Существуют неопровержимые свидетельства тому, что нейтралитет Ирландии в значительной мере удовлетворял британским интересам, напрямую не вовлекая Ирландию в войну. Де Валера сознавал это, понимая, что сохранение нейтралитета Ирландии зависит от того, насколько хорошо это удовлетворяет британским интересам. Берлин, напротив, был убежден в том, что Ирландия сохраняет строгий нейтралитет. Единственным исключением из политики нейтралитета было то, что продолжение нормальной торговли с Англией не ставилось под вопрос, поскольку являлось жизненно необходимым для ирландской экономики. В течение всей войны подавляющая часть ирландской внешней торговли по- прежнему приходилась на Британию. Ирландская экономика целиком зависела от британских поставок, а предпринятые в 30-х годах попытки де Валеры уменьшить экономическую зависимость Ирландии путем замещения импорта внутренним производством, индустриализации страны и поиска альтернативных рынков сбыта для ирландского экспорта, потерпели неудачу. Приблизительно 90 % ирландского довоенного экспорта приходилось на долю Британии, а за годы войны эти цифры еще более выросли, доходя до 99 % в 1942, 1943 и 1944 годах. Ирландское сельское хозяйство в значительной степени обеспечивало Британию продовольствием — яйцами, скотом, молочными продуктами (сыром, маслом, молоком), мясными консервами, салом и овощами. Это создавало неоценимые стратегические продовольственные резервы британской военной экономики, на которые всегда можно было положиться. Сторонники ирландского нейтралитета утверждали, что, если бы нейтральная Ирландия выступила на стороне союзников, Германия могла бы (путем бомбардировок) подорвать ее сельское хозяйство и нанести существенный урон ирландскому торговому флоту.
Ирландия отправляла в Британию не только большие объемы продовольствия, но и людей. Ирландские мужчины и женщины работали на английских военных заводах и, продолжая историческую традицию, в течение всей войны беспрепятственно вступали в ряды британских вооруженных сил. Хотя их точное число не известно, вероятно, до ста пятидесяти тысяч ирландцев служило добровольцами в британской армии. Видимо примерно столько же ирландцев было занято на военных заводах или в сельском хозяйстве. Учитывая то, что население всей Ирландии составляло 3 миллиона человек, это было существенным вкладом. Многие ирландцы жили и работали в Англии, Шотландии и Уэльсе еще до войны. Следовательно, не все работавшие во время войны в Британии ирландцы являлись иммигрантами, но все же большая их часть была таковыми. Позже генерал Хью Гоу утверждал, что официальный список ближайших родственников, которых нужно было уведомить в случае смерти военнослужащего, включал свыше 165 тысяч адресов в Ирландии. Сразу же после войны служба МИ5 заявила, что, если бы Ирландия присоединилась к войне и объявила мобилизацию, она смогла бы собрать трехсоттысячную армию, которая, однако, осталась бы в Ирландии на протяжении всей войны. Так, по оценке MИ5, нейтралитет Ирландии и уверенность в нем Германии избавили страну от войны и высвободили людские ресурсы, которые оказали прямую пользу ведущей войну Британии. По расчетам британских интендантских служб, без помощи ирландских рабочих аэродромы и военные заводы, в то время отчаянно необходимые Британии для того, чтобы отвратить угрозу возможного вторжения и перевооружить армию, вряд ли смогли бы быть построены. Мартин Кигли, в 1943 году работавший в Ирландии как представитель Бюро стратегических служб США (БСС), считал, что если бы Ирландия вступила в войну, союзники вынуждены были бы отвлечь для ее защиты существенное количество сил и средств, в первую очередь истребительную авиацию и средства ПВО. Нейтралитет Ирландии, согласно Кигли, гарантировал безопасность Британии на западном фланге. Однако, несмотря на очевидный вклад Ирландии в ее борьбу на внешнем и внутреннем фронте, английские газеты и Уинстон Черчилль регулярно выступали с нападками на ирландский нейтралитет как на угрозу безопасности Британии.
В течение всей войны ирландское правительство вынуждено было отражать множество резких и яростных обвинений в том, что нейтралитет Ирландии наносит вред всем усилиям союзников. Однако, как уже говорилось, во время и после окончания войны и британские, и американские разведчики (соответственно MИ5 и БСС) пришли к выводу, что декларировавшаяся Ирландией политика нейтралитета была выгодна для интересов союзников. По многим основным вопросам ирландское государство и ирландские власти оправдали ожидания, которые возлагала на них Британия и, позднее, Америка.
