- Гасты - народ южный, - продолжил Филин, - Но порой, среди разнообразного люда можно заметить широкие спины северных мужей Бафиндора. И других северных княжеств, которые раскинулись вдоль Гор Льда.
- Что ты можешь сказать насчет Долины Врат? – поинтересовалась Иллира.
- Неизвестная Земля, значит? Интересно. Если хотите посетить, вам придется преодолеть огромные расстояния по воде на восток. Единственным местом, где можно было бы поблизости раздобыть корабль, является Гведеласт. Но остановлю вас, пока вы не решились на самоубийство. Негоже, чтобы девушку, которую спасли мои богини, и которая обладает такой Силой, съело морское чудовище или еще что похуже.
- Что это за земля? - спросил Нилтар.
- Она Неизвестна, никто из нее не возвращался. Иногда, в старых атласах, попадаются обрывки карт с нанесенными на них регионами. Но города там не встречаются. Долина Врат, Равнины Пепла - такие названия значатся на этих старых пергаментах. Могу для вас начертить на пергаменте, что помню.
- Отлично, - сказал Нилтар, - Это нам пригодится.
Взглянув на костер, Иллира представила, как огромный корабль поглощает в пучину воронка. А затем - как корабль протыкает рыба-меч. Сердце девушки наполнилось страхом.
- Может быть хоть кто-то вернулся оттуда? - спросила с надеждой охви.
- Поверь, сколько живу - никто об этом не рассказывал.
Легкий ветерок, налетевший с южных долин, подхватил слова Сулмендира. Ветер поднял слова к звездам, и они растворились в палитре массивных лун. Ночь вступила в свои права. Охви и лесной житель, напившись расслабляющего отвара, уснули под ее теплым покрывалом.
Советник в Дараке.
3 Жоли 3856 Г.Д.
Ночное небо Эйнара всегда украшают несколько цветных лун. Еще не было в истории обратного.
Астроном Ибн-Син из земли алафаров.
Полог военной палатки откинулся. Внутрь, в сопровождении четырех крупных солдат, ворвался Астэлэйн. На лице советника застыла маска гнева, руки гаста тряслись. Холодно взглянув на Эбина, Астэлэйн закричал:
- Вы должны были выдвинуться в погоню за этими язычниками, а вы их попросту упустили! Что я теперь скажу Зинариусу? Что Юлий сам повесился на дереве?
Командир Братства, склонившись над лежащими на столе картами, внимательно слушал советника. Сыромятный ремень плотно держал раненую руку. Блеснув стеклянным глазом, вояка ответил:
- Уважаемый советник Астэлэйн, эти дикари напали неожиданно. Похоже, они знали, что Юлий будет один. Я тогда прочесывал восточную часть леса, а Клавдий – западную. Мы просто не успели выдвинуться в погоню.
- Совет Святых Мужей будет в ярости. Вы понимаете это? Вы хоть что-то понимате? Вы знаете, что будет с нами, если мы не найдем клавис? C потерей отряда Юлия наши шансы уменшились.
- Я понимаю, что Cовету это не понравится. Но вы же сами не знали, что готовилась засада. Поэтому я предлагаю не паниковать, а взвесить ситуацию.
- Нам некогда ее взвешивать, - буркнул советник, - Пока мы занимаемся взвешиваниями, налетчики уходят.
- Я понимаю ваше беспокойство, я сам весь как на иголках.
- Если мы не найдем этих беглецов, то будем сидеть на настоящих иголках.
- Возможно, эти налетчики даже не в лесу. Возможно, они ушли на побережье или на север, а мы тратим свои силы зря.
- На побережье отправились другие, а на севере уже рыскает отряд Максимуса, – советник посмотрел на вход в палатку.
В палатку зашел Клавдий. С плеч огромного мужчины спадал плащ, а тело скрывал латный доспех. На квадратном лице топорщилась щетина, приплюснутый нос сопел, карие глаза блестели.
Отсалютовав, Клавдий пробасил:
- Приветствую, Ваше святейшество.
