Дорогу им преградил очередной пьяница.
– Эй, послушайте! Заходят однажды в таверну Платон и Сократ…
– Фу, ну сколько можно! Мы уже сто раз слышали эту историю, – недовольно выкрикнул кто–то. – Милейший Комптон, пора бы уже и освежить свой арсенал, потому как шутки ваши повторяются из года в год!
– Тогда я займусь дамами! – Комптон обхватил леди Анну за талию, и приятели приветствовали этот его жест восторженным ревом. – Как поживаете, моя прекрасная леди? Ну–ка, быстренько поцелуйте меня, ведь нам вас очень не хватало.
– Убери от меня свои грязные лапы, пьяная свинья! Ты, конечно, можешь определить в таверну Платона и Сократа, но меня туда засунуть не удастся!
И Анна, воспылав праведным негодованием и вспомнив, очевидно, о своей благоприобретенной набожности, оттолкнула его с такой силой, что сэр Комптон не устоял на ногах и повалился на руки изумленных приятелей, которые с трудом вернули его в вертикальное – хотя и весьма неустойчивое – положение.
– Меня укусила пчелка! – заплетающимся языком пробормотал Комптон.
– А ты похож на соты для меда! – глумливо выкрикнул кто–то, и собравшиеся встретили это замечание фырканьем и смехом.
– Леди Анна, ваш брат умоляет вас принести ему удачу своим прикосновением. Не заставляйте его ждать напрасно! – прозвучал чей–то баритон из самого центра оживленного улья, в который превратился стол.
При первых же звуках этого голоса придворные мгновенно расступились, как Красное море перед Моисеем, образовав живой коридор. Вцепившись побелевшими от волнениями пальцами в руку Рене, Анна подошла ближе и остановилась рядом с Бэкингемом. Король поднял на нее сверкающие голубые глаза и знакомым – только что прозвучавшим – голосом произнес:
– Леди Анна, добро пожаловать к нам! Без вашей красоты мой двор много потерял, очень много! Ага, миледи Рене, и вам bon soir[26]!
Рене присела в глубоком реверансе рядом с Анной, ощущая на себе десятки жадных и любопытных взглядов. Столь неожиданное внимание отнюдь не привело ее в восторг.
– Ваше величество очень любезны, – пролепетала Анна, и ладонь ее, лежавшая на запястье Рене, внезапно стала влажной.
Из–под опущенных ресниц принцесса наблюдала за тем, как король окинул Анну плотоядным взором.
– Подойдите же сюда, Анна, – принялся он упрашивать ее, – и поцелуйте на удачу мои игральные кости. А его светлость, ваш братец, может воспользоваться услугами мистрис Блаунт.
Его слова были встречены грубым хохотом, за которым последовали непристойные замечания, когда мистрис Блаунт отказалась покинуть свой пост.
– Разве не старалась я угодить вашему величеству? И сегодня вечером вам покровительствует удача.
Все затаили дыхание в ожидании, кто же возьмет верх – старая пассия или новая.
– Но на игральных костях вашего величества уже есть поцелуй, – промурлыкала Анна, переводя взгляд с короля на Бесси, глаза которой метали молнии.
Король улыбнулся. «Как и большинству мужчин, – подумала Рене, – ему нравится, когда женщины соперничают из–за него». Он уже открыл было рот, чтобы заговорить, но Бэкингем опередил его.
– Делай, как тебе приказывает его величество, Анна, – с раздражением бросил он.
Напускная веселость короля Генриха куда–то улетучилась. «Бэкингем – набитый дурак, – решила Рене. – А вот о Генрихе этого не скажешь». Король окинул герцога долгим и внимательным взглядом, а потом посмотрел на Анну.
– Пусть даже на моих игральных костях и впрямь уже запечатлен поцелуй, и даже не один, я, как король, требую почтительного поцелуя из уст представительницы Стаффордов. – Удар был нанесен безжалостно и в самое сердце. Бэкингем покраснел от гнева и унижения.
