Они вернулись в квартиру профессора Аджемьяна. Исидор Катценберг решил еще раз скрупулезно изучить все мельчайшие детали.
Толстый журналист осматривался, принюхивался, проникался, пытаясь понять, где же ошибка. Лукреция Немро почувствовала, что не стоит ему мешать. Она держала Адониса на поводке. Вдруг, как будто в порыве вдохновения, Исидор велел:
– Спустите Адониса с поводка.
Девушка подчинилась. Поросенок рванулся прямо на кухню и принялся прыгать на дверцу холодильника, все выше и выше, словно пытаясь достать до ручки.
– Такое впечатление, что он что-то задумал, – заметил Исидор.
– Совершенно естественно, что поросенка привлекло место, где находится еда, – заметила Лукреция.
Но Научный Шерлок Холмс, казалось, не разделял ее мнения и придал большое значение поведению поросенка. Он широко открыл сначала дверцу верхней камеры, чтобы Адонис от души порылся внутри, а затем и дверцу морозилки. Ничего. Везде было пусто.
– Карта бита, – сказала Лукреция.
– Эврика! – вскричал Исидор.
Он взял из поддона для овощей сиротливо гниющие капустные листья и дал их Адонису, который умял их с превеликим удовольствием.
– Как же я, идиот, не подумал об этом раньше! – бормотал Исидор.
– Да в чем дело, объясните вы или нет?
Но журналист уже ринулся в ванную. Он открыл аптечку и вытряхивал оттуда тюбики и склянки, попутно просматривая надписи и инструкции по применению. Вдруг один флакончик привлек его внимание.
– Ну, что там? – уже нервничала Лукреция.
Ее спутник, казалось, испытывал огромное облегчение.
– Ох, спасибо тебе, Адонис, – воскликнул он. – Подумать только, я не догадался заглянуть в холодильник и в аптечку! Ваша идея взять этого поросенка была действительно удачной! Чудесный помощник!
|
|
Он отвел Лукрецию в гостиную, сам сел в кресло, а ей предложил диванные подушки. Адонис носился по квартире.
– Расскажите! – нетерпеливо потребовала Лукреция.
– Я попытаюсь восстановить события так, как они должны были происходить. Профессор Аджемьян был болен. Очень болен. Это лекарство – чрезвычайно сильное обезболивающее. Его принимают те, кто обречен.
Вначале он надеялся, благодаря поддержке доктора Ван Лизбет, найти доказательства теории недостающего звена. Но никаких ценных находок ему не попадалось, болезнь его одолевала, он понял, что ничего не успеет. Тогда-то он и придумал мистификацию, свою, в общем-то, последнюю шутку.
Лукреция устроилась в кресле поудобнее.
– Он написал всем членам клуба «Откуда мы?». Сообщил, что у него появилось доказательство теории происхождения человека от свиньи. Он сделал это, чтобы заинтересовать их, словно собак новым следом. А чтобы окончательно раздразнить ученых, позвонил Анжу Ринзули.
Ринзули, переодетый обезьяной, должен был после смерти профессора Аджемьяна напасть на всех членов клуба и заставить начать поиски недостающего звена. Но они оказались слишком трусливыми и ничего не сделали, тогда Ринзули выкрал Софи Элюан и во время полета убедил ее, что ей выгодно продолжить исследования бывшего мужа.
– Все это было нужно для того, чтобы привлечь внимание к его тайнику в Танзании?
– Да! Хорошая и добросовестно подготовленная шутка. Он надеялся произвести сенсацию века. Получше пилтдаунского черепа. Ринзули, видимо, искренне любил профессора Аджемьяна, и нашел великолепного союзника. Кто может быть лучшим помощником в столь странном деле, чем владелица мясоперерабатывающего завода!
|
|
– Если бы операция удалась, все мечты профессора Аджемьяна осуществились бы, он получил бы и посмертную славу, и титул «нового Дарвина».
– То есть профессор Аджемьян ответил бы наконец на вопрос – откуда мы?
– Мы – от обезьяны и свиньи.
Лукреция принялась ходить по комнате.
– Одного не понимаю. Аджемьян был серьезным ученым, зачем он пошел на эту ложь?
– Потому что наука иногда идет вперед благодаря обману. У ученых часто бывает предчувствие, но нет средств или времени на доказательства. Чтобы продвинуться вперед, они чуть-чуть помогают себе.
– Вы серьезно?
– Абсолютно. Например, Грегор Мендель, отец генетики. Он подделал результаты скрещивания бобов, чтобы доказать истинность своих теорий. Когда другие исследователи стали повторять его опыты, у них ничего не получилось, но в конце концов теория Менделя подтвердилась. Так возникла современная генетика.