- Надеюсь, у Вас для меня хорошие новости?
- К сожалению, нет.
- Докладывай! – Астэлэйн подошел к столу и взял кубок с вином.
- Мы только что вернулись с Несерина. И то, что мы там увидели, повергло нас в шок.
- Надеюсь, вы не узрели на его стенах головы солдат из отряда Юлия? – плюнул советник.
- В это сложно поверить, но в городе все мертвы. От мала до велика.
- Что? – напрягся советник, – О чем ты, Клавдий?
- Все улицы города усыпаны телами. Мертвы даже животные, - ответил Клавдий.
- Похоже, атака на Юлия была лишь отвлекающим маневром, - зарычал командир Братства.
- Сначала Эрегаст, теперь Несерин, - отпив вина, произнес советник, - Неужели, мы опоздали? Неужели их целью была не только столица Братсва? Боже, это целый заговор!
- Вы думаете, что это те же налетчики? – спросил Клавдий.
Эбин, отвернувшись, откинул голову назад.
- Думаю, да.
Астэлэйн прошел к выходу из палатки. Лицо советника выражало озабоченность. Коснувшись красного ворота мантии, советник сказал:
- Клавдий, прикажи солдатам приготовить для меня коня. Я желаю лично осмотреть Несерин.
- Будет сделано, - ответил Клавдий, а советник покинул шатер.
- Похоже, друг мой, от нас скрывают что-то очень важное. Чую, все идет к новой войне, - прошептал Эбин, а его товарищ ответил:
- Поверь, Брат, меня посещают такие же мысли.
Несерин. Беседка Ларина.
Посиневшее тело Лариона Осеннего Листа лежало на досках беседки. Холодные тени ласкали лик правителя, а ветер трепал наряд Стража.
Склонившись над телом, Астэлэйн произнес:
- Я не могу в это поверить. Страж Леса мертв. Ларион, кто мог подумать, что ты будешь вот так лежать?
- Значит, это нападение на Юлия - не просто фарс. Эти люди поняли, что Страж пал, и решили поднять мятеж, - осматривая тело Стража, сказал Клавдий.
- Да, если это мятежники, с ними стоит поступать самым жесточайшим образом. Мятежник - хуже ледяного еретика.
- Интересно, как его убили?
Взглянув на перевернутый кувшин, советник спросил:
- Яд? – он сделал паузу - Но как убили остальных?
- Святейшество, я заметил, что все покрыты следами обморожения.
- Не знаю, как это объяснить. Думаю, Совет Святых Мужей найдет ответ на данный вопрос.
- Возможно, это порча или насланная болезнь…
- Думаю, после того, что мы видели в Эрегасте, мы не должны удивляться подобным вещам, - направляясь к другим трупам, ответил Астэлэйн. – Эти налетчики могут обладать не известным нам оружием.
На земле распластались Адельвир и Ихион. В мертвецких ртах ползали мухи, на теле проступили волдыри и пятна. Взглянув на пояс тюремщика, советник произнес:
- У него на поясе ключи. Много ключей. Это или ключник, или тюремщик.
- То есть к Стражу выводили заключённого?
- Возможно. Нужно обыскать Несерин. И, в первую очередь, дворец и темницы. Возьми половину людей и займись этим, – скомандывал советник.
- Слушаюсь, ваше святейшество, - отправляясь к отряду, отсалютовал Клавдий.
Отряд рыскал до вечера. Два раза от Эбина прилетал посыльный. В письмах он сообщал: «Пока никаких результатов».
А вот у людей Астэлэйна результаты появились.
Когда Астэлэйн прибыл на место, то сразу улыбнулся. Возле стула в пыточной лежал человек. В груди несчастного зияла дыра, а на теле чернели побои.
Недалеко лежал второй труп. По виду убитого советник понял - это палач.
Столпившись в круг, Братья осматривали тела.
- В соседней комнате множество заспиртованных колб с конечностями, - зайдя в помещение, доложил Клавдий.