Зрители затаили дыхание, а Рене с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Не удивительно, что Бэкингем так неистовствует. Король Генрих не просто требовал повиновения – он хотел еще и унизить гордого герцога. Она ждала, что ответит Анна, прекрасно зная, что сказала бы сама на ее месте. Но та лишь глупо хихикнула.
– Господи, избавь меня от столь трудного выбора! Чтобы сделать приятное своему возлюбленному королю, я должна отвергнуть любимого брата!
Рене внутренне застонала. Глупая гусыня! Ей не хватает мозгов, чтобы по достоинству оценить все тонкости столь опасной игры, и сообразительности, чтобы повернуть ее к своей выгоде. Бедная Анна поняла слова короля буквально, тем самым, выставив себя на посмешище и превратив в удобную мишень. Сейчас кто–нибудь непременно воспользуется ее промахом.
– Да, пожалуй, положение и впрямь затруднительное. Оно требует серьезного размышления, – глубокомысленно заметил какой–то джентльмен у стола. Рене, прищурившись, взглянула на темноволосого лорда. Граф Суррей, сын Норфолка. – Заданный вопрос требует ответа. Кого миледи Гастингс любит сильнее – своего брата… или своего короля?
Послышался негромкий гул голосов, после чего воцарилась мертвая тишина. Придворные, затаив дыхание, ждали, как Анна выпутается из ловушки, в которую сама же себя и загнала. Бэкингем вперил в Суррея ненавидящий взгляд.
«А западня и впрямь получилась коварная», – вынуждена была признать Рене. Разумеется, Бэкингем мог прийти на помощь Анне и спасти ее легко и изящно, но гордость не позволяла ему признать старшинство Генриха Тюдора в чем бы то ни было, пусть даже в мелочах. Что же касается короля, то опасный блеск в его глазах свидетельствовал о том, что и ему не понравились грязные маневры Суррея. Тем не менее, ему явно было интересно услышать ответ Анны и увидеть реакцию Бэкингема на него.
Анна, безнадежно заблудившись в потоке опасных подводных течений, страшилась раскрыть рот и вымолвить хоть слово; испуганный взор ее метался по лицам стоящих у стола мужчин. Рене сжалилась над ней и прошептала на ухо нужную фразу. Она почувствовала, как Анна в знак благодарности стиснула ей руку, прежде чем выдавила улыбку и пролепетала:
– Я люблю своего брата так же, как себя саму, но для своего короля я готова пожертвовать жизнью – вот вам мой ответ, милорд.
Она склонилась над столом, чтобы взять в руки королевские игральные кости, давая Генриху возможность полюбоваться соблазнительной ложбинкой в ее декольте, прижала кубики к своим пухлым губам, а потом, сделав книксен, протянула их королю обратно. Весьма довольный ее ответом, его величество метнул кости на стол и выиграл. Зрители дружно зааплодировали.
Рене осторожно высвободила свою руку из пальцев Анны и позволила придворным, стремящимся попасть на глаза королю, оттеснить себя в сторону. Она не дала чувству вины омрачить осознание того, чему она только что помогла свершиться. Король Генрих отнюдь не был невинным агнцем, предназначенным на заклание. Он приказывал казнить людей; жил в роскоши, когда его обнищавшие подданные умирали от чумы и оспы. Он был испорченным и тщеславным господином и неверным мужем. В конце концов, быть может, он и не заслуживал смерти сегодня ночью, но, увы, такова жизнь. Или он, или она. Третьего не дано.
Рене осмотрела комнату в поисках Руже. Взгляд ее вновь столкнулся со взглядом бирюзовых глаз. Светловолосый незнакомец… Судя по довольному выражению его лица, он следил за ней, ожидая, что она опять его заметит. Прислонившись к стене рядом с каким–то бородатым здоровяком, он рассматривал ее так, что в животе у принцессы возникло сладкое тянущее ощущение. Откладывать знакомство дальше не было смысла. Она должна узнать, кто он такой, чего добивается и кому служит. Рене легкой поступью двинулась к нему, огибая танцующие пары. В его ярких глазах она прочла предвкушение встречи, а губы его раздвинулись в улыбке, обнажая полоску белоснежных зубов. Незнакомец оттолкнулся от стены. И вдруг передней вырос какой–то мужчина, заслоняя собой светловолосого гиганта. Рене замерла на месте и оцепенела. Человек Норфолка!
