На дальнейших ступенях развития человечества понятие о магии, волшебстве и их характере совершенно изменяется; магия получает другое направление. Понятие о черной магии и ее чудесах, о волшебстве и о заклинаниях злых духов и отошедших душ остается на долю толпы. Жрецы же, т. е. специалисты по магии, совершенно иначе относятся к магии. Вместо дурацких, ни к чему не ведущих заклинаний и бессмысленного, убийственного для жреца колдовства, каста жрецов стала изучать астрономию, физику, механику, химию и т. п., и на этом новом поприще выказала блестящие успехи. Труды на этом новом поприще, — на поприще белой или естественной магии, насколько они дошли до нас, останутся незабвенными для науки. Правда, на первых порах было много таинственного в магии через примесь астрологии, но с течением времени эта таинственность весьма ослабела. Этот недостаток, впрочем, бледнеет перед теми открытиями, какие сделаны магами в этот период. Одно только в магах ни чем не может быть оправдано, — это отношение жрецов или магов к народной массе, от которой они тщательно скрывали все свои познания.
Мы видели значение жреца и его отношение к обществу — в доисторическом состоянии общества. Совсем в другое отношение к обществу становится он при дальнейшем развитии общества, когда вместо фетишизма выступает на сцену религиозных убеждений боготворение светил и сил природы. Теперь божество нельзя, так сказать, иметь под рукою, как фетиша. Нужно особенное знание и искусство отгадывать волю божества в движении светил и знамениях сил природы. Для этого нужна целая наука, особая школа. И вот является класс людей с преимущественным, почти исключительным назначением служить посредником между божеством и людьми. Это посредничество взяло на себя сословие жрецов, занимавшееся наблюдением светил и их отношения к судьбам людей, изучением сил природы и гаданием о значении и смысле их знамений. И жрецы, как мы сказали, много успели на этом поприще. Даже индийцы, которые на свою религию и науки смотрели, как на совершеннейшие, считали египтян самыми искусными волшебниками[171].
|
|
Сабеисты[172]переносят свое божество от земли на небо, предполагают божество в звездах, как в самых блестящих явлениях природы, видят в них особые самостоятельные божественные существа и приписывают им особенное магическое влияние на жизнь земли и ее обитателей. Эти новые божества не то, что фетиши; они гораздо выше, далее и недоступнее для человека: здесь выступает на сцену звездная сила, явления которой, по сознанию сабеистов, стоят в необходимой связи с целой жизнью природы и в виде неизменного закона, или рока, господствуют над самим человеком.
Всё творение сабеисты разделяли на круги, состоящие под особенным влиянием звезд и каждому небесному телу приписывали особенную силу действия; так: солнцу приписывали сухость и теплоту, Луне — влажность, Меркурию смешение тех и других свойств. Сатурну — холод и засуху, Юпитеру — умеренную теплоту, Марсу — жар. Венере — теплоту и влагу, и утверждали, что эти силы в частных кругах жизни самым правильным образом производят известные явления и изменения жизни. По этим же свойствам Солнце, Луна и Земля считались благодетельными божествами, а Сатурн и Марс — зловредными, и т. п. Халдеи думали, что заклинаниями можно вызывать души усопших и заставить их открывать живым будущую их судьбу. Аравитяне думали, что душа во сне приносит наблюдения из другого мира.
|
|
Сознание зависимости от высших сил выражалось у сабеистов грубым фатализмом, или верованием в глупую необходимость рока; с другой стороны — при пробуждении в человеке хотя неясного чувства собственной свободы, сознание зависимости перешло в стремление до некоторой степени покорять себе природу и владычествовать над необходимостью, но не безотчетным колдовством, а некоторого рода знанием. Далее, желая вступить в живую личную связь с божеством, халдеи измыслили для этой цели особую науку.
Таким образом у халдеев образовалась наука магия, как выражение стремления покорять себе природу; астрология, как выражение стремления вступить в личную связь со звездами; снотолкование и заклинание душ усопши, как выражение стремления угадать будущее.
Иерархическим средоточием всего астрологического звездопоклонения был Вавилон, где халдеи, как каста жрецов, занимались звездочетством при храме Бела (солнца). С течением времени в Ассирийско-вавилонском царстве халдеи составили отдельный, самостоятельный элемент народа и были хранителями астральной религии, которая от грубого волшебства шаманов возвысилась до астрологической системы.