- Похоже, Ларион скрывал у себя некроманта. Вот такие они верные слуги Конгломерата, втайне якшаются с Ледяными, - скривился советник.
- Что делать с колбами?
- Уничтожить, - склонившись над телом Вамира, скомандывал Астэлэйн.
Клавдий отправился выполнять приказ.
- Этот - точно не здешний, – оглядев замученного, прошептал Астэлэйн.
Бледное тело незнакомца походило на трупы Эрегастских налетчиков. Потрогав его, советник произнес:
- Кажется, это один из тех, кто напал на Эрегаст. Похоже, они были в этом лесу.
- Также мы нашли вот это, - опуская перед Астэлэйном нагрудник, произнес солдат.
Взглянув на железку, советник побледнел.
На синеватой глади рельефом проступал кленовый лист. По краям блестела кровь и сажа, а горжет углубился вмятиной.
- Тот же герб, – выдохнул советник, - Теперь мы точно знаем, кого поймал Страж леса.
- Возможно, он захватил нескольких, а остальные, в попытке спасти своих, атаковали город, –сказал вернувшийся Клавдий.
- Получается, так. И, похоже, драконий огонь - не единственное оружие, которым они обладают. Похоже, мы имеем дело с очень страшными существами, с очень могущественными Ледяными.
- Вы уверены, Ваше святейшество?
Сжав кулаки, Астэлэйн ответил:
- Ничем другим это объяснить не получается. Только Сила Канатрила способна уничтожить целый город.
Покинув тюрьму, Астэлэйн дал приказ рассредоточиться по лесу. Проверить все лесные закоулки и тропы. Каждая берлога, пещера, лощина и овраг подверглись тщательному осмотру.
В гости к отцу
4 Жоли 3856 Г.Д.
По законам Конгломерата только Таланису на восточном Талантуре ставят каменные изваяния, малые боги могуть быть вырезаны только из дерева. Все потому, что камень – это кости земли, а дерево имеет малый срок жизни.
«Законы Конгломерата» Ариэль Эфиолис 3793 Г.Д.
У дома охотницы прощались Малика и Лия. Одетый в доспех Братсва Марк наблюдал за ними из нанятой повозки. Рядом молча сидел Алкофен.
Лия обняла Малику, а охотница сказала:
- Не думала, что ты так быстро уедешь. Я уж начала привыкать к тебе.
- Прости, но мне нужно помочь отцу. Я бы с удовольствием еще погостила.
- Я понимаю, ты так об этом мечтала.
- Обещаю: как только папа поправится - обязательно тебя навещу.
Лия нагнулась и, потрепав сидящую рядом собаку, произнесла:
- Я буду скучать по тебе, Граф. Слушай Малику и приноси ей как можно больше уток и белок.
- Ох, надеюсь, твои пожелания сбудутся - шкурки нынче дорогие, – улыбнулась охотница, а затем проводила девушку к повозке.
- Обязательно сбудутся, вот увидишь, – снова обняв охотницу, сказала Лия.
- Ладно, хватит лобзаться. После таких лобзаний я не скоро в себя приду.
- Так не хочется уезжать…
- Ладно, давай уже, - сказала охотница, а Граф завилял хвостом.
- Смотри, он больше не кидается на Марка, - указав на пса, улыбнулась отшельница.
- Похоже, к запаху привык, - ответила охотница, - Я же говорила, что он не злой.
Собака присела рядом с повозкой и тоже прошалась с друзьями.
Забравшись в повозку, девушка плюхнулась рядом с храмовником. Глаза Лии наполнились слезами. Сердце сдавило.
Помахав рукой, Малика крикнула:
- Надеюсь, в пути тебе будет не скучно с новыми друзьями.
- Надеюсь, Малика. Я буду скучать по тебе, - помахав в ответ, крикнула отшельница.
Возница ударил хлыстом коней, и те сорвались с места.
- Бывай! Удачного ветра тебе, отшельница. Передавай привет отцу.
19 Жоли. 3856 Г.Д.