– Сэр Уолтер Деверо, мадам. К вашим услугам. – Назойливый гость поклонился принцессе. – Я решил набраться смелости и представиться в качестве вашего искреннего обожателя и поклонника, готового повиноваться вам во всем.
Рене одарила его взглядом, полным высокомерного презрения. Интересно, не Норфолк ли отправил этого недоумка ухаживать за ней, или же у него имеются собственные планы?
– Сэр Уолтер. – Принцесса вежливо склонила голову и шагнула в сторону, чтобы обойти его.
Но навязчивый приставала вновь загородил ей дорогу.
– Миледи, окажите мне честь и будьте моей партнершей на полуночном маскараде!
Рене холодно улыбнулась.
– Сэр, я бросаю вам вызов – вы не узнаете меня в маске. Au revoir[27]!
Он вновь шагнул к ней навстречу.
– Вам еще предстоит узнать, мадам, что я всегда принимаю все брошенные мне вызовы.
В самом деле? Нет, ну каков нахал!
– А вы узнаете, сэр, что я обламываю слишком длинные побеги… вот так!
Рене щелкнула пальцами у него перед носом, отчего мужчина поморщился и отпрянул. Улыбнувшись, принцесса в шорохе юбок скользнула мимо него, не срываясь, однако, на бег, и тут же врезалась в очередное препятствие: твердое, большое и высокое. Отшатнувшись, она бы непременно упала, если бы сильные руки не подхватили ее и не удержали на месте.
Впрочем, эти руки тут же отпустили ее.
– Прошу прощения, миледи.
Рене подняла голову и взглянула в глаза, своим цветом напомнившие ей воды Средиземного моря; они сверкали на загорелом лице с правильными чертами. Девушка потеряла дар речи. Пахло от него поистине замечательно – кастильским мылом, чуть–чуть бергамотом и теплом тела. Зачарованная, она не могла отвести глаз от полоски чистой и здоровой кожи между белым отложным воротником и золотыми нитями его блестящих волос. Рене вдруг представила, как касается этого места губами, пробуя его на вкус… Господи, спаси и помилуй! Да что с ней происходит, в конце–то концов?
– Быть может, вам лучше присесть? У вас такой вид, словно вам вот–вот станет дурно. – Юноша галантно проводил ее к ближайшей скамье и опустился передней на колени, протягивая принцессе кубок с грушевым сидром.
Рене любезно приняла вино, опустив глаза, чтобы он не мог прочесть ее мысли.
– Благодарю вас, сэр.
– Тот человек досаждает вам?
– Не более, чем все остальные. – Девушка подняла на него глаза. – Кто вы такой?
Он выпрямился и отвесил ей изысканный поклон, прижав руку к сердцу.
– Честь имею представиться: Майкл Деверо, ваш покорный слуга.
– Еще один Деверо? – Рене заметила у двух разных мужчин схожие черты, но Майкл был, как бы это сказать… Вместо продолжения она отпила глоток грушевого сидра.
Лицо молодого человека окаменело.
– Не имею чести быть знакомым с теми, кто предъявляет права на мою фамилию.
Рене рискнула бросить на него прямой и открытый взгляд.
– Почему вы все время смотрите на меня? – Это был пробный шар.
По губам Майкла скользнула мягкая улыбка.
– По двум причинам. И, как мне представляется, обе вам известны, мадам.
Осознание того, что он находит ее привлекательной, доставило Рене удовольствие.
– А что выделали в подвале?
Прямота девушки заставила его неуверенно рассмеяться.