Исидор продолжал:
– Аджемьян интуитивно был убежден в правильности своей гипотезы. Из-за болезни у него не оставалось времени на исследования, и он выбрал самый наглядный метод.
Увы, увидев пятипалую лапу, Ринзули обезумел. Чувства его были так же сильны, как и наши, но говорили они ему, главным образом, то, что перед ним находится целое состояние. Вечный неудачник, помощник воздушных гимнастов, прислуга на все руки, теперь наконец он мог изменить свою жизнь. И он решил выставить лапу на торги.
|
|
– Удачи ему это не принесло.
Исидор Катценберг вернулся в кабинет профессора Аджемьяна.
– А ответа на вопрос, кто убил профессора Аджемьяна, у нас по-прежнему так и нет, – заметила Лукреция.
Толстый журналист достал пакетик лакричных леденцов и высыпал в рот его содержимое, словно слон, глотающий кулек арахиса.
– Он сам. Это было самоубийство.
– Не может быть. Инспектор заявил, что он получил удар ледорубом в живот. И оружие исчезло. Как можно убить себя ледорубом и спрятать оружие? Ему нужно было нанести себе удар, выбросить ледоруб и вернуться в ванную. Повсюду должны были остаться следы крови. И это потребовало бы нечеловеческих усилий. Невозможно.
Исидор Катценберг наслаждался минутой самого неожиданного откровения.
– Тут он и продемонстрировал свою гениальность. Оружие… растаяло.
– Что?
– Посмотрите в морозилку. Видите этот длинный тонкий след? Это орудие преступления. Профессор Аджемьян сделал ледяной кинжал и проткнул им себе живот. Это было нечто вроде харакири.
Девушка попыталась представить себе это.
– Лед недостаточно тверд, чтобы проткнуть кожу.
– Это можно сделать, если распарить кожу в горячей ванне.
Лицо девушки исказилось, когда она попыталась представить, что чувствовал профессор. Даже Исидор находился под впечатлением от силы воли ученого.
– Самое трудное было умереть, держа палец вытянутым в направлении зеркала, на котором он написал «С».
– Зачем такая сложная инсценировка?
– Он был страстным любителем детективов и хотел вписать свою смерть в анналы великих, исторических, необыкновенных смертей. От Эдгара По до Агаты Кристи. Самоубийство обломком льда.
Два журналиста долго молчали, думая об этом странном человеке.
– Столько усилий, столько воображения, столько подготовки, чтобы заставить людей есть меньше свинины, а производителей мяса – не подвергать животных страданиям.
– А представителей рода людского – задуматься о тайне своего происхождения.
– «Откуда явился человек?» Профессор Аджемьян ответил так: «Пока мы будем задавать себе этот вопрос, будет меняться и постановка другого вопроса: «Куда идет человек?», – сказал Исидор.
– Нам остается предупредить доктора Ван Лизбет, что пятипалая лапа – фальшивка. У свиней впереди еще много печальных дней, – вздохнула Лукреция, прижимая к себе маленького Адониса.
ПЕРЕДАЧА ЭСТАФЕТЫ
Где-то в Восточной Африке.
3 763 452 года, 10 месяцев, 2 дня и 13 часов тому назад.
ОН занимается с ней любовью. Лицом к лицу. Глаза в глаза. Волшебный, чудесный, неповторимый миг.
ОНА испытывает оргазм.
ОН тоже.
Затем, отдохнув, ОНА покидает его и отправляется на поиски стаи, в которой сможет воспитать ребенка так, словно он «такой же, как все».
Теперь ОН совсем один. ОН по-прежнему не решается вернуться к родительской пещере. ОН не решается попытаться влиться в стаю. ОН не решается даже попробовать основать свою собственную маленькую семью. ОН знает, что слишком не похож на других. Его спутником теперь становится одиночество. Оно его, по крайней мере, не предаст. ОН думает, что все мы всегда одиноки. Даже в паре. Даже в стае.
ОН поднимается на дерево, балансирует на самых высоких ветках. Рядом с ним порхает бабочка. ОН протягивает палец. Бабочка усаживается на него. Крылья у бабочки ярко-синие, с сиреневым отливом и длинными черными иглами. ОН думает о том, что бабочка красива, а сам ОН безобразен.
Бабочка смотрит на него сферическими, огромными глазами. ОН касается ее, и она разрешает ему это сделать. ОН может убить ее. И должен был бы. ОН мог бы даже съесть ее.
Бабочка не боится. Она делает еще несколько шажков по его руке, а затем взлетает к облакам. ОН следит за исчезающей бабочкой, потом долго смотрит на облака. Вот его единственные друзья.
ОН думает, что ему уже никто не может помочь. ОН в тупике. ОН поумнел, ОН считает теперь, что понимает все в мире и во Вселенной. ОН гордится своим знанием. Абсолютным знанием, которое никто, ОН уверен, не сможет превзойти.
