До моего отъезда несколько дней. Я даже могу посчитать, сколько это в часах. Но в часах время пойдёт быстрее. Я не хочу!
Со мной в Москву опять полетит тётя Таня — она будет продавать бабушкину дачу и квартиру. Папа так решил. Это грустно.
А пока мы ездим за подарками — будто перед Новым годом. Только сейчас лето и жара. Грустно и весело. В центре Сан-Франциско есть магазин, в котором всегда отмечают Новый год. Там толпа рождественских елок. Одна свисает с потолка и с неё так свисают украшения.
Главный подарок я покупаю себе самой. В сэконде. В американских продают не только одежду, но ещё мебель, посуду и все такое.
Я не знаю смысла жизни. Поэтому выкручиваюсь, как могу. Я ищу блюдо из сказки.
Это сказка о Мэри Поппинс, бабушка Надя читала мне её перед сном, когда я ночевала у неё в квартире. Когда мне было шесть. И десять. И даже почти тринадцать. Я никому не говорила, что баба Надя до сих пор читает мне на ночь. А она говорила? Я не знала и не узнаю никогда.
Я боялась главы про блюдо. Про то, как Джейн попала туда, где живут дети, которые потом выросли и даже умерли. Но теперь я специально ищу в сэконде старинное блюдо с домиком и розовым садом. Там будет жить моя баба Надя. Я знаю, куда ещё умирают люди.
В белое блюдо. В сказку.
Серый Сан-Франциско. Туманный. Праздничный. И немного пустой — тут можно идти по пронумерованной улице, вдоль двухэтажных, немножко похожих нарядных домов. Идти минут десять или час и вообще никого не встретить — только машины на въездах и детские игрушки на крыльце. Немножко как в ужастике, немножко как в компьютерной игрушке. Немножко как на самом деле.
Реально на самом деле!
Это всё для меня. Может, вообще для меня одной.
Мы идём по улице вниз. Впереди океан, там туман стоит. И маяк поёт свое имя в тумане: фогхорн, фогхорн… Это не сфотографируешь — чтобы с запахами и с тем, как я иду, и как у меня сердце вдруг сжимается. Я не самый плохой человек на свете, раз мне выдали кусок тумана на берегу океана. Бог, если ты есть, то спасибо тебе за это.
Опоры моста Голден Гейт высоко вверху. Они спрятаны в тумане. Туман совсем близко. И мне кажется, что мы — внутри стеклянного шарика. В сувенирном магазине есть такие. Шарик размером с апельсин, внутри мост, если потрясти — то над мостом будет белое облако, типа туман. Хочу себе такой шарик. Если не в эту поездку, то в следующую. Обязательно куплю и сперва буду таскать в кармане, чтобы шарик стал частью меня. Может быть — памятью обо мне. Мне кажется, это отличный артефакт. Хорошее волшебство. Потому что частички нас — в наших вещах. Ещё в поступках, в делах, это понятно. Но в вещах тоже. Странно, что я не догадалась взять ничего из бабушкиной квартиры. Но я уже придумала, как это исправить. Через блюдо и не только.
Мы идём вдоль красной ограды, нас обгоняют велосипедисты, у опор стоят туристы, фотографируются, снимают видео, звонят по скайпу. А на ограде таблички: «Если у тебя проблемы — позвони. Выход есть». Мост Голден Гейт — не только для туристов. Он ещё и для самоубийц.
Но я не хочу об этом думать. Я просто иду, молча. Машу в камеру тети Тани, не мешаю папе и Илюхе говорить про политику. Мне кажется, что я иду внутри стеклянного шара. Над головой туман, за красной оградой — пролив. Там всё синее, зелёное, серое, с белыми гребнями, с белыми парусами… Я иду и думаю: пусть всё будет хорошо. Всё у всех. Я ничего не прошу конкретного. Просто мне нравится идти по мосту и загадывать желание.
Мост заканчивается. Так странно — в городе небо серое, над мостом — синее с белым, сквозь туман. Или сквозь облака? Они очень быстро летят. И кажется, что мы летим с ними.
Я загадываю желание. Оказывается, я всё время их загадываю, когда нахожусь в красивом торжественном месте. Главное, никому про них не рассказывать и ни с кем не разговаривать, пока просишь. Даже с Серёжкой!
— Татка, будешь в словеску? Скажи «да», скажи «да»!
Я киваю и продолжаю думать, загадывать. Мне кажется, что пока мы гуляем по Голден Гейту, без нас в Доме происходит что-то хорошее. Дом вот так вот колдует, когда никто не видит. Хотя, конечно, доллары-многогранники и квотеры с разными картинками — это не колдовство. Это папа и тётя Таня специально для Серёжки оставляли — ему не нравилось, что они сюда переехали, и папа придумал Серёжке сказку. А мне не сказал, не успел. И получилось чудо.
А ещё одно чудо пришло по почте, пока мы были в Сан-Франциско. Это чудо было лично для меня. На посылке так и написано: Tussia. Меня ещё никто никогда так не звал. Почти как «Россия». Мне очень нравится.
Отправитель — Ruth Smith
Рут прислала мне лампу в виде книги. Книгу открываешь — она загорается розовым, потом зелёным, жёлтым, лиловым. Такой подарок мне и дому. Можно включить лампу-книгу и читать. Или рассказывать страшилки на Хэллоуин.
Рут пишет про Хэллоуин.
Она не знает, что я уеду через пару дней. Рут думает, я буду жить на улице Марипоза весь год, как когда-то они с Ким жили. И мне от этого так хорошо!
Это ещё одна сказка. Про меня другую. Одна я уедет в Москву. Другая останется здесь.
Я люблю Москву. Я люблю Калифорнию. И мне жаль, что я не могу быть в них одновременно. Но я как будто буду. Это как кино с двумя альтернативными ветками.
Это как будто закончился новый сезон сериала про меня. И я там точно была в главной роли.
Над нашим Домом летит самолёт. Из аэропорта, вперёд и вверх.
«Дом четырёх ладоней».
Эпизод № 2.
Сцена первая.
To be continued…
Голосования и комментарии
Все финалисты: Короткий список
// // //
Комментарии
Нужно войти, чтобы комментировать.