Как уважали в Персии магию, видно из слов Порфирия[173], по свидетельству которого царь персидский Дарий имел такое высокое понятие о магии, что на монументе своего отца Гистаспа приказал надписать: «он был главою и наставником Персидских магов».
|
|
Действительно, стремление халдеев покорить себе природу в известной степени удовлетворено, вследствие их познаний и опытности. Чудеса магического их искусства показывают, что они знакомы были с физикой, химией, механикой и математикой и долго наблюдали над природою. Мы приведем и, хоть приблизительно, объясним два-три чуда из магических действий халдеев.
Известно, что Дарий Гистасп, вступив на персидский престол, потребовал себе божеского поклонения. Подданные изумились от этого требования потому, что никто не видел ничего божественного в своем венценосце. Но скоро суеверный ужас обуял персов. В первый раз, как только они явились в храм, чтобы исполнить требование повелителя, последний доказал, что он человек необыкновенный, восседая на золотом троне и отвечая на жертвоприношения поклонников громом и молнией. Успех был самый поразительный. Невежественная масса признавала своего повелителя за его чудеса не простым человеком, а божеством, но для магов или жрецов фокусы Гистаспа не были чудесами и потому они не считали его божеством. Подобные чудеса на театральных сцепах весьма нередки, хотя актеры — далеко не божества. Мы, правда, не имеем точных сведений о том, как именно Гистасп производил гром или молнию, но мы легко можем представить себе это, если припомним, что подобные же явления молнии производятся в театре, при употреблении плаунного семени (семена растения ликоподия); для произведения грома нужно только известное устройство сводов и стен, при искусном устройстве которых можно не только видоизменять, но и усиливать звуки, похожие на гром, град и пр. с изумительною точностью. Нужно знать, как устроен был золотой трон Гистаспа, как устроены были своды и стены храма, и была ли какая-нибудь связь между троном и стенами, чтобы определить в точности, как именно производил Гистасп гром. В каждом физическом кабинете можно производить сильные выстрелы и яркие искры электрической машиной. Очень может быть, что и в храме Персидском было что-то похожее.
Страбон рассказывает, что в Каппадокии жрецы Дианы, в известные праздники ходили босыми ногами по раскаленным плитам. Кто незнаком с секретом этого хождения, для того рассказанный факт покажется или выдумкой Страбона, или совершенным при помощи магии, или колдовства. Чтобы удивить неопытных, мы приведем еще более поразительный факт из истории Персидской магии.
В начале IV века нашей эры, религия огнепоклонников, прежде столь славная, начала видимо клониться к падению. Царствовавший в это время в Персии Шапур, ревностный поклонник и благоговейный почитатель учения Зороастра, призвал ученейших магов или жрецов и приказал им изыскать средство для поддержания господствующей религии. Жрецы очень хорошо понимали, какого рода средства для поддержания религии нужно представить суеверному большинству. Один жрец Абурабад — Мабрасфанд, с согласия своих товарищей, собрал народ и объявил, что он готов при всех присутствующих броситься в огонь в доказательство того, что их религия, их учение истинны. Это испытание заключалось в том, что на тело жреца нужно было вылить полпуда расплавленной меди. Столь страшное испытание было предложено так решительно, что нашлись немногие, которые отнеслись к делу скептически. Чтобы удивить большинство и убедить меньшинство, жрец бестрепетно и безвредно выдержал огненное испытание[174].
Каково? Ведь для незнающего, в чем дело, представляется, что это — или вымысел или обман чувств или содействие духов, или наконец чудо, совершенное богом огня. Ничего однако же подобного не бывало. Многие философы и историки смеялись над этими подобными рассказами, как над вымыслом потому, что не знали законов химии. Более суеверные думали, что это волшебство, магия. Но так могли и могут рассуждать только суеверные. Такие чудеса творили люди никогда неслышавшие, а еще более никогда не знавшие секретов Персидской магии; чудеса такого рода совершали работники на чугуноплавильных и железоделательных заводах.
