Однажды Клайд объелся. Вообще-то, объедался он частенько, и мистер Сэдмен почти всегда становился свидетелем эпической жратиады Клайда.
Но на сей раз мистер Сэдмен ушёл на работу, а Клайд остался дома, так как у него начались зимние каникулы. Поэтому Клайду больше и делать-то нечего было, кроме как кушать.
В полдень прозвенел будильник. Клайд проснулся и свесил ноги. День затевался определённо удачный!
После завтрака Клайда холодильник обеднел наполовину. Клайд не обратил на это внимания и почти сразу же приступил к обеду. Обед ещё больше разорил холодильник, а когда Клайд задумался о полднике (не слишком задумываясь, однако, о том, что было уже четыре часа дня), он понял, что есть-то и нечего. Клайд испугался: во-первых, из планов исчез ужин, а во-вторых, если мистер Сэдмен, придя домой, обнаружит, что холодильник пуст, он снова начнёт требовать, чтобы Клайд нашёл работу. Клайд ох как не хотел искать работу! А работать – так и подавно.
Поэтому Клайд приоделся и направился в магазин, отовариваться.
Слегка покатав самого себя в тележке, Клайд двинулся в ту сторону, где лежали хлебобулочные изделия.
- Так, бублики, пряники, пирожки, слойки, круассаны… Арлин?!
Арлин чуть не выронила пакетик пряников и с испугом взглянула на Клайда.
- Ох, Арлин! – Клайд подскочил к ней и поцеловал её руку. – И вы здесь! Какое счастье! Какое совпадение! Но счастья всё же больше! Позвольте, я покачу и вашу тележку тоже!
Клайд вцепился в тележку Арлин, потянул за собой свою собственную и неторопливо двинулся по магазину:
- А вы знаете, Арлин, я объел холодильник, и пришлось мне идти в магазин, не то вернётся голодный мистер Сэдмен и будет смотреть на меня злыми глазами!
Арлин, не зная, что ей предпринять, шла рядом с Клайдом.
- Вот, теперь покупаю самое необходимое! А вы, Арлин? Что хотите приобрести вы? Вам нравятся эти… - Клайд обернулся к ближайшему стеллажу. – Эти орехи? – Клайд схватил с полки упаковку арахиса и помахал ею перед Арлин. – Орехи – это здорово, вы согласны? Они весьма сытные. Правда, вот эти не очень большие. Но можно найти и побольше! И тогда всё будет замечательно!
Арлин покосилась на арахис и не выказала к нему никакого интереса.
- Хотите, я найду для вас самый большой арахис? – любезно предложил Клайд.
Арлин слегка поморщилась и покачала головой.
- Или, может быть, - Клайд бросился к другому стеллажу, - вы предпочитаете огурцы? Вам нравятся огурцы, Арлин? А я в детстве не любил огурцы. Мама с папой говорили, что огурцы ничего плохого мне не сделали и очень даже хотят мне понравиться. А я заявлял, что стремление нравиться другим людям есть следствие низкой самооценки и желания самоутверждения. Мама с папой сказали: «Опять хрень несёшь, Клайд».
Клайд протянул Арлин связку огурцов, но она не оценила его порыва.
- Ну… тогда… - Клайд беспомощно оглянулся по сторонам. – Как насчёт морковки? Вы хотите морковку? А перчики? Красные перчики? А сахарные петушки?
Арлин выхватила у Клайда свою тележку и двинулась к молочному отделу. Клайд побежал за ней.
- Нет, вы всё-таки позвольте мне помочь вам! – Клайд с большой учтивостью снова овладел тележкой Арлин.
Арлин зловеще поглядела на него.
- Может быть, я развлеку вас светской беседой, пока вы выбираете молочко и сметанку? – проговорил Клайд. – Я тут как-то раз котлетки решил испечь! Ну, то есть, пёк их потом всё же мистер Сэдмен… Ну, вы знаете мистера Сэдмена, вы его видели в поезде, когда мы встречались в последний раз. Он отменно печёт котлетки! Хотите как-нибудь прийти к нам на котлетки? Я вас приглашаю! Я даже научусь печь котлетки сам, специально для вас. А хотите, я куплю формочки и сделаю котлетки в виде сердечек? Или вам больше нравятся звёздочки? Или полумесяцы? Или медвежата? Или всё же нетленная классика – кругляши?
Клайд замолчал, чувствуя, что его великосветский монолог стал чересчур уж блистательным. Арлин, очевидно, думала примерно о том же, потому что не сводила с Клайда глаз и выглядела весьма потрясённой.
- А вот… - начал Клайд, - а вот когда я жил у фьордов в Норвегии… там птички всякие были… голубенькие… и немножко дохленькие… а потом их в Британию увозили[11]…
Арлин оттолкнула тележку и убежала из магазина. Клайд всплеснул руками.
- Ну, надо же! – воскликнул он. – Что снова пошло не так? Я же хорошо начал с орехами!
Клайд сильно расстроился и, чтобы подбодрить себя, просадил на продукты чуть ли не всё своё наследство.