– Вы позволите? – После ее утвердительного кивка он осторожно опустился на скамью рядом с ней. Глаза его засверкали, когда он оценил ее искренность и шутливое настроение. – Quid pro quo[28]?
– Око за око, – с улыбкой согласилась Рене и тут же со стыдом поняла, что беззастенчиво флиртует с ним.
– Меня поселили там, внизу, и я искал лестницу, чтобы подняться наверх. Теперь ваша очередь.
– Вы живете в подвале? Этого не может быть!
На мгновение на лице юноши отразилась уязвленная гордость, но черты его тут же разгладились, однако этого мгновения девушке вполне хватило, чтобы догадаться обо всем.
– Ваш первый визит ко двору? И привратник, наверное, клятвенно уверял вас в том, что все места уже заняты, а гостиница переполнена?
– Вы угадали, мадам.
– Меня зовут Рене. – Она протянула ему свою ладонь. Теплые губы легонько коснулись костяшек ее пальцев, и по коже девушки пробежала дрожь мгновенного удовольствия. Она сразу отняла свою обожженную поцелуем руку. – Так что же, вы и спите там, в окружении винных бочек и крыс?
Он равнодушно пожал плечами.
– Еще не имел такого удовольствия. Я прибыл только сегодня.
Рене прочла в его глазах смущение и замешательство. Совершенно очевидно: кто–то зло над ним подшутил, а юноше не хватило опыта, чтобы с достоинством выйти из положения. В голове у принцессы тут же родилась блестящая идея.
– Искренность в обмен на искренность. Советую вам обратиться к одному из тех мужчин, что держат в руках белые жезлы. Это шесть придворных распорядителей, – пояснила она, показывая на них пальцем. – Лорд управляющий, лорд сенешаль, шталмейстер, помощник сенешаля, гофмейстер и казначей. Они руководят жизнью в замке. Любое решение требует их одобрения. Кто бы ни отправил вас в то ужасное помещение в подвале, он отвечает перед одним из них.
– Кого же из них вы мне порекомендуете?
– Вне всякого сомнения, графа Вустера, лорда управляющего. Старый пьяница крупно проигрался за игорным столом. Полагаю, он благосклонно отнесется к небольшому пожертвованию в его личный фонд. Вполне скромная сумма обеспечит заодно и наказание того камердинера, который столь несправедливо обошелся с вами.
– Граф Вустер, – повторил Майкл, запоминая имя.
– В будущем, не колеблясь, предлагайте деньги. Этот мир стоит на жадности человеческой. При дворе все покупается: более высокое место, более мягкая кровать, корзина с фруктами… – «И сведения тоже».
На его загорелом лице заиграла ослепительная улыбка, и молодой человек из просто привлекательного превратился в очаровательного.
– Я в долгу перед вами, мадам. По правде говоря, я как–то не подумал… Вы, должно быть, считаете меня простофилей.
– Мы с вами квиты?
– Едва ли. Вы – принцесса, а я… ваш благодарный ученик. – Майкл склонил свою златовласую голову.
– А–а, вот вы где! – Перед ними возникла Анна.
Майкл вскочил на ноги и отвесил Анне церемонный поклон.
– Миледи…
– А почему ты ушла от игорного стола? – пожелала узнать Рене.
– Потому что все побежали переодеваться к маскараду. – Пожирая Майкла глазами, Анна протянула ему руку. – Добрый вечер, сэр. По–моему, я не видела вас ранее при дворе.
– Это мое первое паломничество, миледи. – И юноша поцеловал ее пухлые ледяные пальцы.
Анна обворожительно заулыбалась.
– Первый раз… Вы готовы расстаться с невинностью?
Рене почувствовала, что еще немного, и ее стошнит. Майкл коротко рассмеялся.
– С превеликим удовольствием, миледи.
– Анна. – Она прижалась к нему всем телом, не отнимая у юноши своей руки. – Кто же вы такой, викинг?
– Майкл Деверо, к вашим услугам.
– И вы пришли грабить и насиловать, викинг, или сражаться на турнире и веселиться?
– Я пришел за всем сразу, мадам.