Возможно самое важное, что сделала Ирландия для безопасности Британии, это сохранила гражданский мир. Пока Британия вела большую войну, в Ирландии, впервые за полтора столетия, не было никаких беспорядков, в то время как волнения в Ирландии во время американской Войны за независимость, Великой французской революции, наполеоновских войн и Первой мировой войны отвлекали значительные силы британских войск с основных фронтов. Теперь же, добившись самоуправления, ирландские власти контролировали общественный порядок и с заметной легкостью подавляли всякую внутреннюю подрывную деятельность, не позволяя доморощенным террористам из ИРА потакать германским попыткам целенаправленно использовать Ирландию как плацдарм в уязвимом британском тылу, как в свое время пытались делать Испания, Франция и сама Германия. Контроль Ирландии над двадцатью шестью графствами (окончательно достигнутый только после возвращения спорных торговых портов в 1936 году) и суверенное право объявлять нейтралитет, видимо, насытили националистские аппетиты. Даже Черчилль в 1940 году, отстаивая британский взгляд на ведение войны, признал, что ‘ непримиримое, злобное парламентское меньшинство может натворить столько бед, что и сам де Валера не посмеет’. Малькольм МакДональд (министр здравоохранения и бывший министр по делам доминионов) полагал, что в словах де Валеры о том, Британии больше пользы от дружественного нейтрального соседа, чем от слабого и расколотого союзника, было ‘ довольно много смысла ’.
Конечно, де Валера гарантировал, что, где и когда потребуется, будут предприняты все необходимые меры, чтобы подтвердить, что Ирландия не представляет угрозы для британской безопасности. Геополитическая ситуация не оставляла места антагонизму между Англией и ее старым врагом и соседом — соседом, на которого империалистически настроенный премьер-министр Уинстон Черчилль сильно обижался за его независимость и нейтралитет, который, на его взгляд, угрожал национальной безопасности и представлял опасность для всей концепции британской национальной безопасности в целом. Необходимо было найти способ, чтобы скрытно примириться с Англией и в то же время продолжать проводить официальную линию на сохранение нейтралитета, чтобы предотвратить, особенно в первые годы войны, вторжение или возможные акты возмездия со стороны Германии. Угроза немецкого вторжения могла бы даже послужить поводом для превентивного захвата молодой республики британскими войсками.
Не удовлетворившись никакими полумерами, предпринятыми, чтобы убедить Англию в выгодах ирландского нейтралитета, правительство де Валеры приняло драконовские законы, чтобы уничтожить ИРА как влиятельную военную и политическую силу. Первоначально названный Биллем о государственной измене, выражающий позицию правительства Билль о преступлениях против государства стал законом 14 июня 1939 года. Он разрешал задерживать и заключать под стражу без суда и следствия членов ИРА и других незаконных организаций. Ежегодно отмечаемая ИРА годовщина гибели Т. Уолфа Тона в Боденстауне 25 июня была запрещена. 22 августа был учрежден Особый Военный суд для рассмотрения дел граждан, обвиняющихся в нарушении Закона о преступлениях против государства. Общественное мнение и демократические партии поддержали де Валеру в его жесткой позиции по отношению к ИРА.
