Задумывались ли вы когда-нибудь о значении понятий «менталитет», «ментальность»? О том, что это такое - менталитет народа? Можно ли и нужно ли говорить об особенностях народа в целом? Когда говорят: все немцы аккуратны и педантичны, все русские открыты и недисциплинированны, все евреи умны и хитры и т.п., то корректно ли это? До определённого момента понятие «менталитет народа» не вызывало во мне протеста. Я просто об этом не думала. Задуматься о том, почему принято судить о целом народе, называя это «менталитет», мне пришлось после того, как в мою жизнь вошло волонтёрское движение.
Поступив в техникуме, я вошла в волонтёрскую группу, которая оказывала помощь пожилым людям. Моей подопечной стала 87-летняя женщина, ранее преподававшая в нашем техникуме французский язык Гейдман (Фельдман) Елизавета Ефимовна. Когда я пришла к ней и предложила помощь по хозяйству, оказалось, что в гораздо большей степени ей нужно простое человеческое общение. Ей важно было рассказать кому-то о своей жизни, поделиться жизненным опытом и накопленной мудростью. Есть дочь, внуки и правнуки, они заботятся, обеспечивают её продуктами, лекарствами, решают бытовые вопросы, но ведь у всех своя жизнь и свои проблемы… У меня они тоже есть. Но чем больше я узнавала эту женщину, тем интереснее мне с ней было. Я поняла в какой-то момент, что наши разговоры, во время которых я гораздо больше молчала, чем говорила, нужны мне даже больше, чем ей. Во мне что-то очень важное. Её рассказы заставили по-другому посмотреть на поколение, чьё детство было перечёркнуто войной, чья юность была нищей, и практически вся жизнь была борьбой за выживание. При этом нравственные устои, моральные принципы и позитивное отношение к людям и миру удивительным образом победило в них отчаяние и ненависть.
Лиза Фельдман родилась в маленьком городке Коростень Житомирской области Украины в 1931 году. Отец работал кузнецом в соседнем колхозе, мама растила её и старшую сестру Марию. Детство было безоблачно счастливым вплоть до 22 июня 1941 года. Поскольку жила семья недалеко от границы, первую бомбардировку они пережили ещё до того, как Молотов официально объявил о вероломном нападении на СССР фашистской Германии. Целью этой ночной атаки, видимо, было уничтожение моста через реку Уж, на другом от города берегу которой располагались воинские части. Но в мост не попали, зато взорвали много домов на улице, ведущей к нему. Люди погибли буквально во сне. В памяти 9-летней Лизы сохранилась страшная картинка: «Мы, дети, утром побежали посмотреть на убитых (ещё не понимая, что это такое - война), и я увидела на мостовой окровавленную ножку ребёнка. Я разревелась от ужаса и убежала домой. Эта ножка детская снилась мне много лет…»
Город Коростень, где они жили, был оккупирован через полтора месяца. Семья успела эвакуироваться. Ехали на подводах, по одной – две семьи на каждой, опережали немцев на день-полтора. Однажды, под городом Ровны, заночевали в лесу. Вдруг услышали гул самолётов, немцы сбрасывали десант. Немцы видели беженцев, но не стреляли, так как, видимо, боялись обнаружить себя раньше времени. Так доехали до Воронежа, где беженцев погрузили в теплушки. Больше месяца они ехали в них, спали на соломе, в которой были вши. Есть и даже пить было часто просто нечего, дети плакала, старики стонали.
Уже зимой очутились в северном Казахстане, в городе Атбасар. Их поселили на квартиру к какой-то старой женщине, которая принимала их за цыган. У них не было зимней одежды, поэтому Лиза и её сестра всю зиму просидели на печке, ожидая тепла. Лиза пропустила 2 класс, в школу пошла только на следующий год.
У её отца, Ефима Фельдмана, была бронь, но он ушёл на фронт добровольцем, сказав, что надо защищать Родину. Семья получила от него всего одно письмо, а через 3 месяца пришла похоронка…
Сама Лиза в эвакуации много болела: скарлатиной, желтухой, брюшным тифом. Её любимая бабушка умерла там от «заворота кишок», потому что всю еду отдавала внукам. Мама работала на элеваторе, таскала тяжёлые мешки, дышала пылью и заболела астмой, от которой страдала до самой смерти.
Так они прожили три года, и в июне 1944 года вернулись домой, на Украину. В их доме жили чужие люди, городок был разрушен. Но они всё равно были счастливы, что дома, и что война скоро закончится.