В расположенной под ветвями дуба хижине, на медвежьей шкуре умирал человек. Над умирающим мерцали свечи, а на стенах танцевали образы теней. Мужские чресла скрывала простыня, на голове лежала ветошь, а тело залил липкий пот. Тело покрывали язвы. Заполненные гноем серые чешуйки и красноватые пятна.
Рядом стояла чаша. Тлеющие в чаше травы источали запах корицы. Легкий сквозняк подхватывал аромат и разносил по комнате.
В хижину вошли четверо: Лия, Марк, Алкофен и женщина. Женщину звали Латана. Ее скрывала темная мантия, волосы держала заколка, на запястьях звенели кольца. Пройдя к умирающему, Латана сказала:
- Какая радость! Мы уж думали, ты, Лия, не вернешься. Я ухаживала за ним все это время, но ему стало намного хуже. Похоже, боги зовут его на небеса.
Сорвавшись с места и упав на отцовскую грудь, Лилиана громко крикнула:
- Отец, я так соскучилась! Я вернулась! Посмотри на меня! Неужели, не посмотришь?
Из глаз девочки посыпались слезы, а руки коснулись отцовского лица. Но отец не отреагировал. Он спал, и глаза его трепетали.
Марк осмотрел умирающего. Отшельник выглядел крепким: волевые скулы, широкие плечи, засаленные светлые кудри. Подойдя к больному, храмовник произнес:
- Он похож на славного человека, совсем как ты рассказывала.
- Для меня он - самый славный, - ответила девушка, а затем, развернувшись к женщине, произнесла, - Латана, прости, что я так долго. Какая я всё-таки дурочка!
- Ты не дурочка, Лилиана. Ты – молодец, единственная пошла за помощью, – коснувшись девичьего плеча, сказала женщина.
- Ну что ж, приступим, - подходя к больному, сказал Алкофен, - Пожалуйста, милочка, отойдите. Я не для того столько сюда ехал, чтоб стоять в проходе.
- Да, да, – встав, сказала Лилиана, – Скорее, осмотрите его.
- Спешка тут ни к чему. Молодой человек, помогите мне снять сумку, – Алкофен посмотрел на Кассия.
Марк помог с рюкзаком. Подойдя к больному, Алкофен сказал:
- Маркус, не уходи далеко. Может, понадобится твоя помощь.
- Никогда не думал, что буду участвовать во всех этих ваших Канатриловых ритуалах, – произнес храмовник.
Достав инструменты и склонившись над больным, лекарь стал осматривать тело. На черной ткани были разложены ножницы, бритвы, щупы и спицы. Первым в ход пошел щуп. Подковырнув чешуйку, Алкофен скривился: из язвы потекла гнойная жижа, а воздух заполнил мерзкий запах. Затем он осмотрел покраснения. Достав спицу, проткнул кожу. Красное стало гнойным, а лекарь, убрав спицу, сказал:
- Давно я ее не видал.
- Что это? Вы знаете эту болезнь? – спросила женщина.
- Да, – сказал Алкофен, а затем вытер гной, – Это Surukas Anadas, бычья болезнь.
- Что же это? Мой отец, что-ли, от стада нашего заразился? – вытирая слезы, спросила девушка.
- Возможно, не от стада, а от отдельной коровы или быка. Но ваше стадо теперь полностью заразно и его лучше уничтожить, а иначе может погибнуть вся деревня.
- Интересно, как зараженное чумой животное проникло в эту отдаленную рощу? Эта деревня настолько дикая, что даже Канатрил не найдет к ней путь, - сказал Кассий.
- Возможно, Говард подцепил это от маленького бычка, которого купил в соседней деревне. Он был совсем слабый, тощий, но Говард, как истинный скотовод, решился его выкормить, – сказала Латана.
- И где сейчас этот бычок? – спросил лекарь.
- Он умер через три недели после покупки. Как раз в то время у него, – женщина показала на больного, – И стали появляться первые красные пятна.
- Мы не о том думаем, - сказала девочка, - Скажите, это лечится?
- На такой запущенной фазе я даю ему десять процентов из ста. Скорее всего, ваш отец умрет.