ОН долго смотрит на облака и думает о составных частях своего знания.
ОН умеет стоять прямо, как ОТЕЦ. Как МАМА, умеет определять, не ядовита ли пища. Как ОТЕЦ, умеет отпугивать палкой хищников. Как МАМА, умеет наносить удары мордой.
ОН засыпает, и, как раз перед тем, как его, сонного, пожирает рыскающий в поисках добычи леопард, успевает подумать:
«Прекрасная у меня жизнь».
ПОСЛЕДНЯЯ ТЕОРИЯ
Водонапорная башня возвышалась посреди пригородных пустырей. Наверху, в обустроенном Исидором огромном бассейне, не задумываясь о мире, который находится за его стенами, играли дельфины.
Исидор Катценберг выпил немного миндального молока и посмотрел на Лукрецию в крошечном купальнике в горошек, раскинувшуюся в шезлонге.
Из музыкального центра звучала тихая музыка. «Три Гимнопедии» Эрика Сати.
Дельфины вдруг заволновались.
– Они что, никогда не спят? – спросила девушка.
Исидор сел рядом с ней прямо на голубоватую плитку.
– Нет, они ведь и рыбы, и млекопитающие одновременно, им нужно дышать в воде. Поэтому они не могут оставаться неподвижными. Но, поскольку отдыхать им все-таки надо, они решили проблему так – полушария их мозга спят по очереди. Одна просыпается, другая тут же засыпает.
– То есть они одновременно спят и бодрствуют?
– Да, – подтвердил Исидор. – Играют в реальном мире и отдыхают в мире снов.
– Хотела бы я так уметь, – лениво проговорила Лукреция.
Дельфины визжали, прыгали и брызгались все сильнее.
– У меня иногда получается, на несколько секунд, – спокойно признался Исидор Катценберг. – Я думаю, что тут дело в тренировке.
Девушка потянулась и открыла последний номер «Современного обозревателя». На первой странице в глаза бросался заголовок: «Открытие происхождения человечества, эксклюзивное интервью Франка Готье с профессором Конрадом».
– Вы это видели?
– Нет. Ну и что там?
Девушка быстро нашла начало статьи.
– Готье взял интервью у профессора Конрада. Заставил его повторить официальную нудную версию. Добавил несколько обычных журналистских анекдотов – первого австралопитека назвали Люси в честь песни Битлз, а Дарвин никак не мог убедить церковь в правильности своей теории. Обычная дребедень! Никаких новых открытий, просто перепевы старого…
Исидор приподнялся на локте.
– И никаких намеков на профессора Аджемьяна?
– Нет, ни на профессора, ни на пятипалую лапу.
– Наверное, Конрад, поразмыслив хорошенько, решил, что лучшей местью Аджемьяну будет промолчать о нем. Убить его забвением и безразличием.
– Самое страшное из того, что можно сделать с ученым, это не рассказать о его исследованиях. Аджемьян, несмотря на то что смошенничал, все-таки открыл новый путь для научной мысли! Мы ведь по-прежнему не знаем, почему только органы свиней совместимы с нашими!
– И мы по-прежнему не знаем, откуда человек взялся на Земле. Как в статье объясняется появление человека?
– Конрад упоминает о случайной комбинации генов и о естественном межвидовом отборе. Ни на йоту не отошел от официальной дарвиниской теории.
Исидор Катценберг усмехнулся.
– Какой талантище все-таки этот Франк Готье! Они прыснули со смеху.
– Может быть, и прав Люсьен Элюан, считая, что дело журналиста прежде всего успокаивать стадо, подтверждать, что ничто не меняется и надо двигаться в том же направлении, не отклоняясь ни на миллиметр, – проворчала Лукреция.
– В любом случае, даже если пятипалая лапа не оказалась бы подделкой, мы никого не смогли бы убедить в истинности столь поразительного открытия.
Исидор Катценберг потягивал через соломинку молоко.
– Главное – не убедить, главное – заставить размышлять. Я думаю, именно этого в глубине души и хотел профессор Аджемьян, заставить задуматься, откуда мы.
Лукреция продолжала читать «Современный обозреватель». Чтобы сделать материал достовернее, в него вставили юмористическую заметку Максима Вожирара «О знатоках генеалогического древа», отчет Жислена Бержерона о посещении Большой галереи эволюции в Музее естественной истории и, наконец, справку Клотильды Планкаое с адресами раскопок, на которых юные археологи могут попытать счастья во время летних каникул.
– Все идет хорошо, Земля вертится, спите спокойно, люди добрые, – вздохнула девушка с некоторой горечью.
