы были почти… как… Гарри, — произнёс Драко с ударением.
— Может быть, Джеймс и был, — возразил Сириус. — А я всегда был плохим ребенком, все делал плохо. Мои родители… ну, ты не захочешь слушать об этом. Достаточно сказать, что я не был счастлив дома, как Джеймс. Мы жили в одной комнате в Гриффиндоре, но я ненавидел его.
— Ты ненавидел его? — теперь Драко заинтересовался.
— Конечно. Он хорошо учился и здорово играл в Квиддитч, все его любили, и, казалось, что ему легко быть лучшим без особых усилий. Тогда как я всегда следовал первому побуждению, которое обычно бывало дурным. И у меня всегда были проблемы из-за драк. Я дрался с Северусом Снэйпом бессчетное число раз, иногда беспричинно. Да ладно, всегда беспричинно, если только не считать причиной, что он был маленьким вонючим паршивцем и я ненавидел его. Дамблдор отчаялся, глядя на меня.
Теперь Драко выглядел ошеломленным:
— У тебя были проблемы с Дамблдором?
— Все время, — ответил Сириус.
— Только не говори мне, — вмешался Драко, — что однажды Джеймс вытащил тебя из неприятностей, и ты понял, какой он после всего чудный парень и вы стали друзьями навеки.
— Нет, — ответил Сириус, — собственно, однажды я в конце концов здорово его разозлил и он мне врезал. Я дал сдачи, естественно. В общем, мы чертовски избили друг друга. Дамблдор запретил Мадам Помфрей лечить наши ссадины и синяки, так что нам пришлось лечиться старым способом, сидя вместе в больничном крыле. Когда мы вышли оттуда, мы были друзьями, и остались друзьями.
— Ты предлагаешь мне избить Гарри? — спросил Драко и на его лице появилась тень его старой ухмылки. — Потому что эту часть твоего совета я бы мог реально воплотить в жизнь.
— Если ты хочешь его дружбы, то это один из способов этого добиться. Но хочешь ли ты дружбы?
— Нет, — произнес Драко. — Вот, черт, — он опустил палочку. — Я не знаю.
Сириус стоял, не шевелясь.
— Я много понял о себе в Азкабане, — сказал он. — Я много думал и о Джеймсе тоже. Я понял, что одна из причин, что мы были такими большими врагами, а затем такими большими друзьями, в том, что мы ужасно похожи. Гордые. Упрямые. Решительные…
Драко ухмыльнулся снова, немного сильнее в этот раз.
— Когда это Человек-Собака стал Человеком-Советником? — произнес он.
— Несносные, — добавил Сириус. — Я забыл несносные.
— Я понимаю, куда ты клонишь, — заметил Драко. — Но я не такой, как Гарри. Я-то знаю. Когда работало Многосущное Зелье… как будто что-то осветило мою голову, и я мог заглянуть в себя, и знал, почему я делаю что-то, знал, чего я хочу, знал, что правильно, и хотел сделать это. А сейчас… — он сжал кулак. — Это ушло.
— Ты говоришь, — мягко сказал Сириус, — что когда Гарри был в тебе, ты мог бы хорошим, не стараясь. Теперь тебе всего лишь нужно постараться. Как и всем остальным.
— Не читай мне нотаций, — заявил Драко. — Я терпеть этого не могу, — но он не выглядел сердитым. Он выглядел печальным, и был еще больше похож на Нарциссу, с той же бледной и меланхоличной красотой. — Мне все равно нет смысла возвращаться, — сказал он. — Теперь они меня ненавидят.
— Нет, не ненавидят. Гарри не ненавидит тебя, и Эрмиона определенно не ненавидит тебя.
Драко быстро взглянул на Сириуса.
— Она что-нибудь говорила?
— Если ты хочешь знать, что думает Эрмиона, тебе нужно спросить ее, — сказал Сириус. — Поверь мне. Она из таких девушек.
— Почему ты так добр ко мне? — спросил Драко, с прищуром посмотрев на Сириуса.
— Я же сказал тебе, — объяснил Сириус. — Ты напоминаешь мне меня. И, кроме того, я думаю, Гарри нуждается в тебе.
— Гарри не нуждается ни в ком, таком как я.
— Вот здесь ты ошибаешься, — произнес Сириус. — Пойдем, — он протянул ему руку, и Драко принял ее. Сириус помог ему подняться на ноги. — Я должен сказать тебе, что Висли тоже здесь, — добавил он.