Рене со странным неудовольствием следила за разворачивающейся на ее глазах интерлюдией. Мерзкий флирт новоявленной подруги похоронил все ее надежды выудить у молодого человека дополнительные сведения и принять деятельное участие в заговоре высокородного брата Анны. Она встала.
– Быть может, нам тоже пора переодеваться к балу–маскараду?
– Одну минуточку, дорогая. – Анна отмахнулась от нее с таким видом, словно Рене была не более чем назойливой мухой, и провела кончиками пальцев по кожаной шотландской сумке, висящей у Майкла на перевязи. – Похоже, я ошибалась. Вы – древний кельтский воин, а не викинг.
Он рассмеялся.
– Скорее, во мне смешалось всего понемножку.
Пальчики Анны продолжали играть с его меховой сумкой.
– А что вы в ней носите?
– Волшебное снадобье, миледи Анна, чтобы околдовывать очаровательных придворных дам и влюблять их в себя.
«Еще на дюйм левее, и Анна начнет ласкать его магический скипетр», – с негодованием отметила про себя Рене. Развязное поведение подруги выводило ее из себя.
– Прошу извинить нас, – заявила она Майклу. – Мы не хотим, чтобы сражение началось без нас. – Она взяла Анну под руку и едва ли не силой потащила ее прочь.
Вооружившись цветами, фруктами и сладостями, рыцари–тамплиеры и леди–сарацинки наносили друг другу удары, рассыпавшись по всей зале, и их возбужденный смех заглушал звуки музыки. Полумаски и капюшоны вполне успешно скрывали лица, и поэтому некоторые участники импровизированного сражения, дамы наравне с мужчинами, без стеснения забирались на столы и уже оттуда метали свое оружие с убийственной точностью.
Рене уже и не помнила, когда в последний раз смеялась так искренне, от всей души, или пускалась в откровенно фривольные проделки. На несколько бесценных мгновений страхи и тревоги оставили ее, растворившись во всеобщем веселом безумии. К великому сожалению соперничающих сторон, очень скоро их запас сахарных дротиков и стрел иссяк. Королевский шут, главное действующее лицо во всей этой кутерьме, олицетворяющий своей персоной Беспорядок, объявил победу дам над кавалерами. С визгом и смехом леди–сарацинки согнали побежденных рыцарей–тамплиеров, как стадо, в центр залы и приказали им выстроиться в шеренгу для танцев.
Постепенно приходя в себя, Рене принялась высматривать короля и Анну среди персонажей в масках. Пышную и перезрелую фигуру подруги она распознала без труда, а вот рыцарей, схожих с королем, обнаружилось сразу несколько. Когда дамы начали выбирать себе кавалеров, принцесса заметила, как Анна подошла к одному из двойников его величества. Но был ли это действительно сам король? Пожалуй, он слишком строен и высок для Генриха… О нет! Эта глупая гусыня все испортит! Похоже, именно того и добивалась Анна: ввести брата в заблуждение и таким образом спасти себя и его от возможного наказания. «Не кажется ли тебе, что ростом он не уступает нашему королю?» А она, Рене, еще считала Анну дурочкой. Похоже, этот эпитет подходит ей самой. Всего–то и нужно было, что присмотреться повнимательнее – как Анна воспылала неожиданным интересом к этому юноше, как отчаянно и напористо флиртовала с ним, – чтобы понять: она готовит козла отпущения. После того как дело будет сделано и маски сорваны, Бэкингем не сможет обвинить Анну в мошенничестве или предательстве.
В порыве отчаяния Рене решилась на поистине неслыханный поступок. Приблизившись к Майклу вплотную, она первая взяла его за руку.
Рука у юноши оказалась большой, нежной и очень теплой. Он раскрыл ее ладонь, чтобы поцеловать. Внизу живота у девушки стало горячо, и странные желания захлестнули ее разум и тело. А затем, извинившись без слов, он выпустил ее ладонь, чтобы взять руку Анны. Нет! Рене разрывалась на части. Она не могла допустить этого. Привстав на цыпочки, девушка жарко зашептала ему на ухо:
– Не танцуйте с ней, глупец! Вас убьют!