Мистер Сэдмен пришёл домой и обнаружил грустного Клайда, спрятавшегося за горой еды.
- Что с тобой, Клайд? – поинтересовался мистер Сэдмен. – Ты как не живой.
- Я тоскую по фьордам, - ответил Клайд и принялся за орехи.
Как Клайд брал интервью
Однажды в университете Клайду задали взять интервью у самого умного человека из всех, кого он знает. В то же время мистеру Сэдмену велели дать интервью самому глупому человеку из всех, кого он знает. Судьба свела Клайда и мистера Сэдмена вечером в кухне.
Разошлись они уже к ночи, а когда Клайд сдал интервью преподавателю, ему сказали, что это не то, формат неправильный, слишком много бессмысленных подробностей и ненужных деталей, и вообще, Клайд, ты что творишь?
Клайд расстроился и отнёс распечатанное интервью мистеру Сэдмену. Мистер Сэдмен нахмурился, взял листочек и прочитал.
Клайд: Добрый вечер, мистер Сэдмен!
Мистер Сэдмен: Это обязательно?
Клайд: Сегодня я хотел бы взять у тебя интервью, потому что ты производишь впечатление интеллектуального человека.
Мистер Сэдмен: К сожалению, на произведении впечатления моя интеллектуальность и заканчивается. (Неоднозначно фыркает.)
Клайд: Нет, ты не спорь! Ты зачем споришь?
Мистер Сэдмен: Я не спорю, душа моя. (Поэтично приподнимает брови.) Ты, со своей проницательностью, должен это понимать.
Клайд: Это комплимент?
Мистер Сэдмен: Нет, это откровенное враньё.
Клайд: А что для тебя есть ложь, мистер Сэдмен?
Мистер Сэдмен: Мысль изречённая[12].
Клайд: Что?
Мистер Сэдмен: Элизиум теней[13].
Клайд: Простите?
Мистер Сэдмен: Разве ты не учился на филологии? (Пространно развевает руки, как задумавшийся Байрон.)
Клайд: Я-то учился, но всего два неполных года. А теперь перешёл на мифологию. Вот уже почти весь первый курс отучился!
Мистер Сэдмен: Зачем я всё ещё задаю тебе риторические вопросы? (Наливает вина.)
Клайд: Потому что тебе нравятся тропы?
Мистер Сэдмен: Причём здесь тропы? Риторический вопрос – это риторическая фигура. Всякий троп – риторическая фигура, но не всякая риторическая фигура – троп. И – нет, мне не нравятся тропы! (Отпивает вино из бокала с видом заправского аристократа.)
Клайд: Почему?
Мистер Сэдмен: Не нравятся, и всё! Что ты пристал?
Клайд: Это же интервью!
Мистер Сэдмен: Интервью! (С подозрительно явной интонацией передразнивания.) Тебе лет-то уже сколько, а всё ещё на первом курсе! (Пьёт вино и закусывает конфетой.) Как говорят родители большинства наших сверстников, «люди в твоём возрасте детей заводят».
Клайд: Отдай мои конфеты!
Мистер Сэдмен: А вот не отдам. Когда ты найдёшь работу и сам будешь покупать себе конфеты?
Клайд: Эти я и купил сам!
Мистер Сэдмен: То, что ты взял мои деньги, не означает, что ты купил конфеты сам! (Прикрывает глаза и становится похож на Феанора, узнавшего ещё и об Амроде и Амрасе [14].)
Клайд: Ну и что! Разве мы бедные, мистер Сэдмен?
Мистер Сэдмен: Мы? Прибедняющиеся.
Клайд: Мистер Сэдмен!
Мистер Сэдмен: Что?
Клайд: Мистер Сэдмен, поведай нашим читателям…
Мистер Сэдмен: Прости, кому? (Внимательно заглядывает в бокал с вином.)
Клайд: Читателям.
Мистер Сэдмен: Каким читателям?
Клайд: Нашим.
Мистер Сэдмен: У нас есть читатели?
Клайд: А ты разве не знал? Конечно, есть! Поздоровайся с нашими читателями! Привет, наши читатели!
Мистер Сэдмен: Ох, лучше бы ты говорил, что риторический вопрос – это троп. (С большой печалью обхватывает голову руками.)
Клайд: Мистер Сэдмен, а, мистер Сэдмен, среди наших читателей наверняка есть такие, у кого никак не получается наладить отношения с девушками. Что ты им посоветуешь?
Мистер Сэдмен (смотрит с таким видом, будто он Хемингуэй, у которого отобрали бокал): Почитай классическую литературу, там у персонажей неплохо получалось с женщинами, если другие персонажи не убивали их на дуэли.
Клайд: А как не напороться на дуэль, мистер Сэдмен?
Мистер Сэдмен: Держаться подальше от бретёров. (Изящно осушает бокал.)
Клайд: От кого?
Мистер Сэдмен: Несчастный филистер.
Клайд: А это что такое?
Мистер Сэдмен (с выражением кальдероновской [15] тоски): Никакой силы мысли!
Клайд: Так это ты мне? Просто больше тут никого нет.