Удивительнее всего то, что после подписания англо-ирландского соглашения от 1938 года, было санкционировано сотрудничество британской и ирландской разведок. Это привело к выводу британских гарнизонов из основных ирландских торговых портов, что гарантировало контроль Ирландии над всей своей территорией. Контроль над собственной территорией был главным и необходимым условием для объявления нейтралитета. Начиная с 1938 года де Валера, понимая недоверие британских политиков, неоднократно публично заявлял, что нейтралитет Ирландии будет выгоден Британии: будут приняты все необходимые меры, чтобы гарантировать, что ее территория не будет базой для немецких шпионов, пятой колонны и подрывной деятельности Ирландской республиканской армии против Великобритании или Северной Ирландии. Это обязывало Ирландию оправдать британские ожидания. Поэтому тайное сотрудничество британской и ирландской разведок было признано разумным и начато по просьбе ирландского правительства сразу же, как на горизонте замаячила война. Согласно Ф.Г. Хинсли, официальному историку британской разведки в годы Второй Мировой Войны, де Валера встретился с офицером MИ5 и санкционировал обмен информацией между Ирландией и Британией по поводу деятельности германской разведки в Ирландии. Сотрудничество разведок успешно продолжалось в течение всей войны, а между Сесилом Лидделлом, (руководителем отдела контрразведки МИ5) и Гаем Лидделлом (руководителем ирландского отделения МИ5) с одной стороны, и полковниками Лиамом Арчером и Дэном Брайаном (соответственно, главой ирландской военной разведки (G2) во время Второй мировой войны) с другой, установились хорошие личные отношения. Информация, добытая на допросах схваченных немецких агентов и задержанных членов ИРА, регулярно передавалась МИ5. Ирландские и британские власти регулярно обменивались информацией, полученной, в соответствии со своими полномочиями, при перлюстрации почты, прослушивании телефонных переговоров и слежке, с целью выявить и взять под контроль предателей и немецких шпионов. С тех пор как ирландское правительство в сентябре 1939 года согласилось (хотя и неохотно) пересылать всю информацию, передаваемую по кабельным сетям, через Лондон, англичане получили возможность перехватывать сообщения дипломатических представительств держав Оси на родину и записывать их для последующей дешифровки и чтения. С января 1943 года британская разведка уже могла расшифровывать немецкие телеграммы в Дублин и из Дублина. Такое активное скрытое сотрудничество эффективно препятствовало агентам и шпионам Оси угрожать безопасности Британии и Ирландии. В целом, контрразведывательная деятельность и сотрудничество британской и ирландской разведок было временным, но эффективным.
Предпринятые усилия способствовали подавлению внутренней подрывной деятельности и препятствовали использованию Ирландии в качестве плацдарма для операций германской разведки. До конца 1938 года Абвер не обращал серьезного внимания на Ирландию. Недоразумения и недопонимание с обеих сторон привели к тому, что в 1939 году, до того, как разразилась война, эффективное сотрудничество ИРА и Абвера так и не было налажено. Очевидно, что Германия не готовилась использовать Ирландию в качестве плацдарма для своих операций после того, как война сломала все мирные планы. Согласно Хинсли, Абвер, из-за своей предвоенной недальновидности, был «неспособен вернуть упущенные возможности». Немецкие представления об ирландской политике были стереотипными и ограниченными. Нацистская Германия сделала роковую ошибку, позволив пятидесяти наиболее патриотически-настроенным немцам, жившим в Ирландии, вернуться на родину с целью внести свой вклад в войну. Эти самые способные, активные и патриотичные члены маленькой немецкой колонии потенциально являлись пятой колонной и обладали детальным знанием ирландских реалий, которое могло бы отлично пригодиться, если бы они остались в Ирландии. Репатриация этих граждан стала неожиданным примером англо-ирландского сотрудничества в области безопасности. Несмотря на то, что война уже началась, на своем пути в Германию они должны были миновать Великобританию, но при этом и ирландские, и британские власти были рады способствовать отъезду этих потенциально опасных лиц. Полковник Лиам Арчер утверждал, что, по его опыту, все известные ему германские агенты, засланные в Ирландию, имели «не особо продуманные планы», которые они выполняли «скверно». В связи с этим их быстро разоблачали и задерживали ирландские власти. После войны ирландское отделение МИ5 выпустило секретный отчет о сотрудничестве британской и ирландской разведок, охарактеризовав его как неоценимое. MИ5 признала, что «по крайней мере можно доказать, что, по мере развития событий, нейтральная Ирландия представляла большую ценность для Британии, чем представляла бы Ирландия воюющая».
Как в течение войны, так и непосредственно перед ее началом, ирландское правительство неоднократно отклоняло немецкие предложения о материальной помощи, но активно искало помощи союзников (перевозки, поставка оружия и снаряжения, оснащение и консультирование разведки и т.п.) при условии, чтобы союзники не настаивали на отказе от нейтралитета. Успешные секретные контакты между ирландскими и британскими военными проходили в течение 1938, 1940 и 1941 года. Существовала молчаливая договоренность о том, что в случае, если Германия вторгнется в Ирландию, ирландские Вооруженные Силы должны будут оказать короткое символическое сопротивление, после чего британские войска вступят на территорию независимой Ирландии, чтобы отразить агрессию. В январе 1941 года ирландская администрация даже прорабатывала меры по финансовой поддержке британской интервенции со стороны Ирландии в случае ее захвата Германией.