– Я знаю, – шепнул Майкл в ответ, обдав ее запахом своего тела, отчего у нее вновь закружилась голова. Он наклонил голову, так что губы их едва не касались друг друга. Сердце Рене тяжело стучало в груди. А в глазах у Майкла вдруг появился стальной блеск. – Кто предупрежден, тот вооружен.
Рене растерянно отступила на шаг. Значит, он намеревается спасти короля. Он собирается воспользоваться ловушкой Бэкингема, чтобы поймать в расставленные сети самого герцога – а она никак не могла остановить его.
Музыканты заиграли вольту[29]. Рыцарь–тамплиер подхватил ее и закружил в танце. Она машинально выполняла все движения и повороты – вправо, влево, вправо, влево, – не сводя глаз с Анны и ее спутника. Она упустила такой прекрасный шанс, и теперь ей не остается ничего другого, как начать все сначала.
Чума на них обоих!
На счет «пять» все кавалеры одной рукой обхватили своих дам за талии, а другую положили им на бедра, готовясь выполнить прыжок с поддержкой. Рене, смирившись с поражением, опустила ладонь своему партнеру на плечо и повернулась к нему в профиль, как того требовали правила танца. Шаг перед прыжком был самым чувственным во всей вольте, когда дамы и кавалеры шепотом обменивались словами любви и страсти. Девушка ощущала горячее и влажное дыхание партнера у себя на виске, он едва не касался его губами, а потом вдруг подбросил ее в воздух на высоко поднятых руках, подставив свое бедро. Она догадалась, кто скрывается под маской рыцаря–тамплиера: сэр Уолтер Деверо, человек Норфолка.
Рядом прозвучал громкий взрыв дамского смеха. Это Бесси Блаунт вовсю резвилась со своим кавалером, высоким крепким рыцарем с широкими плечами и властной осанкой – королем Генрихом.
Усталая и отчаявшаяся, с ноющей болью в ногах, Рене не видела никакого смысла задерживаться в зале. Поэтому, едва только танец закончился, она поблагодарила своего партнера и собралась было уйти, но он вновь обхватил ее за талию, на этот раз уже против ее воли, и, резко развернув, прижал к своей груди.
– Вы должны мне поцелуй в знак примирения, – пробормотал он ей на ухо.
– Отпустите меня, сэр.
– Чтобы мы расстались врагами? Ни за что.
Рене заметила, как Анна и Майкл выскользнули из залы, и ощутила знакомый зуд любопытства, но партнер удерживал ее на месте. «Пусть уж лучше так, – подумала девушка, – я не могу позволить себе, чтобы меня вновь застали за подслушиванием». Когда парочка скрылась из глаз, силы оставили Рене. Ах, как все было бы легко и просто, если бы эти идиоты не отважились на совершенно ненужную импровизацию! Она быстро развернулась, шурша юбками, и сердито уставилась на сэра Уолтера.
– Давайте побыстрее покончим с этим! – «Или ты горько пожалеешь о своих словах».
В глазах его сверкнула молния. Ах да, он наверняка строил в ее отношении несколько иные планы.
– Как вам будет угодно, мадам. – Приподняв ей пальцем подбородок, он наклонил голову и коснулся губами ее губ. Поцелуй был достаточно вежливым и корректным. – Помните, что я вам сказал, принцесса. Вы можете располагать мною.
Сердито тряхнув головой, Рене развернулась и вышла из комнаты.
– Пойдемте, ну, пойдемте же!