— А вот они-то точно меня ненавидят, — вздохнул Драко обречённо.
— Нет, они не… — начал Сириус и остановился. — Да, они ненавидят тебя. Но, как сказал мне однажды мудрый человек, если ты гонишься за вселенской популярностью, то тебе придется пробыть здесь очень долго.
* * *
— Эрмиона.
Это был голос Гарри. Она открыла глаза и огляделась. Он стоял над ей, и туманная тень в форме Гарри подсвечивалась сзади мириадами звезд. Секунду она просто улыбалась ему — она много раз видела его таким во сне, и подумала, что видимо еще не совсем проснулась. Хотя, в ее мечтах Гарри не смотрел на неё так взволнованно.
— Гарри, — сказала она, садясь. — Все в порядке?
— Да, — произнес он, странно глядя на неё. — Ты прогуляешься со мной?
— Куда?
— Недалеко, — сказал он. — Я не хочу, чтоб нас услышали.
— Ладно, — согласилась она, поднимаясь на ноги и идя вслед за ним. Он шел от машины, вдоль пропасти.
— Я хотел поблагодарить тебя, — сказал он. — За то, что спасла мне жизнь.
— Я не сделала этого, Гарри, ты упал, — заметила она с сожалением.
— Если бы ты не держала меня так долго, Рон и ребята бы опоздали. Ты слышала, что я сказал тебе?
— Что? — ответила она, смешавшись от его неожиданного вопроса. — Когда?
Он перестал шагать и посмотрел на нее. Его лицо, темное в лунном свете, было очерчено серебряными тенями, самое знакомое для нее во всем мире лицо и в то же время лицо незнакомца. Взгляд на него произвел на нее тот же эффект, что и всегда — все окружающее стало нереальным.
— Перед тем как я сорвался, — произнес он. — Ты слышала меня?
— Я думала, ты сказал, что любишь меня, — сказала она, глядя в сторону. — Но, может быть, нет.
Последовало долгое молчание. Затем он сказал:
— Да.
У Эрмионы забилось сердце, и она уставилась в землю.
— Я знаю, ты любишь меня, Гарри, — сказала она. — Я твоя лучшая подруга. Это то, что ты имел в виду?
— Ты знаешь, это не так, — ответил он упавшим голосом.
— Я говорила тебе, — сказала она, — я говорила тебе, что не собираюсь больше обсуждать это с тобой.
— Тогда не говори, — сказал он. — Просто послушай меня.
Она подняла голову и снова взглянула на него. На лице его было то самое выражение. Целеустремленное выражение Гарри. Выражение, которое появлялось, когда ему нужно было заставить себя сделать что-то страшное, например выйти на Венгерского Рогохвоста, или сразиться с Лордом Тьмы, или сказать ей о своих чувствах.
— Я люблю тебя, — сказал он. — И я не просто люблю тебя, я влюблен в тебя. И любил всегда.
Эрмиона просто стояла. Она чувствовала, будто её душа покинула тело, и настоящая Эрмиона парит над ее головой, отстранено наблюдая за происходящим. Гарри выглядел взволнованным.
— Здесь предполагалось, что ты станешь по-настоящему счастлива, и поцелуешь меня, — объявил он.
— Всегда? — Эрмиона услышала свой голос. — Что ты имеешь в виду под ВСЕГДА?
Гарри занервничал. Похоже, он не был готов к расспросам.
— Я — я думаю… я имею в виду, я знаю это около двух лет. До этого, наверное, тоже, но я просто не знал об этом. Я помню, когда я впервые понял. Мы были на каникулах у твоих родителей и ты была одета в то желтое платье — оно не такое красивое, как платье, которое на тебе сейчас, но…
Он посмотрел на нее с несчастной улыбкой.
— Ты была такая красивая.
Эрмиона помнила. Она надела желтое платье, потому что должна была впервые встретиться с Гарри после двух месяцев каникул, и она надеялась, что оно понравится ему, но он ничего не сказал, ничего вообще.
— В прошлом году, — произнесла она медленно, — я призналась тебе в любви. И ты сказал, что не испытываешь ко мне никаких чувств, кроме дружеских.
— Я не хотел терять с тобой дружеских отношений. Думаю, я боялся.