- Не говорите так, лекарь, не может такого быть! - вскрикнула Лия.
«Ну вот, неужели, все это зря?», - подумал Маркус и взглянул на Лилиану: «Неужели, я рисковал ради нее просто так?»
- Девочка, я говорю вам как есть. Но я сделаю все, что в моих силах.
- Постарайтесь, пожалуйста, – сказала Лия и резко вышла из хижины. Марк молча вышел следом.
- Значит, теперь мой уход ему не нужен? – спросила Латана.
- Почему? Я же не буду с ним днями и ночами один - будете моей помощницей. Меня зовут Алкофен, лекарь из Эрегаста.
- А меня Латана. А сейчас я Вам нужна?
- Нет, – сказал Алкофен, – Можете отдыхать.
- Если понадоблюсь - я в соседней хижине, - поклонившись, сказала женщина.
Когда Латана ушла, Алкофен принялся за работу. Он достал подсолнечное масло и втер его в раны, а затем покрыл их листьями Луфатоса.15
Расположенную между дубов деревню скрывала постоянная тень. Деревянные домики покрывали дощатые крыши, у каждого дома стоял загон для свиней и скота, рядом вздымались стоги желтого сена.
Выбежав из хижины, Лия глубоко вздохнула. Чистый воздух и ароматы леса проникли в легкие. Девушка осмотрела деревню. Сердце Лии яростно колотилось, руки тряслись, стучало в висках.
- Ты прямо стрелой оттуда вылетела, – догнав девушку, сказал Марк, – Как ты?
- Не могу больше смотреть на его страдания, –вытерая слезы, печально ответила Лия.
Ветер трепал ее волосы, а оранжевые глаза в тени казались древесными.
- Страдания - это часть жизни, так гласит одна из заповедей Таланиса, – смахнув пот с лысой головы, произнес Марк.
- Нет, Марк, жизнь дана нам, чтобы не страдать, а радоваться, - ответила девушка, - Зачем страдать, когда нас окружает прекрасное: природа, близкие, свобода?
- Свобода есть только у тебя. Я не свободен, я дал клятвы своему ордену и теперь обязан служить богу.
- Ты не задумывался, зачем это тебе? Ты ведь так молод, и ты столько мог бы повидать.
- Я? – опустив глаза, задумался Марк.
- Эй, Лия! – послышался голос Латаны. Выйдя из хижины, женщина подошла к беседующим.
Крепко обняв отшельницу, а затем поцеловав ее три раза, Латана позвала:
- Пойдемте ко мне в дом. Я вас накормлю и постелю вам места для ночлега. А то уже смеркается.
- Я есть, честно, не очень-то и хочу, - ответил Кассий.
- Да ладно тебе, Марк, - взяв парня за руку, сказала Лилиана, - пойдем.
Взглянув на держащую его женскую руку, Маркус, улыбнувшись, прошептал:
- Пойдем, Лилиана.
У Латаны.
В доме было сухо. В кухню вел сложенный из пеньков арочный проход. На пеньках скалились вырезанные медвежьи головы. Усадив Лию и Кассия за стол, женщина прошла к кухонному столу. Она достала кружки и налила в них компот.
- Пейте, пока холодный, а то жара такая стоит, что ужас.
- Спасибо, – сказал Кассий и залпом осушил кружку.
- И вправду, дышать аж невозможно, - проговорила Лия, пригубив компот. С лица девушки все так же не сходила грусть.
- Сейчас приготовлю вам курицы. Поедите, а потом отведу вас наверх. У меня там комната свободная есть, - доставая горшок, сказала женщина.
- Я бы с удовольствием выспалась, - взглянув на Марка, сказала Лия, - Эта поездка так меня измотала. Тем более тот, кто нас вез, был такой противный. Все время рассказывал скучные истории и ужасно шутил.
- А мне его шутки нравились. Это лучше, чем в тишине пялиться на горизонт и вертеть мысли в голове, - сказал Марк.
- Может быть, но мне все равно не понравилось, - ответила Лия, а затем спросила у Латаны, - Как в целом поживает деревня?