Анна буквально тащила Майкла за собой по тускло освещенному коридору, держа его за руку. Он покорно следовал за ней, но это не помешало ему заметить, что за ними следят. Оконная ниша за гобеленом с изображением Венеры – так, кажется, говорил герцог Бэкингем. Когда они достигли нужного места, Анна откинула в сторону тяжелую портьеру и повлекла его за собой в темный укромный уголок. Развернувшись к нему лицом, она обхватила его руками за шею, притянула голову юноши к себе и впилась в его губы. Их полумаски с козырьками столкнулись, когда поцелуй стал жарким и страстным, но Майкл не решался открыть лицо, по крайней мере, до тех пор, пока его предполагаемый убийца не нанесет удар. А тот был уже близко. В любую минуту в спину ему из–за гобелена мог вонзиться кинжал; во всяком случае, таков был первоначальный план герцога.
Внезапно Анна оторвалась от него. В ее голосе послышались панические нотки.
– Уходите! – взмолилась она. – Умоляю вас, уходите немедленно!
Майкл замер. Сначала она заманила его в ловушку, а теперь предупреждает об опасности? Подобная внутренняя перемена удивила его – но не привела в такой восторг, как предостережение из уст французской принцессы. Рене, очевидно, тоже разгадала замыслы Анны и попыталась отговорить юношу от героического безрассудства. На какой–то краткий миг его охватило неодолимое искушение забыть о заговоре и очертя голову броситься в объятия Рене. Очевидно, подсознательно он уже принял решение, в полном соответствии с напутственными словами лорда Тайрона: «Будь мудрым, а остальное предоставь богам». Да, он поступил очень мудро. Прямо–таки до отвращения мудро. И заслуживал награды.
– Тише! – Майкл прижал палец к губам Анны, когда она забилась в истерике, умоляя его уйти.
Юноша уловил шорох: это убийца подобрался к гобелену уже почти вплотную. Он был взволнован и напряжен, и от него – убийцы – прямо–таки разило потом. Майкл даже расслышал его тяжелое дыхание. Он ждал, прижав Анну к стене ниши и подставив свою незащищенную спину под удар. Герцог не должен был заподозрить, что сестра предала его. Поэтому Майклу следовало отреагировать на что–либо – шум или движение, – а не предотвращать нападение. Инстинкт подсказал ему, что сейчас герцог стоит у него прямо за спиной. Он замер, насторожившись и едва дыша. До слуха юноши донесся слабый шелест: это кинжал покинул ножны… Он быстро откинул гобелен в сторону и шагнул из ниши в коридор.
Убийца в маске прыгнул к нему и нанес удар. Майкл успел увидеть, как сверкнул в темноте стальной клинок, нацеленный ему в живот. Он поймал своего противника за запястье руки, в которой тот сжимал кинжал, и пнул коленом. Клинок со звоном полетел на пол, а юноша другой рукой схватил герцога за горло и с размаху ударил его головой об стену.
Оглушенный, герцог Бэкингем сполз по стене на пол, постанывая и ругаясь сквозь зубы. Он по–прежнему был в маске. Майкл уже стоял над ним, держа в руке трофейный кинжал. В тусклом свете догорающих свечей его зловещая огромная тень склонилась над поверженным противником.
– Пошел вон! Или, клянусь честью, я разрублю тебя на куски!
Герцог поднял голову и снизу вверх взглянул на него.
– Кто вы такой, чума вас забери?
– Твой оживший ночной кошмар. Пошел вон отсюда! Больше я повторять не намерен.
Он смотрел, как герцог неловко поднялся на ноги и заковылял прочь. А Майкл сунул кинжал Бэкингема за пояс и вернулся в темный альков за гобеленом. Он обнаружил там Анну, которую трясло от ужаса, словно кролика, попавшегося в расставленные охотником силки.
– Ч–что с–случилось? – задыхаясь от страха, пролепетала женщина.
– Какой–то пьяница подкрался сзади и попытался срезать мой кошель. Я прогнал его прочь.
– И эт–то в–все? – Анна запрокинула голову, и белки ее глаз влажно блеснули в темноте.
– Нынче ночью не пролилось ни капли крови. Успокойтесь, моя милая сарацинка.
Внезапно она обняла его за шею и поцеловала по–настоящему.