— Боялся? — повторила она эхом. — Ты знаешь, что со мной было, Гарри? Ты знаешь, через что ты заставил меня пройти? Слышать, как ты говоришь, что не любишь меня — это был самый худший момент в моей жизни. Я не могу поверить, что ты просто… — Теперь она была зла настолько, что ее голос прерывался. — Ты лгал мне, Гарри. И о таком!
Гарри был ошеломлен.
— Я никогда не хотел сделать тебе больно, — запротестовал он. — Я просто — я никогда не думал, что у нас ничего не получится, понимаешь? Я думал, мы слишком разные. И я думал, если я попытаюсь с Чоу…
— Вот, в чем разница между тобой и мной, — оборвала его Эрмиона, — я никогда не пыталась ни с кем, кроме тебя.
— Я пытаюсь с тобой сейчас, — сказал Гарри, делая видимую попытку оставаться спокойным.
— Ты никогда бы не сделал этого, если бы не Драко. Если бы не он, то ты бы не догадался, что можешь потерять меня. Ты просто думал, что я буду сидеть и ждать, что ты проявишь ко мне интерес, как… как к брошенному багажу!
— Багажу? — Гарри побледнел от шока.
Она сложила руки и пристально смотрела на него. Она была полна злости, которая, она знала, была беспричинна, но это не помогало. Выражение его лица только еще больше разозлило ее. Он был так уверен в ней. Так уверен.
— Тебе не нужно было говорить все это, — произнес он наконец. — Достаточно было просто сказать, что ТЫменя не любишь.
— Но я люблю тебя, Гарри, — сказала она. — Я люблю тебя больше всех на свете. Я люблю тебя так, что это пугает меня.
— Тогда почему?
Но она покачала головой.
— Я не хочу больше бояться, — произнесла она, и двинулась прочь от него, назад к машине.
— Эрмиона! — он отчаянно окликнул ее.
Она остановилась, не оборачиваясь.
— Он не любит тебя так, как я, — сказал он ей в спину. — Он не знает тебя, так как я.
— Именно поэтому он не может сделать мне так больно, — и она ушла.
Дзинь! Это сердце Гарри, разбилось на крошечные кусочки.
— Я больше не собираюсь пользоваться твоими советами, — обратился Гарри к Рону.
Он пришел и сел в машину с Висли. Эрмиона, которая все еще отказывалась говорить с ним, стояла неподалеку, глядя в сторону Имения. Улыбка Рона поугасла:
— Что?
— Она ненавидит меня, — произнес Гарри, обречённо.
Рон, Фред и Джордж были ошеломлены. Они, очевидно, были еще больше уверены в чувствах Эрмионы, чем Гарри.
— Эрмиона не ненавидит тебя, — сказал наконец пораженный Джордж.
— Ненавидит, — сказал Гарри. — Ну, возможно, только часть меня.
— Что случилось? — потребовал Рон. — Ты наверное что-то такое сделал.
— Спасибо тебе, Рон, за голос разума, — сказал Гарри удручённо.
— Я всего лишь имел в виду…
— Выпей тыквенного сока, — предложил Фред, пихая ему стакан.
— Я не хочу тыквенного сока, — сказал Гарри. — Я хочу водки. У вас есть водка?
Рон с сожалением покачал головой.
— Только тыквенный сок, правда.
— И моторное масло, — сказал Джордж. — Хочешь моторного масла?
— Вот, — сказал Гарри тем же удручённым голосом. — Я долетел до дна пропасти.
— Эй, смотрите, — Фред показывал куда-то. — Сириус возвращается. И с ним Малфой.
— Я был не прав, — вздохнул Гарри. — Это еще ниже.
Он нехотя выпрямился. Сириус и Драко шли к ним, Сириус в человеческом облике и Драко, выглядящий абсолютно так же, как в последний раз, когда Гарри видел его. Висли выпрыгнули из машины, когда Драко и Сириус приблизились. Гарри медленно последовал за ними. Краешком глаза он видел подошедшую Эрмиону. Вблизи Драко выглядел… по-другому. Гарри не был уверен точно, в чем. Просто иначе. Рон, Фред и Джордж все стояли, скрестив руки на груди. Они смотрели на Драко так, как если бы это была бомба замедленного действия.
— Малфой, — произнес Рон, сдержано кивая ему.
— Привет, Висли, — сказал Драко. — Все Висли, — добавил он, взглянув на Джорджа и Фреда. Затем он повернулся к Гарри и протянул руку. — Я хотел поблагодарить тебя за спасение моей жизни, — сказал он.