Из донесения ученого Перрея Парижской академии наук видно, что работник из железоделательного завода за два франка согласился ступить обнаженною ногою на раскаленную плиту. Работник подошел к чугунной плите, только что отвердевшей и еще накаленной почти добела, тщательно смел с нее все нечистоты, бывшие на ее поверхности, разулся, обтер ногу быстро ударил по раскаленной плите обнаженной ногой, потом вскочил на нее и несколько раз прыгнул на ней. Другой работник, никогда не делавший этого опыта, счастливо повторил опыт первого. Наконец сам Перрей слегка ударил трижды по раскаленной плите обнаженною ногою, но ступить не решился, хотя и уверен был в безопасности. Таким образом два работника и Перрей были подражателями, правда слабыми, ученым магам древности.
Другой работник, по словам Бекмана, черпал рукою расплавленную медь. Дело было в Ауэштедте в сентябре 1765 г. Подержав несколько минут кисть одной руки под мышкою другой, работник окунул ее в расплавленную медь, зачерпнул немного этой жидкости и бросил на стену, где медь рассыпалась каплями, остывшими уже на полу. Рука работника от этой забавы нисколько не повредилась.
Французский физик Бутиньи, в начале 1849 года узнал, что работники одного железоделательного завода ступают голыми ногами на раскаленное добела железо, а также опускают руку в расплавленный чугун. Бутиньи сам потом видел эти фокусы, и наконец в апреле того же года безнаказанно сам повторял эти фокусы: он рассекал обнаженной рукой расплавленный чугун толщиною до полутора вершка, а также опускал руку, конечно голую, в расплавленный чугун.
Удивленный читатель, незнакомый с такими фокусами, непременно скажет: или всё это вздор, или обман, или эти фокусники — настоящие, как есть колдуны. Эти забавы объясняемы были различно: одни объясняли их колдовством, магией, конечно черной, другие считали вздором, третьи объясняли чисто физически и объясняли различно. Варрон думал, что люди, ходившие, для потехи богов, по раскаленным металлам, для предохранения себя намазывали подошвы ног особенным составом, который они хранили в великом секрете. Бекман думал, что работники так безнаказанно забавляются с расплавленным металлом вследствие нечувствительности, чрезвычайной огрубелости кожи, покрывающей руки работников. Но как Варрон, так и Бекман ошиблись, по крайней мере в отношении к работникам железоделательных заводов. Как мы видели, они не натирались никакими мазями: огрубелость была совершенно недостаточна для того, чтобы тело не подверглось обжогу. Итак, каким же средством как персидский маг, так и работники спаслись от обжога — неужели чудесным? Ничуть не бывало, а самым простым и естественным образом. Для достижения цели необходимы два главных условия. Прежде всего и важнее всего — это решимость, самоуверенность в безвредной потехе. Это — чисто психологическое условие, без которого немыслимо выполнение опыта. Напротив, трусость никогда не решится почти ни на какой серьезный опыт, — и если бы человечество состояло из трусов, то оно никогда бы не развилось так широко и глубоко, если можно так сказать: науки не добились бы до тех результатов, до которых они дошли усидчивостью, терпением, трудом и особенно решимостью многих отдельных индивидуумов. Пeppeй и Бетиньи решились и убедились на опыте, что шалить с расплавленными металлами безнаказанно — позволительно смертным — всем и каждому, исключая трусов. Это первое чисто психологическое, внутреннее, субъективное, зависящее от характера личности, условие, — самое необходимое для опыта. Второе условие, которым обладает и трус, чисто физиологическое, и по отношению к первому внешнее условие, на которое указал Бекман, хотя сам не обратил на него внимания. Физиологическое условие это — пот, которым покрыто было тело у людей купавшихся в расплавленной меди, или черпавших руками чугун, или прогуливавшихся по накаленному добела железу. «Подержав несколько времени ладонь и пальцы правой руки, говорит Бекман, под мышкой левой, работник зачерпнул правою рукою» и т. д. Решимостью и пóтом спас своё тело от сгораемости персидский маг; таким образом спасли себя и работники. Жар персидский известен читателю, если только он знаком с географией, а после этого неудивительно, что тело мага постоянно покрыто было потом и притом обильным, который условливался еще и одеждой мага. Далее, перед горнами и плавильными печами, вследствие сильного жара, сильная испарина очень естественна и необходима на теле работников.