– Возьми меня, возьми меня сейчас же, – выдохнула Анна, срывая с плеч платье и обнажая роскошные молочно–белые округлости. Взяв его руку, она положила ее себе на грудь и принялась тереться промежностью о его пах. Похоже, леди сгорала от страсти!
Ее грудь оказалась восхитительно тяжелой и упругой на ощупь. Майкл не принадлежал к числу мужчин, способных оставить женщину в беде, особенно после того, как та провела три года в целомудрии. Он принялся ласкать ее сосок большим пальцем. Анна едва не закричала, желая большего. Его член напрягся, требуя удовлетворения. Склонив голову, чтобы приникнуть ртом к ее соскам, превратившимся в спелые сливы, он обеими руками схватил подол ее платья и высоко задрал его, обнажив ее ноги до пояса. Короткие судорожные вздохи Анны подсказали ему, что он может зайти как угодно далеко. Майкл сунул руку ей между бедер и нашел бутон ее розы, скользкий и влажный от похоти. Поглаживая ее одной рукой, он другой развязал шнурок своего гульфика. Его жезл напрягся, готовый к бою.
– Обними меня за шею и держись крепче, – скомандовал он.
Приподняв ее пышные бедра, которые инстинктивно раздвинулись, чтобы принять его, он резким рывком вошел в нее, прижав Анну спиной к стене. От нее пахло вином. Она сцепила ноги у него на талии, и он начал двигаться, сильными и быстрыми толчками загоняя член в самые сокровенные глубины ее естества. Воздух в алькове стал спертым и удушливым, и в темноте было слышно лишь их частое и затрудненное дыхание.
Их совокупление было грубым и страстным. Женщина была горячей и влажной, и он твердо вознамерился взять от нее все, доставив себе удовольствие. Он загонял в нее член все глубже и быстрее, чувствуя: еще немного, и он не выдержит. Она обхватила его руками и ногами, слившись с ним воедино, а затем, пронзительно вскрикнув, содрогнулась раз и другой, когда ее с головой накрыла волна экстатического наслаждения. С глухим рычанием и Майкл, наконец, уступил жгучему напряжению, раскаленной иглой вонзившемуся в позвоночник, и тоже обрел свободу.
Рене спешила в апартаменты. Она потерпела неудачу, но что еще ей оставалось делать? Она не сумела переубедить юношу. И Анна – эта дешевая тошнотворная проститутка – сумела перехитрить ее. Господи помилуй! Спиной чувствуя присутствие двух вооруженных стражников, Рене ускорила шаги. Это были ее телохранители, но девушка еще не привыкла все время находиться под наблюдением. Подобное ощущение было для нее внове, и оно скорее раздражало, нежели успокаивало ее.
У дверей дворцовых апартаментов принцессы стояли еще два французских стражника. Часовые. По приказу короля Франциска телохранители должны были сопровождать ее повсюду, охранять ее резиденцию и оказывать содействие во всех ее делах и начинаниях. Когда Рене приблизилась, они распахнули перед ней двери. Принцесса пожелала все четверым спокойной ночи и вошла в свои апартаменты. В комнате было непривычно темно и тихо, и лишь в камине янтарными огоньками вспыхивали угли.
– Адель? – позвала принцесса, запирая за собой дверь.
Внезапно к ней из темноты потянулись сильные руки и схватили ее сзади. Одна рука скользнула к лицу, зажимая рот, другая прижала ее к чьему–то мускулистому и напряженному телу. Рене не могла пошевелиться. Она не могла даже закричать.
Майкл опустил Анну на ноги и принялся застегивать гульфик. Она втиснула груди в корсаж, подтянула рукава и встряхнула юбки, расправляя их.
– У меня вот уже более трех лет не было мужчины, – прошептала она. – И ты мне очень понравился.
– И ты мне тоже. – Он улыбнулся, наконец–то обратив внимание, что оба в пылу страсти лишились своих масок. – Будь у нас кровать, я был бы не прочь продолжить. – Одна лишь мысль о том, чтобы вернуться в подвал, выбывала у него содрогание.