- Ой, Лия. Честно - не очень. Урожай плохой в этом году, фрукты мелкие, а рожь вся червивая, – Латана наполнила горшок водой, а затем, засунув его в печь, продолжила, - Я столько даров Ярогу носила. Думала, смилуется. Но нет, бог будто проклял нас.
- Молитесь Таланису, и в вашем огороде всегда будет хорошая и сочная еда. Так сказал святой Ханат, – произнес Марк, - Задумайтесь над этими словами.
- Таланис, он хороший бог, и мы его не отрицаем, но он не бог плодородия, - сказала Лия.
- А я вам говорю - он бог всего, высший бог, не то, что ваши малые. Стоит ему просто правильно молиться.
- Если б мы еще знали, какие молитвы к нему обращают, может и помолились бы, а так мы кроме подношений Ярогу делать ничего и не умеем, - достав куриную тушу, произнесла женщина.
- Я могу научить вас паре молитв.
- Отлично, молодой человек, завтра мы обязательно выслушаем ваши молитвы, а сейчас нас ждет мясной ужин.
Курятина вышла отменная – нежная и мягкая. Сверху положили пряности, а запивали компотом. С голоду тарелки быстро опустели. Помыв посуду, Латана отвела Марка и Лию наверх. Открыв перекошенную чердачную дверь, она сказала:
- Вот тут и будете спать.
Перед глазами предстала темная комната. Она была уютная и прохладная, на забитых смолой половых досках лежал старый матрас, на потолке чернели трещины.
- Я не лягу на одну постель с женщиной, – запротестовал Кассий.
- Это почему? - спросила Латана.
- Ему нельзя, он - храмовник, - ответила Лилиана.
- Ясно. Вот дела! Тогда ложись рядом, на полу. Вон там возьмешь одеяло пуховое и подстелешь под себя, - указав на кучу в углу, проговорила хозяйка.
- Понял, спасибо, – ответил Кассий, а женщина, закрыв дверь, промурчала, - Хорошей вам ночи.
Пройдясь по комнате, Маркус произнес:
- Не думал я, что в отдаленных землях люди такие гостеприимные. В Эрегасте тебя скорее съедят, нежели накормят.
- Может, мы слишком простые? Никогда не заморачиваемся на таких вещах.
- Может быть. Это хорошая черта, – взяв пуховик и кинув его на пол, сказал Кассий.
А Лия, плюхнувшись на матрас, произнесла:
- Знаешь, я тут подумала...
- О чем?
- Можешь гостить у нас сколько захочешь.
- Хорошее предложение, но мне нужно вскоре возвращаться на службу, – падая на пуховик, ответил Кассий.
Девушка же, улыбнувшись, добавила:
- Смотри сам. Надеюсь, папа скоро поправится, и все будет как раньше. Потом я выйду замуж и рожу детей.
- Вам, простолюдинам, везет в этом плане.
- Почему?
- Нам, храмовникам, запрещено иметь детей.
- Это ужасно, Марк.
- Это наша жизнь, - взглянув в глаза Лии, ответил храмовник. Глаза маняще сверкали, а белая шея залилась закатными лучами, - Однажды, один храмовник уже полюбил красивую девочку, и это привело его к пропасти.
Лия. перевернувшись на спину, спросила:
- Он погиб?
- Да, он лишился жизни, но не посредством казни, а самым жестоким образом. Его отправили в механическую тюрьму.
- Что за механическая тюрьма?
- Мы называем ее старой тюрьмой. Она находится в городе Тиафидоре, в стране Фата. Она похожа на многоуровневый цилиндр с шестеренками. Провинившихся кидают туда, и со временем они сходят с ума от вечного треска заржавелых деталей. Ее еще зовут вторым Галасом. Тюрма эта осталась от просвещенной империи, которая рухнула целую вечность назад.
- То есть, если ты вступишь в связь с девушкой, тебя отправят в эту тюрьму?
- Так говорили мне в детстве.
- А что, если это ложь?