Некоторые примеры ирландской помощи Британии свидетельствуют о фактическом нарушении международного закона о нейтралитете и указывают на интенсивное дипломатическое давление на Ирландию со стороны Британии. Секретное разрешение на пролет самолетов союзников через территорию Ирландии являлось нарушением международного права. Зимой 1940-41 года британский Верховный комиссар по делам Ирландии, сэр Джон Маффи, подтвердил разрешение, данным Королевским Военно-воздушным силам (RAF) на использование воздушного коридора над графством Донегол для удобного пролета в Атлантику с базы Королевских ВВС на озере Лох-Эрн в Северной Ирландии. В тоже время Фойнс (Foynes) в устье реки Шеннон на западном побережье Ирландии стал, по словам «Таймс», самой крупной базой самолетов-амфибий в мире на период с 1942 по 1943 годы. Между августом 1942 и июлем 1943 года там было обслужено свыше 1400 самолетов и более 15 тысяч пассажиров. Фойнс использовали две американских авиакомпании — Pan American Airways и American Air Export. На протяжении войны они перевозили генералов (переодетых в штатское), политических деятелей, кинозвезд и VIP-пассажиров всех мастей, направлявшихся из США в Саутгемптон или Лиссабон с пересадкой в Фойнсе. На период войны ирландское правительство разрешило британским иммиграционным чиновникам (получавшим не только зарплату от британского Министерства внутренних дел, но и существенную надбавку от британских разведслужб) проводить досмотр британских и американских чиновников и военнослужащих, путешествующих по военным делам. Так называемые «судовые советники» официально занимались тем, что следили за англо-ирландскими коммерческими перевозками через основные ирландские порты, но они также собирали информацию о перемещениях германских судов и авиации и передавали ее британскому военно-воздушному атташе. Ирландцы также согласились на то, чтобы британский военно-морской флот патрулировал ирландские территориальные воды в поисках немецких субмарин.
Большое значение, особенно в первые годы войны, имели и данные метеорологических наблюдений; они стали особенно актуальны, когда началась «Битва за Атлантику» между подводными лодками противника и конвоями союзников. Ирландская Метеорологическая служба (IMS) тесно контактировала и регулярно обменивалась информацией со своими британскими, канадскими и американскими коллегами в течение всей войны. Также на протяжении всей войны IMS каждый час направляла в Британию зашифрованные донесения о погодных условиях. Разумеется, после августа 1941 года все донесения шифровались при помощи английских кодов, предоставленных британским Министерством по делам доминионов. Де Валера позволял ирландскому радио передавать всю информацию о перемещении самолетов, судов и субмарин в ирландских водах, с полной уверенностью в том, что британские войска в Северной Ирландии и самой Англии смогут легко получить эту информацию, что было крайне неудобно для немцев, находившихся вдали от своих баз.
Другой проблемой для нейтральной Ирландии была необходимость интернировать всех военнослужащих воюющих сторон, оказавшихся на ее территории. Интернированные военнослужащие из числа как держав Оси, так и союзников, размещенные, соответственно, в лагерях G и B в Курра (графство Килдэр), вскоре после 1941 года получили необыкновенную свободу действий. По сравнению с большинством подобных лагерей по всей Европе, атмосфера в них больше напоминала праздник. Интернированным в обмен на честное слово позволялось ходить на танцы, заглядывать в местные пабы, встречаться с местным населением, играть с местными спортивными командами и посещать бары. Интернированный офицер Королевских ВВС Пол Мэйхью полушутя хвалился в письме своему отцу, что, после того как он, отпущенный под честное слово, провел большую часть вечеров, играя в гольф с отставными британскими офицерами, что жили в окрестности, «я мог бы стать чемпионом 1944 года по гольфу среди любителей». Линия на либерализацию отношения к интернированным четко прослеживается начиная с 1941 года и особенно после того, как в войну вступили США: ирландские власти старались избегать конфликтов с англичанами (особенно с английской прессой) и с американцами, и поэтому шли им на уступки — например, отпускали под честное слово. Чтобы опровергнуть любые обвинения в предвзятости, они вынуждены были распространить это и на интернированных лиц из стран Оси, дабы показать всем, что со всеми обращаются одинаково. Однако понятно, что такая либерализация предпринималась для того, чтобы снискать расположение союзников.