Гарри уставился на него. Драко продолжал очень спокойно стоять с протянутой рукой. Через голову Драко Гарри было видно Сириуса, пристально глядящего на него. Он взял руку Драко и пожал ее.
— Не за что, — произнес он. Они быстро отпустили руки. Затем Драко повернулся к Висли.
— Слушайте, — сказал он. — Я знаю, вы не любите меня. Многие люди меня не любят.
— Могу поверить, — сказал Рон.
— И я… — Драко нахмурился. — Черт, Висли, ты сбил меня с мысли.
— Ты только говорил, как никто не любит тебя, — сказал Фред, исполненный желания помочь.
— Я не говорил никто, — огрызнулся Драко, чье полное спокойствие начало улетучиваться. Он посмотрел на Сириуса.
— Лучше оставь это, от греха подальше, — посоветовал Сириус.
Джордж щелкнул пальцами, вспоминая что-то.
— Сириус, — сказал он. — Не мог бы ты подойти и посмотреть машину, на секунду? Она странно урчит… и я подумал, если у тебя был летающий мотоцикл…
— Конечно, — сказал Сириус. Он последовал за Висли к машине. Гарри, который хотел быть как можно дальше от Эрмионы, пошел с ним. Это оставило Драко наедине с Эрмионой, которая была очень молчалива со времени перепалки.
— Привет, — сказал Драко.
Она посмотрела на него и, как Гарри, подумала, что он выглядит… как-то по-другому.
— Прости меня, — произнесла она. — Сириус рассказал нам о заклятье Веритас. Я была готова подумать худшее о тебе, и я была несправедлива к тебе, прости.
Драко покачал головой.
— Да нет, справедлива, — сказал он. — Ты думала, я ничтожество, а я и есть ничтожество. И, вероятно, всегда буду им.
— Может быть, — сказала Эрмиона. — Но ты нравственное ничтожество. Это имеет, вообще, смысл?
— Думаю, нет, — сказал Драко.
— Это означает, — объяснила Эрмиона, — что даже хотя я не уверена, что ты говоришь правильные вещи — всегда — я уверена, что ты делаешь правильные вещи. Всегда.
Драко улыбнулся.
— Означает ли это, что приглашение провести каникулы у Грейнджеров все еще в силе?
— Да, — сказала Эрмиона. — И я думаю, что ты, возможно, понравишься моим родителям, в конце концов, особенно если учесть, что ты спас мне жизнь.
— Говорят, — начал Драко, — говорят, что, если однажды ты спас кого-нибудь от смерти, ты отвечаешь за этого человека всю жизнь. Так что с этих пор ты будешь у меня под присмотром.
— Мне кажется, это нечестное правило, — сказала Эрмиона.
— Любое правило, означающее, что я должен проводить больше времени с тобой — хорошее правило. Я так думаю, — сказал Драко.
Эрмиона покраснела. Она не могла удержаться. Она знала, что только два парня во всем мире, которые могли заставить ее покраснеть, лишь посмотрев на нее, стояли здесь, на утесе. Правда, один из них с ней не разговаривал.
Драко, казалось, мог читать ее мысли.
— Ты думаешь о Гарри, — произнес он.
— Мы поговорили, — ответила она. — Разговор прошел неважно.
— Он выглядит ужасно, — заметил Драко.
— Ты выглядел бы так же, если бы упал с обрыва, — обиженно сказала Эрмиона. Драко усмехнулся.
— Это не то, что я имел в виду, ты же знаешь, — произнес он. — Ты просто сама не можешь понять, чего хочешь, да?
— Я всегда думала, что хочу быть с Гарри, — сказала она. — А теперь я не знаю, — она вздохнула. — Он меня ужасно злит.
— Снимем тему Гарри, — сказал Драко, — и хотя я люблю говорить о нем, конечно, я тут вот подумал.
— Что?
— Я никогда не целовал тебя будучи в своем теле, — сказал Драко. Эрмиона почувствовала, что снова краснеет.
— Думаешь, это будет… по-другому?
— Есть только один способ проверить, — сказал он, лениво, как кот, улыбаясь ей.
— Эрмиона!
Это был Сириус. Она повернулась и увидела, как он жестом подзывает их к машине. Он, Гарри и Висли уже сидели в ней, готовые ехать. Она обернулась на Драко, который казался невозмутимым.
— Все нормально, — сказал он. — У нас будет много времени на каникулах.