- Не говори так, - разглядывая губы Лии, сказал Маркус. Губы так манили, блистали и ласкали взгляд, – святые учителя никогда не врут.
- Жаль.
- Тебе то чего жалеть?
- Ты - хороший человек, и, если бы не этот твой обет, возможно, мы могли бы пожениться, – рассмеявшись, произнесла Лилиана.
Сердце Маркуса екнуло, на теле проступил пот, губы дрогнули:
- Но отец же подыскивал тебе жениха.
- Думаю, ты бы ему понравился. Зачем кого-то искать, когда рядом такой добрый человек, как ты, а еще и сильный, и храбрый.
- Ты преувеличиваешь. Я скорее неудачник. Если б ты видела, как я упустил того Крысеныша.
- А мне кажется, нет, - закрыв глаза, прошептала Лия.
- Думай, как хочешь, – ответил Марк.
Вскоре они уснули.
Сон Марка.
Марк провалился в пустоту. Черные когти мглы сжимали тело храмовника, а разум будто улетучился. Кассий летел в бездну. Летел в неизвестность. Но до тех пор, пока не увидел ее - огромную фигуру Лилианы.
Полностью обнаженная, она смотрела на него, а по женским губам тек сладкий нектар. Он капал на груди и скользил по животу.
«Господи, за что мне все это? Зачем ты шлешь мне эти соблазны? Я ведь твой слуга, я - вечный твой слуга. Или это Канатрил соблазняет меня?» - раздавались мысли в сознании храмовника.
Лия, нагнувшись к маленькому Кассию, спросила:
- Может, займемся любовью?
- Нет, Канатрилово порождение, уйди прочь из моего разума! – отмахнулся храмовник.
Кассий взглянул на себя. Он был совсем голый. Девушка нагнулась, и огромные губы коснулись тела мужчины. По телу пробежали мурашки, руки свело в судороге, сердце вырывалось из груди. Наслаждение было таким сильным, что растекалось по всему телу.
Вырвавшись из плена рта, Кассий облетел девушку, а она проревела:
- Ну куда ты, зайка?
Храмовник закрыл глаза. Перед Кассием прыгали они. Сочные, подтянутые ягодицы. Странная Сила подхватила парня и понесла к ним. Он упирался ногами в воздух, но ничего не помогало.
- Коснись, – прорычала Лилиана.
Марка силой впечатало в кожу. Нежная плоть прижалась к телу. Наслаждение коснулось души. Но, оттолкнувшись, храмовник отлетел в сторону.
Повернувшись, монстр вновь спросил:
- Я что, тебе не нравлюсь?
- Нет, ты не соблазнишь меня, коварный змий!
Тогда огромная ладонь направилась в его сторону. Кассий не смог увернуться, и пальцы сжали мужское тело. Гигантская женщина, лаская тело, задвигала пальцами, а Кассий закричал:
- Нет!
Громогласный голос переспросил:
- Ты хочешь занятся со мной любовью?
- Нет!
- Хочешь? – пальцы сжались.
- Нееет!
Сжались еще сильней.
- Да, хочу!
- Послушный зайчик.
- Да! Да! Да! – крикнул Марк и открыл глаза.
Храмовник очутился в комнатной тишине. Рядом лежала Лия, одежды аппетитно покрывали женское тело, а у парня в горле стоял ком. Он чувствовал себя другим человеком. Храмовник оставил пуховик и прилег к девушке. Он положил на ее талию руку. Прижавшись сзади крепче, Кассий воткнулся носом в женскую шею.
Лия прошептала:
- Я слышала, как ты кричал.
- Да? - тихо спросил воин.
- Я давно заметила, как ты на меня смотришь.
- Почему не сказала?
Девушка повернулась, а затем, нежно коснувшись рукой мужского лица, произнесла:
- Боялась.
- Ты и сейчас меня боишься? – смотря в оранжевые глаза, спросил храмовник. Парень чувствовал ее дыхание, оно казалось теплым, как летний ветер.