Недавно г. Бутиньи открыл, что если какая-нибудь жидкость будет брошена на сильно раскаленное тело, то она принимает вид сплюснутых капель, быстро вертящихся на своей оси и весьма медленно испаряющихся. В этом может убедиться каждый, если плюнет на раскаленную плиту, на самовар, на дверцу печи, утюг и т. п. Это свойство жидких тел Бутиньи назвал сфероидальным состоянием. В упомянутых опытах существует очевидная, явная связь, зависимость между явлениями несгораемости человеческого тела и сфероидальным состоянием жидкостей, или, проще, пота. Как только рука или другая часть тела, например, нога погружается в расплавленный металл, то пот, покрывающий тело, касаясь металла, принимает сфероидальное состояние и предохраняет руку от опасной жидкости металла. На это могут сказать, что пот может предохранить только частицу тела и притом от случайного нечаянного прикосновения к раскаленному железу. Но дело в том, что рука вовсе не прикасается к металлу, будете ли вы производить опыт над несколькими золотниками или над несколькими пудами расплавленного металла. Впечатление, производимое жаром, будет одинаково в обоих случаях. Все дело в том, что раскаленные поверхности отталкивают от себя прикасающаяся к ним жидкости или положительно сопротивляются им.
В этом случае мы укажем читателю на удивительные опыты Тиндаля. описанные им в его сочинении «О теплоте». В этом сочинении он самым наглядным образом доказал сфероидальность жидких тел и отталкивающую силу раскаленных поверхностей в соприкосновении их с жидкими поверхностями. Читатель скажет: а лучеиспускание разве не имеет здесь значения? На это заметим, что жидкости в сфероидальном состоянии, как давно доказано, способны отражать от себя теплород так, что они никогда не нагреваются до точки собственного кипения. Напр. вода, кипящая обыкновенно при 100° по Цельсию, не доходит в сфероидальном состоянии до температуры, превышающей 96°. Пока влага не испарится, до тех пор она отражает теплород[175], опасный для тела, погруженного в металле. Значит можно держать руку в металле, пока не испарится влага: а после этого времени можно повредить руку, если держать ее в металле долее. Мы привели поразительнейшие фокусы магов, перед которыми все другие бледнеют, и объяснили естественным образом. A после легко также объяснить и другие, если бы только стоило объяснять. Если читателю встретится в таком роде факт, то прежде всего он должен обратиться к физике и в ней поискать объяснения или по крайней мере возможности подобных фактов, потом обратить внимание на те факты и условия, при которых совершился подобный факт и т. д. Многого, конечно, нельзя объяснить удовлетворительно при настоящем состоянии науки, но с течением времени все фокусы, основанные на законах естественных наук, будут объяснены вполне.
Что же касается до Рассказов о вызывании теней мертвых, о низведении Луны на землю и т. п., то все это чистейшие сказки, основанные на народном суеверии, над которыми смеялись впоследствии и сами жрецы, и если не разубеждали народ в его суеверии, то потому только, чтобы народ боялся и почитал их, благоговел и повиновался им. Как средство возвысить себя перед народом, изучать как природу Вселенной вообще, так и человека в частности, и извлекать из этого изучения естетвенную и необходимую пользу, жрецы всех народов изучали магию. Была она, как мы видели, в доисторическом состоянии человечества, существовала, как мы видели, у шаманов и персов. Встречаем ее также и у других восточных народов: китайцев и индийцев. Веды и законы Ману[176]подтверждают это. Она была также у хананов и других. Но особенно она процветала у персов, о которых мы сейчас говорили, и египтян, которых индийцы считали самыми искусными волшебниками.
С течением времени, с развитием в человечестве новых идей, с развитием и распространением христианства, с политическим ослаблением народов древних восточных, пала и магия, которая, как наука, отжила свой век для восточных народов, у которых теперь нет почти и следов той великой науки-магии, над которой столько истратило сил, средств и времени древнее жречество древних предков, современных восточных народов. На долю современных восточных народов осталось только суеверие. По свидетельству путешественников, на Востоке суеверие, стремление к магии и чародейству, и по настоящее время весьма развиты, а особенно в той стране, в которой некогда процветала особенно магия — в Персии как между огнепоклонниками, произошедшими от древних халдеев, так и между персами, последователями Магомета.
Еще и в настоящее время близ Баку, на полуострове Апшерон, у Каспийского моря, горят пары горного масла, просачивающегося на поверхность земли и близ этих вечных огней живут огнепоклонники — жалкие остатки древних магов, прославивших некогда учение Зороастра[177].