Такая история типична для военного поколения СССР, не зависимо от национальности. Но когда речь идёт о еврейских семьях, то разница всё-таки есть. То, что совершил по отношению к этому народу фашизм, немыслимо и необъяснимо с точки зрения нормальной человеческой логики. Конечно, я слышала о концлагерях и Холокосте. Даже знаю цифру - 6 миллионов жертв. Принято считать, что именно столько евреев было уничтожено за годы Второй мировой войны. Но когда перед тобой человек, которого это коснулось напрямую, то сухие факты и цифры вызывают совершенно другие эмоции. В Коростене до войны было настоящее еврейское местечко, евреи составляли больше половины населения города. Все, кто не успел эвакуироваться, были убиты или сожжены в газовых камерах. Особенно сильно Лиза оплакивала свою двоюродную сестру Рахиль, в 1941 ей было 17, она была изумительно красива, училась в Киеве, не успела эвакуироваться и погибла в Бабьем Яру.
Ещё одна несправедливость очень обижает мою подопечную. Даже не просто обижает, а вызывает гнев и возмущение утверждение обывателей, что евреи не воевали, а прятались от войны в Ташкенте. Вот её отповедь на такие высказывания: «У моего отца было 4 брата, он был пятым, самым младшим. Все они воевали, и все пятеро погибли. Муж сестры моей мамы и её 2 брата тоже погибли на фронте. Всего с войны не вернулись 11 мужчин нашей семьи! И сиротами остались 12 детей!»
Эти «дети войны» выучились на учителей, врачей, стали офицерами Советской армии. Как говорится, «вышли в люди», но детство их было перечёркнуто войной. Сама героиня моего рассказа окончила Киевский институт иностранных языков, работала по распределению в украинской деревне Винницкой области, вышла замуж на офицера, который и привёз её в город Орёл, где служил. До пенсии она преподавала французский язык в школах г. Орла и в нашем техникуме.
|
|
Воспоминания о войне, о горе и потере близких, конечно, сопровождали её всю жизнь. Но когда я спросила, ненавидит ли она немцев, она ответила: нет, нельзя обвинять весь народ, есть фашисты, а есть ни в чём не виноватые люди, которые вынуждены были жить в предлагаемых обстоятельствах. В её сердце нет ненависти.
От неё я узнала ещё вот что: когда упал «железный занавес», в России стали организовывать благотворительные организации, которые оказывают помощь евреям, пострадавшим от нацизма. Финансирует эти организации правительство Германии через Комиссию по еврейским материальным искам к Германии «Клеймс Конференц», оказывающую материальную и гуманитарную поддержку пострадавшим от нацизма евреям в странах бывшего Советского Союза с 1995 года. Такую компенсацию получила и Елизавета Ефимовна. Можно ли измерить деньгами гибель отца, других близких людей, ужасную смерть сестры Рахили, осознание того, сколько судеб искалечено, сколько людей уничтожено? Вряд ли… Но это способ покаяния немецкого народа за то, что совершили их совсем недавние предки. И то, что это покаяние совершается, очень важно. Важно даже не столько для тех, кто получает «немецкие деньги» и благотворительную помощь, сколько для тех, кто старается таким образом возместить хотя бы малую толику исторической справедливости по отношению к пострадавшим от Холокоста.
Вот что я прочла на сайте «Клеймс Конференц»: «Мы обязаны сделать все возможное, чтобы будущие поколения усвоили уроки Холокоста, должны сохранить память о тех, кто перенес столь чудовищные страдания, и о тех, кто погиб. Мы знаем, что ужасы Холокоста непоправимы, и никогда не должны быть забыты. И считаем, что те, кто остался в живых после Холокоста, заслуживают признания своих страданий, заслуживают того, чтобы достойно жить на склоне лет, хотя и понимаем, что никакая сумма денег не вернёт этим людям их молодость, здоровье, их родных, которые были жестоко убиты нацистами».
Так что же такое «ментальность народа»? Считается, что это какие-то характерные для конкретной нации черты характера, совокупность особенностей, ценностных установок. Наверное, такое понятие имеет право на существование. У каждого народа действительно существуют некие культурные традиции и особенности.
Только давайте научимся «за лесом видеть деревья», а за менталитетом народа – отдельных людей! Разных. Среди представителей любой нации есть люди и нелюди, праведники и подонки, хитрые стяжатели и бесхитростные альтруисты.
Давайте помнить об этом, тогда, наверняка, в мире будет меньше ненависти и больше любви и добра, меньше войн и больше радости!