- Сейчас - нет. Сейчас мне кажется, что я люблю тебя.
- Знаешь, Лия, я тоже тебя люблю, - ответил Марк и поцеловал девушку.
Лия крепко обхватила мужскую шею.
Двое сплелись в поцелуях. Лия закинула на Марка ноги, а затем стянула одежду. Она извивалась как змея, а он, как тигр. За окном вышли луны. Они освещали их ночные танцы. Биения их сердец являлись ночной музыкой.
Дорога к берегу
4 Жоли 3856 Г.Д.
Старосты - это фактически градоначальники. Они управляют своими маленькими городами, которыми являются районы города Эрегаста.
«Трактат о градоустройстве» Лаврентий Пилевский.
На глади темного неба сияли багровые лучи. Вернув солнцу главенство на небосводе, луны отправлялись на покой.
Сулмендир проснулся. Он поднялся и взглянул в даль. Покрытая туманами и росой долина просыпалась. Цветы палитрой играли на салатном полотне, а легкий ветер разносил душистые ароматы.
Филин разжег костёр. Легкое потрескивание остывших угольков наполнило воздух запахом золы. Достав из кармана медальон, Филин открыл изделие. Внутри, на пожелтевшей бумаге, покрытой трещинами, играли два мальчика. Улыбнувшись, Сулмендир кинул медальон в костер. Горячее пламя перепрыгнуло на старую бумагу и стало сжирать счастливых детей. «Теперь я один», - подумал отшельник: «Мне жалко тебя, брат. Мы могли быть вместе, но ты выбрал иной путь. Ты выбрал путь одиночества. И вот я один на этом свете, а ты один на том».
Когда бумага полностью сгорела, а остальная часть медальона раскалилась до красна, Сулмендир присыпал медальон пеплом.
За спиной Филина послышались шаги. Шаги приближались вместе с прохладным утренним ветром. Развернувшись, пернатый увидел заспанную Иллиру. Девушка присела рядом и вгляделась в пламя.
Фиолетовые волосы охви падали на плечи, фиалковые глаза поглощали отблески багрового рассвета, белоснежная кожа слегка подзагорела.
- Доброе утро, Сулмендир, - тихо произнесла Иллира.
- Доброе, - сказал Филин, затем кинул в котелок немного черной травы. Вода резко потемнела, вспенилась.
- Что, готовишь новый отвар? Вчерашний мне очень понравился, было вкусно.
- Кофейный куст, уважаемая. Эти веточки поднимут из суровой дремы даже быка.
- Никогда в жизни о таком не слышала. У нас такие не растут.
- Я Вам говорю - отличная штука! Я просто ее фанат. Всегда таскаю с собой эти ветки. И это… хм… что хотел сказать вам. Я могу вас еще немного провести до берега. Знаю, там есть пещера, где вы меня можете подождать, пока я буду искать вашего Вериса.
- Это отличная идея, Сулмендир, - выдохнула Иллира, - Надеюсь, твой отвар поможет, а то я совсем не выспалась. Всю ночь тревожили мысли, вспоминала события минувшего дня.
- Да, вы пережили многое, - сказал отшельник, а затем, наполнив кружку отваром, протянул ее Иллире.
Та, приняв сосуд, вдохнула бодрящий аромат.
- Знаешь, о чем я думаю? А что, если я никогда не увижу мою семью? Умру или сгину, потеряюсь? Это так тяжело. Я представляю лицо моей матери, как она плачет над моим портретом, как она обнимает мои детские игрушки. Как зовет меня сестра, но я не прихожу, и она грустит вечерами, сидя у окна.
Иллира сделала глоток. Филин, подкинув в котелок веток, внимательно слушал.
- Знаешь, отшельник, ты - первый человек, от которого я не чувствую зла. Весь этот мир так пропитан злой энергией, но от тебя не исходят ее чары. Ты совершенно другой.
- Поверьте, Иллира: я - совершенно обычный.
- Нет же, ты так стараешься помочь мне. Вначале я даже подумала, что это ловушка. Но я не чувствую от тебя подвоха.