Мистер Сэдмен: Но ведь и ты не развозишь людей по Нью-Йорку[16].
Клайд: А по этому случаю я очень счастлив: я всего лишь изучаю различные имена господина Одина!
Мистер Сэдмен: Да, Клайд, я в курсе.
Клайд: А как, по-твоему, учиться на мифологии – это успешно?
Мистер Сэдмен (становясь похожим на Никола Буало [17], обнаружившего, что здравый смысл куда-то исчез, и что никто в точности не понимает значения слова «поэтика»): Я бы сказал тебе, насколько ты успешен, но, позволь заметить, я неплохо воспитан.
Клайд: Сказал? Повтори! Я не расслышал, правда.
Мистер Сэдмен: Я не понимаю, куда движется это интервью.
Клайд: Не куда, а в форме чего! Полукружьями.
Мистер Сэдмен: Какими полукружьями?
Клайд: Или трапециями.
Мистер Сэдмен: Гром и молния! Святые угодники! (Восклицает с особой безнадёжностью Расина [18].)
Клайд: Хотя, почему Расина? Это более характерно для «Манон Леско».
Мистер Сэдмен: Je vous demande pardon?[19]
Клайд: Аббат Прево, говорю.
Мистер Сэдмен: Excusez-moi?[20]
Клайд: «История кавалера де Гриё и Манон Леско».
Мистер Сэдмен: Ты на своей филологии умудрился всё-таки прочитать «Манон Леско»?
Клайд: Кто тебе сказал?
Мистер Сэдмен (Наклоняется вперёд с откровенными намерениями мольеровского Альцеста [21] уличить во лжи): Ты только что провёл связь между Антуаном Франсуа Прево и его романом.
Клайд: Ах да, точно, но я его не очень полюбливаю, мне больше нравится Иенский романтизм, Новалис, Людвик Тик…
Мистер Сэдмен: Тогда к чему здесь Манон Леско?
Клайд: Да ни к чему. Связь между моими предложениями впечатляет даже меня.
Мистер Сэдмен (Наливает ещё вина, словно познал всю «драму судьбы» Клейста [22]): Жизнь моя заунывная!
Клайд: А можно я ещё спрошу твоё мнение о современной обстановке в освоении фокстрота, об издательском деле в Швеции, о причинах миграции кузнечиков и о том, почему узоры на моём свитерке такие таинственные?
Мистер Сэдмен: Нет.
Клайд: Ты несносен, мистер Сэдмен!
Мистер Сэдмен: Я знаю, душа моя.
Клайд: Ну что ж, покорнейше благодарю за интервью! По-моему, мы были неотразимы!
Мистер Сэдмен: Честь имею.
- Ну как, мистер Сэдмен? – взволнованно спросил Клайд. – Почему они не приняли у меня работу? Это же прекрасно, мистер Сэдмен? Скажи, это ведь соответствует категории прекрасного?
- Вполне, - мистер Сэдмен быстро вернул Клайду листочек и вскочил, собираясь купить ещё вина.
- Тогда почему они сказали мне, что я всё сделал неправильно?
- Я думаю, их смутила фраза «поэтично приподнимает брови».
[1] Скетч из «Летающего цирка Монти Пайтона» об инопланетном бланманже, которое превращало всех в шотландцев.
[2] Эжен де Растиньяк – герой романа «Отец Горио» и других романов «Человеческой комедии», О. де Бальзак.
[3] Карл Моор – герой драмы «Разбойники», Ф. Шиллер.
[4] Крошка Цахес – герой повести «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер», Э.Т.А. Гофман.
[5] Король эльфов в немецкой мифологии.
[6] Персонаж ирландской средневековой литературы.
[7] Тёмный бог в славянской мифологии.
[8] Песня Биг Джо Тернера (Big Joe Turner).
[9] С этого момента начинается так себе аллюзия на фильм Чарли Чаплина «Золотая лихорадка» 1925 года.
[10] Танец булочек.
[11] Скетч из «Летающего цирка Монти Пайтона» – «Мёртвый попугай». Суть скетча заключается в том, что покупатель пытается вернуть в магазин попугая, заявляя, что тот мёртвый, а продавец отказывается признавать это. Диалог их выстроен примерно так:
- Этот попугай мёртв!
- Нет, он просто отдыхает.
- Говорю же, попугай мёртв!
- Это норвежский голубой попугай, он тоскует по фьордам.
[12] «Мысль изречённая есть ложь», Ф.И. Тютчев.
[13] «Душа моя, Элизиум теней…», Ф.И. Тютчев.
[14] Амрод и Амрас – сыновья Феанора, близнецы, шестой и седьмой по счёту.
[15] Педро Кальдерон – испанский драматург.
[16] «Таксист», 1976.
[17] Никола Буало – автор поэтического манифеста «Поэтическое искусство».
[18] Жан Расин – французский драматург.
[19] Прошу прощения? (фр.)
[20] Простите? (фр.)
[21] Альцест – главный герой комедии «Мизантроп» Мольера.
[22] Генрих фон Клейст – немецкий драматург.