Дельфины резвились, плавая спиной вперед, стоя на хвосте. Они почти целиком выпрыгивали из воды.
Лукреция встала, чтобы налить себе молока. Адонис подошел приласкаться и потерся пятачком о ее лицо, что можно было расценить как поцелуй. Взгляд журналистки упал на два подрамника.
– А-а, – заметила она, – вы подняли сюда картины прошлого и будущего.
Она посмотрела на огромные полотна, где змеились линии тысяч завтрашних возможностей. Исидор нарисовал новые листья в кущах будущего. И несколько корешков к стволу прошлого. Последнее расследование подсказало ему новые идеи.
Лукреция с интересом принялась читать. Сам собой включился телевизор.
– А теперь несколько сообщений… о настоящем, – объявил Исидор.
После веселенькой вступительной мелодии ведущий сообщил, что некий бельгийский педофил организовал в Европе целую сеть похитителей детей, перепродававших малышей богатым извращенцам. На Иорданской границе, продолжал диктор, снайпер убил семь израильских девочек, ехавших в школьном автобусе. Когда его задержали, он сожалел, что не сумел застрелить больше. Его подвиг был встречен радостными манифестациями во многих соседних странах.
Голос диктора становился все более и более бесстрастным.
В Китае обнаружена новая болезнь – куриный грипп, появившийся из-за стремления увеличить рентабельность птицеводства. Болезнь передается людям, три миллиона пернатых будет сожжено в ближайшие дни, чтобы вирус не распространился за пределы страны.
Новые сведения о торговле человеческими органами в Южной Америке. Бродяг ночью похищают на улицах. У них вырезают глаза, зашивают веки и отправляют нищенствовать на окраины городов. Свежая роговица перепродается в дорогие клиники для пересадки. Ведущий сожалел, что нехватка доноров неизбежно влечет возникновение подобного бизнеса.
Исидор Катценберг встал, схватил телевизор и изо всей силы швырнул в дерево будущего. Аппарат разлетелся на тысячу осколков. Толстый журналист сел в шезлонг и согнулся пополам. Лукреция и Адонис подошли к нему. Девушка сняла с его тонкого носа почти свалившиеся очки. Из его левого глаза текла слеза.
– Простите меня, – пробормотал он. – Все меня трогает, терзает и убивает.
Лукреция обвила руками огромную гору мяса, внутри которой билось нежное сердце. Она подумала, что жировая прокладка на теле ее друга недостаточно толста, чтобы защитить его от реальностей мира, в котором ему выпало жить.
Исидор Катценберг всхлипнул и шумно высморкался.
– Когда ты плачешь, ты и вправду похож на толстого младенца, – пошутила Лукреция.
Исидор Катценберг: первый герой, который плачет, слушая новости.
Она протянула ему леденцы с лакрицей и прошептала на ухо:
– Слушать, понимать, молчать.
– Не получается у меня больше молчать, – проговорил он, глотая слезы, с набитым конфетами ртом.
Потом надел очки и уставился в изумрудные глаза Лукреции.
– Ты меня спрашивала о недостающем звене. Я думаю, теперь я могу ответить. Я думаю… Все мы – существа переходного периода. Настоящий человек еще не появился. А это значит…
– Это значит?..
– Недостающее звено – это мы.
[1] Лорел Стэн и Харди Оливер – американские актеры.
Среди всех комических дуэтов типа «худой – толстый» тандем Лорела и Харди – один из самых известных. (Здесь и далее прим. перев.)
[2]По-французски «дурак» – imbecile.
[3]По-французски «глупец» – stupide.
[4]Бывший человек, человек, утративший прежнее положение, способности (англ.).
[5]По-французски «обезьяна» – singe.
[6] Serpent по-французски.
[7] Simulacre по-французски.
[8]Время чаепития (англ.).
[9] Фокомелия – (от греч. phoke – тюлень и mеlos – часть тела) – врожденное недоразвитие всех или некоторых конечностей, при котором хорошо развитые кисти и стопы (или голени и предплечья) начинаются непосредственно от туловища, напоминая ласты тюленя.
[10] Слоновья болезнь (элефантиаз) – заболевание человека и некоторых видов животных: значительное увеличение отдельных частей тела (чаще ног) из-за резкого утолщения кожи и подкожной клетчатки в связи с хроническим воспалением лимфатических путей и застоем лимфы.
[11]В седьмой книге «Государства» Платон для наглядности изложения мыслей о существовании души и познания вещей излагает «миф о пещере», в котором упоминаются люди, сидящие спиной ко входу, к свету, и видящие не реальные вещи, а лишь их тени на стенах.
[12]На французском языке аббревиатура выглядит как «CIRC».
[13]По-французски имя «Цирцея» (Circеe) и аббревиатура «CIRC» звучат почти одинаково.