«Жутко самоуверенный, а?» — думала Эрмиона, когда они направились назад к машине. Прямая противоположность Гарри. Гарри сидел на заднем сиденье рядом с Роном и глядел, не отрываясь, в другую сторону, на пропасть.
Драко забрался и сел рядом с Гарри, который не обернулся. Эрмионе места не осталось.
— Нет места? — весело сказал Джордж. — Просто сядь кому-нибудь на колени.
Оба, Драко и Гарри посмотрели на нее. Гарри поспешно отвел взгляд. Эрмиона пристально посмотрела на Джорджа, и села на колени к Рону.
— Не могли сделать это… побольше места с помощью магии? — спросила она Джорджа, когда они сдали назад.
— И ты говоришь? — сказал он отрешенно, прибавляя обороты. Машину выстрелило вперед и вверх с громким ревом, Джордж кричал в восторге, а Рон жаловался Эрмионе на ухо, что она отдавила ему ногу, и сквозь весь этот шум, она услышала, как Гарри издал звук, очень похожий на крик боли.
Она повернулась и увидела Гарри, встающего с места.
На самом деле было похоже, что его поднимает невидимая рука — тащит его за шкирку и волочёт с сиденья. Он держал руки на шее, чтобы рубашка не удушила его.
— Джордж! — пронзительно крикнула Эрмиона. — Останови машину!
Они были в десяти футах над землей. Джордж обернулся, увидел Гарри, вытаращил глаза и сильно ударил по тормозам. Как следствие всего этого, Гарри поднялся в воздух, перевалился через багажник и пролетел двадцать футов до земли.
Джордж снова надавил на педаль газа, увел машину в петлю и помчался назад, к земле. Они с лязгом приземлились и начали вываливаться из дверей.
Первое, что заметила Эрмиона, когда выкарабкалась из машины, был Гарри, замерший на земле на коленях. Руки его были за спиной. Вторым, кого она увидела, был Люций Малфой, стоявший на расстоянии пяти футов от Гарри. Он держал палочку в протянутой руке и направлял ее прямо Гарри в сердце.
— Вы все, — сказал он, не глядя на них. — Стойте, где стоите.
* * *
— Как он нашел нас? — прошипела Эрмиона Сириусу.
— Эпициклическое заклятие, — прошептал Сириус в ответ. Он взволнованно глядел на Люция. — Действует как самонаводящееся устройство.
Люций шагнул поближе к Гарри, держа палочку нацеленной на него.
— Гарри Поттер, — произнес Люций. Выглядел он ужасно. Его волосы стояли дыбом, а его мантия, там где она не была измята и прорвана, была измазана кровью и грязью. — Ты доставил мне огромные неприятности, — он поднял голову, глядя на остальных, стоявших у машины с открытыми от шока ртами. Его глаза задержались на Драко. — ВСЕ вы доставили мне огромные неприятности.
— Оставь его, Люций, — прорычал Сириус.
— Это почему же? — произнес тот, опять глядя на Гарри. Было похоже что, Люций наложил на его руки что-то вроде Связывающего заклятия. Эрмиона увидела веревки на запястьях.
— Потому что ты не можешь убить нас всех, — отрезал Сириус. — И если ты тронешь Гарри…
— Почему, говоришь, я не могу убить вас всех? — сказал Люций, выглядя, как сумасшедший. — Я Малфой! В моих венах течет кровь Салазара Слитерина!
— Не течет, — возразил вдруг Гарри. — Дамблдор говорил мне, что не осталось живых потомков Слизерина, кроме Волдеморта!
Люций резко повернул голову назад и уставился на Гарри.
— Это выше моего понимания, как все наши попытки убить одного глупого маленького мальчика завершились ничем, — произнес он. — Однако хватит. Мой хозяин желал иметь удовольствие убить тебя, но ему придется довольствоваться удовольствием лицезреть твое мертвое тело.
Он направил свою палочку на Гарри:
— Авада…
И запнулся. Потому что Драко пулей вылетел вперед и встал между палочкой… и Гарри. Слегка дрожа, он стоял лицом к лицу с отцом и смотрел прямо на него. Люций Малфой нахмурился.
— Прочь с дороги, Драко, — произнес он, нетерпеливо.
— Нет, — сказал Драко, выглядевший очень бледным. — Если ты хочешь убить Гарри, тебе придется убить меня первым.
Люций смотрел раздраженно.