Позиция Ирландии еще более прояснилась после того, как в войну вступили США, которые присоединились к британским критикам ирландского нейтралитета и так же желали, чтобы он был нарушен. Поскольку положение в войне начало складываться в пользу союзников, а угроза немецкого вторжения все уменьшалась, давление союзников возрастало. В 1942 году ирландские власти приняли весьма подозрительное решение: если самолет союзников совершил аварийную посадку на территории Ирландии, его вместе с экипажем разрешалось переправить в Северную Ирландию, но только в том случае, если рейс не являлся военным (т.е. был тренировочным или гражданским). Интернировались только военные экипажи. В связи с этим союзных летчиков инструктировали, что в случае аварийной посадки им следует утверждать, что их полет не преследовал военных целей, они должны быть освобождены, а их самолет отремонтирован, чтоб дать им возможность вылететь с территории Ирландии. Только когда германский министр Гемпель узнал, что 15 января 1943 года в графстве Голуэй разбилась «летающая крепость», на борту которой находились генерал-лейтенант Джейкоб Дьюэрс, американский командующий европейским театром военных действий, генерал-майор Эдвард Брукс и два бригадных генерала, ирландцы временно свернули практику упрощенного освобождения союзных летчиков. Однако в октябре 1943 все летчики союзных сил были освобождены под надуманным предлогом того, что все они, в первую очередь, выполняли невоенные рейсы. Дескать, первоначально их рейсы были ошибочно приняты за военные. После высадки союзников в Нормандии в июне 1944 года все оставшиеся интернированные лица из числа союзников были освобождены.
Заключение
Единственное мнение, которому можно доверять после анализа соответствующей литературы, состоит в том, что нейтралитет Ирландии являлся искусным вымыслом, основанным на политике двойных стандартов — внешне скрупулезном соблюдении всех дипломатических тонкостей нейтралитета де-юре и тайном сотрудничестве с союзниками де-факто. Степень ирландской помощи Британии и союзникам колебалась в зависимости от хода войны, но политика «благожелательного нейтралитета» по отношению к Британии установилась даже до того, как война началась. Декларативный военный нейтралитет пользовался популярностью внутри страны. Причиной этому послужила хорошо спланированная и успешно проведенная ирландским правительством кампания по формированию общественного мнения, убедившая практически всех в стране и за ее пределами в непредвзятости занятой позиции. На самом деле это не соответствовало действительности, а такая кампания была необходима именно потому, что Ирландия встала на сторону союзников и оказывала Британии материальную и моральную поддержку. Есть все основания утверждать, что нейтралитет соблюдался в насущных интересах Британии. Это противоречит мнению Черчилля, что нейтралитет Ирландии был нейтралитетом против Британии. Ирландия Де Валеры была нейтральной лишь на словах, она трезво оценивала свои стратегические перспективы и делала необходимые уступки своему более сильному соседу. Черчилль никогда не верил в «благожелательный нейтралитет» Ирландии, о чем публично возвестил еще до начала войны. По мере того, как война продолжалась, и особенно после того, как ход войны стал складываться не в пользу Оси, Ирландии все чаще приходилось, иногда с неохотой, идти на уступки Британии, часто нарушая международное законодательство о нейтралитете. Черчилль и союзники так и не смогли понять мотивов, лежавших в основе ирландской политики нейтралитета. Возможно, они не хотели или у них не было времени этого делать – они были поглощены исключительно борьбой за собственное выживание. Нейтралитет Ирландии покоился на двух столпах: естественном желании выжить и стремлении отстоять национальную независимость от Британии, и поэтому мог быть расценен как антианглийский. Демонстрация де Валерой строгого дипломатического нейтралитета (доходившая до столь вопиюще необдуманных шагов как визит домой к рейхсминистру Германии накануне смерти Гитлера в 1945 году) помогала поддерживать иллюзии союзников, что Ирландия была настроена против них. В действительности же Ирландия скрупулезно соблюдала «форму нейтралитета», но менее всего заботилась о его содержании. Ирландская политика активного тайного сотрудничества с союзниками не была очевидной, а ложное мнение о нейтралитете Ирландии в пользу Оси преобладало. Однако это был лишь формальный нейтралитет с уклоном в сторону союзников.
О пользе, которую ирландцы принесли союзникам, свидетельствует и то, что после окончания войны Пентагон в знак своей благодарности представил нескольких высокопоставленных офицеров ирландских вооруженных сил к награждению орденом Доблестного легиона за их «исключительно доблестную и самоотверженную службу Соединенным Штатам». Среди них глава генерального штаба генерал-лейтенант МакКенна, помощник главы генерального штаба полковник Лиам Арчер и главнокомандующий ВВС полковник Деламэр. Государственный департамент США был вынужден вмешаться, чтобы отговорить Пентагон от их планов, из-за политических затруднений, которые это могло вызвать для ирландского правительства. Ошибочное мнение об ирландском нейтралитете сохранилось и породило губительный для народного сознания национальный миф.